Как чуковский написал айболита

1 апреля — день рождения Корнея Ивановича Чуковского. Ему исполняется 85 лет.

Сегодня Корней Иванович рассказывает о том, как он написал книжку про доктора Айболита.

Написал я её очень, очень давно. А задумал её написать ещё до Октябрьской революции, потому что я познакомился с доктором Айболитом, который жил в Вильно. Звали его доктор Шабад. Был это самый добрый человек, какого я только знал в жизни. Он лечил детей бедняков бесплатно.

Придёт, бывало, к нему худенькая девочка, он говорит ей:

— Ты хочешь, чтобы я тебе выписал рецепт? Нет, тебе поможет молоко, приходи ко мне каждое утро, и ты получишь два стакана молока.

И по утрам, я замечал, выстраивалась к нему целая очередь. Дети не только сами приходили к нему, но и приносили больных животных.

Вот я и подумал, как было бы чудно написать сказку про такого доброго доктора.

Доктор Шабад конечно, не уезжал в Африку, это я выдумал, что как будто он встретил злого разбойника Бармалея.

Совестно признаться, но я люблю иногда поиграть со зверями, даже если они неживые. У меня в комнате есть кенгуру и замечательный лев, мой искренний друг. Этот лев особенный: он разевает пасть и говорит по-английски: «Я очень люблю детей, р-р-р». Дальше он говорит: «Я царь джунглей, но я добрый лев». Дети любят добрых зверей. Вот для таких ребят я и написал свою сказку.

Корней Чуковский

Страшное чудовище по имени ПП

Несколько лет тому назад, а если точнее, в 1992 году, сразу два издательства одновременно выпустили в свет произведения автора, практически неизвестного до тех пор нашему массовому читателю. Это были книги Хью Лофтинга из его знаменитой в других странах серии сочинений про доктора Джона Дулиттла, который лечил зверей. Выпуски разных издательств слегка отличались друг от друга интонацией перевода, названием отдельных произведений, даже написанием фамилии доктора (Дулиттл против Дулитла). И только одно было общим: в предисловиях к этим изданиям нам, наконец, беспощадно раскрыли страшную тайну: добрый доктор Айболит Корнея Ивановича Чуковского — это обман. Джон Дулитл — вот «настоящее, подлинное имя» доктора Айболита.
Предисловие, которое поскромнее, ограничилось этой многозначительной формулировкой, зато несколько страничек в издании «Сигмы-F» выдали дедушке Корнею, как говорится, «по полной программе». Многоопытный автор ехидных страничек не решился прямо написать: «Держи вора!», зато с изяществом необыкновенным Корней Иванович был уличен по всем статьям: не перевел он безупречного англичанина Лофтинга, а пересказал. Утку Даб-Даб обозвал Кикой, филина превратил в сову, всё упростил и вообще «переиначил». А главное, имея «скверную привычку обедать ежедневно», сделал всё это, нехороший человек, за деньги! Правда, комментатору пришлось упомянуть, что, совершая свои позорные злодейства, писатель Чуковский на первой же странице предупредил читателей, что книжка его сделана «по Гью Лофтингу». Но разве вы не знаете: «Ни дети, ни их родители обычно этих строчек не читают».
Репутация классика пошатнулась. Страшное чудовище по имени ПП, ужасный Призрак Плагиата, встало во весь свой черный рост и пошло бродить. Прежде всего — в «паутине».
В отличие от старших «бумажных» товарищей из литгвардии минувшего века интернет-поколение в выражениях не постеснялось: «Плагиат, как форма существования», «Автора никто не знает. Знают плагиатора…», «Краденое солнце и ворованный Айболит»… Вместе с дедушкой Корнеем «получили по башке» и другие литературные авторитеты советских времен: нечего было А.Н. Толстому списывать своего Буратино с ихнего Пиноккио, А.М. Волкову — поднимать руку на распрекрасного заграничного «Волшебника из страны Оз», да и Шварц этот, Евгений Львович, тоже, знаете ли, Золушку не сам выдумал…
Справедливости ради следует признать, что публичного поношения и всяческой травли Корней Иванович Чуковский ещё при жизни натерпелся сверх всякой меры. Было даже слово «чуковщина», которое у тогдашних борцов за детскую литературу считалось ругательством. Только при рабоче-крестьянской власти Чуковского обзывали «буржуазным» писателем, а теперь обзывают «советским». Сам же он писал по этому поводу лет примерно семьдесят тому назад: «В каком унижении находится детский писатель, если имеет несчастье быть сказочником! Его трактуют как фальшивомонетчика, и в каждой его сказке выискивают тайный политический смысл».
Может, даже хорошо, что Корней Иванович не дожил до тех времен, когда его и вовсе обвинили в литературном воровстве под прикрытием тоталитарного строя?.. (Вообще-то по-любому дожил бы вряд ли – Чуковский, несмотря на все трудности своей судьбы, почил в 1969 году ни много ни мало на 88-м году жизни.)
Грустно становится. А ещё немножко страшно и немножко смешно. Хочется выбраться поскорее из этих дебрей с черными чудовищами и вернуться домой, в детскую литературу, где и вправду происходит много чего интересного.

«Первоисточник»

Хью Лофтинг (в некоторых английских публикациях Hugh (John) Lofting) родился в 1886 году и был немножко – на четыре года – моложе Николая Васильевича Корнейчукова, который стал потом Корнеем Чуковским. Маленький англичанин жил на ферме и с самого раннего детства очень любил всяких зверушек. Наверное, у него была добрая мама, потому что кто бы ещё разрешил мальчишке держать целый настоящий «зоопарк» в обыкновенном шкафу. Но зоологом, биологом или ветеринаром Лофтинг не стал. Он стал железнодорожным инженером, учился в Англии, в Америке, а потом работал по всему свету — то в Южной Америке, то в Африке.
Писателем инженера Лофтинга сделала война, Первая мировая. Правда, и до этого в журналах появлялись иногда его крошечные рассказики с его же собственными рисунками. Но знаменитый доктор Дулиттл родился на войне. Дело в том, что у Лофтинга было двое детишек, сын и дочь, Колин и Элизабет. Когда отца, ирландского гвардейца, забрали на фронт, дети скучали и боялись. А отец писал им письма. О чем можно писать детям с поля боя? Мужественный Лофтинг (он вообще был смелый человек) начал придумывать всякую милую веселую всячину: звериного доктора, говорящих зверей и птиц, приключения и победы… Потом война кончилась. Лофтинг уцелел, хотя и был ранен. Письма про смешного Дулиттла тоже уцелели. Семья переехала из Англии в Америку, а там — говорят, совершенно случайно! — письма увидел один издатель, который тут же пришел в восторг и сразу заказал мистеру Лофтингу книгу.
В результате получилась целая эпопея — полтора десятка сказочных, приключенческих, увлекательных романов для взрослых и детей. Первый — «История Доктора Дулиттла» — вышел в Америке в 1920 году, а в Англии — в 1922. Картинки писатель упрямо рисовал только сам, и можно, улыбаясь, предположить, что где-то внутри элегантного джентльмена Хью Джона Лофтинга, похожего на американского «сенатора из кинофильма», всегда прятался пузатенький «звериный целитель» Джон Дулиттл, у которого нос — ну просто натуральная картошка. Таким Лофтинг изобразил своего героя.
Так выглядят факты. А дальше, как хвост после яркой кометы, начинаются всякие слова, предположения и домыслы с фрейдизмом заодно. Почему звери в книге такие хорошие? Потому что Лофтинг разочаровался в людях. Почему главный герой — доктор? Потому что Лофтинг был ранен. И вообще произведение перед нами философское, потому что после Первой мировой войны прогрессивная интеллигенция была глубоко потрясена беззащитностью слабых. Вот Януш Корчак, который, правда, спасал не зверей, а детей…
Вообще комментаторы — замечательные люди. Недавно один маленький милый журнальчик, публикующий кроссворды (!), сообщил попутно с очередной крестословицей, что прототипом для доктора Дулиттла послужил Альберт Швейцер, который тоже был доктор и ездил в Африку. Вы хотите сказать, что философ, музыкант и врач Швейцер лечил местных жителей? Ну и что? Мартышки и бегемотики — тоже местные жители…
Теперь спрашивается: при чем здесь литературный критик, публицист, переводчик и общественный деятель Корней Чуковский, который на рубеже XIX и XX века был в России фигурой весьма заметной и абсолютно «взрослой»?
Ну да, в 1916 году, в разгар Первой мировой войны, в составе делегации русских журналистов, приглашенных британским правительством, Чуковский посетил Англию. Делегация была принята королем Георгом V, потом Корней Иванович лично познакомился с Конан Дойлом, Гербертом Уэллсом…
С чего бы это такой солидный человек принялся сочинять детские сказочки, да ещё, как мелкий воришка, таскать сюжеты сквозь опустившийся в скором времени железный занавес?

Путаница

Первый раз доктор Айболит появился в сказке про Бармалея. Никаких зверей он там не лечил, а только с помощью Крокодила спас непослушных детишек Танечку и Ванечку, которые без спросу сбежали в Африку. История эта вышла в свет в 1925 году, что и следует считать «днем рождения» любимого доктора.
Дальше — полная путаница. Самые солидные библиографы указывают самые разные даты, названия мелькают, как шары в руках жонглера, и голова идет кругом от того, что сказка «Лимпопо» печаталась также под названием «Айболит» и «Доктор Айболит», а «Доктор Айболит», в свою очередь, являлся названием сочинения как поэтического, так и прозаического. Словом, «Рыбы по полю гуляют, Жабы по небу летают…», как писал Корней Иванович Чуковский в своем программном произведении «Путаница».
Нет, мы не оговорились. Именно счастливую путаницу, свободную игру в слова и звуки затеял тридцатипятилетний солидный литературный деятель, когда написал свою первую сказку. А чтобы потомкам мало не показалось, он сам (в разное время и при разных обстоятельствах), предложил, как минимум, три варианта объяснений, когда и почему это случилось. Самый убедительный вариант — ребенок. Заболевший сынишка, которого в дороге, в поезде, нужно было как-то отвлечь и развлечь. Вот тогда якобы и прозвучали в первый раз слова, с которыми выросло потом множество поколений:
Жил да был
Крокодил.
Он по улицам ходил…
На дворе стоял 1917 год. Опубликованную через некоторое время детскую сказку тут же начали вертеть и так, и эдак на предмет литературной пародии и политического подтекста (а как же!), но всё это было совершенно неважно, потому что именно в этот момент, сочинив своего «Крокодила», публицист и литературовед Корней Иванович Чуковский ушел, фигурально выражаясь, в другую страну. Пока идея параллельных миров только витала над мыслящим человечеством, некто Чуковский, никуда не выезжая из Петрограда, просто перешагнул некую черту и стал детским классиком. Сразу. С первой строчки.
В последующие десять лет целый фонтан невиданных в русской литературе поэтических сказок обрушился на изумленных читателей: «Мойдодыр», «Тараканище», «Муха-Цокотуха» и т.д. А чтобы наши метафоры насчет параллельных миров не казались нарочитыми, почитайте статью Чуковского «Как я стал писателем», и добрый дедушка Корней расскажет вам про 29 августа 1923 года — время вообще-то не самое подходящее для безоглядного счастья. Расскажет, как бегал и скакал сорокалетний мужчина по пустой петроградской квартире, как выкрикивал в полный голос: «Муха, Муха-Цокотуха, Позолоченное брюхо», а когда «в сказке дело дошло до танцев… стал танцевать сам».
«Айболит» был одним из последних залпов этого фейерверка. Много лет спустя Чуковский настойчиво подчеркивал, что это был уже не плод спонтанного вдохновения, а долгая и тщательная работа над словом. Как и почему спаситель Танечки и Ванечки превратился в звериного доктора, мы, наверное, никогда не узнаем. Библиографы сообщают, что русский перевод первой из книг Хью Лофтинга вышел в 1924 году, а злобные ловцы плагиата даже намекают, что дальнейшего распространения этой книги не случилось из-за козней воришки Чуковского. Странно как-то… Зачем блестящему переводчику с английского нужно было читать Лофтинга по-русски?.. Да и появился первый, СТИХОТВОРНЫЙ «Айболит» чуть ли не через десять лет после того, как Лофтинг опубликовал своего Дулиттла. Вообще сравнивать «первоисточник» со СТИХАМИ «плагиатора» никто не берется. И неудивительно. Пришлось бы неизбежно признать, что сюжетные совпадения намечены пунктиром (доктор — звери — Африка), а главное в сказке, как и во всех поэтических сказках Чуковского, — сами стихи. И никакого формализма здесь нет. Просто читателям от двух до пяти лет звук немного важнее, чем смысл.
А потом наступило время прозы. В тридцатые годы Корней Иванович пишет повесть «Солнечная» (где тоже есть доктор, детский), повесть «Гимназия» (о собственной юности), делает множество переводов, пересказов и обработок, в том числе «Барона Мюнхгаузена» (по Распе) и — «Доктора Айболита» (по Гью Лофтингу). На этот раз и вправду англичанин Джон Дулиттл виден невооруженным глазом: сюжет прозаического Айболита — о-очень свободный пересказ для малышей первой из четырнадцати книг Хью Лофтинга. От Айболита стихотворного он отличается принципиально, как луна от солнца. Теперь это не просто доктор, который любой ценой, сквозь снег и бурю должен добраться к своим хвостатым «пациентам». Теперь это герой многочисленных приключений. Он сражается с Бармалеем и с пиратами, спасает маленького мальчика и его отца, и всё это, разумеется, весьма интересно, но вместо радостного и стремительного сияния стихотворных строк перед нами просто складное повествование.
Вы будете удивлены, но история с Айболитом на этом не кончается. В стране Чуковского и добрые и злые герои всегда свободно переходили из сказки в сказку, как только автор их позовет. Существовала даже попытка использовать старых знакомых в настоящей борьбе за настоящую победу: в 1943 году очень маленьким тиражом в городе Ташкенте вышла книжка «Одолеем Бармалея». Там ужасная страна Свирепия под командой людоеда Бармалея напала на добрую страну Айболитию, но из великой державы Чудославии подоспел на помощь Иван Васильчиков (победивший когда-то Крокодила)… Стоит ли удивляться, что ничего хорошего из этой затеи не получилось.
Честно говоря, лично меня все долгие перипетии в судьбе знаменитого персонажа не очень интересуют. Меня интересует начало. Та напряженная секунда, или счастливый случай, или озарение свыше (назовите, как хотите!), когда писатель Чуковский убрал запятую между словами «ай, болит!» и догадался, что новое, целое слово — это имя врача. Собственно, ничего другого он мог и не делать. Просто взять и написать одну строчку:
Добрый доктор Айболит…

«Слава добрым докторам!»

Хороший сказочный образ — как хрустальный бокал. Каждое время наливает в него свое вино (молодец, красиво сказала!). С тех пор, как победило кино, этот принцип можно не проверять и не доказывать. Пока окололитературные комментаторы тщатся отличить злостный плагиат от естественного прорастания идеи, кино без разговоров берет своё, выпускает какой-нибудь сиквел римейка – и дело с концом. А можно ли придумать для больного XX столетия образ более желанный, нежели улыбающееся лицо доброго доктора?..
Практически одновременно (в 1967 году) русскоязычная аудитория увидела фильм про доктора Айболита, а англоязычная — про доктора Дулиттла.
Для людей, в то время ещё не родившихся, могу выступить с воспоминаниями: фильм Ролана Быкова «Айболит-66» действительно попал в яблочко. Сейчас об этом можно только рассуждать, а тогда организм сам собой буквально начинал глубже дышать, и если бы можно было впрыгнуть в экран, мы бы, наверное, встали рядом с обезьянкой Чичи и собакой Аввой, только для того, чтобы идти куда угодно вслед за Олегом Ефремовым в роли Айболита. Он был не «свободомыслящий» — он был свободный. Ну, конечно, всякий там добрый, смелый, но главное — умный. Оптимистически умный, что вообще встречается чрезвычайно редко. Он пел прекрасную песню: «Это очень хорошо, что пока нам плохо!». И песня чуть не превратилась в неофициальный гимн. Американское кино с первой попытки провалилось. Говорят, потому, что не хватило чувства юмора, коий у американцев, увы, почему-то обычно не идет дальше казарменного. Но в 1998 году настойчивые американцы сделали новый вариант, и он себя оправдал. Настолько оправдал, что уже году в 2001-м появилось продолжение (тот самый сиквел римейка), и, если верить интернету, эта веселая комедия смотрится буквально «на ура». Главную роль в фильме «Доктор Дулиттл-2» исполняет Эдди Мерфи (вот бы удивился Лофтинг в своем 1920 году!). Фильм посвящен… А чему может быть посвящен фильм, сделанный в начале нашего века, если в нем действуют животные? Пра-авильно. Он посвящен экологии. Американские режиссеры, как известно, люди с размахом, поэтому вокруг современного доктора Дулиттла резвятся 250 штук разнообразных зверушек. Представлены 70 видов: волки, жирафы, опоссумы, еноты, собаки, совы… А в центре событий — романтическая история медведя с медведицей, о благополучном завершении которой и заботится добрый Эдди Мерфи. Ведь фамилия «Дулиттл» тоже, как вы понимаете, говорящая. Ну, приблизительно так: «делающий мало», кто-то даже написал — «малодел». Но мы-то знаем, что именно скромные люди, которые хорошо делают свои вроде бы скромные дела, порой оказываются важнее для человечества.
Разумеется, добрый доктор Айболит предоставил художникам-иллюстраторам и художникам-мультипликаторам великолепную возможность показать себя – стоит только открыть хотя бы поисковик Сети. Мы можем (от имени Корнея Ивановича Чуковского) дать вам совет, как отличить хорошую иллюстрацию к его текстам от плохой. Чуковский говорил художникам: «побольше вихря…», «вообще побольше вихря». Согласитесь, что это замечательный критерий.
А какой получился бренд! Детские садики, конфеты, аптеки, куча клиник, поликлиник и медицинских центров, поименованных в честь замечательного «ветеринара». А компьютерный сервис «Айболит»? И даже автосервис!
Чуковский жил, как уже было сказано, долго и безоговорочной, всенародной славы своего доброго доктора, к счастью, дождался. А нам повезло ещё больше: не углубляясь ни в какие расследования и никого ни в чем не обвиняя, мы можем теперь читать и поэзию, и прозу, и пересказ, и тщательный перевод «первоисточника» (извините за кавычки!), и увлекательные придумки мистера Лофтинга, и радостный вихрь молодых «чуковских» стихов, когда для того, чтобы запеть, годится любой повод.

Ирина Линкова

Знают ли дети, кто написал «Айболита» — самую популярную сказку среди любителей литературы младшего дошкольного возраста? Как создавался образ доктора, кто был прообразом и стоит ли вообще читать эту сказку детям? Ниже об этом рассказано более подробно.

Кто написал «Айболита»?

Эту сказку написал знаменитый детский писатель и поэт Корней Чуковский, в 1929 году она впервые была представлена на суд читателей и тотчас завоевала сердца тысяч читателей. Ее полюбили не только малыши, чьи заботливые родители читали им сказки на ночь, но и взрослые, которым пришелся по душе сюжет произведения.

Автор «Айболита» не просто рассказал историю о самоотверженном работнике медицины, строго соблюдающем клятву Гиппократа, а зарифмовал ее в живые стихи, которые с легкостью ложатся на память и буквально со второго прочтения запоминаются детьми.

Прототипом «Айболита» Чуковский считает доктора Дулиттла – героя английской сказки, который лечит животных и понимает их язык. Корней Иванович переводил сказку для русскоязычных детей и в какой-то момент подумал, что было бы неплохо написать свою сказку о таком же замечательном человеке.

Кратное содержание рифмованной сказки

«Айболит» — это история о том, как медик широкого профиля занимается врачебной деятельностью, излечивая животных от различных болезней, причем подчас методы его довольно своеобразны: шоколад, сладкий гоголь-моголь, что наводит на мысль, что он не просто умелый врачеватель тел, но и несчастных душ. Принимает больных он, сидя под деревом, что наводит на мысль о его альтруизме и полной самоотдаче делу, при этом он не делит животных на классы, касты или по роду деятельности – для всех имеется минутка внимания и способ лечения.

В какой-то момент прибывает гонец на лошади со срочным письмом, в котором жители (животные) Африки, прознав о его способностях, умоляюще просят о помощи. Естественно, сердобольный Айболит спешит на помощь и в этом ему помогают различные звери и птицы. Общими усилиями они побеждают страшную эпидемию в течение десяти дней, не отлучаясь ни на миг. В итоге слава о поразительных способностях доктора распространяется на весь мир.

Характеристика главного героя

«Добрый доктор Айболит…» — именно так звучит первая строка сказки в стихах, и именно она определяет суть этого сказочного человечка: его доброта и любовь к животным не знает границ, ведь подчас доктор оказывается в критических ситуациях, на грани жизни и смерти, и все равно делает выбор в пользу страдающего, а не себя. Его профессиональные качества ни на секунду не дают усомниться в огромном багаже знаний, которым обладает Айболит. Чуковский подарил ему такие качества, как широта души и бесстрашие, доверчивость, но при этом мягкость души.

При этом по сюжету явственно видно, что даже у такого замечательного и отважного человека наступают минуты отчаяния и упадка сил, что делает его еще более человечным, ближе к простому народу, в отличие от европейских и американских историях, в которых главные герои часто наделялись «божественными» качествами.

Чему учит это произведение?

Сказка «Айболит» призвана открыть в сердцах знание о том, что не имеет значения к какому виду, роду и семье ты принадлежишь: в минуты горя, трудностей и страданий живые существа должны помогать друг другу не только за оплату или благодарность, а просто по велению сердца и доброте души. Обретая такую мудрость, человек поднимается на более высокую ступень эволюции – бескорыстную любовь к животным и всему миру.

Тот, кто написал «Айболита», сделал произведение простым для понимания даже самыми маленькими слушателями, зная, что семена добра, заложенные в раннем детстве, обязательно прорастут и дадут великие плоды, формируя нравственный и высокоморальный дух человека.

Автор об «Айболите»

Корней Иванович довольно долго подбирал рифмы для этой сказки, перебирая сотни словосочетаний и сюжетных фраз, стараясь вложить максимум смысла в малое количество слов, зная, что излишне длинная «эпопея» утомит ребенка, которому скрупулезные описания природы, предметов и внешности малоинтересны, ведь он сам может это додумать, благодаря изумительной фантазии, которая сильно развита у каждого малыша.

При этом Чуковскому хотелось, чтобы рифмы сказки не были банальными и примитивными, ведь он был почитателем великой поэзии Пушкина, Державина и Некрасова: он просто не мог опустить свое творение на уровень бульварных стишков. Поэтому сказка в стихах переписывалась снова и снова: что-то добавлялось, другое категорически вырезалось, подчас большими частями. Автору хотелось сосредоточить внимание читателя на характере доктора, на его героическом отношении к своей профессии, нет! – скорее жизненному пути, когда его честь и совесть не позволяли оставить страждущего в беде.

Поэтому сказка претерпела несколько изменений, урезалась вполовину и только тогда была представлена на суд читателей.

Продолжение сказки – есть!

Тот, кто написал «Айболита», не остановился на достигнутом, ведь популярность истории была изрядной: дети писали письма Чуковскому, засыпая его вопросами о том, что было дальше, как жил доктор, были ли у него родственники и о прочих вещах, которые интересны именно детям. Поэтому Корней Иванович решил написать сказку в прозе об этом же докторе, но с уже более подробным описанием происходящего: если сказка в стихах была близка детям до шести лет, то второй вариант истории был ближе детям от шести до 13 лет, так как сюжетов в ней больше — целых четыре, и в каждом присутствует отдельная мораль, которую Чуковский хотел донести до маленьких читателей.

Впервые эта история была выпущена в 1936 году, несколько раз переделывалась автором, дорабатывалась и в 1954 году окончательно утвердилась в законченной версии. Сказка пришлась по душе поклонникам творчества Корнея Ивановича, но многие признали, что сказки в стихах ему удаются лучше.

Стоит упомянуть, что персонаж Айболита появляется еще в двух сказках в стихах того же автора: «Бармалей» (1925 год) и «Одолеем Бармалея» (1942 год). Если судить по датам, то «Бармалей» был написан раньше, чем «Айболит», а значит, автор сначала создал мимолетный образ, который после полностью раскрыл в отдельном произведении.

Корней Чуковский и сегодня — один из самых издаваемых детских писателей России. С «Мойдодыра», «Бармалея», «Мухи-цокотухи», «Доктора Айболита» для многих из нас начались стихи. И как начинались! Красочно, образно, со звонкими, легко запоминающимися рифмами.

Одним из вероятных прототипов доктора Айболита был выпускник Казанского университета Петр Васильевич Изергин, ставший не просто известным врачом, а народным доктором. Его именем был даже назван астероид. О том, почему именно Изергин – тот самый доктор Айболит, «АиФ Казань» рассказывает казанский историк Руслан Бушков.

Сокурсник Ленина

Петр Изергин спас от смерти сотни детей. В тяжелые 1920-1930-е годы он не дал умереть маленьким пациентам от голода, кормя их на свои деньги. Он делал «великое дело любви», писал о нем Корней Чуковский. Это ему писатель доверил свою обожаемую младшую дочь Мурочку — с запущенной стадией туберкулеза.

«А родом Петр Васильевич из наших краев: родился в Вятской губернии, учился и жил в Казани, – рассказывает Руслан Бушков. — Он был студентом Казанского университета и заинтересовал меня как участник знаменитой сходки, в которой участвовал первокурсник Владимир Ульянов. В составленном тогда жандармами списке из 20 знакомых Ульянова он значился под номером семь. Для обоих дело окончилось «вылетом» из университета».

Однако благодаря отцу – мировому судье — Изергину удалось восстановиться, правда, уже на медицинском факультете. Медициной он увлекся всерьез – занимался научными опытами в психофизиологической лаборатории профессора Миславского, изучая нервную систему животных. Он получил Большую золотую медаль университета за исследования физиологии человека и животных. После вуза перед ним открывались большие перспективы. Но молодой медик пошел в земские врачи — уехал работать в глушь, в Балашовский уезд Саратовской губернии. Но и тут активная гражданская позиция стала причиной резкого поворота в судьбе. Он выступил на демонстрации против несправедливого ареста товарища, а после разгона протестной акции казаками попал в больницу и остался без работы.

Ангел с боевым характером

В 1906 году Изергин перебрался с семьей в Крым — его пригласил на работу в детский костно-туберкулезный санаторий основатель алупкинской лечебницы профессор Александр Бобров.

«Тогда говорили в женском роде – «санатория», и носила она название «Солнечная». Чтобы начать там работать, Петру Васильевичу пришлось вновь учиться», – комментирует Руслан Бушков.

«Солнечная» славилась далеко за пределами Крыма – многим детям там смогли помочь в борьбе с тяжелой болезнью. Большая роль отводилась усиленному питанию, укрепляющему организм и помогающему  справиться с туберкулезом, а также пребыванию маленьких пациентов на свежем крымском воздухе. После землетрясения в Крыму, когда ребят были вынуждены держать вне стен больницы, выяснилось, что многим это пошло на пользу.

Чуковский вышел на доктора Изергина через знакомых в 1930 году – надеялся, что опыт Петра Васильевича поможет в лечении дочери.

Вот что писал Корней Иванович о нем в рассказе «Бобровка на Саре»: «Бобров скончался вскоре после ее (лечебницы) основания, и тогда во главе ее встал врач Изергин (…). Врач был неопытен, но горяч и талантлив, и конечно, Бобровка поглотила его всего целиком. Он отдал ей двадцать пять лет своей жизни. Мне еще в Питере рассказывали о нем чудеса: будто ходит такой тихий апостол между койками болящих детей и источает из себя евангельский свет. Все это, к счастью, оказалось легендой».

Изергин вовсе не был склонен к «апостольской тихости»: «Дисциплина у него в Бобровке железная, и расхлябанности в работе он не простит ни себе, ни другим. Работает он с утра до ночи, торопливо и нервно, — ведь у него на руках триста сорок больных (до революции было всего сто шестьдесят). Брови у него насупленные».

Однако «стоит в Алупке или в Симеизе назвать его имя, и самый хмурый татарин просияет лицом: «Ызыргын! Ызыргын!»

Потому что в течение двадцати пяти лет этот сердитый человек на виду у всей здешней округи делал «великое дело любви». Вся округа знает, что когда Крым голодал и дети умирали чуть не тысячами, у него в Бобровке не пострадал от голода ни один человек».

Для окрестных татар «Ызыргын» был универсальным целителем: и педиатр, и акушер, и «глазник». Когда в Алупке не было врачебного пункта, он заменял им целую больницу, писал Чуковский. Изергин ходил пешком в самые отдаленные места полуострова, искал и добывал для детей еду.

«Никакие бандиты не смели отнять у него эту добычу. Он говорил им сердито: «Это мое, — возьмите! А это, детское, — не дам».

«Доктор седенький в очках»

Туберкулез костей обнаружили у девятилетней дочери и любимицы Корня Чуковского в конце 1929 года, в санаторий ее уже вносили на руках. Этой лечебнице посвящены ее стихи, записанные отцом:

Я лежу сейчас в палате

Рядом с тумбой на кровати.

Окна белые блестят,

Кипарисы шелестят,

Ряд кроватей длинный, длинный…

Всюду пахнет медициной.

Сестры в беленьких платках,

Доктор седенький в очках.

А за сотни верст отсюда

Звон трамваев, крики люд

Дом высоконький стоит,

Прямо в сад окном глядит.

В этом доме я роди́лась,

В нем играла и училась.

Десять лет там прожила

И счастливая была.

«Как позже рассказывала мне дочь Изергина Наталья Петровна, работавшая тогда медицинской сестрой в санатории, Мура поступила в санаторий, когда болезнь была уже в запущенной стадии», — рассказывает Руслан Бушков.

Чтобы отвлечься от тяжелых дум, Чуковский и написал свой очерк о Бобровке, докторах и маленьких пациентах. «Как и надеялись родители, Муре в санатории стало легче. Летом 1931 года они решились забрать ее на время домой — увезли ее к себе на съемную квартиру, несмотря на возражения врача. Но дома ее состояние ухудшилось. Доктор Изергин сделал все, что мог, но возможности медицины были тогда невелики»», — отмечает Руслан Бушков.

В ноябре девочка умерла. Зато остался рассказ.

«Когда из-за развала хозяйственной жизни дети были под угрозой тяжелых лишений, он (доктор Изергин) отдал санаторию все свои деньги, чтобы дети не терпели нужды, — писал Корней Иванович в очерке. — Об этом узнали случайно, только в 1927-м году, когда санаторий праздновал четвертьвековой юбилей. Узнали так же, что в течение долгого времени он отказывался от жалованья, следуемого ему как директору: расписывался в получении, но денег не брал, отдавая их на нужды санатория. Узнали, что в голодные годы он на свой собственный счет прикармливал хилых татарских детей».

Петр Васильевич, ставший к тому времени доктором наук и Героем труда, остался верен своему долгу до последней минуты жизни. Он умер в 1936 году за своим рабочим столом в санатории в возрасте 66 лет.

Собирательный образ

Кто же все-таки стал прообразом доктора Айболита? Разобраться непросто, ведь добрый доктор — персонаж сразу нескольких произведений Корнея Чуковского: сказок в стихах «Бармалей» (1925), «Айболит» (1929) и «Одолеем Бармалея!» (1942), а также прозаической повести «Доктор Айболит» (1936). Кроме того, Айболит — герой стихотворной сказки «Топтыгин и Лиса». Но сначала увидел свет пересказ произведения английского писателя Хью Лофтинга  — «Доктор Дулиттл», вышедший в 1924 год.

«У Лофтинга этот целитель (животных) именуется «доктор Дулиттл». Перeрабатывая его милую сказку для русских детей, я окрестил Дулиттла Айболитом и вообще внес в свою переработку десятки реалий, которых нет в подлиннике», – писал Корней Иванович.

Маленьким читателям «Пионерской правды» Чуковский рассказывал, что задумал написать книгу еще до Октябрьский революции, так как познакомился с «доктором Айболитом» из Вильно (сейчас Вильнюс. – Прим.ред). «Звали его доктор Шабад. Был это самый добрый человек, какого я только знал в жизни. Он лечил детей бедняков бесплатно. Придёт, бывало, к нему худенькая девочка, он говорит ей: «Ты хочешь, чтобы я тебе выписал рецепт? Нет, тебе поможет молоко, приходи ко мне каждое утро, и ты получишь два стакана молока». И по утрам, я замечал, выстраивалась к нему целая очередь. Дети не только сами приходили к нему, но и приносили больных животных».

«Образ доктора Айболита собирательный, — уверен Руслан Бушков. — Ведь Петр Васильевич Изергин произвел на Корнея Чуковского настолько сильное впечатление, что он посвятил ему и его лечебнице отдельное произведение, описав необыкновенную самоотверженность врача. Что касается хронологии, поздние произведения об Айболите детский писатель создал уже после знакомства с крымским доктором. Кстати, если ему приносили животных, он лечил и их – нужный опыт приобрел еще в юности, в лаборатории Миславского.

Дочь Изергина Наталья Петровна рассказала мне о том, что её отец мог быть прототипом Айболита. Она тоже всю жизнь проработала в санатории и была свидетельницей встреч Корнея Чуковского с Петром Васильевичем. Когда я увидел на стене в их доме потрет отца – это был действительно «тот самый» доктор Айболит: худощавый, бородка клинышком, очки.

А вообще Изергин был легендарным доктором уже при жизни. Говорят, когда им заинтересовался НКВД, Молотов не дал им тронуть народного доктора. Врач был похоронен на территории санатория. Здесь ему поставили памятник, который стоит поныне. В 1960-е прах доктора, лечившего детей и животных, был перезахоронен у горы Кошка в поселке Симеиз в Крыму».