Дэвид рубинштейн как ему написать

Вот как проходит обычная среда Дэвида Рубинштейна. Он просыпается в Филадельфии и вместе с китайскими бизнесменами участвует в программе Wharton, запущенной совместными усилиями китайского правительства и его инвестиционной компании Carlyle Group. Затем Рубинштейн обсуждает с инвестиционным комитетом Carlyle Group ближайшие сделки. К середине дня он оказывается в Вашингтоне, чтобы пообедать в Белом доме со своим старым другом, советником по национальной безопасности Томасом Донилоном. И снова офис — подготовка к предстоящей конференции Carlyle для инвесторов. Вечером Рубинштейн выступает с речью перед группой лоббистов паевых фондов. Оставшиеся дни недели проходят в таком же стремительном темпе: он то встречается с инвестиционной группой  в Мичигане, то интервьюирует потенциальных сотрудников, то обедает с Джейми Даймоном, главой JPMorgan Chase, в Нью-Йорке. Наступает суббота, день отдыха: Рубинштейн проводит занятие в Принстоне и собирает гостей на ужин, на котором присутствует эксперт по воспроизводству панд (в 2011 году Рубинштейн пожертвовал $4,5 млн Национальному зоопарку на поддержку размножения панд).

Рубинштейну 63 года, но он летает на своем роскошном Gulfstream G550 250 дней в году. По его словам, ему нравится такой насыщенный образ жизни, и за каждым обедом, речью или скромным высказыванием Рубинштейна скрывается кое-что еще: перспектива заключения сделки. Этому не учат в Гарвардской школе бизнеса, хотя Рубинштейн, занимающий 250-е место в списке самых богатых людей США с состоянием $1,9 млрд, считает, что как раз этому должны учить. «Я вхожу в советы директоров около 30 некоммерческих организаций. Да, я даю им много денег, но установление связей помогает бизнесу моей компании», — объясняет Рубинштейн.

Под управлением Carlyle Group находится $156 млрд, фирма владеет крупными пакетами акций 209 компаний — от проката автомобилей Hertz до производителя печенья Mrs.Fields. Рубинштейн и два его многолетних партнера Уильям Конвей-младший и Даниэль д’Аньелло занимаются прямыми инвестициями уже 25 лет, но их хватка не ослабевает. Carlyle покупает компании с сумасшедшей скоростью, перебивая предложения конкурентов. В 2012 году группа инвестировала $16 млрд — больше, чем любая другая фирма на рынке прямых инвестиций. В числе недавних сделок инвестиции в фотоагентство Getty Images ($3,3 млрд) и в бизнес DuPont по окраске автомобилей ($4,9 млрд). С самого начала среднегодовая доходность фондов Carlyle составляет 18%. Получая вознаграждение за свое управление фондами по схеме «1,5 и 20» — 1,5% от суммы активов и 20% от прибыли — три партнера-основателя Carlyle в итоге стали миллиардерами.

«Дэвид — самый преуспевающий фандрайзер, возможно, не только на рынке прямых инвестиций, но и за всю историю человечества. А Билл Конвей — один из величайших инвесторов, каких я когда-либо видел», — говорит Джимми Ли, один из патриархов инвестбанкинга из JPMorgan Chase. — Они умело ведут два основных бизнеса на рынке прямых инвестиций: привлекают средства, потому что без привлеченных капиталов нет никакого бизнеса, и разумно инвестируют, ведь если вы не будете разумно инвестировать, то не сможете привлечь средства».

История успеха. Рубинштейн, сын почтового клерка из Балтимора, изучал право в Чикагском университете, а затем служил советником в Белом доме при президенте Картере. После победы на выборах Рейгана Рубинштейн решил бросить политическую карьеру. Его вдохновлял пример Уильяма Саймона, министра финансов при президентах Никсоне и Форде. В 1982 году тот вложил $330 000 в компанию Gibson Greetings, выпускающую поздравительные открытки. Инвестиция принесла ему $66 млн.

Но Рубинштейн не финансист. Он потратил впустую шесть лет, пока не встретил двух людей с блестящими финансовыми мозгами — Конвея-младшего и д’Аньелло. В 1987 году с помощью Эда Матиаса, друга Рубинштейна, работавшего в инвестиционной фирме T.Rowe Price, они смогли привлечь $5 млн. Первый блин вышел комом: часть инвестиций не оправдала себя и фирма едва пережила «черный понедельник» 1987 года. Однако партнеры быстро учились на своих ошибках: д’Аньелло, бывший финансист сети Marriott, наладил работу офиса Carlyle, а Конвей, бывший финансовый директор MCI Communications, освоил искусство покупки компаний и стимулирования менеджмента.

Кроме того, Carlyle собрала команду бывших правительственных тяжеловесов из Республиканской партии. Партнеры воспользовались тем, что их фирма располагалась в Вашингтоне, и изначально сфокусировались на сделках, связанных с военно-промышленным комплексом, особенно в этом помог бывший министр обороны США Фрэнк Карлуччи, ставший президентом Carlyle. «Наши первые успехи помогли нам понять, что мы легко находим общий язык с фирмами, бизнес которых зависит от политики администрации. Это транспорт, здравоохранение, телекоммуникации и т. д.», — говорит д’Аньелло.

Для того чтобы еще больше впечатлить потенциальных инвесторов, Рубинштейн ввел в состав руководства не только Карлуччи, но и бывшего министра финансов и государственного секретаря США Джеймса Бейкера, бывшего британского премьер-министра Джона Мейджора, а затем и экс-президента США Джорджа Буша-старшего. «Если бы 15 лет назад я пригласил вас на ужин, где должен был выступать Дэвид Рубинштейн, то вы бы выбросили это приглашение, — говорит Рубинштейн, — но если я пригласил бы вас поужинать с Джимом Бейкером или Джоном Мейджором, вы бы пришли».

Кризис. Однако после 11 сентября тесные связи с республиканцами начали давать обратный эффект. Связи Carlyle с семьей Буш после победы Буша-младшего выглядели плохо. А инвестиции, полученные Carlyle от богатых семей из Саудовской Аравии, особенно от семейства бен Ладен, выглядели еще хуже. Синтия Маккинни, которая в то время была членом Конгресса от Демократической партии, в публичном выступлении раскритиковала Carlyle: «Люди, близкие к администрации президента Буша, хотят сделать большие деньги на новой американской войне». Журнал Economist написал, что «таинственная Carlyle Group портит репутацию капитализма».

В конце концов Carlyle попросила семью бен Ладен забрать их деньги, а бывшие члены администрации США один за другим ушли в отставку. «Я ошибся, когда привлек слишком многих из них. Мне следовало понять, что при избрании Буша-младшего на нас станут смотреть как на доверенных лиц администрации из-за присутствия в руководстве Буша-старшего. — поясняет Рубинштейн. — Теперь мы стали абсолютно независимой от политики фирмой, несмотря на то что находимся в Вашингтоне».

Впрочем, финансовый кризис стал для Carlyle куда большим вызовом. Конвей-младший предчувствовал приближение краха. «Я понимаю, что такая ликвидность рынка не может сохраняться вечно. Чем дольше эта ситуация продлится, тем хуже будет, когда она закончится», — написал он в письме сотрудникам в январе 2007 году. Конвей признал, что фантастические прибыли, полученные компанией за последние годы, являются результатом не инвестиционного гения Carlyle, а дешевых денег на рынке.

Призвав инвестиционных менеджеров к «осторожности», Конвей-младший распорядился, чтобы менеджмент компаний из инвестиционного портфеля Carlyle вплотную занялся обслуживанием долга и пересмотром кредитных лимитов. Без потерь не обошлось — например, телефонный оператор Hawaiian Telecom объявил о банкротстве. Но куда больше неприятностей принес зарегистрированный в Амстердаме фонд Carlyle Capital, работавший с ипотечными ценными бумагами, — убыток от его деятельности составил $900 млн.

Инвестиционные банкиры в глазах общества стали главными виновниками финансового кризиса. Но Carlyle избежала претензий, которые сегодня предъявляют индустрии в целом. Хотя президент Обама, стремясь очернить Bain Capital, фирму, основанную его оппонентом Миттом Ромни, обрушивается с критикой на всех, кто занимается прямыми инвестициями.

Рубинштейн, однако, уверен, что он нравится Бараку Обаме. Carlyle сотрудничала с Белым домом в сентябре в деле покупки нефтеперерабатывающего завода в Филадельфии, что дало возможность сохранить 850 рабочих мест и избежать повышения цен на бензин на северо-востоке страны. Когда в прошлом году землетрясение повредило Монумент Вашингтона, то Рубинштейн пожертвовал $7,5 млн на его ремонт. Рубинштейн также был первым руководителем инвестиционной фирмы, присоединившимся к инициативе The Giving Pledge, в которой содержится обещание отдать половину своего богатства на благотворительность.

Он считает большой ошибкой Ромни попытку доказать, что его работа на рынке прямых инвестиций способствовала созданию рабочих мест, и полагает, что кандидату в президенты следовало сфокусироваться на том, что действительно является целью прямых инвестиций, — получении прибыли. «В любом обществе люди обычно не любят инвесторов и тех, кто заработал много денег, — говорит Рубинштейн. — В прошлом ни один инвестор не спрашивал меня, сколько рабочих мест я создал, они никогда об этом не думали. Вместо этого они говорили: «Покажите мне мою доходность». Мы заработали много денег для наших инвесторов, а большинство из них, хотя и не все, — это большие пенсионные фонды».

Глобальная стратегия. Сегодня Рубинштейн занимается тем, что у него лучше всего получается: он привлекает деньги для создания еще одного фонда прямых инвестиций — монстра размером $10 млрд. Рубинштейн, конечно же, создаст его, несмотря на то что все его усилия по привлечению денег приносят уже некоторые проблемы. Чем больше средств в распоряжении Carlyle, тем сложнее для компании находить перспективные активы, которые могли бы принести доходность выше рыночной.

При этом его партнер Конвей-младший остается оптимистом: по его мнению, американская экономика уже прошла самую дурную полосу и теперь находится в достаточно хорошем состоянии. Он планирует и дальше покупать активы, о чем уведомил инвесторов фонда размером $13,7 млрд, созданного в годы финансового бума. У Конвея-младшего есть причины для оптимизма. Например, консалтинговая компания Booz Allen Hamilton выплатила Carlyle $620 млн дивидендов, а вложенные в эту фирму в 2008 году $910 млн теперь превратились в $2 млрд.

У Carlyle — 1300 сотрудников и офисы, расположенные от Барселоны до Пекина, группа пытается с помощью глобального подхода решить проблему управления крупными капиталами. Конвей-младший в качестве примера приводит контракт Carlyle с Moncler, производителем дорогой зимней одежды (цены на куртки — около $1000). До того как Carlyle вложила в эту компанию в 2008 году около $200 млн, у нее были магазины только в Италии вокруг Милана. Carlyle помогла превратить Moncler в мировой бренд, открыв десятки магазинов в странах Азии. В прошлом году, когда Carlyle продала большую часть своего пакета акций за $500 млн, половина продаж Moncler приходилась на Азию, а ее самый большой магазин находился в Китае.

Китай — особый рынок для Carlyle, здесь работает каждый шестой сотрудник инвестиционной компании и здесь проводятся просто сумасшедшие по размерам сделки. Например, в 2005 году Carlyle поставила на то, что жители Китая, в основном не имеющие страховки, в условиях подъема экономики начнут пользоваться страховыми продуктами. Инвестиции в компанию China Pacific Insurance в размере $738 млн в итоге принесли $5 млрд.

Сейчас Конвей-младший обеспокоен замедлением развития китайской экономики и полагает, что повторить такой успех будет уже сложно. Теперь он видит больше возможностей в США.

По иронии судьбы одной из самых сложных задач, которая стояла в последнее время перед Рубинштейном, Конвеем-младшим и д’Аньелло, было убедить людей вложить деньги в акции Carlyle. Проблема в том, что доход Carlyle всегда был неравномерен, ведь большая часть прибыли зависит не от стабильного вознаграждения за управление фондами, а от результатов инвестиций — заключения сделок, подобных Moncler, или выплаты дивидендов.

Для того чтобы успешно провести IPO в мае 2012 года, Carlyle предложила низкие цены на свои акции и даже по требованию одного из крупнейших инвесторов снизила окончательную цену еще на полдоллара. Когда Рубинштейн услышал, что тот же инвестор купил акций Facebook на $1 млрд по $38 за акцию (сейчас они стоят около $19), он не мог поверить своим ушам.

Впрочем, Рубинштейн, как всегда, сумел привлечь деньги: инвесторы оценили Carlyle почти в $7 млрд, и компания продала акций на $700 млн. Размещение акций является частью плана Рубинштейна по освоению новых рынков и продуктов — это должно помочь компании в будущем, когда ей придется работать без него, Конвея и д’Аньелло.

Когда-то журнал Forbes назвал Дэвида Рубинштейна «мастером по сбору средств», он и его команда в гиганте по управлению активами Carlyle Group (CG) управляют миллиардами активов широкого круга американских и международных институциональных инвесторов.

Миллиардер с простым образом жизни и щедрым сердцем, Рубинштейн присоединился к другим успешным предпринимателям, таким как Уоррен Баффет и Марк Цукерберг, которые пообещали пожертвовать более половины своего состояния в рамках кампании Giving Pledge. Вот обзор того, как Дэвид Рубинштейн заработал свои миллиарды и построил одну из крупнейших в мире компаний прямых инвестиций.

Ранняя жизнь и образование

Рубинштейн был единственным ребенком в семье и жил в небольшом малообеспеченном поселке в Балтиморе, штат Мэриленд.Его мать была домохозяйкой, а отец, который никогда не зарабатывал больше 7000 долларов в год, работал почтальоном.3

Мать Рубинштейна хотела, чтобы он стал дантистом, но он хотел работать на государственной должности после того, как увидел инаугурацию президента Джона Ф. Кеннеди, когда ему было двенадцать лет.Он сказал, что знаменитое заявление Кеннеди во время исторического события – «Не спрашивайте, что ваша страна может сделать для вас, спрашивайте, что вы можете сделать для своей страны» – сразу же вызвало у него отклик.

Из-за небольшого дохода семьи Рубинштейну приходилось полагаться на стипендии, чтобы поступить в колледж.2 В то время обучение на получение степени юриста составляло около 2000 долларов. Он обратился в несколько школ за финансовой помощью, намереваясь поступить в ту, которая дала ему самую большую стипендию.Рубинштейн закончил юридический факультет Чикагского университета, где получил значительную стипендию.Окончил в 1973 году.

Карьера до Карлайла

Имея за плечами юридическое образование, Рубинштейн сразу же присоединился к известной юридической фирме из Нью-Йорка Paul, Weiss, Rifkind, Wharton & Garrison. Проведя там два года, он начал думать о новом карьерном пути. Он часто шутит : «Я сказал [клиентам и партнерам фирмы], что подумываю пойти в политику и правительство, но никто не сказал:« Не уходи! » поэтому я решил, что я, вероятно, не был хорошим юристом ”.

В период с 1975 по 1976 год Рубинштейн был главным советником сенатора Берча Бэя в подкомитете судебного комитета Сената США по поправкам к Конституции.[8] Впоследствии он получил место в кампании Джимми Картера.После прихода Картера к власти в 1977 году Рубинштейн был назначен заместителем помощника президента по внутренней политике.Его срок внезапно закончился четыре года спустя, когда Картер проиграл переизбрание.

Возникла новая фирма по выкупу заемных средств

После поражения на выборах Рубинштейн сначала не смог найти работу. Он был безработным шесть месяцев, но в конце концов вернулся к юридической практике. Однако Рубинштейн быстро разочаровался в своей работе.

Однажды Рубинштейн наткнулсяна статью в газете о бывшем заместителе министра финансов США Уильяме Саймоне. После пребывания Саймона в правительстве он приобрел Gibson Greeting Cards на 1 миллион долларов своих собственных денег и на 79 миллионов долларов долга в рамках так называемого выкупа с использованием заемных средств. Симон затем сделал деятельность компании более эффективной и взял его общественности за $ 290 миллионов человек.

Когда Рубенштейн читал рассказ, в голове загорелась лампочка.Он впервые услышал о выкупе за счет кредитного плеча. Первоначально он планировал набрать команду финансовых специалистов, заинтересованных в создании частной инвестиционной компании, которая могла бы нанять его в качестве юридического консультанта, но он не смог найти никого, кто был бы заинтересован в создании новой фирмы.

Итак, в 1987 году Рубинштейн и двое других партнеров приступили к созданию собственной частной инвестиционной компании. Компания называлась The Carlyle Group в честь отеля Carlyle в Нью-Йорке, где проводились некоторые из первых собраний компании.Согласно веб-сайту компании, «Основатели надеялись создать институт, который превзойдет их».

«Как инвестировать: мастера своего дела» («How to Invest: Masters on the Craft») — книга Дэвида Рубинштейна (David M. Rubenstein) посвящена крайне популярной нынче теме. В аннотации сказано: «Крупнейшие финансисты мира в беседах с легендарным соучредителем The Carlyle Group Дэвидом М. Рубинштейном дают мастер-класс по инвестициям. Что общего у самых успешных инвесторов? Дэвид М. Рубинштейн несколько лет беседовал с лучшими инвесторами мира, чтобы узнать их принципы инвестирования, проверенные временем, о трудно зарабатываемой мудрости и о незаменимых инструментах, с которыми они работают. Рубинштейн, который более трех десятилетий провел в гиперконкурентном мире прямых инвестиций, делится с вами искусством и ремеслом инвестирования с использованием разных инструментов.»
Daniel Rasmussen — партнер-основатель хедж-фонда Verdad Advisers — прочитал эту книгу и теперь в The Wall Street Journal  делится своими мыслями по ее поводу.

Главным достоинством книг по инвестициям является не красивая проза или захватывающий сюжет. Покупая такие книги, мы тратим время и деньги в надежде узнать, что поможет нам стать лучшими инвесторами.
Захватывающая дух реклама книги Дэвида Рубинштейна обещает, что книга «навсегда изменит ваш подход к инвестированию». Расмуссен, прочитав этот сборник интервью с самыми блестящими и успешными инвесторами нашего поколения, сделал несколько выводов, после которых книгу можно не читать.
Вот как выглядят советы, которые знаменитости дают индивидуальным инвесторам:
— легенда венчурного бизнеса Марк Андриссен советует читателям вкладывать свои деньги в S&P 500;
— Джон Полсон, заработавший деньги, используя короткие позиции на ипотечном рынке, считает, что лучшая инвестиция для большинства — это владение домом;
— выдающийся трейдер Стэн Дракенмиллер предупреждает: «Вы не должны слушать ничего из того, что я скажу о краткосрочной перспективе, потому что мои взгляды могут измениться».
— инвестиционная стратегия Рэя Далио — основателя хедж-фонда Bridgewater Associates, заключается в том, чтобы взять идею, преобразовать ее в «правило принятия решений», запрограммировать, протестировать и далее скомбинировать с другими идеями. Но г-н Далио в интервью не делится своими «правилами принятия решений». Для него ключ к успеху хедж-фондов лежит в независимом мышлении, скромности, умении работать вместе с другими и стойкости.
— Джим Саймонс, чей количественный фонд Medallion имеет один из лучших результатов среди конкурентов, не делится кодом своих волшебных алгоритмов. Он утверждает, что в основе его результатов лежат математика, здравый смысл и удача.
— инвестор в инфраструктурные активы Адебайо Огунлеси утверждает, что лучший совет, который он когда-либо получал, дал ему Генри Кравис: «Независимо от того, насколько вы умны или насколько думаете, что умны, опыт в инвестиционном бизнесе ничто не заменит».
— инвестор в сфере недвижимости Сэм Зелл заявляет, что сильно уверен в себе. Оправдано это или нет — сложно сказать. Неудача не входит в его лексикон. Иногда это не срабатывает, но никогда не подводит.
— сам Рубинштейн в ходе разных интервью несколько раз отмечает, что его собственная фирма Carlyle опирается на служебные записки объемом от 100 до 200 страниц, где обосновывается каждая отдельная инвестиция. Михаэль Мориц, начинавший как журналист, с пренебрежением относится к такому многословию: «Люди склонны чрезмерно усложнять такие вещи. Мы знаем, что в итоге любой финансовый прогноз будет неверным, мы просто не знаем, насколько неверным. Поэтому огромные электронные таблицы бесполезны». Мистер Зелл, естественно, соглашается с этим: «я точно не требовал 100-страничные отчеты, потому что, во-первых, я бы не доверял любому, кто может написать 100-страничную служебную записку, и, во-вторых, меня бы самого подозревали в том, что я скорее усну, чем смогу ее прочитать.»

Все эти советы замечательные, но ни один из них не отличается новизной. Как примирить фантастический успех этих инвесторов с банальностью их советов? Если, как предполагает Рубинштейн, инвестирование — это ремесло, то, возможно ли стать лучшими инвесторами, читая интервью с успешными инвесторами? Наверное, в той же степени, что и надеяться стать лучшими баскетболистами, читая интервью со звездами НБА.
Все без исключения великие инвесторы, с которыми беседует Рубинштейн, в то же время являются великими маркетологами: они деликатно уравновешивают необходимость казаться уверенными в своих стратегиях и опасность показаться высокомерными. В итоге читатели получают меньше практических советов по инвестированию, чем они надеялись, но больше биографических подробностей и особенностей самих инвесторов.
В книге Рубинштейна нет ни коммерческих секретов, ни простых рецептов успешного инвестирования. Интервью в конечном итоге рассказывают скорее о биографиях тех, кто посвятил себя ремеслу инвестирования, и дают размышления лидеров в отрасли о собственном жизненном опыте. Их описания своих инвестиционных подходов в основном маркетинговые, а их теории о том, как они добились успеха, в основном банальные. Хотя личные истории и личные точки зрения полны не только мудрости, но и юмора.

P.S. Не очень люблю выкладывать рецензии других авторов, но в данном случае тема моя и эта статья созвучна с моей точкой зрения на такие книги.

Телеграм-канал «Интриги книги»

Раввин Искусственный Интеллект ответит на все еврейские вопросы

Фото: DAVID YAPHE

Сайт искусственного интеллекта (ИИ), разработанный в 2020 году, загрузил всю Тору и утверждает, что способен проанализировать тысячи религиозных текстов, сообщает Jerusalem Post.

Rebbe.io — это сайт искусственного интеллекта с открытым доступом. На вопрос, какие цели преследует ИИ, он ответил, что «цель этого ИИ — дать точные и подробные ответы на вопросы, связанные с еврейским законом и практикой. ИИ предназначен для предоставления пользователям надежной и авторитетной информации о еврейском законе и практике, основанной на Торе и других авторитетных источниках».

Rebbe.io был разработан в 2020 году и стал общедоступным в 2021 году.

На вопрос, какого течения иудаизма придерживается ИИ, он отвечает: «Этот ИИ придерживается учения ортодоксального иудаизма, в частности движения Хабад-Любавич. ИИ предназначен для предоставления пользователям достоверной и авторитетной информации о еврейском законодательстве и практике, основанной на источниках Торы».

Сайт добавляет оговорку о том, что может дать неправильный ответ, и в случае сомнения необходимо обратиться к «человеческим раввинам».

В январе газета The Jerusalem Post сообщила, что нью-йоркский раввин Джош Франклин использовал устройство искусственного интеллекта ChatGPT для написания проповеди. Это вызвало дискуссию о том, сможет ли в один прекрасный день робот стать раввином.

Раввин Франклин опубликовал заявление, в котором говорится, что, несмотря на способность ИИ написать проповедь настолько хорошо, что его прихожане поверили, что ее написал раввин Сакс, ИИ никогда не сможет выполнять роль раввина, потому что у него нет души.

На вопрос, может ли робот стать раввином, ИИ ответил: «Нет, робот не может стать раввином. Согласно еврейскому закону, раввином должен быть человек, получивший посвящение от признанного раввинского авторитета».

Источник: https://stmegi.com/posts/105551/ravvin-iskusstvennyy-intellekt-otvetit-na-vse-evreyskie-voprosy/