Как написать шпионский детектив

Начать стоит с главного: похоже, что написать сегодня классическую шпионскую книгу невозможно. Слишком многое изменилось с начала прошлого века, когда Киплинг положил жанру начало своим «Кимом». За прошедшие сто лет «Ким» успел дать имя реальному Киму Филби, а сам Ким Филби — грустно умереть от алкоголизма в московской квартире-тюрьме. Бесславный конец совсем не оставляет пространства для мечтаний о супермене-шпионе.

Да и шпионы XXI века измельчали. Кто наши герои? Человек-студень Сноуден? Провальный стартапер Анна Чапмен, которая что-то там, сама не знает что, отправляла кому-то на компьютере? Роман Грэма Грина «Наш человек в Гаване» вышел в 1959 году, и уже он сформулировал очевидное: шпиономания держится только на наших страхах, только они способны превратить схему пылесоса в чертежи атомной бомбы.

В общем, современности надо слишком постараться, чтобы восхититься шпионами, и только Джон Ле Карре, один из несомненно лучших современных британских писателей, продолжает писать идеальные шпионские романы, только уже без героя. Последние его книги раз за разом разыгрывают одну и ту же коллизию: маленький человек пытается в одиночку побороть зло и проигрывает — повезет, если удастся сбежать живым. По сути, мы раз за разом смотрим на арене, как чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй, не морщась, пожирает какую-то мошку. И дело даже не в том, что мошки у Ле Карре такие симпатичные, а скорее в том, что он слишком хорошо себе представляет, какая скучная, неповоротливая бюрократическая машина эта ваша разведка.

Жанр, конечно, давно кончился, иссяк — но именно потому, что он кончился так давно, почему бы ему не начаться снова? Само время, казалось бы, должно выступить катализатором процесса. Мы снова закрываем границы, снова болеем паранойей, все меньше и меньше готовы представлять себе «другого», и, в общем, сильнее, чем когда-либо, ощущаем, что сидим на пороховой бочке, разве что это ощущение давно уже перестало щекотать нам нервы. Почему бы шпиону, который вышел вон, не зайти наконец обратно? Мы попытались представить, что надо сделать, чтобы написать идеальный шпионский роман XXI века.

1. Придумать себе биографию. Ян Флеминг, Грэм Грин, Джон Ле Карре — все успели послужить в MI6, получив тем самым право фантазировать о ней все, что угодно. Юлиан Семенов прожил такую жизнь, что она чуть ли не интереснее его романов. Сегодня секретное знание кажется непременным условием для создания шпионского романа — в его авторе должно быть не меньше таинственного, чем в герое.

2. Не различать оттенков серого. Один из главных секретов успеха шпионского романа как жанра заключался в том, что он возник во времена, когда добро еще можно было отличить от зла, каким бы наивным ни было это различение. Сегодня этим абсолютным злом, коммунизмом, никого не испугаешь, и еще труднее поверить в образцово добрые намерения твоего государства. Поэтому лучшие современные авторы так часто обращаются к историческому шпионскому фикшну, ко временам, когда сложность мира была не настолько очевидна: читать, например, можно Джозефа Кэнона (не переведен на русский роман «Los Alamos», почему — непонятно) и Уильяма Бойда.

3. Придумать амбивалентного героя. Сама суть шпионства — это оборотничество, настоящий разведчик — магический персонаж, способный обернуться кем-то другим, оставаясь собой. Чтобы придумать идеального шпиона в ХХI веке, надо создать персонажа, который сам был бы себе противоположностью. Пожалуй, «Ночной администратор» Ле Карре, особенно в последней экранизации, где главного героя играет Том Хидллстон, ближе всего подобрался к этой двойственности, воплощающей одновременно и добрые намерения, и тайную склонность ко злу.

4. Жертвовать персонажами. Читатель должен понять, насколько все серьезно. Даже в мультфильме «Тачки 2», детской пародии на шпионские истории, два секретных агента погибают прежде, чем преуспеет третий. Это правило доведено до абсурда в «бондиане», где каждая серия жертвует девушками, просто потому что кому-то надо умереть, и не каждому дано столько бесстрастности, как у Ле Карре, чтобы просто взорвать главного героя в финале.

5. Продумывать стиль жизни и перепридумывать технологии. Шпионские войны в наше время переместились в интернет, и это скучно. Помните, как в кино, где у каждого героя был свой сидящий в подвале приятель — компьютерный гений? Теперь шпион — это он. И любому, кто хочет соорудить из его существования что-то интересное, придется выпихнуть его из подвала и придумать ему жизнь, в которой интернет не был бы самым увлекательным событием.

6. Искать сюжеты в современности. Роман Джона Ле Карре «Маленькая барабанщица», например, рассказывает о том, как израильские спецслужбы уничтожают группу палестинских террористов. Это идеально современная история, но она вряд ли повторится, потому что уже и Ближний Восток представляется нам не таким черно-белым регионом, каким он был для европейцев в начале 80-х. Тут загвоздка: нам не так интересно читать про Руанду, Конго или Северную Корею и уже совсем не страшно воображать, что холодная война выльется в ядерную. Мы настолько хорошо друг друга знаем, что шпионская история больше не превращается в путешествие в неизвестность и не раскрывает заодно читателю декорации незнакомых ему стран. Поэтому хороший шпионский роман должен начаться с поиска идеального фона: достаточно опасного, достаточно таинственного и достаточно неизведанного, где моментальное узнавание новостного сюжета сочеталось бы с неведением читателя о том, что его окружает.

7. Питаться паранойей. Благо ее кругом много. И чем страшнее для нас представляются мусульмане, террористы и русские, тем легче строится теория заговора, подпитывающая существование разведки. Это, опять же, гениально просек Ле Карре — может, его книга «Такой же предатель, как мы» не слишком полюбилась русскому читателю из-за дяди Вани, играющего на балалайке, и прочей веселой клюквы, зато западному читателю образ русского мафиози Димы, обратившегося за убежищем к британским спецслужбам, показался вполне убедителен.

8. Обещать счастливые финалы. Книги про шпионов умерли и ушли на дно, потому что стали слишком тяжелыми и сложными — как и наши представления о мире. И все же читатель тянется к книгам, чтобы обрести в них утешение, перестать думать о страшном мире. Секрет успеха неоконченной серии Стига Ларссена о девушке с татуировкой дракона заключался, например, именно в том, что, поднимая острые современные проблемы, он вдруг придумывал им возможность счастливого финала. В безысходности нет ничего нового, а шпионская тема настолько ей пронизана, что и сама не может восстать из полумертвых. Чтобы воскресить шпионский роман, надо прежде всего дать ему не героя, не врага, не идеальный фон и не убедительную интригу — а надежду, потому что именно ее больше всех не хватает.

Почему мы читаем детективы? С одной стороны, это форма убегания от реальности, лишнее доказательство того, что мы живем в справедливом мире. Это спортивный азарт — мы болеем за своего сыщика. Это приятная иллюзия — мы отождествляем себя с главным героем и в результате кажемся себе более сильными, смелыми и т.п.

С другой стороны, это упражнение для ума — многим нравится отгадывать шарады.

Главные элементы детектива

Четырьмя столпами детектива являются:

Загадка. Читатель вместе с главным героем ищет ответы на вопросы: Что это было?, Кто это сделал? и иногда — Поймают или не поймают?

Напряжение. Чтобы читатель всерьез заинтересовался тайной, на кон должно быть поставлено что-то важное. Поэтому детективные сюжеты апеллируют к таким фундаментальным ценностям как жизнь, свобода и деньги. Динамичный сюжет и высокие ставки создают напряжение, и читателю хочется узнать, что будет дальше.

Конфликт. Детектив уходит корнями в древние легенды об эпическом путешествии воина, который борется со Злом. Раскрытие преступления, в особенности убийства, — это символическая победа над смертью. Поэтому в детективе белое отделено от черного и Добро и Зло находятся в состоянии непримиримой войны.

Сюрприз. Теоретически читатель имеет возможность сам раскрыть преступление: по ходу повествования ему даются все необходимые ключи. Но он разочаровывается, если все-таки угадывает, кто именно убил мисс Джейн или стащил бриллианты из тумбочки.

Мир жанрового детектива лишь отдаленно напоминает мир реальный. В нем нет места случайностям, совпадениям и невыясненным обстоятельствам. Все должно быть четко продумано и логично. Каждый из героев выполняет строго определенную функцию: сыщик расследует, свидетели преподносят ему нужные факты, преступник скрывается. Но при этом правдоподобность остается важной особенностью детектива.

Виды детективов

• Детектив закрытого типа. Преступление совершается в замкнутом пространстве (на корабле, в горном пансионате и т.п.), и подозрение может пасть на ограниченный круг людей. Закрытый детектив был особенно популярен в 1920-1930 гг.

• Психологический детектив. Основной акцент делается на психологию как преступника, так и сыщика.

• Крутой детектив и близко стоящий к нему детектив-нуар (т.е. черный). Насилие, трупы и секс живописуются во всех подробностях.

• Исторический детектив. Действие происходит в прошлом. Одна из разновидностей исторического детектива — расследование преступления, совершенного давным-давно.

• Политический детектив. Действие разворачивается вокруг выборов, политических акций или частной жизни политиков.

• Шпионский детектив. Описываются приключения разведчиков.

• Искусствоведческий детектив. Расследуется похищение произведения искусства.

• Любовный детектив. Любовная интрига (зачастую между двумя антагонистами) серьезно влияет на развитие сюжета.

• Иронический детектив. Повествование ведется в ироничном тоне. Расследованиями, как правило, занимаются дамы-любительницы. Кровавые подробности опускаются.

• Милицейский детектив. Подробно описываются следственные процедуры и работа профессионалов. Вариация — судебный детектив. Авторами этих произведений обычно становятся адвокаты или бывшие сотрудники правоохранительных органов.

• Фантастический детектив. Расследование проводится в вымышленном мире.

• Частный детектив. Следствие ведет частнопрактикующий сыщик.

• Сыщик-любитель. За раскрытие преступления берется непрофессионал — свидетель, подозреваемый, родственник или друг героя, замешенного в деле. Если речь идет о серии романов о сыщике-любителе, возникает парадокс, когда обычный, казалось бы, человек раз в полгода натыкается на труп.

Персонажи детектива

Сыщик — человек, который ведет следствие. Как уже было выше сказано, сыщики делятся на следующие типы:

• работник правоохранительных органов;

• адвокат;

• шпион;

• частный детектив;

• сыщик-любитель.

Характерные черты главного героя детективов — это отвага, чувство справедливости, замкнутость и способность нарушить закон ради правого дела. Например, сыщик может запугивать негодяя-свидетеля, чтобы узнать истину. Он способен постоять за себя и готов прийти на помощь другим. Он профессионал в своем деле, хотя речь необязательно идет именно о следственной работе.

Зачастую у него имеется особый талант: уникальная память, способности к языкам и т.п. Одним словом, он всегда чем-то отличается от простых смертных — это часть мифа.

Странности и парадоксы в характере героя украшают повествование: тихая библиотекарша может гонять на мотоцикле; патологоанатом — по выходным работать клоуном и т.п. Но тут надо соблюдать осторожность: лесоруб, обожающий балет, выглядит ненатурально. Если библиотекарша ездит на работу на Харлее, пусть у этого будет рациональное объяснение. Например, мотоцикл достался ей в наследство от погибшего мужа.

Помощник — служит для того, чтобы сыщик мог объяснять кому-то детали расследования. Как правило, это человек средних способностей, на чьем фоне главный герой выглядит более представительно.

Преступник — человек, совершивший или организовавший преступление. Как правило, его имя неизвестно до конца.

Вот что советует Джеймс Н. Фрей в книге “Как написать отличный детектив”:

Преступник должен быть эгоистичным и действовать из личных интересов. Если читатель обнаружит, что убийство совершила добрая монашка, защищавшая детей-сирот, теряется один из факторов удовольствия от прочтения детектива. Люди хотят, чтобы зло было наказано. Нет зла — нет конфликта — нет чувства удовлетворения. Если хороший преступник необходим для развития сюжета, наращивайте остроту конфликта другими методами.

Преступник должен бояться разоблачения — в противном случае опять теряется острота конфликта. Сделайте его умным и изобретательным. Пусть они с сыщиком борются на равных.

У преступника в прошлом может быть душевная травма, после которой он и вышел на кривую дорожку.

Подозреваемый — человек, на которого изначально падают подозрения. Как правило, он оказывается невиновным.

Жертва — человек, погибший или пострадавший в результате преступления.

Свидетели — люди, снабжающие сыщика важной информацией о преступлении и/или преступнике.

Мудрец — дает сыщику ценные советы о том, как вести расследование.

Эксперт — снабжает сыщика важными научными или профессиональными данными. Например, в области баллистики, лингвистики, искусства и т.п.

План детектива

Обычно детектив строится по следующей схеме:

1) Сыщик берется за расследование. В некоторых случаях автор описывает сцену преступления или вводит пролог — для того, чтобы создать нужную атмосферу.

Если главный герой — профессионал, то пояснять его мотивацию (почему он согласился вести следствие) не нужно: у него работа такая. Если главный герой — любитель или частный детектив, без вводной части не обойтись: надо показать, с какой стати герой ввязался в дело. Это можно сделать в порядке флэш-бэка.

2) Сыщик начинает расследование и сначала ему сопутствует удача. В мифологии это называется инициацией — герой оставляет привычную жизнь и попадает в тридевятое царство криминала.

Расследование ведется двумя способами:

• охота — сыщик сразу находит важную улику и это позволяет ему распутать весь клубок;

• собирательство — сыщик изучает разрозненные факты, которые впоследствии соединяются в картину преступления.

Конфликт может заостриться, если сыщик попадает не в свою среду: например, простой немногословный парень из социальных низов расследует убийство на Рублевке.

3) Сыщик сталкивается с серьезным кризисом, который переворачивает его жизнь, собирается с силами и продолжает расследование уже в новом направлении.

4) Следствие идет по горячим следам. Сыщик обнаруживает недостающие звенья цепи. Наступает момент просветления — он находит ответы на все ключевые вопросы.

5) Сыщик ловит преступника. Убийца (похититель, шпион и т.п.) получает по заслугам.

6) Рассказывается, как события романа повлияли на героев.

На что обращать внимание при написании детектива

Сыщики всегда отслеживают:

• мотив — причину совершения преступления,

• способ — подозреваемый должен иметь доступ к орудию преступления и иметь физическую возможность совершить то или иное действие.

Продумывая сюжет детектива, следует начинать именно с мотива: почему слесарь Кувалдин задушил балерину Тапкину? Далее продумываем, как легче всего это сделать: голыми руками, собственными штанами или проводом от тостера. Не усложняйте: вода течет туда, где ниже, преступники действуют так, как проще.

В детективе должно быть как минимум две истории: одна подлинная, вторая — ложная. Сначала сыщик разрабатывает ложную версию: она настолько хорошо сочетается с фактами, что у него не возникает сомнений насчет избранного пути. И лишь потом, ближе к кульминации, начинает выявляться истинное положение вещей. Ситуация переворачивается с ног на голову и именно в этот момент читатель испытывает катарсис.

Полезно где-то на середине романа остановиться и прописать: о чем к этому времени догадывается читатель? Какие прогнозы он строит? И как минимум два-три прогноза не должны оправдываться.

Чтобы убийцу невозможно было вычислить сразу, наделите каждого из подозреваемых равнозначными достоинствами и недостатками. Пусть внимание читателей концентрируется на сыщике: если самым интересным персонажем романа будет убийца, тайное тут же станет явным.

То же самое произойдет, если вы подчеркнете, что слесарь Кувалдин не имел ни мотива, ни возможности убить балерину Тапкину. Когда автор отводит подозрение от героя, возникает ощущение, что именно здесь собака и зарыта. Эту особенность восприятия часто используется для создания ложных ключей. Например, автор показывает, что Кувалдин невинен как ромашка, читатель довольно ухмыляется: “Ну, все понятно!”, а на самом деле понятно далеко не все. При этом не стоит забывать, что ложные ключи срабатывают только тогда, когда они идеально вписываются в первоначальную следственную версию.

Хороший детектив напоминает квест — компьютерную игру: чтобы добраться до цели, надо собрать определенное количество предметов, которые впоследствие пригодятся игроку. В детективе эту роль выполняют улики.

Уровень мастерства автора во многом зависит от того, насколько искусно он их прячет. Искусно не значит далеко. Напротив, улики должны лежать на поверхности, но при этом иметь такой незначительный вид, что читатель не обращает на них внимание. В результате в момент кульминации ему остается только развести руками: Ну как я не догадался? Ведь мне дали все ключи к разгадке!

Как спрятать улику? Американская писательница Шеннон Окорк приводит такой совет: “Если улика большая, покажите ее маленькой. Если она должна потеряться, положите ее на видное место. Красивую улику испачкайте или сломайте, опасную представьте как совершенно обыденный предмет”.

Отличный пример спрятанной улики можно найти в рассказе Роалда Дала Жертвенный агнец: жена убивает супруга замороженной бараньей ногой, а потом скармливает ее полицейским, которые целый день безуспешно искали орудие преступления.

Особое внимание надо обращать на кульминацию. Она бывает следующих типов:

• сыщик собирает всех действующих лиц и объявляет, кто убийца;

• в отчаянии преступник пытается совершить нечто ужасное (хватает заложников и т.п.);

• сыщик знает, кто убийца, но у него нет прямых доказательств. Он расставляет ловушку, и убийца сам в нее попадает;

• преступник уже готов торжествовать, но тут появляется неожиданный свидетель;

• битва между сыщиком и преступником (вариант — погоня);

• сыщик внезапно осознает, что его предположения не соответствуют действительности;

• псевдо-кульминация. Преступник пойман, читатель радуется, но в последний момент выясняется, что взяли не того.

Сама кульминация строится по следующей схеме:

• удивление — например, читатель никак не ожидал, что убийцей будет именно министр обороны;

• усиление угрозы — убийца загнан в угол, ему нечего терять и теперь он готов на все;

• пик конфликта;

• справедливость торжествует.

Сыщик ловит преступника только благодаря собственному уму — никакой удачи, гадания по руке, бога из машины и пр.

Читатель будет чувствовать себя обманутым, если убийство в конце концов окажется самоубийством или несчастным случаем. То же самое произойдет, если преступление будет раскрыто, когда преступник явится с повинной.

Сюрпризы и неожиданные повороты сюжета — это замечательно. Но когда их слишком много, читатель путается. Рекомендуется вводить два-три больших сюрприза и пару маленьких. Ни сыщик, ни преступник не должны делать заведомых глупостей. Иначе на такой поединок неинтересно смотреть.

Удача может сопутствовать злодею до того, как сыщик разоблачит его. Если потом злодей улетает на голубом вертолете, читатель разочаровывается.

Штампы в детективах

• Сыщик носит плащ и шляпу, в кармане у него всегда имеется фляжка со спиртным.

• Перед ревизией в магазине или на складе преступники устраивают пожар.

• Сыщика пытается соблазнить роскошная женщина — главная подозреваемая.

• Перед смертью жертва шепчет таинственное слово или имя, которое является ключом к разгадке.

• Патологоанатом, жующий на рабочем месте.

• Главный мафиози носит на пальце перстень с бриллиантом, зализывает волосы гелем и везде ходит в сопровождении
гориллообразных телохранителей.

• Следователь постоянно переживает, как бы у него не забрали дело.

• Во всем виновата таинственная секта с маньяком-предводителем во главе.

• Преступник удирает, отпросившись в туалет.

• Подделка отпечатков пальцев.

• Собака не лает на заведомого незнакомца, из чего сыщик делает вывод, что пес знает этого человека.

• Автор так настойчиво подсовывает читателю подозрительного типа, что становится очевидно — это не убийца.

• Поймав сыщика, злодей привязывает его к машине смерти и долго рассказывает о своих коварных планах.

• Начальник следователя — полный идиот и/или мерзавец.

• В кульминационный момент преступник хватает подругу сыщика и приставляет ей к голове пистолет.

• Жена сыщика погибла в самом начале (за несколько лет до начала), и с тех пор наш герой не знает слов любви.

• Сыщик находит на месте преступления окурок и по следам от зубов (отпечатку помады) вычисляет злодея.

• Преступник обеспечивает себе алиби с помощью манекена или брата-близнеца.

• Главный злодей развлекается составлением тайных шифров и хитроумных пиктограмм.

• Сыщик делает дедуктивные выводы, которые не так однозначны, как хотелось бы автору.

[/indeed-social-locker]

Как написать детектив: рекомендации начинающим писателям (видео)

Детектив – один из самых востребованных жанров литературы. В его основе всегда лежит трудноразрешимая загадка, обычно – какое-нибудь преступление. Главный герой – полицейский, психолог-криминалист, сыщик-любитель, любопытная старушка и т.п. – распутывает эту загадку и находит злодея. Причем читатель может подключиться к расследованию и вместе со следователем строить версии, определять мотивы и вычислять преступника. Как написать детектив, который не затеряется на фоне других подобных книжек и захватит читающую публику? Советы начинающим авторам детективных историй – в материале KnigaStudio.ru.

Как написать гениальный детектив

Первое, с чего необходимо начать – решить, в каком ключе будет создана книга. Будет ли это классический детектив в стиле Агаты Кристи, или иронический, как у Дарьи Донцовой, а, может быть, детский – вроде тех, что выпускают Анна Устинова и Екатерина Вильмонт. Можно написать детектив-триллер, детектив-ужастик и даже детективную сказку. Само собой, аудитории этих произведений будут очень различаться. Учитывайте это перед тем, как взяться за перо.

Следующий важный шаг – придумать преступление. Это может быть таинственное убийство в запертой комнате, ограбление банка, похищение любимой собачки мультимиллиардера с целью получения выкупа или необъяснимая пропажа пирожков у любимой бабули главного героя – все что угодно.

Сюжетная основа

Преступление для книги не обязательно выбирать из числа тех, что нарушает Уголовный кодекс или этические нормы. Однако оно непременно должно нести какую-то тайну, создавать интригу. Вокруг этого события будет вращаться весь сюжет, поэтому злодеяние надо проработать очень тщательно.

В отличие от читателя, вы будете знать, кто является злоумышленником. А значит – нужно скрупулезно продумать его мотивы, а также то, как он осуществил свой преступный замысел и как его разоблачить. Ответьте для себя на следующие вопросы:

1. Почему ваш злодей совершил свое черное дело и как ему это удалось?
2. Как будет вести себя преступник, чтобы избежать разоблачения (попытается сбежать, будет заметать следы и т.д.)?
3. Какие улики и каким именно образом отыщет протагонист? Как он будет вести расследование?
4. Кто войдет в число подозреваемых? Почему сыщик будет подозревать именно их?

Примите публику «поиграть»

Создатели качественных детективных романов и рассказов всегда включают читателей в свою игру. Зацепки, которые по ходу расследования получит главный герой, могут помочь тем, кто держит книгу в руках, найти отгадку раньше следователя.

Но аудитории должно быть интересно расследовать придуманное вами преступление. Ваша игра должна его затянуть, заставить поломать голову. Детективная история не должна быть слишком простой, предсказуемой и нарочитой. В ней должны отсутствовать несостыковки и натяжки, которые помогут следователю вывести злодея на чистую воду, однако при этом будут смотреться неубедительно и неорганично.

«Правильный» литературный сыщик всегда вычисляет негодяя благодаря своему уму и проницательности. Он логически анализирует полученные улики и зацепки, ведет слежку, устраивает допросы и т.д. Отгадка не приходит к нему волею случая – только путем упорной аналитической работы.

Главный герой-сыщик

Придуманный вами протагонист должен привлекать публику, быть живым и интересным. Он может быть со странностями или окажется обладателем неприятного характера. Но все его несимпатичные черты должны сглаживаться чем-то притягательным – эксцентричностью, остроумием, феноменальной памятью, любовью к котикам, в конце концов.

Если ваш герой – современный полицейский или частный детектив, желательно иметь представление хотя бы об азах этой профессии. Если действие разворачивается в царской России или в послевоенные годы, стоит ознакомиться с особенностями данной эпохи.

Ваш герой-сыщик наверняка будет внимателен к мельчайшим деталям. Еще большую к ним внимательность при написании книжки придется уделить и вам. В зависимости от того, как было совершено преступление в вашем произведении, вам предстоит разобраться в действии ядов, холодном оружии и т.д. С такой же старательностью нужно подойти к уликам, которые получит главный герой. Детали, в которых вы не очень хорошо разбираетесь, лучше совсем исключить.

Круг подозреваемых

Постарайтесь не переборщить с однообразными действующими лицами, в которых немудрено запутаться. Лучше создать несколько ярких образов, сочинить им захватывающее прошлое и мотивы совершить преступление. Сыщик и читатель будут знакомиться с персонажами и попытаются вычислить среди них злоумышленника.

Истинный злодей при этом не должен оставаться в тексте незамеченным. Он может оказаться лучшим другом героя-следователя, помогавшим вести расследование, или третьестепенным добродушным дедушкой, несколько раз беседовавшим с сыщиком. В любом случае внимание читателя должно за него зацепиться, а какие-то детали могут помочь выявить его истинную сущность.

Не делайте финал открытым, нелогичным, банальным

Концовкой детективного произведения всегда становится разгадка преступления или тайны, вокруг которой крутилось все действие. Писатель отвечает на главный вопрос – кто, как и почему совершил злодеяние – а также на вопросы, которые могли возникнуть у действующих лиц и читателя по ходу повествования.

Открытый финал в детективах – крайне редкое явление. Ведь отсутствие ответов оставит читателя, несколько дней увлеченно «играющего» в сыщика вместе с главным героем, неудовлетворенным. Даже если книга основана на реальной истории, которая не получила должного разрешения, авторы обычно предлагают свою версию разгадки.

Еще одна опасность для начинающего писателя – разочаровать аудиторию. Представьте, как публика сотни страниц ломает голову над разгадкой. А в итоге все объясняется роковой случайностью, стечением обстоятельств или внезапным появлением потусторонних сил, на которые до финальной главы не было даже намека. Лучше пусть убийцей окажется дворецкий, чем какой-нибудь барабашка, введенный в последний момент.

И все-таки банальной концовки рекомендуется избегать. Эффект неожиданности – один из важнейших элементов качественного детектива. Если вам удастся придумать твист в стиле «Убийства Роджера Экройда», можете считать себя новой Агатой Кристи.

Как написать детектив: пошаговая инструкция

Итак, чтобы написать книгу детектив, которая будет пользоваться успехом, нужно:

1. Определиться с разновидностью жанра (классический детектив, политический, шпионский, фантастический и т.д.) и целевой аудиторией.
2. Тщательно проработать преступление или некую загадку.
3. Продумать, кем, как и почему было совершено преступление и как его можно раскрыть.
4. Создать вокруг главного события – злодеяния или тайны – увлекательную и правдоподобную историю.
5. Придумать интересного протагониста и ярких подозреваемых.
6. Красиво и логично закончить произведение, избегая открытого финала.

О важных особенностях детективного жанра вы сможете узнать из этого видео:

Некоторое время назад мы публиковали на нашем сайте текст об основных принципах детективного модуля. Ни для кого не секрет, что и “Лавикандия”, и “Порох и хлеб” хорошо приспособлены для детективного жанра, так что обойтись без этого текста мы не могли.

Разобрав детективы в целом, мы осветили жанр детективов о серийных убийцах, так как он обладает своей спецификой.

Есть, однако, еще один жанр, который очень хорошо подходит для нашей игры, но тоже во многих отношениях отличается от классического криминального детектива. Это политический или шпионский детектив.

Сразу оговорюсь, как и в прошлый раз, что писать справочник единственно верных рецептов политического детектива бессмысленно: их нет, каждый видит такие сюжеты по-своему. Но некоторый опыт вождения таких сюжетов навел меня на мысли. Возможно они окажутся полезны не только мне.

1. Зачем?

Зачем водить политический или шпионский детектив?

Во-первых, это просто интересно. Если вы и ваши игроки любите сложные задачи, над которыми можно подумать, то это один из немногих действительно удачных вариантов.

Во-вторых, что гораздо важнее, политический и шпионский детектив — всегда история о людях. В ней много эмоций, драмы, сложных поворотов. Это история про психологию, и поэтому играть и водить ее интересно.

2. В чем особенности?

Главное и основное отличие политического детектива вообще и его шпионского подвида в частности в том, что в такой истории уместной и естественной будет интрига, план. Большая часть преступлений совершаются вовсе без плана. У немногих спланированных этот план, как правило, прост, как репа. Политики и шпионы, напротив, часто что-то планируют.

Второе отличие в цели расследования. В отличие от классического криминального детектива, политический детектив довольно редко кончается ярко выраженной победой. Можно наказать условные “силы зла”, но сама политическая система, порождающая интриги, предательства, шпионаж и прочие грязные штуки, останется неизменной; даже в том случае, если она сменится (в модуле о революции, скажем), на смену ей придет новая система со всеми теми же проблемами. Поэтому в политическом и шпионском детективе и у героев и, следовательно, у игроков никогда не будет ощущения того, что добро победило, а зло проиграло. Более того, в случае, если герои сами занимаются разведкой или контрразведкой, они даже не смогут считать себя добром в полном смысле этого слова. Поэтому целью расследования будет как правило не восстановление справедливости, как в классическом детективе, а расследование сложившихся обстоятельств и, в некоторых случаях, разрушение планов противника.

3. Большой fuck up

Две самых частых ошибки, которые совершают люди, описывая политические интриги, связанны с переусложнением. Это представление о политике, как о подобии шахмат, и вера в работающие планы. Начнем со второго.

Историческая практика показывает, что чем проще политическая интрига, тем с большей вероятностью она сработает. Хорошим примером тут может служить покушение на первое лицо государства. Большинство удачных покушений были совершены фанатиками, ревнивцами и почти всегда — одиночками, которые ни на кого не рассчитывали и строили очень простые планы (это верно как для Нового времени — Генрих III и Генрих IV, Бэкингем и Марат; так и для XX века — Кеннеди, Киров). Напротив, покушения, подготовленные “специалистами” и включавшие сложные планы либо вовсе проваливались (как покушения на де Голля, Александра III или “заговор 20 июля” против Гитлера), либо удались не с первой попытки (покушения на Александра II, Столыпина, Троцкого).

Касается это и интриг вообще: по мере усложнения плана вероятность его сбоя возрастает. Это очень плохо для настоящих шпионов, но очень хорошо для авторов шпионских сюжетов, потому что дает завязку сюжета.

Лучшей и, в общем, единственной полноценной завязкой шпионского и вообще политического сюжета является чей-то “fuck up”, прокол, срыв какого-то плана по тем или иным причинам. Пока этот прокол не произошел, расследовать собственно нечего. Идеальный план на то и идеальный, что о нем знают только исполнители, и проходит он без сучка, без задоринки, т.е. для модуля (повести, фильма) скучно. Интересна только ситуация, когда продуманный план дал сбой.

Это может быть как план героев, так и план их противников или третьих лиц — в этом случае герои могут быть следователями, разбирающимися в происходящем.

Классический шпионский роман как правило построен по схеме накопления проколов: сначала все идет как надо, но постепенно, незаметно для героев, происходит все больше и больше ошибок, что в результате приводит к трагической развязке. Так устроены, скажем, романы ле Карре или Грэма Грина. Для модуля этот путь может оказаться чересчур долгим, поэтому есть смысл связывать события модуля непосредственно с развязкой, последними актами событий.

Без чьего-то прокола политического/шпионского модуля быть не может.

Подпункт 3а. о стрельбе

В то время как в обычном детективе насилие встречается не всегда, в шпионском без него дело обходится редко. Это следствие предыдущего пункта: в шпионаже за серьезный fuck up расплатой вполне может стать насилие. В то же время настоящий шпионаж очень мало похож на бондиану, и ориентироваться стоит скорее на того же ле Карре (или его хорошие экранизации типа недавнего “Tinker Tailor Soldier Spy”) или старый советский фильм “Мертвый сезон”: сюжет долго раскручивается безо всякого насилия, но в конце, в развязке происходит несколько эпизодов со стрельбой. (На самом деле в реальной разведке стрельба чрезвычайно редка — но мы-то рассматриваем ситуацию чьего-то прокола, а они случаются не так часто).

В политическом же детективе насилие может и скорее всего будет вовсе отсутствовать, если не считать первоначального преступления. Политики-преступники не бегают от полиции, отстреливаясь, вместо этого они платят хорошим адвокатам.

4. Эмоциональная политика

Второй большой соблазн, стоящий перед автором политического и шпионского детектива, это соблазн изобразить участников интриги, как бездушных, безэмоциональных игроков-интеллектуалов, “ничего личного, только бизнес”. Образ этот очень распространенный и даже культивируемый (“лучше уж прослыть злодеем, чем идиотом”), но совершенно не соответствующий действительно. Дело даже не в некомпетентности спецслужб, хотя они часто некомпетентны. Дело в том, что в жизни людей эмоции определяют куда больше, чем они пытаются показать. Это хорошо видно на примере эпохи абсолютизма. в рамках которой происходят события нашего “Пороха и хлеба”: в хитросплетениях интриг Франции или Англии XVII века личные предпочтения, мнение фаворитов, религиозные взгляды и родственные узы сплошь и рядом играли куда большую роль, чем здравый политический расчет. Даже самые опытные политики как правило сначала принимают решение на эмоциональном уровне, а потом уже обосновывают его на логическом, и не потому, что они глупы, а потому, что они такие же люди, как и все прочие.

Именно здесь надо искать причины того прокола, который описан в предыдущем пункте. Как бы хорошо ни был выстроен план, он выстроен людьми и исполнен людьми, а значит не может не содержать ошибок, случайностей или преднамеренных сбоев.

5. Сложности для мастера

Не буду писать о сложностях очевидных и сопровождающих любой приличный модуль — типа необходимости достоверно играть непростых персонажей. Какие есть более-менее уникальные отличия?

Во-первых, это сложность. В обычном детективе преступника всегда можно сделать самую капельку, но глупее героев. Да и находятся герои, как правило, в не в пример более выигрышном положении: преступник нарушил закон и вынужден скрываться (в том или ином смысле), а правила определяют герои. Разумеется, это верно лишь в случае, если герои детективного модуля выступают на стороне закона (прямо, как полиция, или косвенно, как частный сыщик) или большой влиятельной организации того или иного рода. Но большинство детективных модулей и вообще историй именно таковы.

В политическом детективе все выглядит совершенно иначе. Как правило условный “противник” по интеллекту не уступает героям, а по влиянию может их и превосходить — даже если они служат закону. К тому же он не совершил преступление и все, он продолжает и продолжает плести свою интригу одновременно с действиями героев.

Соблюсти баланс тут — самая тонкая и самая важная задача. Слишком легкий оппонент игрокам покажется скучным. Слишком могущественный и умный, легко обводящий героев (и, следовательно, игроков) вокруг пальца может быть сделан с легкостью, но для сюжета лишен смысла — так или иначе развязка необходима, и хотя герои могут проиграть (буде на то есть какие-то соображения у мастера), проигрыш это должен иметь достойный характер, а не вид интеллектуальной порки.

Поэтому сочиняя интригу важно не перекрутить. Вспомним заодно, что слишком сложная интрига и не сработала бы. А придумывая сторону “противника” важно не сделать ее чересчур влиятельной — ну или хотя бы тогда столкнуть героев не со стороной в целом, а с какими-то ее отдельными представителями.

Во-вторых, это многофакторность. В обычном детективе стороны, в общем, две — преступники и следователи. Можно разнообразить эту картину введением активных свидетелей и жертв, коррумпированным начальством, организованной преступностью, проверяющими, тем, сем, но все же количество сторон вряд ли превзойдет четыре, и в конечном счете они разложатся на те же две в рамках конкретного сюжета.

В политическом и шпионском детективе сторон может быть существенно больше. Допустим, в нашем “Порохе и хлебе” фантаврский шпион берется за работу. Противостоять ему потенциально могут шпионы Священного царства и республики Тейн, местная стража-ахва, , шпионы других, менее влиятельных государств (при определенном стечении обстоятельств), люди местных знатных семей, организованная преступность и, наконец, свои же братья-разведчики как из его собственной спецслужбы, так и из конкурирующей организации, так же работающей на Фантаврское правительство. (В реальном мире в условной Касабланке в 40-м году у американского агента будут в противниках не только фашисты-немцы, но и фашисты-итальянцы, и вишисты, и социалисты, и местные контрабандисты, и борцы за независимость, и англичане, и еще бог знает кто). Все эти стороны не являются противниками в полном смысле этого слова; более того, ситуативно они могут превратиться в союзников. Но для мастера это ничуть не проще — в шпионской и политической игре мастеру постоянно придется думать над потенциальной реакцией тех фракций, которые напрямую в события не вовлечены.

Без этого можно обойтись, но прелесть политического и шпионского детектива при этом рискует пропасть.

В целом для сюжета я рекомендую ограничиваться четырьмя активными сторонами — большее число запутает игроков.

Суммируя все описанное выше, я бы сказал так. Водить политический или шпионский детектив — интересно, писать его — тоже интересно. Играть в нем по идее тоже должно быть интересно, если, конечно, игрок любит жанр и готов к достаточно высоким требованиям отыгрыша (играть разговор со скользким политиком или ценным информатором заявками, а не в режиме живого разговор, конечно. можно, но о политическом или шпионском детектив в этом случае лучше забыть).

Но в то же время такой модуль — достаточно сложная задача. Так что если вы никогда не водили детективов, лучше начать с обычного криминального сюжета. А пока вы будете разминаться, я как раз попробую к следующему четвергу написать, как функционировал двор абсолютного монарха и зачем там были нужны придворные интриги.

Об этой статье

Была ли эта статья полезной?

Несмотря на популярность любовных романов и фантастики, детектив остается одним из самых востребованных жанров, причем именно классический детектив, хотя над ним и подшучивают в стиле «конечно, убийца – садовник».

Подшучивают – и продолжают и читать, и, конечно, писать.

Популярностью детектив обязан множеству поджанров:

• психологический детектив: преступление совершается по психологическим мотивам (месть, маниакальное преследование конкретных жертв, вызванное психологической травмой) и расследуется, исходя из принципов психологии с детальным изучением личностей подозреваемых;
• мистический детектив: в дело вмешивается либо потустороннее, либо хотя бы экстрасенс, который предвидит будущие преступления;
• фантастический детектив: либо дело происходит в вымышленном мире, либо в нашем, но с участием колдовства и нечеловеческих рас;
• исторический детектив: дело происходит в прошлом, воссоздаётся исторический антураж со всеми необходимыми реалиями, традициями и колоритом;
• детектив закрытого типа: классика жанра – убийство в закрытой комнате, поиск убийцы в ограниченном пространстве, когда, например, отель отрезан от мира непогодой;
• шпионский детектив: в деле участвуют государственный тайны;
• иронический детектив: следствие ведет дилетант, события пересказываются с юморной точки зрения;
• политический детектив: дело касается не только политиков, но и сферы их ответственности, с интригами, политическими скандалами и угрозой репутации;
• «крутой» детектив: довольно молодой, но популярный поджанр; в центре событий – не столько тайна, сколько действия крутого героя, из-за чего история иногда кажется обычным боевиком;
• полицейский детектив: дело ведут профессиональные сыскари;
• криминальный детектив.

Но, в каком бы жанре ни был написан детектив, в его основе всегда одно – преступление: убийство (или цепочка убийств), кража, похищение человека и даже инсценировка первого, второго или третьего, устроенная, чтобы взбаламутить общественность. А преступление – это прежде всего продуманные до мельчайших подробностей детали: и те, что случайно (или нарочно) оставит после себя убийца, и те, что заметят, составляя картину происшествия, сыщики.

Кроме собственно преступления и его подробностей, хорошему детективу требуются:

1. Преступник, да (или группа преступников). И его желательно показать хоть раз, мельком, но всё же. Как правило, детектив имеет крайне ограниченную «массовку», и читатель должен иметь возможность искать преступника самостоятельно, исходя из своих подозрений и наблюдений за персонажами. Это дополнительный крючок интереса.
2. Сыщик. Один. С помощником. С группой помощников или коллег. Профессиональный. Любитель. Случайный и желающий попасть для начала хотя бы в любители.
3. Потерпевшая сторона.
4. Свидетели. Хотя бы один, который найдет труп или сообщит, что видел вора.
5. Подозреваемый (один или группа).

И, конечно, место преступления с тщательно продуманными деталями и необходимым антуражем.

А еще современные детективы не обходятся без исследовательских лабораторий, хотя они необязательны. Родоначальник жанра Эдгар По в «Убийстве на улице Морг» обошелся без дописследований и анализов, используя лишь наблюдательность и дедукцию сыщика.

Ведь в первую очередь детектив – это жанр «для подумать»: отметить детали, сложить мозаику, пойти по следу… Здесь не нужны обширные анатомические, токсикологические и иные знания. Зато очень нужны внимательность на уровне скрупулёзности и аналитические способности. И если вы задумали написать детектив, необязательно зубрить анатомию или действие ядов. Достаточно решить первую задачку: как написать историю без лишних анализов. 😉

 Также хорошему детективу требуется:

1. Сосредоточенность на жанре.
   Не надо вмешивать избыточную мистику или любовные страдания. Жанр требует, чтобы преступление случилось и раскрылось. Всё. Любовная линия размоет жанр, отвлечёт читателя от деталей и в итоге испортит историю. Если очень хочется разнообразия, оставьте его под конец, когда сыщик, разгадав тайну, объяснив ее читателю и сдав дело в архив, вдруг понимает, что влюблен в свидетельницу или помощницу. Или один из влюбленных – подозреваемый, а второй – вмешивается в следствие, чтобы помочь. Иного не нужно.

1. Минимум случайностей и максимум логики.
   Конечно, ничто не отменяет совпадений – в сюжетах многих авторов сыщик оказывается вмешанным в расследование случайно: уехал в отпуск, а в его отеле взяли да убили зачем-то прислугу. Но их должно быть в разы меньше дотошных изучений, анализа деталей и соответствующих выводов. Интуиция разрешается, а вот случайно подслушанная исповедь убийцы, записанная на диктофон, – нет.

1. Расследование должен вести один человек.
   Максимум – двое, если профессионал жаждет обставить выскочку-любителя или наоборот. Не забывайте, что читатель ведет свое собственное расследование, и за несколькими линиями анализа ему не уследить. Да и те двое соревнующихся должны так или иначе пересекаться в рассуждениях и добывать факты по одной картине преступления, даже если изначально у них разные подозреваемые.

1. Мотивы, задачи и цели преступника должны быть продуманы до мелочей.
   Даже если это бытовое убийство по неосторожности. Даже если это внезапность, вроде упавшего на голову кирпича. За решетку-то никто не хочет, и преступник, со всех сторон случайный, должен проявить себя изворотливым хитрецом, уходящим от правосудия изо всех сил. Хотя, конечно, такие простые истории малоинтересны, в отличие от хорошо продуманных убийств с нестандартными мотивами, которые или не сразу нащупываются, или имеются у очень большого круга лиц.

1. Ограниченное и четко обозначенное число персонажей.
   Если в истории будет задействовано десять садовников, тридцать слуг и сорок человек из семьи убитого, то это, понятно, немного слишком. Да, читатель тоже ведет расследование, и ему нужно дать понятный список подозреваемых, который он запомнит. Простые имена – непохожие одно на другое и обязательно разные, деталь во внешности, по которой персонаж запомнится, конкретная роль с «униформой» – прислуга, сестра потерпевшего, сосед-врач. Десять-пятнадцать человек, не больше.

1. Информативность.
   Придерживать некоторые выводы можно – читатель тоже должен думать, но все находки сыщика должны быть предъявлены сразу, вплоть до самой крошечной и незначительной. Как и все известные ему факты и выясненные подробности.

1. Минимум сверхъестественного.
   И в мистическом детективе экстрасенс может увидеть следующую жертву или заметные детали места преступления, может даже психологическую характеристику преступника выдать по фотографии, но доказывать на основе ясновидения, что убийца – вот этот конкретный человек, он не должен. Доказывать по реальным деталям и с помощью анализа должен сыщик. Ибо детектив на то и детектив, чтобы все, от читателя до экстрасенса, замечали, анализировали и додумывались.

А в остальном…

Например, «зубры» литературно-детективной науки дружно требуют, чтобы преступник не был рассказчиком, однако Агата Кристи блестяще доказала, что это и возможно, и неожиданно, и очень интересно (повести «Ночная тьма», «Убийство Роджера Экройда»). Также попадались неплохие сериалы, в которых – в отдельных сериях – детектив и убийца оказывались одним и тем же человеком.

Следовательно, жанр подвластен экспериментам, и не все правила, приведенные в справочных статьях нужно соблюдать.

Внимание!

Все материалы, размещенные на сайте, защищены законодательством РФ (Гражданский кодекс РФ, Часть четвертая).

Копирование запрещено.

Частичное цитирование статей возможно только с обязательным указанием источника в виде активной ссылки.

Использование материалов сайта без согласия правообладателей может повлечь за собой взыскание компенсации в размере от 10 000 руб до 5 000 000 руб за каждый факт нарушения (ГК РФ Статья 1301), а также штраф до 200 000 руб либо лишение свободы сроком до 2 лет (УК РФ Статья 146).

Шпионский роман (Spy novel) – литературный жанр; тематически определяется связью протагониста со шпионажем, структурно – близостью к авантюрному повествованию с мотивами путешествия, поединка и акцентом на тревожном ожидании того, что случится с главными героями. Нередко рассматривается как ответвление детектива. Однако в отличие от него основу шпионского романа. Составляет политическая интрига, для детектива нехарактерная. Если в детективе злодеем, как правило, оказывается наименее подозреваемое лицо, которое требуется вычислить, то в шпионском романе враг и его планы, хотя бы в общих чертах, известны с самого начала, и задача агента — обезвредить его и предотвратить преступление. В то время как сыщики не писали детективов, многие авторы шпионского романа причастны к секретной службе. Отсюда верность деталей при всей невероятности сюжетных ходов в их произведениях.

Возникновение шпионского романа в Великобритании вызвано атмосферой шпиономании периода бурного строительства Британской империи на рубеже XIX-XX веков, когда небольшая, страдающая клаустрофобией нация ринулась в дальние края (Джон Ле Карре). Оформление этого жанра (его генеалогию возводят к мотиву троянского коня) связывают с созданием секретных правительственных организаций и приданием государственного статуса разведывательным операциям. До этого времени шпион как профессиональный лжец и шантажист, использующий слабости других людей, не годился на роль протагониста.

Истоком жанра считается роман Шпион (1821) Фенимора Купера, герой которого, обреченный на одиночество в силу своей профессии и вынужденный скрывать свою преданность борьбе за независимость, оказывается объектом преследования со стороны обоих лагерей. На развитие английского шпионского романа решающее влияние оказал Редьярд Киплинг. Он определил метафору шпионажа как Большой игры, рядовые участники которой беззащитны: Умрем так умрем, и тогда наши имена вычеркиваются из книги (Ким, 1901).

На протяжении XX века шпионский роман заметно менялся – от авантюрного к психологическому, от героического к негероическому. Своего пика он достиг после Второй мировой войны в условиях биполярного мира.

В конце XIX – начале XX века в шпионском романе главенствовала тема грядущего вторжения в Великобританию сначала Франции или России, затем Германии. Впервые она появилась в произведениях Уильяма Ле Кью (Le Queux William, 1864—1927), который сам был агентом английской секретной службы до Первой мировой войны. Действие его романов (Великая война в Англии в 1897 — The Great War in England in 1897, 1894; Англия в опасности — England’s Peril, 1899, и других), как и романов Е. Филлиса Оппенхайма (Oppenheim Е. Phillis, 1866-1946; например, Таинственная миссис Савин — The Mysterious Mrs. Savin, 1899), нередко отнесено к будущему.

Страх перед агрессией стал причиной появления целой серии произведений, из которых выделяется единственный, много раз переиздававшийся роман Эрскина Чилдерса (Childers Erskine, 1870-1920) Загадка песков (The Riddle of the Sands, 1903). Роман писался с пропагандистской целью — переключить внимание с Франции, традиционной соперницы Великобритании, на Германию как наиболее вероятного врага — и в этой роли оказал политическое влияние. В истории шпионского романа он остался классическим авантюрным романом о плавании на яхте по Северному двух молодых англичан, описанном с юмором в духе Джерома К. Джерома, и примером того, как менялось представление о моральной стороне шпионажа – его герои презирают шпионов и то же время смущены тем, что сами шпионят за шпионами, но находят самооправдание в том, что это единственный способ разгадать планы врага.

Судьба самого писателя сложилась трагически. Участник Англо-бурской (на стороне англичан) и Первой мировой войн, он был не только английским, но и ирландским (Чилдерс наполовину ирландец) патриотом. Во время гражданской войны в Ирландии он выступил на стороне Ирландской республиканской армии, был схвачен и расстрелян.

Модель героического шпионского романа определил в начале Первой мировой войны Джон Бакен (John Buchan). По этой модели протагонист, движимый патриотизмом, рискуя собственной жизнью, спасает свою страну. Сюжет строится на чередовании побега и преследования, пленения и чудесного спасения. Этой схеме следовал Сэкс Ромер [Rohmer Sax – псевдоним Артура Хенри Сарсфилда (Sarsfield Arthur Henry, 1883-1959)], а также Херман Сирил Макнил (McNeil Herman Cyril, 1888-1937), известный под псевдонимом Сэппер (Sapper), автор рассказов о капитане Хью Драммонде (Служака Драммонд: приключения демобилизованного офицера, которому мирная жизнь показалась скучной — Bull-Dog Drummond: The Adventures of Demobilized Officer Who Found Peace Dull, 1920, и других). Их герой не профессиональный шпион, а типичный английский джентльмен, который в одиночку побеждает врага. Романтическим героям в произведениях этого типа противостоят романтические же, в духе готической прозы, злодеи.

Шпионскую героику к концу 20-х годов потеснило изображение будничной работы секретного агента. Первой реалистической шпионской историей стал Эшден, или Британский агент (Asheden, or The British Agent, 1928; русский перевод в 1992) Сомерсета Моэма. Отчасти основываясь на собственном опыте, он показал рутинную работу шпиона-чиновника. В повестях Комптона Маккензи, примерно в то же время, что и Моэм, состоявшего на секретной службе, изображение разведывательных операций демонстрирует абсурдность происходящего (Три курьера — The Three Couriers, 1929).

В годы Второй мировой войны главенствовал тип героического шпионского романа, созданного Джоном Бакеном, с преобладанием тех же черно-белых красок, но без прямолинейного морализаторства и возвышенного патриотизма. К шпионской теме в это время обращались многие авторы детективов, на время забыв о налагавшемся ими же запрете на международные заговоры. Их герои, как прежде герой Артура Конан Дойла, выслеживали немецких агентов. Примером может служить серия романов Агаты Кристи с молодыми и энергичными супругами в роли секретных агентов. В традициях Бакена написан Секретный отряд (The Secret Vangard, 1940) Майкла Иннеса [Innes Michael – псевдоним литературоведа и романиста Дж.И.М. Стюарта (Stewart J.I.M., 1906-1994)], также заметно отличавшийся от детективов. К этой линии шпионского романа примыкают приключенческая история Негодяй (Rogue Male, 1939), завершенная в Суде над негодяем (Rogue Justice, 1982) Джеффри Хаусхолда (Household Geoffrey, 1900-1988), и авантюрные романы Алистера Маклина (MacLean Alistair, 1922-1988) о конвоях, сопровождавших в годы Второй мировой войны суда с оружием в Мурманск (Корабль Его Величества «Улисс» — H.M.S. Ulysses, 1955: русский перевод в 1968; Пушки острова Наварон — The Guns of Navarone, 1957; русский перевод в 1990, и другие).

После Второй мировой войны традицию Бакена развил Флеминг, угадавший желание послевоенного читателя вновь обратиться к героическим приключениям шпиона-джентльмена, хотя своим протагонистом сделал не любителя, а профессионала высокого класса. Флеминг воспроизвел базовую формулу шпионского романа: агент для выполнения возложенной на него миссии отправляется на вражескую территорию, чтобы раскрыть замыслы врага, которые рисуются в духе научной фантастики, и обезвредить его. Остросюжетное повествование строится как чреда побед и поражений, пленения и неожиданного спасения. В лице Джеймса Бонда Флеминг создал лишенного сомнений человека действия, воспринятого массовым сознанием как супергерой, тогда как он был всего лишь замечательной машиной в руках его вездесущего шефа. Его популярность обычно объясняют природой жанра ромэнс, к которому приближается бондовская сага. Многие ее элементы восходят к известным литературным и мифологическим источникам (Рыцарь, сражающийся с Драконом, смелый и любвеобильный Эрос, несущий смерть Танатос). Тип героического шпионского романа не зависит от политических пристрастий, он привлекал как антикоммунистически настроенных писателей, так и антифашистов. Примером последних является Адам Холл (Hall Adam), роман которого Меморандум Квиллера (Quiller Memorandum, 1975; русский перевод в 1990) о преследовании нацистского преступника построен по формуле триллера с преследованиями и бегства, пленениями, допросами и пытками. Культ Бонда был не таким уж длительным. В 60-е годы он перешел в мир киноиндустрии, в литературе же на первый план выдвинулись антибондовские настроения.

Расцвет шпионского романа пришелся на десятилетия холодной войны.  Интерес к нему подогревался разоблачением реальных шпионов, знаменитых англичан-интеллектуалов (Гай Берджесс, Д. Маклин, Ким Филби, Джордж Блейк), работавших на СССР из идейных соображений. Тогда же обнаружились потенциальные возможности жанра, актуализировалась традиция Джозефа Конрада, который изобразил мир, искаженный атмосферой секретности, двуличностью и предательством, и ввел тему двойного агента (Тайный агент, 1907; На взгляд Запада, 1911), Но наибольшим было влияние Грэма Грина, что признавали самые известные авторы шпионского романа. Романы и антология Грина Настольная книга шпиона (1957) говорят о его понимании этого жанра как способа моделирования экстремальных ситуаций для постановки сущностных проблем. Вслед за Конрадом он выразил представление о XX веке как об эпохе всеобщей конспирации, в сетях которой может оказаться любой человек.

Грин создал три главные модификации шпионского романа: психологический, сатирический и трагический. В романе Ведомство страха (The Ministry of Fear, 1943; русский перевод в 1983) его действие происходит во время Второй мировой войны – он выстроил динамичный, с острыми поворотами сюжет по схеме Бакена, одного из его любимых авторов, но на первый план вынес общечеловеческие проблемы доверия и предательства, изобразил атмосферу всеобщей подозрительности и секретности как психологическое состояние общества. Наш человек в Гаване (Our Man in Hayana, 1958; русский перевод в 1959) стал первым сатирическим, абсурдистским шпионским романом. Его протагонист, продавец пылесосов, с выгодой для себя соглашается на роль резидента английской разведки, ставя в тупик Интеллидженс Сервис своими еженедельными донесениями, сочиненными с помощью открытой прессы и собственной фантазии. Когда обман раскрылся, разведке, чтобы сохранить лицо, пришлось сочинить еще одно донесение о том, что таинственный объект, обнаруженный агентом, снесли, самому же агенту найти работу в Англии и представить к ордену Британской империи. В Человеческом факторе (1978), трагическом варианте шпионского романа, герой делает трудный выбор между семьей и родиной, согласившись работать на советскую разведку. В результате же он убеждается, что передаваемая им секретная информация служит лишь прикрытием для другой секретной операции, что в Москве, куда его вывезли, спасая от ареста, он никому не нужен, а воссоединение с семьей проблематично. Прототипом героя, хотя сам писатель это отрицал, отчасти послужил Ким Филби, знакомый ему лично и к мемуарам которого он написал предисловие.

Джон Ле Карре, как и Грин, считал, что шпионский роман позволяет показать все, как когда-то любовный роман. Кого сегодня можно заинтересовать изменой? Она уже не вызывает скандала, тогда как шпионаж присутствует везде и наилучшим образом отражает общество нашего времени. Вместе с Леном Дейтоном Ле Карре наиболее последовательно вел полемику с романтическо-приключенческой традицией от Бакена до Флеминга и модернизировал Шпионский роман, введя в него конфликт между индивидуумом и обществом, моралью и долгом. Состояние холодной войны между двумя лагерями. Берлинская стена как символ раздела мира создали новую для шпионского романа экзистенциальную ситуацию. Если у Флеминга киплинговская метафора Большой игры сменилась романтической игрой в индейцев, то для героя Дейтона – это игра всерьез, в ее ходе гибнут его друзья, а сам он оказывается обманутым собственным начальником, который может договориться с таким же начальником противоположной стороны, а им пожертвовать как пешкой. В центре психологических романов Ле Карре (он называл их антибондовскими) – рефлексирующий герой, который бросил игру в Кима и пытается решить моральную дилемму средств и целей, понять самого себя. Шпионаж в произведениях этих писателей трактуется как особое состояние человека, живущего в своем особом мире, двойной шпионаж – как психологическая проблема, а противоборствующие системы и их агенты представлены в зеркальном отражении. Абсурдность проводимых операций напоминает мир Зазеркалья с постоянными аллюзиями на Льюиса Кэрролла. Шпионская игра как параноидальная фантазия, человеческая ситуация как фарсовая и абсурдная рассматриваются в романах Эрика Эмблера, герой которого, шпион поневоле, оказывается между двумя лагерями (Яркий свет, 1963; Грязная история, 1967).

В 1972 известный исследователь криминальной литературы Джулиан Симонс завершил краткую историю шпионского романа констатацией его исчерпанности и предложением объявить мораторий на его сочинение на ближайшие десять лет. Прогноз Симонса не оправдался: процветание шпионского романа растянулось еще на два десятилетия. Характер его, однако, менялся, все больше места оставляя сатирическому варианту (например, Невинный Йена Макъюена). В последние десятилетия XX века наряду с  сатирическим получил развитие политический шпионский роман, наиболее известным представителем которого стал Фредерик Форсайт. Примечательно изменение типа его центрального персонажа. Наемников его первых романов (День Шакала, 1971; Псы войны, 1974) сменяют секретные агенты-посредники, которые в обход ястребов улаживают международный конфликт путем переговоров с главами противоборствующих стран (Посредник, 1989). В свою очередь, им на смену приходит классический шпион, собирающий информацию в тылу противника: только он, а не военные силы США и Великобритании способен обнаружить тайные склады оружия массового уничтожения (Кулак Бога, 1994; его действие происходит в Ираке на фоне Войны в Заливе).

Ностальгическое прощание с политическим шпионским романом началось с середины 90-х годов, когда эпоха холодной войны, его породившая, осталась в прошлом. Борьба с преступными организациями по продаже наркотиков, с испытанием на людях опасных фармацевтических средств не давала материала для постановки экзистенциальных проблем. Шпионский роман заметно теряет свою остроту в меняющемся мире, но элементы его, как и других популярных жанров, остаются частью серьезной литературы (как, например, в романах П.П. Рида Патриот, попавший в Берлин, 1995, и Рыцари креста, 1997).

Соч.: То Catch а Spy: An Anthology of Favourite Spy Stories / Ed. And Intr. By E. Ambler. L., 1964.
Лит.: Райнов Б. Черный роман: Пер. с болг. М., 1975; Atkins J. The British Spy Novel: Styles in Treachery. L.; N.Y., 1984; Cawelty J., Rosenberg B. The Spy Story. Chicago; London, 1987; Spy Thrillers: From Buchan to le Carre / Ed. С Bloom. L., 1990)

А. Саруханян

Из Энциклопедического словаря Английской литературы XX века

Шпионский роман и крутой детектив

В Европу пришел родившийся в Америке в 30-е годы жанр так называемого крутого детектива (от английского hard boiled) или триллера (thriller), в котором значительная часть повествования посвящена изображению самых различных проявлении социального зла и темных сил. В борьбе с ними герою романа — детективу приходится полагаться уже не столько на интеллект и научные познания, сколько на свою ловкость, находчивость, быстроту реакции, а также на физическую силу и меткость. Тут уже не до логических выкладок и психологического анализа. Описание убийств, погонь, схваток, актов любви занимает в романе больше места, чем рассказ о постепенном и вдумчивом раскрытии тайны преступления. Этот вид литературы получил название черный роман.

Во Франции из потока книг такого рода можно выделить два направления: книги о гангстерах, показывающие в увлекательной и драматической форме отношения внутри преступного мира, и книги о полицейских, в которых сыщик-детектив после рада авантюрно-приключенческих эпизодов успешно раскрывает тайну преступления. Именно в этом направлении стал преобладать шпионский роман. Он пользуется в 50—80-е годы необычайной популярностью у читателей. Эти десятилетия отмечены совершенно фантастическим бумом шпионской литературы. Ежегодно появляются сотни наименований новых книг. Переиздаются старые, создаются серии и выходят регулярные выпуски.

Главную причину такого взрыва интереса к шпионскому роману надо искать в том, что этот жанр явился наиболее подходящим средством выражения идеологии холодной войны, которая, как известно, длилась с конца 40-х и практически до второй половины 80-х годов, испытывая в разные годы то приливы, то отливы. И в западной (впрочем, как и в советской) печати, и в художественной литературе этих десятилетий создавался и культивировался образ врага, которого разоблачают и побеждают защитники системы.

Детективная литература, возникшая в прошлом веке, в эпоху романтизма с его делением персонажей на черных злодеев и белых, без пятнышка, благородных героев, сохранила эту контрастность вплоть до наших дней, что позволило ей наиболее наглядно и убедительно передать идеологическую и политическую конфронтацию, характерную для тех лет. Только роль злодея-преступника в этом случае играл агент иностранной державы, что в обстановке холодной войны означало шпиона из стран социализма или его подручных, а в качестве благородного героя выступал детектив-контрразведчик из стран Запада, чаще всего офицер ЦРУ. Речь шла уже не столько об отстаивании государственных интересов, затронутых враждебными действиями иностранных агентств, сколько о защите одного политического лагеря от подрывной деятельности со стороны другого.

Образ детектива-расследователя обретает новый смысл: он предстает как защитник определенной социально-политической системы и как выразитель ее идеологии. Эта дополнительная нагрузка оказала существенное влияние на характер изображения персонажа. Каждый из авторов шпионских романов стал в самом привлекательном свете показывать своего героя, делая его непохожим на других.

Возникло в связи с этим множество серий, в которых выходило обычно несколько десятков (иногда свыше сотни) романов, где главный герой — одно и то же действующее лицо. Количество книг в серии и их тираж зависели от степени популярности главного персонажа.

Эти книги были предназначены для самых широких слоев читателей. По статистике, более 70 процентов любителей шпионской литературы — люди с невысоким образовательным цензом (рабочие, крестьяне, мелкие служащие). Но отмечается, что этот вид детективов пользуется популярностью и среди более образованных лиц, в частности в кругах технической интеллигенции и чиновничества. Согласно опросам издательства Черная река, читатели ждут от книг этого жанра помимо простоты, доступности и увлекательности изложения определенной экзотики. Им хочется, чтобы это было совсем непохоже на будни, на серую повседневность, чтобы герой вел такой образ жизни, о котором они тайно мечтают, но следовать ему не могут.