Как написать письмо джорджу соросу

Сорос Джордж

Джордж Сорос (настоящее имя Дьордь Шорош) – американский бизнесмен, миллиардер, известный своей благотворительной деятельностью во всем мире.

Джордж Сорос (Soros) родился в Будапеште 12 августа 1930 года в еврейской семье среднего достатка. Родители Сороса, по его собственному признанию, были очень разными людьми, и их отношения отличались напряженностью. «Моя мать была склонна к близким духовным отношениям, я был для нее родственной душой. Мой отец был очень необычным человеком, и я обожал его. Я знаю, что необъективен, но даже на теперешнем, позднем этапе моей жизни, я продолжаю считать его совершенно исключительным человеком». Отец Джорджа, Тиводар Шорош, был адвокатом и издателем (пытался издавать журнал на эсперанто). В 1914 году во время Первой мировой войны он пошел добровольцем на фронт и дослужился до лейтенанта. Затем попал в плен на русском фронте и был отправлен в Сибирь. В плену Тиводар редактировал газету под названием «Нары». Она писалась от руки и прибивалась гвоздями к нарам, а авторы прятались за ней и слушали комментарии читателей. Затем Тиводара выбрали «представителем» заключенных лагеря. Несколько пленных из соседнего лагеря убежали, и в отместку за это «представителя» заключенных должны были расстрелять. Шорош решил, что лучше бежать, чем так нелепо умереть. Он подговорил примерно 30 человек – плотника, повара, врача и т. д., поскольку сам не имел каких-либо практических навыков, – и они вместе совершили побег из лагеря.

Тиводар Шорош намеревался построить плот и добраться вниз по течению до океана. Но допустил одну важную ошибку: он не знал, что почти все сибирские реки впадают в Северный Ледовитый океан. Беглецы построили плот, поплыли вниз по реке и через несколько недель поняли, что направляются к Северному Ледовитому океану. Пока они выбирались из дикой глуши к цивилизации, произошла революция. Благодаря царившему тогда в России беспорядку Тиводару удалось добраться до родного Будапешта.

Несмотря на все усилия выделиться из серой массы, Джордж, по воспоминаниям друзей детства, был самым обычным мальчишкой – отнюдь не гением, но сообразительным и инициативным. Когда ему исполнилось 10 лет, он стал издавать газету под названием «Глас Лупы». Два лета он писал все статьи до единой и продавал газету отдыхающим на острове за умеренную плату. Один из его друзей, Ференц Нагель, вспоминал, что Джордж частенько дерзил старшим. «Если он во что-то верил, то защищал свою веру непоколебимо. У него был жесткий и властный характер».

Мальчик добился успехов в спорте, особенно в плавании, парусном спорте и теннисе. А вот футбол он презирал как спорт бедных, а стало быть, чужой.

Хотя в зрелые годы Джорджу Соросу нравилось считать себя интеллектуалом, его способности проявились поздно, и школьные приятели о них умалчивают. Не помнят они и его увлечений каким-нибудь предметом. По словам его одноклассника Миклоша Хорна, «Джордж был далеко не блестящим учеником. Скорее середнячком. Но язык у него был подвешен здорово».

Пол Тетеньи ходил в ту же школу, что и Сорос, и, подобно Хорну, говорил о нем как о «среднем» ученике. Один случай Тетеньи помнит до сих пор. Весной 1942 года, когда им было по 12 лет, Джордж и Пол пришли на собрание скаутов, где объявили о создании кружка эсперантистов. Желающим записаться туда предложили написать свои фамилии на листке, лежавшем на парте. Джордж как бы в шутку скомкал листок, не дав Полу подписаться. «Ему нравилось всех высмеивать, – вспоминал Тетеньи, – и я боялся, что окажусь мишенью его шуточек. Я хотел забрать у него листок, и мы подрались». Сцепившись в жаркой битве под партой, мальчики, к своему стыду, вскоре увидели лицо склонившегося над ними учителя. За эту драку им вынесли письменное предупреждение.

Когда в сентябре 1939 года началась Вторая мировая война, Джорджу было 9 лет. Но его жизнь почти не изменилась, так как тогда нацисты еще не представляли для Венгрии никакой угрозы. Жители Будапешта занимались своими обычными делами. После нападения Советского Союза на Финляндию местная газета обратилась к гражданам с призывом помочь Финляндии. Джордж тут же помчался в редакцию газеты, чем поразил журналистов, не ожидавших от девятилетнего сорванца готовности помогать людям, живущим в далекой стране. Вскоре в газете напечатали статью о приходе в редакцию малолетнего Джорджа Сороса.

Во времена репрессий, благодаря фальшивым документам, изготовленным отцом, семья Сороса избежала преследования нацистами. Отец Джорджа подкупил венгерского чиновника, и тот выдал мальчика за крестного сына венгра – служащего министерства сельского хозяйства. Тиводар купил сыну фальшивое удостоверение личности, ставшее ключом к его выживанию. На время войны Джордж Сорос превратился в Яноша Киша. А уже в 1947 году благополучно эмигрировал в Великобританию. Брат Джорджа, Пол, остался в Венгрии еще на год, чтобы получить диплом техника. Сам Сорос в своей книге «Сорос о Соросе» так писал о своем отце: «Ему удалось достать для своей семьи фальшивые документы, и он нашел места, где мы могли жить или прятаться. Он помог не только своим ближайшим родственникам, но и многим людям, с которыми был знаком. Я могу без преувеличения сказать, что отец спас десятки жизней. Он был ужасно занят – гораздо больше, чем когда он был юристом. Однажды, когда мы жили в комнате, в которую можно было войти только через ванную, люди стояли в очереди в ванной, чтобы поговорить с ним». Отец и мать Джорджа смогли выехать из Венгрии только в 1956 году.

Сначала Джордж остановился в Берне в Швейцарии, но вскоре переехал в Лондон. Благодаря помощи отца, денег на дорогу хватило, но в остальном приходилось рассчитывать только на себя, да еще на переводы от тетушки, успевшей перебраться во Флориду. Ко времени переезда в Англию Соросу было уже 17 лет. В Лондоне Джордж поступил в школу экономики. Он посещал некоторые лекции экономиста Гарольда Ласки и целый год проучился у Джона Мида, получившего в 1977 году Нобелевскую премию по экономике, хотя, как признавался Сорос впоследствии, «немного почерпнул из этого курса». В школе также преподавали немногочисленные и немодные тогда консервативные политические мыслители, вроде экономиста, идеолога свободного рынка Фридриха фон Хайека и философа Карла Поппера. Целью жизни Джорджа стала идея Карла Поппера о создании на земле так называемого открытого общества. На него оказали влияние работы и образ мыслей философа. Карл Поппер был постоянным преподавателем в Лондонской школе экономики. Свой курс обучения молодой Сорос завершил вместо трех лет за два года. Для того чтобы иметь право на стипендию, ему пришлось числиться студентом еще один год. Тогда Джордж получил право выбрать себе наставника. Он остановил свой выбор на Карле Поппере, поскольку увлекался его философией. Книга Поппера «Открытое общество и его враги» была для Сороса настоящим откровением: она показала, что фашизм и коммунизм имеют много общего, оба режима находятся в оппозиции к принципу социальной организации – принципу открытого общества. Термин «открытое общество» был придуман еще в 1932 году французским философом Анри Бергсоном. Это понятие символизировало собой противоположность закрытому, или тоталитарному, строю. По мысли самого Сороса, в ходе развития человеческой цивилизации закрытое общество неизбежно вырождается в две свои крайности – тоталитаризм и рыночный фундаментализм. В первом случае не учитываются интересы отдельного человека, во втором – всего человечества в целом.

По мнению Сороса, общество, близкое к идеалу, может быть построено на универсальном принципе, лежащем между этими двумя крайностями, то есть на принципе свободы личности при главенстве закона, основанного на демократических ценностях. Миллиардер и филантроп признает, что ни один человек не обладает абсолютным знанием, и, следовательно, его суждения не могут быть истиной в конечной инстанции. Поэтому он, собственно, и способствует созданию отрытого общества, развивая у каждого из его членов критическое мышление.

Еще большее влияние на нашего героя оказали идеи Поппера, касающиеся научного метода. Джордж Сорос даже написал для Поппера несколько эссе, о которых философ очень хорошо отзывался. Однако, по словам самого Джорджа: «Невзирая на то что я часто ссылаюсь на Поппера, большое влияние на меня оказали и другие мыслители – Фридрих Хайек, Альфред Норт Уайтхед и прочие». Огромное влияние Поппера на Сороса сказалось в том, что молодой студент серьезно задумался над устройством мира и попытался развить, по мере сил, общую философскую схему, которая помогла бы объяснить его.

Когда Джордж Сорос закончил колледж, ему очень трудно было получить работу, поскольку он был иностранцем и не имел связей. Сразу после переезда в Англию Сорос устроился официантом в ресторанчик «Квальино» в районе Мейфер, где аристократы и кинозвезды ужинали и танцевали целые ночи напролет. Иногда, будучи совсем на мели, Джордж доедал за посетителями пирожные. Спустя много лет он с завистью вспоминал хозяйского кота, который, в отличие от него, питался сардинами.

Джордж часто менял место работы, но все его заработки оставались случайными. Летом 1948 года он нанялся на ферму в рамках программы «Приложи руки к земле». Человек, который в 1990-х годах прославился как гений мира финансов, устроил забастовку, требуя сдельной, а не поденной оплаты. Благодаря усилиям Сороса он и другие батраки стали зарабатывать намного больше. В Саффолке Джордж собирал яблоки. Работал и маляром, и потом не раз хвастался друзьям своей квалификацией.

После завершения Лондонской школы экономики он устроился практикантом на фабрику, выпускавшую галантерейные товары, сувениры, костюмную бижутерию и т. д. Сорос получил эту работу благодаря своему другу – студенту, который учился неполное время и работал в этой компании. Джордж именовался помощником менеджера, но в компании не было специальной программы обучения, и фактически он работал продавцом.

Затем Сорос стал коммивояжером и продавал товары розничным торговцам на морских курортах в Уэльсе. В одной из своих книг Джордж Сорос вспоминает: «Это было самой низкой точкой в моей карьере. Такая работа далеко увела меня от представления о самом себе. Кроме того, это была очень трудная работа». Основное ее преимущество состояло в том, что у Джорджа была машина, самая дешевая модель «форда», продававшаяся в Британии. Первое задание, которое ему поручил оптовик, заключалось в том, чтобы попытаться реализовать товар табачникам в Лондоне, но все табачники были объединены в оптовые группы, и продать им что-либо было невозможно. «В Лондоне было очень трудно припарковать машину, я чувствовал себя скованным. Мое состояние несколько улучшилось, когда мне удалось получить территорию в Уэльсе на побережье, так что, по крайней мере, я мог хотя бы что-то продать. Тем не менее я понимал, что эта работа – не то, ради чего я учился, и не то, что ожидали от меня родители». Джордж решил изменить ситуацию. Он написал письма во все торговые банки Лондона, адресуя их лично управляющему директору, что выглядело довольно необычно для того времени. Тогда было не принято писать письма незнакомым людям. «На эти письма, однако, последовало несколько необычных откликов. Некто по имени Вальтер Саломон назначил встречу только за тем, чтобы сообщить мне, что я неправильно написал его имя. У меня также была встреча с Лазардом Фрересом. Встреча оказалась полезной, поскольку управляющий сказал мне, что, пытаясь попасть в Сити, я стучу не в ту дверь. Он сказал: «Здесь, в Сити, мы привержены тому, что можно назвать интеллигентным непотизмом. Это значит, что у каждого директора есть свои племянники, один из которых довольно умен, и он станет следующим директором. Если вы учились с этим племянником в одном колледже, у вас есть шанс получить работу в его фирме. Если вы учились в том же университете, это тоже неплохо. Но вы даже не из этой страны!»»

Он везде получал отказ, будучи иностранцем и не имея связей. Только в 1953 году Сорос получил место в компании «Сингер и Фридландер», у своего соотечественника венгра. Работа и одновременно стажировка проходили в арбитражном отделе, который находился рядом с биржей. Его руководитель торговал акциями золотодобывающих компаний. Но скучная работа не воодушевляла Джорджа Сороса, и через три года (в 1956-м) он нашел способ перебраться в Америку. Уезжая в Нью-Йорк, Сорос раз и навсегда решил стать преуспевающим финансистом. Мечте стать философом было суждено остаться мечтой.

Джордж Сорос отправился в США по приглашению отца его лондонского друга, некого Майера, у которого была небольшая брокерская фирма на Уолл-стрит. В Нью-Йорк Сорос прибыл с 5000 долларов в кармане. Один из родственников вручил ему тысячу фунтов и попросил вложить их от своего имени. Доля Сороса в прибыли от этой инвестиции составила пять тысяч.

В том же 1956 году Тиводар и Элизабет Сорос уехали из Венгрии к своим сыновьям в США. Тиводар открыл небольшое кафе на Кони-Айленд. Но его затея завершилась провалом, и Сорос-старший отошел от дел. В начале 1960-х у него обнаружили рак. Он был так беден, что Джорджу пришлось искать хирурга, который прооперировал бы его бесплатно.

В 1961 году Джордж Сорос женился на иммигрантке из Европы немке Анне-Лизе. Он по-прежнему работал у Майера, и молодожены жили в маленькой квартирке.

Карьера Сороса в Америке началась с международного арбитража, то есть покупки ценных бумаг в одной стране и продаже их в другой. Джордж стал консультировать американских финансистов по европейским ценным бумагам. Как он и ожидал, мало кто на Уолл-стрит интересовался состоянием инвестиций в Европе, да и те больше полагались на интуицию. В 1950-е годы эра всемирной торговли еще не наступила, американские инвесторы лишь намного позже осознали, какие деньги можно заработать на другом берегу Атлантики. В ту пору европейцы вели дела только с европейцами, а американцы общались только с американцами. Их провинциализм оказался на руку Джорджу Соросу. Весьма кстати пришлось и послевоенное восстановление экономики Западной Европы. Сорос был первопроходцем, он опередил свое время. «То, чем Джордж занимался 35 лет назад, вошло здесь в моду только в последнее десятилетие», – отметил Стенли Дракенмиллер, правая рука Сороса с 1988 года. «В начале 60-х никто ничего не знал [о европейских ценных бумагах], – с улыбкой вспоминал Сорос. – Поэтому я мог приписывать любые показатели европейским компаниям, которые проталкивал здесь. Это именно тот случай, когда слепой ведет слепого».

Один из первых удачных выходов Джорджа Сороса на иностранные финансовые рынки состоялся в 1960 году. Он выяснил, что акции немецкой страховой компании «Альянц» продавались со значительной скидкой относительно стоимости собственных активов компании. Джордж написал инвесторам письмо, призывая их вкладывать деньги в «Альянц». «Морган гэранти» и фонд Дрейфруса согласились с его предложением и стали покупать крупные пакеты акций «Альянц». Хозяева последней выразили недовольство и написали боссам Сороса длинное послание, суть которого сводилась к тому, что их подчиненный пришел к якобы ошибочному выводу. На самом деле все было наоборот. Стоимость акций «Альянц» увеличилась втрое, а авторитет Сороса резко возрос.

После Суэцкого кризиса дела Международного арбитража складывались не так хорошо, как хотелось Соросу. Тогда он создал новый метод торговли, назвав его внутренним арбитражем (продажа по отдельности комбинированных ценных бумаг акций, облигаций и варрантов прежде, чем они могли быть официально отделены друг от друга), и этот вид деятельности приносил неплохой доход. После введения Кеннеди дополнительного сбора на иностранные инвестиции бизнес Сороса перестал приносить доход, и он вернулся к философии.

Следует отметить, что интерес к философии жил в нем с раннего детства. В предисловии к своей книге «Алхимия финансов», изданной в 1987 году, он пишет: «С тех пор, как я осознал сам факт своего существования, я страстно желал постичь его и считаю понимание себя основной проблемой, которую и нужно решать».

С 1961 года Сорос все вечера и выходные посвящал переписыванию своего трактата «Бремя сознания», в надежде доработать эту книгу настолько, чтобы нашелся издатель. Итоги обескуражили его еще больше, чем начало работы над книгой в Лондоне. Наконец, в 1963 году он послал рукопись Карлу Попперу. Одобрение мэтра стало бы предметом гордости Сороса и способствовало бы изданию книги. Но сам Джордж не был удовлетворен своим детищем, так как считал, что просто передавал мысли своего великого учителя. Сорос так и не признался, что же заставило его снова оставить писательство. Он упорно молчал и о том, показал ли он книгу кому-нибудь из издателей. Джордж отметил только, что нашел книгу «несовершенной», поэтому она так и не вышла в свет.

В 1963 году Сорос стал работать в «Арнольд энд Блейхредер» – одной из ведущих американских фирм в области инвестиций за рубежом. Основанная в начале XIX века в Дрездене, она уходила корнями в Европу. Работодатель Сороса, Стивен Келлен, говорил с явным европейским акцентом, как и другие сотрудники. Хотя вывески гласили, что Джордж находится на Уолл-стрит, иногда ему казалось, что он заблудился и вернулся в Европу. Келлен высоко оценил Сороса с самого начала. «Я всегда надеялся, что не ошибусь в выборе сотрудника, но он явно обладал выдающимися способностями». В том же 1963 году Джордж пытался переписать диссертацию, над которой начинал работать после школы бизнеса. На этом карьера философа была прекращена, и в 1966-м Сорос окончательно вернулся в бизнес.

В качестве аналитика он поначалу работал в основном с иностранными акциями. Его широкие связи в Европе и умение говорить на нескольких языках, включая немецкий и французский, очень пригодились ему для успешной работы в этой области.

Арбитраж требует знаний и смелости, но большинство американских торговцев, замкнутых и не желающих расширять свои горизонты, не обладали ни тем ни другим. Другое дело Джордж Сорос. Американцы предпочитали продавать акции американских фирм. По крайней мере, они могли выговорить их названия. Европейские названия им никак не давались. А Сорос не только произносил их без запинки, но и знал хозяев этих компаний.

Самые крупные прибыли он получал, когда ему удавалось определить «самовозрастающие» тенденции курса акций компании или группы компаний. Инвесторы внезапно изменяли свое отношение к той или иной отрасли и начинали активно скупать акции соответствующих фирм. Процесс самовозрастания, который проявляется в импульсивном приобретении акций, увеличивает прибыли компаний в данной отрасли, а компании увеличивают свои доходы с помощью займов, продажи акций или приобретения новых пакетов акций.

В 1967 году Сорос стал директором исследовательского отдела фирмы. Желая проявить себя на новой родине, он испытывал немалые неудобства в общении с коллегами. Один из них, пожелавший остаться неизвестным, напомнил о привычке Джорджа присваивать себе все похвалы за удачные сделки и перекладывать на других вину за неудачные.

Эдгар Астер, ныне лондонский партнер Сороса, в 1960-е годы знал его как скрытного парня со сложным характером. «Все видели, что он умен, способен, мыслит очень четко – и очень самоуверенно. Чувствовалось, что он и впрямь незаурядная личность. Но он был скрытен. Никогда не знаешь, что он думает на самом деле. Он отличный психолог. Очень восприимчив… Он застенчив, поэтому живет без претензий. Не желает, чтобы другие узнали, каков он на самом деле. Часто высказывает ради красного словца парадоксальные суждения. Нередко вещает откровенную чушь с важным видом. Иногда просто говорит сам с собой. Трудно такого любить».

Удачный бизнес с иностранными акциями придал Соросу больше уверенности в себе. Он стал подумывать об открытии собственного инвестиционного фонда. В конце 1960-х Джордж вступил в «высшую лигу» финансистов. Стремясь к повышению по службе, он убедил своих боссов в «Арнольд энд Блейхредер» учредить несколько офшорных фондов и доверить ему руководство ими.

Первый фонд, названный First eagle, был основан в 1967 году. Он стал известен как «длинный» фонд, если воспользоваться жаргоном Уолл-стрит: клиенты фонда инвестировали в основном в расчете на рост курса акций.

Второй, уже так называемый хедж-фонд, Double eagle, возник в 1969 году. Он был организован таким образом, что Сорос мог покупать любое количество финансовых инструментов, включая акции, облигации и валюту, под обеспечение ценными бумагами, в частности другими акциями и облигациями. Он начинал с собственными двадцатью пятью тысячами долларов. Вскоре от нескольких знакомых богатых европейцев поступило еще шесть миллионов. Двадцать пять тысяч. С них началось несметное богатство Джорджа Сороса.

Хотя многие богатые американцы с удовольствием вступили бы в Double eagle, Сорос не нуждался в таких акционерах. Он знал, что сумеет привлечь консервативных европейских инвесторов, несмотря на их репутацию непостоянных клиентов, так как ощутимые налоговые льготы укрепят их привязанность к фонду. Джордж оказался прав: ему удалось привлечь международную клиентуру из числа богатых арабов, европейцев и латиноамериканцев. Хотя Сорос руководил фондом из штаб-квартиры в Нью-Йорке, но, как и многие офшорные фонды, Double eagle зарегистрировали на острове Кюрасао, в Нидерландских Антиллах, где он стал недосягаем для налогов на прирост капитала и проверок Комиссии по ценным бумагам.

Хедж-фонды в конце 1960-х годов были еще мало известны и еще менее понятны. Они были открыты в 1949 году Александером Уинслоу Джонсом, бывшим журналистом и университетским преподавателем. Подметив, что некоторые отрасли преуспевали, когда у других дела шли неважно, Джонс изобрел инвестиционную шкалу. Настроенный на резкое повышение курса инвестор должен скупать до 80 % активов в расчете на повышение, а остальные 20 % – на понижение. Наоборот, ожидающему падения курса инвестору следует продавать 75 % своих активов, а остальные 25 % скупать в расчете на повышение. Важно все время варьировать степень допустимого риска.

Первые хедж-фонды инвестировали только в акции, покупали и продавали одни и те же ценные бумаги в надежде на прирост капитала в целом. Выжившие в борьбе хедж-фонды присмотрелись к обстановке и обнаружили, что возможности для выгодного инвестирования есть буквально повсюду.

В 1957 году Уоррен Баффет основал свой первый (и весьма напористый) хедж-фонд. Но когда Сорос сделал то же в 1969-м, мало кто знал, чем занимаются эти фонды. К 90-м годам ситуация, конечно, заметно изменилась. А Джордж Сорос впоследствии стал главой крупнейшего из хедж-фондов. Он был одним из пионеров в этой сфере, где прибыли могут достигать заоблачных высот. Кроме того, Сорос одним из первых стал использовать спорные финансовые инструменты, именуемые производными фондовыми продуктами и тесно связанные с хедж-фондами как явлением.

В 1969 году, в возрасте 39 лет, вместе со своим другом Джимом Роджерсом Джордж Сорос учредил хедж-фонд подобного типа – международный инвестиционный фонд «Квантум». Первоначально этот фонд назывался «Сорос фанд менеджмент». Название «Квантум» фонд получил в 1979 году в честь открытого Гейзенбергом принципа неопределенности в квантовой механике. Этот принцип гласит, что невозможно точно предсказать поведение микрочастиц. Это совпадало с убеждением Сороса в том, что рынки постоянно пребывают в состоянии неопределенности и изменений, что позволяет делать деньги, игнорируя очевидное и ставя на неожиданное. Фонд преуспевал настолько, что взимал премию за курсовую разницу при продаже своих акций.

Сооснователь фонда Джим Роджерс сейчас широко известен как автор книги «Инвестиционный мотоциклист» (Investment Biker). Роджерс изучал политику, философию и экономику в Оксфордском университете, что произвело сильное впечатление на англофила и несостоявшегося философа Сороса. За время двухлетней службы в армии Роджерс снискал славу мастера по поиску выгодных акций. Он даже управлял портфелем акций своего командира. Деятельность Роджерса на Уолл-стрит началась со службы в фирме «Бах и К°». В 1968 году, всего с 600 долларами в кармане, Роджерс начал играть на бирже. Через два года он стал работать с Соросом в «Арнольд энд Блейхредер». Однако чуть позже вступили в силу новые ограничения для брокерских фирм, лишавшие Сороса и Роджерса права получать комиссионные от продажи акций своей компании. «Арнольд энд Блейхредер» не желала терять способных сотрудников. Но Сорос и Роджерс жаждали самостоятельности. Они ушли и открыли собственную фирму.

Капиталы фонда вкладывали в акции. Для сделок с сырьем и валютой Сорос и Роджерс использовали фьючерсы и заемные средства: фонд Сороса вел беспрецендентную по объему торговлю на всевозможных рынках, включая рынки валют, сырья, акций и облигаций. С 1970 по 1980 год, когда их пути разошлись, Сорос и Роджерс ни разу не терпели убытков. На Уолл-стрит о них отзывались со все большим уважением. Казалось, они знают намного больше других о тенденциях в мировой экономике.

В 1971 году активы фонда стоили 12,5 миллиона долларов, а через год – уже 20,1 миллиона. С 31 декабря 1969 по 31 декабря 1980 года фонд Сороса вырос на 3365 %. Никакого сравнения с составным индексом 500 крупнейших компаний фирмы «Стэндард энд Пур» – за тот же период он вырос всего на 47 %. К концу 1980 года фонд стоил уже 381 миллион долларов.

Будучи полным товариществом, фонд почти не имел выгодных отличий от обычных, акционерных фондов. Но важным преимуществом была возможность продажи на понижение, операции слишком рискованной для рядовых инвесторов.

Продажа на понижение. Звучит достаточно безобидно. Но для многих американцев это было равносильно обвинению в непатриотизме. Нельзя примириться с тем, что кто-то может играть на том, что фирме приходится туго. Какой же вы после этого американец? Неужели вы не верите в экономику своей страны? Да и кто вы вообще такой, если пытаетесь нажиться на несчастье других? Сорос пропускал такие обвинения мимо ушей. Для него этот прием оказался талисманом, принося огромные доходы на американском и иностранных рынках. Вдобавок, фонд выступал собственным кредитором, выкупая свои акции с приличной маржей (разницей между ценой покупки и ценой продажи). Одним из достоинств фонда Сороса был небольшой размер; свободный от докучливых бюрократических процедур, он мог менять свои активы намного легче, чем крупные компании.

Сорос надеялся добиться преимуществ для себя, играя по-крупному. Один его бывший сотрудник сказал: «Как всякий хороший инвестор, он старается купить на грош пятаков». Если открывались недостаточно зрелые рынки акций, подобные рынкам Франции, Италии или Японии, Джордж сразу нацеливался на них. Он надеялся опередить других инвесторов на срок от полугода до полутора лет.

Поэтому он скупал японские, канадские, голландские и французские акции. Какое-то время в 1971 году четверть всех активов фонда Сороса была вложена в японские акции. Ставка окупилась с лихвой, когда фонд удвоил свой капитал.

Сорос и Роджерс угадывали нужные акции. Как-то в 1972 году один знакомый сообщил Соросу, что закрытый доклад министерства торговли указывает на рост зависимости США от импортных поставок топлива. Фонд тут же купил акции фирм, производящих оборудование для нефтяных промыслов, занятых бурением скважин и добычей угля. Через год, в 1973-м, арабы наложили на США нефтяное эмбарго – и акции топливных компаний взмыли в цене до небес.

В 1972 году Сорос и Роджерс предугадали продовольственный кризис, и после покупки акций компаний по производству минеральных удобрений, оборудования для ферм и переработки зерна заработали впечатляющие суммы. В это же время Сорос и Роджерс умело определили американский военно-промышленный комплекс как потенциально прибыльный объект инвестиций.

В октябре 1973 года Израиль был застигнут врасплох: египетская и сирийская армии нанесли мощные удары по еврейскому государству. В первые дни войны Израиль вел оборонительные бои, нес многотысячные потери в живой силе, терял множество танков и самолетов. Многое говорило о том, что израильская военная технология устарела. Соросу стало ясно, что американская устарела ничуть не меньше. И когда Пентагон поймет это, ему придется потратить огромные деньги на обновление своих арсеналов.

В начале 1974 года Сорос и Роджерс стали особенно внимательны к военной отрасли. Роджерс отправился в Вашингтон, переговорил с чинами из Пентагона и объездил подрядчиков министерства по всей Америке. В середине 1974-го Джордж Сорос стал скупать акции подрядчиков Пентагона. Он купил акции «Нортроп», «Юнайтед Эйркрафт» и «Груммай». Хотя авиакомпании «Локхид» угрожала ликвидация, Сорос поставил на нее и в конце года приобрел и ее акции. Он и Роджерс заполучили бесценные сведения об этих фирмах и заключили крупные контракты, и если эти контракты будут продлены, поток прибылей не иссякнет еще в течение нескольких лет.

В начале 1975 года фонд Сороса стал инвестировать средства в фирмы, поставляющие электронное оборудование военного назначения. Потери израильской авиации во время «войны судного дня» были во многом вызваны отсутствием эффективной электронной нейтрализации вооружений, изготовленных и поставленных арабам Советским Союзом.

Сорос и Роджерс взяли это на заметку. Они учли также и то, что вооружение во многом изменилось. Весь современный арсенал представляет собой, по сути, произведение искусства: сенсоры, радиоуправляемые артиллерийские снаряды и «умные бомбы». И все это должно было принести хорошие доходы. Компаньоны вновь оказались правы, что отразили растущие прибыли их фонда.

Фонд «Квантум» осуществлял спекулятивные операции с ценными бумагами, принесшие ему миллионы долларов прибыли. К середине 1990 года капитал «Квантума» составлял 10 миллиардов долларов США. На данный момент каждый доллар, вложенный в этот фонд, превратился в 5,5 тысяч долларов США.

Если начало 1970-х для многих на Уолл-стрит было, мягко говоря, не самым удачным периодом, то Джордж Сорос стал приятным исключением. С января 1969 по декабрь 1974 года акции фонда выросли в цене почти втрое, с 6,1 миллиона до 18 миллионов долларов. Каждый финансовый год завершался с положительным сальдо. Индекс 500 крупнейших компаний США за этот период вырос только на 3,4 %.

В 1976-м фонд Сороса вырос на 1,9 %. В 1977 году, когда индекс Доу-Джонса упал на 13 %, он вырос еще на 31,2 %. В 1978 году фонд показал прирост стоимости активов на 55,1 %, доведя ее до 103 миллионов долларов. В следующем году фонд вырос на 59 %, подняв стоимость своих активов до 178 миллионов. Стратегия на покупку акций предприятий передовой технологии оправдала себя и пока не проявляла признаков устаревания.

Все силы, всю энергию, все время Джордж Сорос отдавал фонду. Поэтому в 1977 году его брак с Анне-Лизой дал трещину. Сорос вспоминал в своей книге: «Я целиком слился со своим фондом; он жил отдельно от меня, а я жить без него не мог, я засыпал и просыпался с фондом… он заменял мне любовниц. Я пытался подавить страх перед возможными убытками и просчетами. Моя жизнь тогда являла собой жалкое зрелище». Через год, в 1978 году, супруги стали жить раздельно, а еще через три года развелись. У них было трое детей.

В 1983 году Сорос снова женился. Невеста, Сьюзен Вебер, была моложе его на 25 лет. Ее отец был известным в Нью-Йорке фабрикантом сумок, обуви и аксессуаров к ним. Сьюзен изучала в Барнард-колледже историю искусства, а потом помогала Марку Ротко и Виллему де Кунингу, работавшим на студии «XX век-Фокс», снимать документальные фильмы. Сьюзен Вебер и Джордж Сорос сочетались гражданским браком в Саутхэмптоне на острове Лонг-Айленд. В конце 1985 года Сьюзен родила первого сына, Грегори, а Джордж стал отцом в четвертый раз. Второй сын, Александер, родился в 1987-м.

В 1980 году, через 10 лет после создания фонда, Сорос добился небывалого прироста стоимости активов – на 102,6 %. К тому времени их цена выросла до 381 миллиона долларов. Личное состояние Сороса к концу 1980 года оценивалось в 100 миллионов долларов.

По иронии судьбы, основную выгоду от таланта Сороса, помимо самого инвестора, получали несколько богатых европейцев, те самые люди, которые внесли в фонд Сороса столь необходимый первоначальный капитал. «Нам уже незачем было делать этих людей богатыми, – сказал Джимми Роджерс. – Но мы сделали их прямо-таки тошнотворно богатыми».

Сорос преуспел и на валютном рынке. Он продал английские фунты накануне падения их курса. Активно торговал английскими государственными облигациями, так называемыми золотообрезными бумагами, которые пользовались большим спросом, так как их можно было приобретать по частям. По слухам, Сорос купил этих облигаций на миллиард долларов, заработав сразу около 100 миллионов.

Примерно в конце шестидесятых годов он приступил к работе над книгой «Алхимия и финансы». В 1969 году Джордж попросил своего сотрудника Артура Лернера прочитать пять глав из этой книги. По словам Лернера, он не смог понять ни слова, но дело тут не в его недоразвитом интеллекте, а в способностях Сороса внятно излагать свои мысли. Надеясь найти краткое резюме теорий Сороса, Лернер недовольно морщился, тщетно перечитывая главы. Само слово «рефлексивность» сбивало с толку. Он был вынужден искать его в словаре. И через 25 лет, весной 1994 года, Лернер признавался: «Мне до сих пор неясно это слово. Я не понимаю, что он хотел этим сказать».

Будучи другом Сороса, Лернер дал ему добрый совет: «Джордж, никогда не становитесь в позу учителя, ибо если вы захотите научить кого-либо с менее высоким уровнем интеллекта, большинству ваших сотрудников будет… – Лернер не закончил фразу. Вместо этого он «наивно» добавил: —…трудно понять, что именно вы имеете в виду».

Эта фраза заставила Сороса прислушиваться ко всему, что говорили ему люди, подобные Лернеру. Пусть они не так умны, как он, но именно их уважения Джордж и добивался. А для этого ему нужно было яснее излагать свои мысли. Это и пытался внушить ему Лернер. Суть его совета сводилась к следующему: ищите редактора, Джордж; ищите кого-нибудь, кто сможет помочь вам изложить эти мысли на обычном английском языке.

В 1969 году Сорос приобрел солидную репутацию, указав в широко распространенной памятной записке преимущества инвестирования в новый финансовый институт, именуемый инвестиционным траст-фондом по недвижимости (REIT – the real estate investment trast). Учитывая чередования подъемов и спадов, Сорос уподобил цикл деятельности REIT трехактной пьесе, правильно предугадав, что они переживут бурный подъем, но зарвутся и, возможно, даже разорятся. Проявляя недюжинную интуицию, он пришел к следующему выводу: «Если после начала третьего акта прошло не менее трех лет, я могу спокойно покупать их акции». Джордж оказался прав и заработал приличную прибыль. Когда в 1974 году, как он и предсказывал, REIT непомерно раздулись, Сорос сыграл на понижение курса их акций и заработал еще один миллион долларов.

Его игра на акциях косметического гиганта Avon считается классическим примером извлечения прибыли из игр на понижение. Чтобы сыграть в эту игру, Сорос заключил контракт на продажу 10 000 акций корпорации по рыночной цене 120 долларов за штуку. Потом курс акций упал. Через два года Джордж выкупил эти акции обратно по цене… 20 долларов за штуку, точно следуя старой мудрости покупать на грош пятаков. Из разницы в 100 долларов за акцию фонд заработал около миллиона. Сорос сделал это, уловив общую тенденцию: задолго до падения объема продаж «Avon» он понял, что стареющее население страны будет покупать намного меньше косметики. Джордж с удовольствием пояснял: «В случае с Avon банки не поняли, что послевоенный бум в производстве косметики завершился, поскольку рынок оказался насыщен, а детям эта ерунда ни к чему. Это еще одно важное изменение, которое они не учли».

Если другие позволяют своим пристрастиям вмешиваться в процесс принятия рациональных решений, Сорос прекрасно понимает, что мудрый инвестор – это бесстрастный инвестор. Глупо претендовать на непогрешимость. Хотя и трудно пережить внезапный крах акций, на которые ставишь, гораздо лучше, как постоянно делает Сорос, сразу признавать свои ошибки.

В один прекрасный день 1974 года Сорос играл в теннис со своим знакомым. Раздался телефонный звонок. Брокер из Токио поведал Джорджу секрет: разгоревшийся в этом году скандал по поводу «уотергейтского дела», видимо, завершится отставкой президента Ричарда Никсона. Брокер дал понять бизнесмену, что японцы почти не реагируют на возникшие у Никсона проблемы.

Осуществляя крупные операции на рынке японских акций, Сорос должен был решить, стоит ли их сворачивать. Его соперник по корту заметил, что лоб Джорджа покрылся испариной, чего не было во время игры. Сорос сразу решил продать все свои активы. Без малейших колебаний, не посоветовавшись ни с кем перед таким ответственным шагом. Решение пришло к нему за долю секунды.

«Суммируя» таланты Джорджа Сороса-инвестора, Байрон Вин утверждает: «Гениальность Джорджа заключается в необычной самодисциплине. Он смотрит на рынок с чисто практической точки зрения и знает, какие силы влияют на цены акций. Джордж понимает, что рынок содержит и рациональные и эмоциональные аспекты. И знает, что он тоже иногда ошибается. Он готов к самым решительным действиям, когда он прав, и может выжать из открывшихся ему возможностей все, и готов любыми средствами уменьшить свои убытки, когда ошибается… Он умеет быть очень убедительным, когда уверен в своей правоте, как было во время кризиса английского фунта осенью 1992 года».

Сорос задавал себе вопрос, стоит ли заниматься бизнесом дальше. Денег он заработал больше, чем сможет потратить. Рутина надоела. Он устал играть чужими деньгами, руководить множеством людей, которых нанимал не сам. И для чего? Что взамен? Где радости жизни? Сорос признавал, что он «как-то перегорел». После 12 фантастически удачных лет в бизнесе он понял, что жизнь инвестора просто не удовлетворяет его как личность.

В одной из своих книг Сорос вспоминает: «К 1980 году, когда я уже не мог скрывать свои успехи, меня охватил некий духовный кризис. Я спрашивал себя, ради чего я должен терпеть страдания, если не могу насладиться собственным успехом? Я должен вкушать плоды своего труда, пусть даже придется зарезать курицу, несущую золотые яйца».

Духовный кризис отразился на делах бизнесмена. Он слишком спешил с выводами, и многие инвестиции оказались неудачными. Джордж слишком долго не обновлял портфель активов. Он длительное время получал сведения от высокопоставленных лиц, но теперь, если верить его критикам, стал часто обращаться к некомпетентным людям. В самом деле, он подолгу беседовал с правительственными чиновниками, особенно с председателем совета управляющих федеральной резервной системы Полом Волкером.

Летом 1981 года никто не думал, что фонд Сороса окажется на мели. Но многие искренне опасались за состояние дел фонда. А затем наступил крах рынка федеральных облигаций. Проблемы Сороса на этом рынке обозначились еще в конце 1979 года, когда Пол Волкер решил переломить хребет инфляции. Учетные ставки подскочили с 9 до 21 % годовых, и Сорос резонно решил, что это вредно скажется на экономике. Когда летом оживился рынок федеральных облигаций, бизнесмен начал скупать их. Долгосрочные казначейские обязательства, срок погашения которых наступал в 2011 году, в июне покупали за 109 % от номинальной стоимости. Но к концу лета их цена упала лишь до 93 %.

У Сороса были все возможности свести баланс по операциям с федеральными облигациями с положительным сальдо, хотя он играл на заемные средства. Пока процент по облигациям был выше процента по банковским кредитам, облигации могли приносить прибыль. Сорос занимал под 12 % годовых. Но если облигации приносили 14 %, а иногда даже 15 %, то проценты по краткосрочным кредитам подскочили до 20 % годовых, что привело к появлению негативного сальдо, и прибыли исчезли. За год Джордж Сорос потерял от 3 до 5 % на каждой облигации. По некоторым оценкам, это обошлось его клиентам в 80 миллионов.

1981 год оказался для фонда наихудшим. Акции «Квантума» упали в цене на 22,9 %. В первый (и пока последний) раз фонд завершил год без прибыли. Многие клиенты фонда оказались теми, кого один обозреватель окрестил «летучими искателями успеха из Европы». Они боялись, что Сорос утратил свою былую хватку, и добрая треть инвесторов покинула фонд. Позднее бизнесмен признавал, что не может винить их за это. Уход этих инвесторов урезал средства фонда наполовину – до 193,3 миллионов долларов.

С августа 1985-го Сорос ведет дневник. Помимо сведений о своих инвестициях, он записывал побочные мысли по ходу «эксперимента в реальном времени» в поисках ответа на вопрос, как долго просуществует «имперский круг» Рейгана. Джордж рассматривал дневник как проверку своей способности предвидеть перемены на финансовых рынках и возможность проверки своих теорий на практике. Благодаря дневниковым записям, взгляды Сороса и его инвестиционная стратегия в период между августом 1985 и ноябрем 1986 года тщательно задокументированы. Часть дневника была опубликована в изданной в 1987 году книге «Алхимия финансов».

Первый серьезный экзамен теории Сороса прошли в сентябре 1985 года. 6 сентября Сорос решил играть на повышение иены и марки. Но они продолжали дешеветь. Он начал сомневаться в своей идее «имперского круга». Его закупки обеих валют достигли суммы 700 миллионов долларов, что превысило актив фонда «Квантум». Хотя Сорос понес некоторые убытки, он был уверен, что ход событий подтвердит его правоту, и довел объем операций по иене и марке до 800 миллионов долларов – на 200 миллионов больше, чем общая стоимость активов фонда.

Позже, а именно 22 сентября, сценарий Сороса начал воплощаться в жизнь. Джеймс Бейкер, новый министр финансов США, решил, что курс доллара нужно понизить, поскольку американские производители все настойчивее требовали протекционистских мер. Бейкер и министры финансов других ведущих стран – Франции, Германии, Японии и Великобритании – так называемая «большая пятерка», собрались в Нью-Йорке в отеле «Плаза». Сорос узнал об этой встрече и сразу понял, что именно предпримут министры. Он трудился всю ночь, скупая миллионы иен.

Министры действительно согласовали снижение курса доллара, позже окрещенное как «соглашение Плаза». Предполагалась «справедливая оценка других валют» путем «более тесного сотрудничества». Это означало, что центральные банки будут обязаны девальвировать доллар.

На следующий день стало известно о падении курса доллара к иене с 239 до 222,5 иены, или на 4,3 %. Крупнейшая девальвация за один день в истории финансов! Сорос, к своему немалому удовольствию, заработал за ночь 40 миллионов долларов. В записях от 28 сентября он назвал сговор в «Плазе» «сущей бессмыслицей… прибыли за последнюю неделю оказались равны общим убыткам от операций с валютой за последние четыре года…»

Ночная инвестиция «Квантума» создала вокруг него почти мистический ореол. Стенли Дракенмиллер, работающий с Джорджем Соросом с 1988 года, сообщил, что осенью 1985-го другие торговцы, подражая Соросу, тоже скупали иены накануне «соглашения Плаза». Когда в понедельник утром курс иены на торгах вырос на 800 пунктов, эти торговцы стали снимать пенки, воодушевленные столь быстрыми и крупными прибылями. Однако наш герой оказался предусмотрительней. «Предположим, Сорос проговорится и даст понять другим, что пора прекращать продажу иены. Правительство намекнуло ему, что доллар будет падать и в следующем году. Отчего бы ему не быть свиньей и не скупать иены дальше?»

В течение следующих полутора месяцев центральные банки продолжали понижение курса доллара. К концу октября доллар упал на 13 %, или до 205 иен. К сентябрю 1986 года он упал до 153 иен. Валюты стран «большой пятерки» выросли к доллару на 24–28 %.

Общая сумма ставки Сороса на иену превысила 1,5 миллиарда долларов. Он вложил почти все деньги, используя и огромные займы, в иены и марки. Как оказалось, это был мудрый шаг. Его прибыли за это время составили, по некоторым оценкам, 150 миллионов долларов.

1985 год был для Сороса очень удачным. По сравнению с 1984-м, «Квантум» продемонстрировал ошеломительные темпы роста – 122,2 %! Стоимость его активов выросла с 448,9 миллиона долларов в конце 1984 года до 1003 миллионов долларов в конце 1985-го. Достижения фонда примерно вчетверо превышали рост индекса Доу-Джонса (на 34 %, включая дивиденды). Безупречная репутация Сороса получила отличное подкрепление. Один доллар, вложенный в его фонд в 1969 году, в конце 1985-го стоил уже 164 доллара, за вычетом пошлин и издержек. Сорос с гордостью пояснял журналисту Дэну Дорфману, что тот же доллар, вложенный в акции 500 крупнейших компаний, вырос бы за этот же период лишь до 4,7 доллара.

1985 год увенчался признанием Джорджа Сороса «человеком года номер два» в списке ста наиболее преуспевших торговцев на Уолл-стрит, составленном журналом «Файнэншл уорлд». Если верить журналу, доля нашего героя в прибыли фонда составила 66 миллионов, помимо 17,5 миллиона долларов пошлин и 10-миллионного бонуса от клиентов. Всего же за этот год он заработал 93,5 миллиона долларов.

Невообразимая игра на повышение в середине 1980-х осыпала инвесторов миллиардными прибылями. Больше всех преуспел Джордж Сорос. В 1986-м активы «Квантума» выросли до полутора миллиардов, на 42,1 %, что еще более упрочило славу Сороса. За 1985–1986 годы он заработал невообразимую сумму в 2,5 миллиарда долларов для себя лично и избранной группки иностранных инвесторов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.