На первой странице французской газеты «Фигаро» 20 февраля 1909 года был напечатан текст в виде платного объявления под названием «Обоснование и манифест футуризма», подписанный известным итальянским литератором и поэтом Филиппо Томазо Маринетти. От этой даты и принято отсчитывать историю футуризма — одного из крупнейших течений искусства начала 20 века.
Футуризм — общее название литературно-художественных авангардистских движений в искусстве. Это течение зародилось в Италии, было теоретически обосновано и получило широкое распространение в Европе, а также и в России.
В манифесте футуризма, который стал основополагающим документом этого авангардистского течения, была заявлена «антикультурная, антиэстетическая и антифилософская» его направленность. Основатель движения и главный идеолог футуризма Маринетти заявил, что: «Главными элементами нашей поэзии будут: храбрость, дерзость и бунт».
Манифест состоял из двух частей: текста-вступления и программы, включавшей 11 основополагающих пунктов-тезисов футуристической идеи. В нем провозглашался культ будущего и разрушение прошлого, восхвалялось стремление к скорости, бесстрашие, необычные формы, отвергались страхи и пассивность, отрицались все логические, любые синтаксические связи и правила. Основной целью ставилось напугать и встряхнуть обывателя: «Не существует красоты вне борьбы. Нет шедевров без агрессивности!».
Oтвoдя ceбe poль пpooбpaзa иcкyccтвa бyдyщeгo, фyтypизм в кaчecтвe ocнoвнoй пpoгpaммы выдвигaл идeю paзpyшeния кyльтypныx cтepeoтипoв и пpeдлaгaл взaмeн aпoлoгию тexники и ypбaнизмa кaк глaвныx пpизнaкoв гpядyщeгo. Маринетти провозгласил «всемирно историческую задачу футуризма», которая заключалась в том, чтобы «ежедневно плевать на алтарь искусства».
Футуристы проповедовали разрушение форм и условностей искусства ради слияния его с ускоренным жизненным процессом 20 века. Для них характерно преклонение перед действием, скоростью, силой и агрессией, презрение к слабому, упоение войной и разрушением.
Текст манифеста вызвал бурную реакцию в обществе, но, однако, положил начало новому «жанру». Футуризм быстро нашел единомышленников — сначала в литературной среде, а потом и практически во всех сферах художественного творчества — в музыке, живописи, скульптуре, театре, кино и фотографии — как самой Италии, так и далеко за ее пределами.
В принципе, любое модернистское течение в искусстве утверждало себя путем отказа от старых норм, канонов, традиций. Однако футуризм отличался в этом плане крайне экстремистской направленностью, строя «искусство будущего» при отрицании всего предшествующего художественного опыта и традиционной культуры с ее нравственными ценностями.
Футуризм начинался с манифестов и деклараций, а вскоре стал важным политическим движением. Очень быстро новые манифесты появились буквально в каждом кружке футуристов разных направлений искусства Италии, России и других странах Европы. А приемы эпатажа широко использовались всеми модернистскими школами, поскольку футуризм нуждался в повышенном к себе внимании. Равнодушие было для него абсолютно неприемлемым, необходимым условием существования являлась атмосфера скандала.
В России направление футуризма носило название — кyбoфyтypизм, оно было основано на соединении принципов французского кубизма и общеевропейских установок футуризма. Русский футуризм весьма отличался от своего западного варианта, унаследовав лишь пафос строителей «искусства будущего». А учитывая общественно-политическую ситуацию в России тех лет, зерна данного течения упали на благодатную почву.
У этого термина существуют и другие значения, см. Манифест.
Первая страница газеты «Фигаро» от 20 февраля 1909 года, где был напечатан манифест
Манифест футуризма (полное название «Обоснование и манифест футуризма») — основополагающий документ футуристического движения, сформировавшегося в европейском искусстве в начале XX века. Опубликован Филиппо Томмазо Маринетти 5 февраля 1909 года в газете Gazzetta dell’Emilia в Болонье, а затем в виде платного объявления — на первой странице французской газеты «Фигаро» 20 февраля 1909 года[1]. Манифест итальянского футуризма считается одним из программных текстов классического модернизма.
Содержание
Манифест провозглашал культ будущего и разрушение прошлого. В нём восхвалялись движение вперед, стремление к скорости, бесстрашие и т. д. Отвергались страхи и пассивность. Отрицались логические и синтаксические связи и правила. Манифест состоял из двух частей: текста-вступления и программы, включавшей одиннадцать основополагающих тезисов.
Текст манифеста настаивает на том, что старое традиционное искусство не способно к обновлению, не способно к созданию новых продуктивных форм. Его основные положения являются сопротивлением обывательскому сознанию. Манифест утверждает прогресс важным художественным символом и настаивает на создании новой концепции красоты. Текст Маринетти лег в основу представлений об универсальном динамизме, получившим распространение в рамках художественной системы — прежде всего в живописи.
Манифест итальянского футуризма можно считать реакцией на слабость итальянского искусства второй половины XIX века и пассивность европейского интеллектуального класса. Изначальной целью манифеста было представление Италии современной державой, где помимо исторического наследия Возрождения существует современная культура. Символами современности футуристический манифест объявлял движение, скорость, индустрию и машинерию. Положения манифеста часто представляют как пример романтического идеализма[2].
Основные тезисы манифеста
- Мы намерены воспеть любовь к опасности, привычку к энергии и бесстрашию.
- Мужество, отвага и бунт будут основными чертами нашей поэзии.
- До сих пор литература восхваляла задумчивую неподвижность, экстаз и сон. Мы намерены воспеть агрессивное действие, лихорадочную бессонницу, бег гонщика, смертельный прыжок, удар кулаком и пощёчину.
- Мы утверждаем, что великолепие мира обогатилось новой красотой — красотой скорости. Гоночная машина, капот которой, как огнедышащие змеи, украшают большие трубы; ревущая машина, мотор которой работает как на крупной картечи, — она прекраснее, чем статуя Ники Самофракийской.
- Мы хотим воспеть человека у руля машины, который метает копье своего духа над Землёй, по её орбите.
- Поэт должен тратить себя без остатка, с блеском и щедростью, чтобы наполнить восторженную страсть первобытных стихий.
- Красота может быть только в борьбе. Никакое произведение, лишённое агрессивного характера, не может быть шедевром. Поэзию надо рассматривать как яростную атаку против неведомых сил, чтобы покорить их и заставить склониться перед человеком.
- Мы стоим на последнем рубеже столетий!.. Зачем оглядываться назад, если мы хотим сокрушить таинственные двери Невозможного? Время и Пространство умерли вчера. Мы уже живём в абсолюте, потому что мы создали вечную, вездесущую скорость.
- Мы будем восхвалять войну — единственную гигиену мира, милитаризм, патриотизм, разрушительные действия освободителей, прекрасные идеи, за которые не жалко умереть, и презрение к женщине.
- Мы разрушим музеи, библиотеки, учебные заведения всех типов, мы будем бороться против морализма, феминизма, против всякой оппортунистической или утилитарной трусости.
- Мы будем воспевать огромные толпы, возбуждённые работой, удовольствием и бунтом; мы будем воспевать многоцветные, многозвучные приливы революции в современных столицах; мы будем воспевать дрожь и ночной жар арсеналов и верфей, освещённых электрическими лунами; жадные железнодорожные вокзалы, поглощающие змей, разодетых в перья из дыма; фабрики, подвешенные к облакам кривыми струями копоти; мосты, подобно гигантским гимнастам, оседлавшие реки и сверкающие на солнце блеском ножей; пытливые пароходы, пытающиеся проникнуть за горизонт; неутомимые паровозы, чьи колеса стучат по рельсам, словно подковы огромных стальных лошадей, обузданных трубами; и стройное звено самолётов, чьи пропеллеры, словно транспаранты, шелестят на ветру и, как восторженные зрители, шумом выражают своё одобрение[3].
- Noi vogliamo cantare l’amor del pericolo, l’abitudine all’energia e alla temerità.
- Il coraggio, l’audacia, la ribellione, saranno elementi essenziali della nostra poesia.
- La letteratura esaltò fino ad oggi l’immobilità pensosa, l’estasi e il sonno. Noi vogliamo esaltare il movimento aggressivo, l’insonnia febbrile, il passo di corsa, il salto mortale, lo schiaffo ed il pugno.
- Noi affermiamo che la magnificenza del mondo si arricchita di una bellezza nuova: la bellezza della velocità. Un automobile da corsa col suo cofano adorno di grossi tubi simili a serpenti dall’alito esplosivo… un automobile ruggente, che sembra correre sulla mitraglia, pi bello della Vittoria di Samotracia.
- Noi vogliamo inneggiare all’uomo che tiene il volante, la cui asta ideale attraversa la Terra, lanciata a corsa, essa pure, sul circuito della sua orbita.
- Bisogna che il poeta si prodighi, con ardore, sfarzo e munificenza, per aumentare l’entusiastico fervore degli elementi primordiali.
- Non vè’ più bellezza, se non nella lotta. Nessuna opera che non abbia un carattere aggressivo puo essere un capolavoro. La poesia deve essere concepita come un violento assalto contro le forze ignote, per ridurle a prostrarsi davanti all’uomo.
- Noi siamo sul promontorio estremo dei secoli!… Perchè dovremmo guardarci alle spalle, se vogliamo sfondare le misteriose porte dell’Impossibile? Il Tempo e lo Spazio morirono ieri. Noi viviamo gi nell’assoluto, poichè abbiamo gi creata l’eterna velocità onnipresente.
- Noi vogliamo glorificare la guerra — sola igiene del mondo — il militarismo, il patriottismo, il gesto distruttore dei libertari, le belle idee per cui si muore e il disprezzo della donna.
- Noi vogliamo distruggere i musei, le biblioteche, le accademie d’ogni specie, e combattere contro il moralismo, il femminismo e contro ogni viltà opportunistica o utilitaria.
- Noi canteremo le grandi folle agitate dal lavoro, dal piacere o dalla sommossa: canteremo le maree multicolori o polifoniche delle rivoluzioni nelle capitali moderne; canteremo il vibrante fervore notturno degli arsenali e dei cantieri incendiati da violente lune elettriche; le stazioni ingorde, divoratrici di serpi che fumano; le officine appese alle nuvole pei contorti fili dei loro fumi; i ponti simili a ginnasti giganti che scavalcano i fiumi, balenanti al sole con un luccichio di coltelli; i piroscafi avventurosi che fiutano l’orizzonte, le locomotive dall’ampio petto, che scalpitano sulle rotaie, come enormi cavalli d’acciaio imbrigliati di tubi, e il volo scivolante degli aeroplani, la cui elica garrisce al vento come una bandiera e sembra applaudire come una folla entusiasta.
Критика
Несмотря на идеалистические представления о романтической программе футуристического манифеста, практически сразу он стал предметом широкой критики. В частности, о футуризме негативно отзывался немецкий философ и психоаналитик Эрих Фромм[4]. Он полагал, что в Манифесте футуризма проявляется дух агрессии, интерес к деструктивному, неживому, механическому, которые Фромм считал одной из форм проявления некрофилии. К деструктивным элементам и признакам Фромм относил прославление войны, разрушение культуры, одушевление машин, прославление скорости, обожествление техники (локомотивов и самолётов), ненависть к женщинам[4].
Манифест на практике
Текст и идеи манифеста легли в основу масштабного художественного движения, связанного с обновлением искусства и попытками придать ему новую форму. Манифест итальянского футуризма стал этапным моментом формирования европейского модернизма. Тезисы Маринетти были положены в основу европейского футуризма — явления, которое затрагивало не только изобразительное искусство и литературу, но и систему мышления, философию общественную деятельность и т. д. Текст манифеста рассматривался как возможная основа обновленной художественной системы[2]. В более широком смысле, принципы манифеста рассматривались как основа нового, устремленного в будущее общества. Идеи футуристического манифеста активно использовались в рамках Русской революции 1917 года[5].
Идеи манифеста нашли поддержку в идеологии национал-социализма и были реализованы в начале Второй мировой войны[4].
Другие манифесты
Написанный Маринетти манифест был сосредоточен на идеологии нового искусства, на попытке сформулировать его новые принципы и, прежде всего, был посвящен необходимости нового мышления и мировоззрения. В последующие годы футуристические манифесты появились в разных странах и применительно к разным направлениям искусств[6].
В 1910 году был написан Манифест футуристической живописи[7]. Его автором выступил итальянский художник Умберто Боччони. Манифест поддержали другие итальянские художники-футуристы: Карло Карра, Джино Северини, Джакомо Балла и Луиджи Руссоло. Художники-футуристы видели в идеях Маринетти возможность обновления искусства и создания новой художественной традиции. Итальянский живописный футуризм считается одной из форм классического модернизма.
В 1912 году Маринетти написал Технический манифест футуристической литературы, который был посвящен стилю и принципам новой литературы[8]. В 1916 году Маринетти с единомышленниками обнародовали манифест «Футуристический кинематограф», призывавший обновить киноэстетику, отказаться от «театральщины»[9]. В 1933 году Маринетти и поэт Пино Масната выпустили «Радиа. Футуристический манифест»[10].
Первый манифест русских футуристов был написан в 1912 году и воспроизводил идеи и структуру итальянского текста: сначала были изложены общие положения, затем шли основные тезисы[5]. Текст был опубликован под названием «Пощечина общественному вкусу»[11], его подписали поэты Давид Бурлюк, Александр Крученых и Владимир Маяковский. Манифест русского футуризма, по сути, был новой литературной программой. Он был посвящён возможностям нового языка и оказался сосредоточен на идеологии и технике создания текста.
Одна из форм создания футуристических манифестов — творческие встречи и выступления перед публикой. Футуристы зачитывали отдельные пункты со сцены, сопровождая чтение действием. Иногда форму представления футуристических манифестов считают прототипом художественных движений, связанных с акционизмом: дадаизм, флуксус, хеппенинг и т. д. Резкие споры в процессе оглашения манифестов придавала футуризму скандальную известность и славу.
Примечания
- ↑ Manifesto du Futurisme, Le Figaro 1909/02/20 (Numéro 51). Gallica, Bibliothèque nationale de France
- ↑ 1 2 Lynton N. Futurism // Concepts of Modern Art: From Fauvism to Postmodernism. London: Thames & Hudson, 1994. — 424 p. ISBN 0500202680
- ↑ Первый манифест. Перевод. Дата обращения: 20 февраля 2010. Архивировано 18 февраля 2011 года.
- ↑ 1 2 3 Э. Фромм. Анатомия человеческой деструктивности = Anatomie der Menschlichen Destruktivitat (1973) / Перевод П. С. Гуревич. — Москва: Аст, Хранитель, Мидгард, 2007. — 624 с. — (Золотой фонд мировой классики. Философия. Психология. История). — 3000 экз. — ISBN 5-17-039867-0, ISBN 5-9713-3459-X, ISBN 5-9762-1303-0.
- ↑ 1 2 Азизян И. А. Итальянский футуризм и русский авангард // Искусствознание. 1/99. С. 300—329.
- ↑ Второй футуризм: Манифесты и программы итальянского футуризма. 1915—1933 / Введ., сост., пер. с итал., комм. Е. Лазаревой. М.: Гилея, 2013
- ↑ Apollonio U.; Humphreys R. Futurist Manifestos. Boston, MFA Publications, 2001. — 240 p. ISBN 0878466274.
- ↑ Манифесты итальянского футуризма. Москва: Типография Русского Товарищества, 1914.
- ↑ Тёплиц, 1968, с. 124.
- ↑ Лазарева, 2013, Комментарии, с. 223—224.
- ↑ Русский футуризм: Теория. Практика. Критика. Воспоминания / Сост. В. Н. Терехина, А. П. Зименков. — М., Наследие, 2000. — 480 с.
Литература
- Manifesto du Futurisme, Le Figaro 1909/02/20 (Numéro 51). Gallica, Bibliothèque nationale de France
- Tonini P. I manifesti del futurismo italiano: catalogo dei manifesti, proclami e lanci pubblicitari stampati su volantini, opuscoli e riviste (1909—1945). Gussago: Edizione Dell’Arengario, 2011. — 127 p.
- Манифесты итальянского футуризма. — М.: Типография Русского Товарищества, 1914. — 80 с.
- Второй футуризм: Манифесты и программы итальянского футуризма. 1915—1933 / Введ., сост., пер. с итал., комм. Е. Лазаревой. — М.: Гилея, 2013. — 236 с. — ISBN 978-5-87987-076-3.
- Азизян И. А. Итальянский футуризм и русский авангард // Искусствознание. 1/99. С. 300—329.
- Бобринская Е. А. Футуризм. — М.: Галарт, 2000. — 192 с. — ISBN 5-269-00931-5
- Тёплиц, Ежи. История киноискусства / Пер. с польс. В. С. Головского. Ред. и пред. Н. П. Абрамова. — М.: Прогресс, 1968. — 413 с.
- Русский футуризм: Теория. Практика. Критика. Воспоминания / Сост. В. Н. Терехина, А. П. Зименков. — М., Наследие, 2000. — 480 с.
- Apollonio U.; Humphreys R. Futurist Manifestos. Boston, MFA Publications, 2001. — 240 p. ISBN: 0878466274.
- Lynton N. Futurism // Concepts of Modern Art: From Fauvism to Postmodernism. London: Thames & Hudson, 1994. — 424 p. ISBN 0500202680.
- Rainey L., Poggi C., Wittman L., Futurism: An Anthology. Yale: Yale University Press, 2009. — 624 c. ISBN 9780300088755.
- Итальянский футуризм: Манифесты и программы. 1909—1941: В 2 томах / Сост., предисл., вступл. к разд., коммент., кр. свед. об авторах и библ. Е. Лазаревой. М.: Гилея, 2020
Ссылки
- Текст первого Манифеста итальянского футуризма на русском языке.
- Манифесты итальянского футуризма на итальянском языке.
Эта страница в последний раз была отредактирована 13 июля 2022 в 01:10.
Как только страница обновилась в Википедии она обновляется в Вики 2.
Обычно почти сразу, изредка в течении часа.
Чартизм (англ. Chartism) — политическое и социальное движение в Англии с конца 1830-х до конца 1840-х годов, получившее имя от поданной в 1839 году парламенту петиции, называвшейся хартией или народной хартией. Чартизм можно считать предшественником социал-демократии, хотя собственно социалистические стремления в нём были весьма слабы.
Непосредственной причиной, создавшей чартистское движение, были промышленные кризисы 1825 и 1836 годов и созданная ими безработица 1825—1830 и 1836—1840 годов, распространившаяся преимущественно на Ланкашир, но захватившая также и другие части Англии, выбросившая на рынок десятки тысяч рабочих рук и значительно понизившая заработную плату остальных. Безработица вызвала ещё в 1820-х годах длинный ряд рабочих бунтов в различных городах Ланкашира, сопровождавшихся грабежом булочных и съестных лавок.
Движение буржуазии, приведшее к парламентской реформе 1832 года, нашло горячую поддержку и в рабочих массах, но успех этого движения совершенно не удовлетворил рабочих. Чартисты надеялись, что реформированный, согласно их желаниям, парламент сумеет найти верные средства для устранения социальных бед, против которых они протестовали. Для них построенный на принципе всеобщего голосования парламент должен был явиться организацией работающих масс для защиты их экономических интересов.
Содержание
- 1 Требования Хартии
- 2 История
- 3 Участники движения
- 4 Действия в поддержку петиции
- 5 События после решения парламента
- 6 Хартия 1842 года
- 7 Хартия 1848 года
- 8 Литература
- 9 Примечания
- 10 Ссылки
Требования Хартии
Главное требование петиции 1839 года (опубликована 8 мая 1838 года)[1], выраженное в 6 пунктах (избирательное право для всех мужчин старше 21 года, тайное голосование, отмена имущественного ценза для депутатов, равные избирательные округа, вознаграждение депутатов, годичный срок парламентских полномочий) и сводившееся к всеобщему, прямому, тайному и равному избирательному праву, было чисто политическим и соответствовало желаниям радикальной части буржуазии. Предшественниками чартистов по отношению к этому требованию были ещё в XVIII в. Картрайт (Cartwright), Вилькс, Годвин, в XIX в. Коббет, Аттвуд и в особенности Фрэнсис Плэс (Place), из коих последние два принимали участие и в самом чартистском движении.
Другие требования чартистов, имевшие экономический и социальный характер, были выражаемы в их петициях в менее определённых формах, не в требовательных пунктах, а в мотивировке. Тем не менее именно они, несмотря на всю их невыясненность для самих вождей, являлись центром тяжести движения.
История
Парламент, избранный на основании новой избирательной системы, провёл в 1834 году отмену старинного закона (времён Елизаветы) о призрении бедняков приходами и заменил прежнюю систему призрения рабочим домом, с крайне суровым и даже оскорбительным для заключённых в нём людей режимом; между тем безработица как раз в это время загоняла в рабочий дом массы народа. Закон вызвал страшную ненависть, и она распространилась на реформированный парламент. Движение выразилось сначала в форме протеста против закона о бедных 1834 года.
Начиная с 1836 года, в стране происходили митинги с десятками и даже сотнями тысяч протестующих, направленные против этого закона и оканчивавшиеся подачей в парламент петиций об его отмене. В одну сессию 1838 года было подано 333 петиции, с 268 000 подписей, против закона (в защиту закона поступило только 35 петиций, с 952 подписями).
В 1836 году в Лондоне возникло общество рабочих (англ. London Working Men’s Association), за которым последовало основание других подобных же ассоциаций. В нём была выработана программа хартии из 6 пунктов, вошедших впоследствии в народную хартию. Начиная с 1837 года общество пропагандирует подачу петиции с этими требованиями, но сперва имеет мало успеха; даже «Northern Star», радикальный орган О’Коннора, бывшего впоследствии вождём левого крыла чартистов, не обратил на него ни малейшего внимания.
Главная задача этого органа в 1837 году была пропаганда против закона о бедных. Но в «Poor Man’s Guardian» и в «National Reformer» Бронтерр О’Бриен в 1837 году упрекал рабочих за непонимание значения для них избирательного права; он ухватился за программу лондонской ассоциации рабочих и вёл за неё пропаганду, которая к 1838 году увлекла весьма широкие слои английских рабочих и радикальное крыло английской буржуазии. Появляется несколько журналов, пропагандирующих всеобщее избирательное право во имя экономических интересов масс.
Участники движения
Уже в 1837—1838 годах среди чартистов намечаются два крыла; одно, во главе которого стояли радикальный депутат Аттвут и секретарь лондонской ассоциации рабочих Ловет, высказывалось за союз буржуазии с рабочим классом и отстаивало борьбу исключительно духовными средствами воздействия на парламент (митингами, процессиями, петициями).
«Если два миллиона людей решатся добиться всеобщей подачи голосов — говорил Аттвуд, — и устроят для этого общую стачку, то какое правительство устоит против подобной демонстрации?»
Левое крыло, во главе которого стояли О’Коннор, O’Бриен, священник Стефенс, отстаивало борьбу путём насилия.
Правое крыло поддерживало агитацию за отмену хлебных законов; левое крыло ожидало от её падения заработной платы и усиления буржуазии и потому при современных условиях считало её невыгодной и опасной для рабочего класса, предоставляя её будущему парламенту, избранному всеобщим голосованием. Ему же оно предоставляло отмену или сокращение постоянной армии и государственной церкви — двух институтов, на которые, по его мнению, народ приносит непосильные и бесполезные жертвы. Неясным указанием на их вред, также как на вред законов о бедных, ограничивалась его социальная программа, целиком подчинявшаяся одному политическому требованию.
Социальная и экономическая программа правого крыла была несколько шире, но и она свидетельствовала о слабом уровне экономических и финансовых сведений, и тоже целиком подчинялась тому же политическому требованию. В неё входило уничтожение хлебных законов и понижение таким образом цены хлеба, отмена закона о бедных, разрушение рабочих домов и пересмотр фабричных законов. Кроме того, Аттвуд настаивал на восстановлении бумажной валюты, считая «дорогие деньги», то есть золотую валюту, источником многих бед.
Действия в поддержку петиции
В мае 1838 года имел место грандиозный митинг в Глазго, на котором, по показаниям (возможно, преувеличенным) чартистов, присутствовало 200 000 человек, преимущественно рабочих; героем митинга был Аттвуд. Затем последовали митинги в Манчестере, Бирмингеме, Лондоне, Ньюкастле и других городах. На ньюкастльском митинге была принята предложенная О’Коннором резолюция: отстаивать всеобщее избирательное право «всеми, и притом не только законными средствами».
4 февраля 1839 года в Лондоне собрался первый национальный конвент чартистов, состоявший из 53 делегатов от различных чартистских ассоциаций. Конвент, по плану его устроителей, должен был иметь значение народного или рабочего парламента в противоположность парламенту аристократически буржуазному, заседающему в Вестминстере. На нём шла борьба между левым и правым крылом чартистов, между сторонниками физической силы и нравственного воздействия, и победа склонилась на сторону первых.
На конвенте была окончательно выработана хартия и решена её подача парламенту. В случае ожидавшегося непринятия петиции палатой общин было решено обратиться ко всем сторонникам реформы с предложением в один определённый день взять из сберегательных касс все имеющиеся у них деньги, предъявить к размену на золото все находящиеся в их руках ассигнации, а затем вооружиться и при помощи оружия отстаивать народную свободу.
Хартия начиналась с указания на тяжёлые испытания, которым подвергается в настоящее время народ:
Мы изнемогаем под бременем налогов, которые нашими повелителями всё-таки признаются недостаточными. Наши торговцы и промышленники находятся на краю разорения. Наши рабочие голодают. Капитал не даёт прибыли и труд не вознаграждается. Дом ремесленника опустел, а склад ростовщика наполнился. В рабочем доме нет места, а фабрика стоит без работы. Мы внимательно искали причины нужды… и не нашли их ни в природе, ни в провидении…. Мы с полным почтением заявляем палате общин, что нельзя допустить продолжения такого порядка вещей…. Капитал не должен быть лишён надлежащей прибыли, труд рабочего—надлежащего вознаграждения. Законы, которые делают пищу дорогой, и законы, которые делают деньги редкими и удешевляют труд, должны быть уничтожены; налоги должны ложиться на собственность, а не на производительную деятельность… Как предварительное условие этих и других необходимых преобразований, как единственное средство, при помощи которого интересы народа могут получить защиту, мы требуем, чтобы охрана интересов народа была вверена ему самому.
В течение первой половины 1839 года собирались подписи под этой петицией. Агитация велась по-прежнему на митингах столь же грандиозных, как и митинги 1838 года, нередко собиравшихся ночью при свете факелов, хотя парламент поспешил объявить ночные митинги запрещёнными под страхом уголовной кары.
В июле 1839 года хартия была представлена палате общин с 1 280 000 подписей. 12 июля она была рассмотрена и требования её отвергнуты большинством 235 голосов против 46.
События после решения парламента
Уже 15 июля митинг негодования в Бирмингеме окончился кровавым столкновением народа с полицией. Полиция стреляла, народ, хотя и плохо вооружённый, защищался; в результате — много убитых с обеих сторон, пожар, в котором сгорело 30 деревянных домов, масса арестов и судебных процессов.
4 ноября 1839 года толпа в 10 000 человек, из которых некоторые были вооружены ружьями, пиками, вилами, напали на тюрьму в Ньюпорте, где были заключены многие чартисты, и сделали попытку их освободить. Во время перестрелки было убито 10 и ранено 50 чартистов.
В конце 1839 года 380 чартистов, в том числе все вожди, были приговорены к тюремному заключению на сроки от 1 месяца до 2 лет. Чартистское движение на время затихло.
Однако, уже тогда появилась книга Томаса Карлейля «Chartism», в которой доказывалось, что уничтожить чартизм нельзя, не уничтожив нужды. Действительно, уже летом 1840 года началось оживление в местных чартистских ассоциациях, а 20 июля 1840 года собрался в Манчестере съезд представителей чартистских ассоциаций, на котором была основана центральная (федеративная) организация чартистов (National Charter Association) из представителей местных ассоциаций. На этом конвенте восторжествовало умеренное крыло чартистов и была принята резолюция проводить хартию исключительно конституционными способами. Но в следующие же месяцы в национальной чартистской ассоциации вновь стало заметным революционное течение, в особенности по мере того, как она стала пополняться выпускаемыми из тюрьмы, с ореолом мученичества, вождями первого чартистского движения.
В этой второй фазе чартистского движения делается заметной роль Бронтерра О’Бриена, у которого были некоторые социалистические стремления; он находил, что дело идёт не о частных реформах, а о коренном преобразовании всего экономического строя, и был безусловным противником каких бы то ни было соглашений с консерваторами. Однако, ещё большей популярностью пользовался О’Коннор, ненавидевший вигов и потому готовый поддерживать консерваторов; под его влиянием чартисты поддержали консерваторов на парламентских выборах 1841 года, и последние одержали победу в значительной степени благодаря им.
Хартия 1842 года
В 1842 году была составлена вторая хартия с теми же 6 требованиями, но редактированная гораздо резче; она представлялась уже не с полным почтением, как первая. В ней говорилось:
«податели петиции, зная, что бедность вызывает преступления, смотрят с изумлением и тревогой на то, как плохо поставлена помощь бедным, престарелым и больным; с чувством негодования они видят, что парламент желает сохранить в действии новый закон о бедных, несмотря на его нехристианский характер и гибельное влияние…»
В петиции говорилось не только о гнете налогов, но и о несправедливости огромного содержания членов королевской фамилии и церковных сановников, при нищете народных масс; запрещение ночных митингов признавалось неконституционным; дурные законы объяснялись «стремлением безответственного меньшинства притеснять и довести до голодания большинство»; говорилось о господстве монополий, о недостаточности фабричного законодательства, о необходимости бороться с чрезмерным трудом и низкой заработной платой, о необходимости уничтожения государственной церкви и расторжения законодательной унии Великобритании с Ирландией (то есть о необходимости гомруля для Ирландии); условием для осуществления этих мер выставлялись прежние 6 пунктов.
Под петицией было собрано 3 300 000 подписей (не все, однако, принадлежали взрослым мужчинам). 2 мая 1842 года она была подана палате общин; 16 человек несли её по улицам; так как она не могла войти в ворота палаты общин, то она была разделена на куски и в таком виде внесена. Палата 287 голосами против 59 отвергла петицию.
После этого в Манчестере и в других местах Ланкашира была начата грандиозная стачка; толпы рабочих. примкнувших к стачке, насильно останавливали работавших, а в некоторых случаях портили машины и разбивали съестные лавки. Впрочем, официальные изображения бесчинств, произведённых рабочими, по-видимому сильно преувеличены. В разных местах произошли столкновения с полицией, во время которых было арестовано много рабочих и вождей чартизма.
В конце 1842 года имел место новый процесс против чартистов, окончившийся суровым осуждением. Однако, вследствие формальных ошибок при судопроизводстве приговор был кассирован и дело прекращено; только поэт-чартист Томас Купер отсидел два года в тюрьме (существует предположение, что кассационные поводы были созданы нарочно по желанию министерства Роберта Ниля, чтобы не разжигать страстей).
Чартистское движение вновь замерло, на этот раз на 6 лет. Промышленное оживление 1843—1846 годов сделало его немыслимым. Чартистские вожди, в особенности О’Коннор и О’Бриен, вели пропаганду в своих журналах, но большого успеха не имели. Очень характерен проект, выработанный О’Коннором в это время, основания своего рода акционерного общества для покупки мелких участков земли и для наделения ими рабочих, указывающий, как далеки были его идеалы от стремлений социализма; для него чартизм был выражением протеста против развивающейся промышленной системы, но протестом, видевшим свой идеал не в изменении этой системы, а в её уничтожении и в возвращении к земледельческому строю.
Хартия 1848 года
В 1847 году в Англии начался новый промышленный кризис, опять стала усиливаться безработица, и в 1848 году чартизм вновь оживился на время, отчасти под влиянием толчка, данного парижской революцией. В Лондоне собрался новый конвент чартистов, на котором была принята новая (третья) хартия. Быстро под ней было собрано громадное число подписей (по утверждению О’Коннора — 5 миллионов) и она была передана палате общин.
Комиссия этих 5 миллионов не насчитала. Однако комиссия, среди двух миллионов подписей, стоявших под петицией, нашла подписи королевы Виктории, герцога Веллингтона, апостола Павла и т. п. Раскрытие этого факта сделало хартию и чартизм предметом не ужаса, чем они были прежде, а насмешек, и чартизм после этого окончательно сошёл со сцены.
Нельзя однако сказать, что он остался совершенно безрезультатным. Введение подоходного налога в 1842 года, отмена хлебных пошлин в 1846 году и, самое главное, фабричный закон 1847 года, установивший 10-часовой рабочий день для женщин и детей, в значительной степени являются делом чартистов. Несмотря на то, что 1850-е годы были эпохой, когда рабочее движение в Англии замерло, чартизм оставил глубокую память в рабочем классе Англии; рост тред-унионизма в следующие десятилетия и энергичная борьба рабочего класса за свои экономические интересы и за политические права (1867 и 1884) в значительной степени обязаны своей интенсивностью именно чартистскому движению.
Литература
|
|
Данные в этой статье приведены по состоянию на 1907 год.
Вы можете помочь, обновив информацию в статье. |
Все сочинения по истории Англии в XIX веке посвящают значительное внимание истории чартистского движения; из специальных работ особенное значение имеют:
- Gammage (чартист), «History of the Chartist Movement» (Л, 1894);
- Will. Lovett, «Life and struggles in pursuit of bread, Knowledge and freedom» (автобиография Ловетта; Л., 1876);
- Gr. Wallas, «The life of Fr. Place» (Л., 1898);
- Tildsley, «Die Entstehung und die okonomischen Grundsatze der Chartistenbewegunge (Иена, 1898).
- Весьма ценна статья о чартизме в книге М. Туган-Барановского, «Промышленные кризисы» (2 изд., СПб., 1900).
- Очерк о чартизме в книге Метена: «Социализм в Англии» (СПб., 1898) неудовлетворителен.
- См. ещё G. J. Holyoake, «Life of J. В. Stephens, Preacher and pslitical orator»;
- Джефсон, «Платформа» (СПб., 1901).
- Фридрих Энгельс «Положение рабочего класса в Англии»
Примечания
- ↑ Народная хартия в БСЭ
Ссылки
- chartists.net
Три сюрреалистических манифеста были изданы во время сюрреалистического движения в 1924 и 1929 годах. Два были написаны Андре Бретоном, который также подготовил третий сюрреалистический манифест, который так и не был выпущен. Один из них был написан Иваном Голлем (1924).
Задний план
На основе дадаистского движения в Париже сюрреализм был революционным движением, которое противостояло невероятным ценностям буржуазии. В отличие от сатирического дадаизма, сюрреализм пропагандировал новый взгляд на вещи, под влиянием символизма, экспрессионизма, футуризма, писаний Лаутреамона, Артура Рембо, Альфреда Джарриса и теорий Зигмунда Фрейда.
Андре Бретон был тесно связан с появлением сюрреалистического движения во Франции. К основным идеям Бретона, разделяемым его последователями, было мнение о том, что объективной внешней реальности нет. Бретон опубликовал свой первый манифест дюрриализма в Париже в 1924 году и впоследствии доминировал в этом движении. Во время движения манифест преобладал в так называемом «втором сюрреалистическом манифесте» 1930 года, были сделаны лишь незначительные изменения.
Первые манифесты
В период до 1924 года сформировались две конкурирующие сюрреалистические группы. Каждая группа утверждала, что она является преемником революции, начатой Гийомом Аполлинером. Одна группа во главе с Иваном Голле состояла из Пьера Альберта-Биро, Пола Дерми, Селина Арнаульда, Фрэнсиса Пикабии, Тристана Цары, Джузеппе Унгаретти, Пьера Реверди, Марселя Арланда, Джозефа Дельтея, Жана Пенлеве и Роберта Делоне.
Другая группа, возглавляемая Бретоном, включала Луи Арагона, Роберта Десноса, Павла Элуарда, Жака Барона, Жак-Андре Бойффарда, Жана Каррива, Рене Кревеля и Жоржа Малкина.
Иван Голл опубликовал «Манифест дюрриализма» от 1 октября 1924 года в своем первом и единственном выпуске «Сурреализма» за две недели до выпуска «Бретонского манифеста дюрриализма», опубликованного 15 октября 1924 года «Эпиднес дю Sagittaire».
Голл и Бретон открыто столкнулись, в какой-то момент буквально сражаясь в Comédie des Champs-Élysées, над правами на термин «сюрреализм». В конце концов, Бретон выиграл битву благодаря тактическому и численному превосходству. Несмотря на то, что ссора над предысторией сюрреализма завершилась победой Бретона, история сюрреализма с этого момента осталась бы отмеченной переломами, отставками и оглушительными изъянами, причем каждый сюрреалист имел свое собственное мнение о проблеме и целях и принимал больше или меньше определений, изложенных Андре Бретоном.
Манекен сюрреалистов (1924)
Этот текст изначально был задуман как предисловие к Soluble Fish, которое будет опубликовано в том же году.
Неоднородный текст, текст объединяет различные идеи и принципы написания, которые Элизабет Кеннел-Рено объединяет около восьми элементов:
Дань воображению
Призыв к удивлению
Вера в разрешении конфликта между мечтой и реальностью
Принцип автоматического письма
Определение сюрреализма
Сюрреалистические изображения
Коллажи фрагментов предложений
Нонконформистское отношение
Бретон определяет сюрреализм как: «Чистый психический автоматизм, посредством которого предлагается выразить либо в устной, либо в письменной форме, или каким-либо другим образом, фактическое функционирование мысли. Диктовка мысли при отсутствии какого-либо контроля, осуществляемого разумом, от любой эстетической или моральной озабоченности ».
После ликвидации коллекции «Аристофил» в марте 2015 года манускрипт «Манифест сюрреализма» объявляется на аукционе в Друо. 4 После правительственного вмешательства текст классифицируется как национальные сокровища и он изымается из продажи.
Цитаты
«Реалистичное отношение — это плод посредственности, ненависти и ползучего тщеславия. Именно от нее рождаются книги, которые оскорбляют интеллект».
«Неизлечимая мания, сводящая неизвестное к известному, к классифицируемому, служит только для оцепенения мозгов».
«В наши дни методы логики служат только для решения вторичных проблем».
«Крайняя разница важности, которая в глазах обычного наблюдателя имеет события пробуждения, а сон всегда наполнял меня изумлением … Возможно, моя мечта прошлой ночи пошла накануне вечером и продолжила достойной суровости следующей ночью ».
«Скажем, это раз и навсегда: чудеса всегда прекрасны, все прекрасные прекрасны, только чудесно красиво … С раннего детства дети отделены от изумительного, так что, когда они вырастут, они больше не имеют девственности ума, что позволяет им наслаждаться экстремальным удовольствием в чтении детской истории ».
«Пусть наступит день, когда стихи укажут конец деньгам, и один сломит хлеб с неба на земле».
«В честь Гийома Аполлинера, мы с Сулпапом назвали« сюрреализм »новым форматом выражения, который у нас был в нашем распоряжении, и что мы стремились донести до наших друзей»
«Сюрреализм не позволяет тем, кто освящает его, отказываться от него, когда ему хочется это делать. Он действует на ум как наркотики и многие другие связанные эпохи
«Ум, погружающийся в сюрреализм, оживляет, с возвышением, большую часть своего детства».
«Воображение, дорогая, что я особенно люблю в тебе, это не прощать».
«Только то, что превозносит меня, по-прежнему остается единственным словом: свобода. Я считаю уместным поддерживать на неопределенный срок старый человеческий фанатизм».
бретонский
Сюрреалистический манифест был написан Бретоном и опубликован в 1924 году в виде брошюры («Издания дю Sagittaire»). В документе определяется сюрреализм как:
Психический автоматизм в его чистом состоянии, посредством которого предлагается выразить — устно, посредством написанного слова или любым другим способом — фактическое функционирование мысли. Диктуемая мыслью, в отсутствие какого-либо контроля, осуществляемого разумом, освобождается от какой-либо эстетической или моральной озабоченности.
Текст включает многочисленные примеры применения сюрреализма к поэзии и литературе, но дает понять, что его основные принципы могут применяться к любым обстоятельствам жизни; не ограничиваясь только художественной сферой. Также подчеркивается важность мечты как резервуара сюрреалистического вдохновения.
Бретон также обсуждает свое первоначальное столкновение с сюрреализмом в известном описании гипнагогического состояния, которое он испытал, когда в его голове появилась необъяснимая фраза: «В окне есть человек, который вырезает два окна». Эта фраза повторяет восприятие Бретоном сюрреализма как сопоставления «двух далеких реальностей», объединенных для создания нового.
В манифесте также упоминаются многочисленные предшественники сюрреализма, воплотившие сюрреалистический дух, в том числе маркиз де Сад, Чарльз Бодлер, Артур Рембо, Конт де Лаутремонт, Раймонд Руссель и Данте. Также цитируются работы нескольких его современников в развитии сюрреалистического стиля в поэзии, включая Филиппа Супо, Пола Элуарда, Роберта Десноса и Луи Арагона.
Манифест был написан с большим абсурдистским юмором, демонстрируя влияние предшествовавшего ему движения Дада.
Текст заключает, утверждая, что сюрреалистическая деятельность не следует никакому установленному плану или условному образцу, и что сюрреалисты в конечном итоге являются нонконформистами.
Манифест назвал следующие, среди прочих, участниками сюрреалистического движения: Луи Арагона, Андре Бретона, Роберта Десноса, Пола Элуарда, Жака Барона, Жак-Андре Бойффарда, Джин Карриве, Рене Кревеля и Жоржа Малкина.
Переиздание 1929 года
В 1929 году, переизданный без изменений, Манифест был увеличен предисловием 6 и «Письмом к слепым» в 1925 году.
Второй сюрреалистический манифест (1930)
В своем исследовании Элизабет Кеннел-Рено выделяет восемь основных тем:
Фальшивый характер старых антиномий
Сюрреализм не требует никакой морали
Критика некоторых сюрреалистов
Напомним о фондах
Призыв к социальной вовлеченности
Предупреждение против политического воспитания
Притяжение для эзотеризма
Отказ от меркантильного успеха
Этот Второй Манифест получил резкий ответ Роберту Десносу.
Впоследствии Андре Бретон попытается установить в своих контекстах конфликты, которые он может иметь с некоторыми художниками, и он напишет в 1946 году предупреждение о переиздании второго манифеста. Однако он сохраняет свои позиции.
Пролегомены к третьему сюрреалистическому манифесту или нет (1942)
Это краткий текст, около десяти страниц и вкрапленный «интерлюдами», который Бретон пишет, пока Вторая мировая война продолжается без депрессии.
Третий манифест
В 1929 году Бретон попросил сюрреалистов оценить их «степень нравственной компетентности», а вместе с другими теоретическими уточнениями был выпущен Второй манифест дюрриализма. Этот манифест отлучил от сюрреалистов неохотно совершать коллективные действия: Барон, Деснос, Бойффард, Мишель Лейрис, Раймонд Кено, Жак Преверт и Андре Массон. Президиум (печатная вставка), опубликованный с выпуском Манифеста, был подписан теми сюрреалистами, которые остались верными Бретону и которые решили принять участие в новой публикации под названием «Сюрреализм на службе революции». Среди участников и, следовательно, преданных сюрреалистов были Максим Александр, Луи Арагон, Джо Буске, Луис Бунюэль, Рене Чар, Рене Кревель, Сальвадор Дали, Пол Элюард, Макс Эрнст, Марсель Фурье, Камиль Геманс, Пол Нуге, Бенджамин Перет, Фрэнсис Пондж, Марко Ристич, Жорж Садул, Ив Танги, Андре Тирион, Тристан Цара и Альберт Валентин.
Деснос и другие, брошенные Бретоном, перешли в периодические документы, под редакцией Жоржа Батай, чей антиидеалистический материализм породил гибридный сюрреализм, раскрывающий базовые инстинкты людей.
Цитаты
«И поскольку безопасный полет духа зависит от степени сопротивления, противостоящего этой идее, нетрудно понять, что сюрреализм не колебался, чтобы принять абсолютное восстание, полное недоразумение, саботаж в соответствии с правилами, что ничего не ожидать кроме насилия ».
«Тот, кто притворился, что принял это убеждение, не совершив себя в этом отчаянии, скоро будет рассматриваться как враг в глазах тех, кто знает».
«Если сюрреализмом мы отвергаем идею о том, что возможны только то, что существует», если мы объявляем по пути, который «существует», мы достигаем того, чего не было, если мы не боимся восстания против логики, если мы не ругайтесь, что действие, совершаемое во сне, менее важно, чем действие, совершаемое в бодрствующем состоянии, если мы не уверены, что в один прекрасный день больше не будет «времени» (…): как вы хотите, чтобы мы проявили любая форма заботы или толерантности к любому устройству социальной защиты, каким бы оно ни было? »
«Мы воюем во всех отношениях, поэтическое безразличие, художественное отвлечение, научные исследования, чистые размышления, и мы не хотим иметь ничего общего с духовными хранителями».
«Даже если бы ни один из тех, кто не оценивал свои возможности смысла и не жаждал правды, жил бы сюрреализм … Я обещал себе отказаться от своей печальной участи, определенного числа людей».
«Мне пришлось защищать сюрреализм обвинения в том, что он является антикоммунистическим и контрреволюционным политическим движением»
«Сюрреализм считается неразрывно связанным с маршем марксистской мысли».
Темы:
Темы: однообразные видения, восстановление плодовитого детского воображения, психическое заболевание как откровение истины, отмена логики в пользу автоматизма (концепция фрейдистского вдохновения). Фигура Зигмунда Фрейда оказывает огромное влияние на Бретона, который принимает психоаналитические анализы во сне («Психология — это предмет, по которому я не хочу шутить», — заявляет он). Фрейд будет неосведомленным пророком сюрреализма. Сон — это состояние сознания, которое возвышается Бретоном до статуса законной реальности, подобно пробуждению. Последнее рассматривается как явление интерференции, гипотеза, подтвержденная наличием лапсуса и недоразумениями каждого вида, т. Е. Частью самой искренней и неуправляемой совести от Суперэго. Согласно Бретону, сочетание этих двух состояний порождает Абсолютную Реальность, называемую Суреальностью.
Автоматизм, который объясняет саму смысл сюрреализма в определении открытости, также является фрейдистским вдохновением: он позволяет пропускать слова или изображения без их прохождения через фильтр рациональной организации смысла. Результат может показать тревожные образы, потому что они раскрывают неоткрытые скрытые желания или страхи. Примером могут служить гипнагогические образы или слуховые галлюцинации полуспятия, к которым напоминают многие сюрреалистические представления. Бретон оставляет личный пример: в окне у человека вырезается два человека. Между мечтой и волнением он услышал голос, который сопровождал восприятие описанного образа. Эта устная мысль показала бы в этом случае его страх перед кастрацией.
Последняя часть дает советы разных видов в свете групповой поэзии, например, как не скучать, как говорить, писать фальшивые романы, мнения о смерти и примеры сюрреалистических фраз.
Оригинальная рукопись была продана на аукционе Sotheby’s в Париже в мае 2008 года на сумму около 500 000 евро.
Придерживающиеся художники
Они подписываются на манифест (или, как говорит Бретон, «они совершили акт абсолютного сюрреализма»):
Луи Арагон, Жак Барон, Жак-Андре Бойффард, Андре Бретон, Жан Каррив, Рене Кревель, Джозеф Дельтей, Роберт Деснос, Пол Элуард, Фрэнсис Жерар, Жорж Лимбур, Жорж Малкин, Макс Мориес, Пьер Навиль, Марсель Нолл, Бенджамин Перет, Гаэтан Пикон, Филипп Супо, Роджер Витрак, Джоан Миро.
Сто лет назад, 14 июля 1916 года, в Цюрихе, в кафе, с вызывающим названием «Кабаре Вольтера», прошел первый вечер дадаистов. Появилось на свет одно из самых странных и влиятельных художественных течений XX века.
Кафе открыл поэт и журналист Хуго Балль. Он же был и автором первого манифеста дадаистов, зачитанного в тот великий вечер.
О роли дадаизма и художниках дадаистах, о влиянии этого явления на весь современный мир, «Самкульт» еще будет писать в течение всего юбилейного года. А пока — документ. Первый манифест дадаизма, который по другому назывался «анти-артом» и если вы прочтете внимательно, то поймете почему. Документ был обнародован ровно сто лет назад, вечером 14 июля 1916 года, в Цюрихе, Швейцария.
Манифест к первому вечеру дадаистов в Цюрихе
Дада – новое направление в искусстве. Об этом говорит уже то, что до сих пор никто ничего о нем не знал, а завтра о нем заговорит весь Цюрих. Слово «Дада» взято из словаря. Все ужасно просто. По-французски оно означает: конек, любимое занятие. По-немецки: адье, прощай, будь добр, слазь c моей шеи, до свидания, до скорого!
По-румынски: да, верно, вы правы, это так, конечно, действительно, так и порешим.
И так далее.
Интернациональное слово. Только слово. Слово как движение.
Все просто до ужаса. Создать из этого направление в искусстве – значит предвосхитить многие затруднения. Дада-психология, Дада-Германия со всеми ее несварениями и конвульсиями туманов, Дада-литература, Дада-буржуазия, и вы, уважаемые поэты, творившие при помощи слов, но никогда не творившие само слово, ходившие вокруг да около голой сути, – вы тоже Дада. Дада-мировая война и ее нескончаемость, Дада-революция и ее задержка. И вы, друзья, и вы, горе-поэты, вы, дражайшие мануфактуристы и евангелисты, – вы тоже Дада.
Дада-Тцара, Дада-Хюльзенбек, Дада м`дада, Дада м`дада, Дада мхм’, Дада Деро Дада Дада-Хю, Дада-Тца.
Как достигают вечного блаженства? Произнося: Дада.
Как становятся знаменитым? Произнося: Дада.
С благородным жестом и изящными манерами.
До умопомрачения, до бессознательности.
Как сбросить с себя все змеиное, склизкое, все рутинное, борзописское?
Все нарядное и приглядное, все примерное и манерное, благоверное, изуверное? Произнося: Дада. Дада – это душа мира. Дада – это гвоздь сезона. Дада – это лучшее цветочное мыло в мире. Дада-господин Рубинер, Дада-господин Корроди, Дада-господин Анастазиус Лилиенштайн.
По-немецки это значит: больше всего ценить гостеприимство Швейцарии; а в смысле эстетическом все зависит от качества.
Читаю стихи, которые ставят перед собой целью ни много ни мало как отказ от языка.
Дада-Иоганн Фуксганг Гёте. Дада-Стендаль. Дада-Будда.
Далай Лама, Дада м’ Дада, Дада м’ Дада, Дада мхм’ Дада.
Все дело в связях, в том, чтоб их вначале слегка нарушить.
Не хочу слов, изобретенных другими. Все слова изобретены другими.
Хочу совершать собственные безумства, следовать своему ритму, иметь соответствующие ему свои гласные и согласные.
Если замах мой на семь аршин, мне следовательно нужны слова длиною в семь аршин, слова же господина Шульце не больше двух с половиной сантиметров.
Наконец-то можно стать свидетелем возникновения членораздельной речи.
Я заставляю гласные кувыркаться, просто произвожу звуки, как если бы мяукала кошка. Всплывают слова, плечи слов, ноги, руки, ладони слов. Ау, ой, у…
Не обязательно произносить много слов. Стих – это повод обойтись по возможности без слов и языка. Этого проклятого языка, липкого, как грязные руки маклеров, от прикосновений которых стираются монеты. Хочу владеть словом в тот момент, когда оно заканчивается и когда оно начинается.
У каждого дела свое слово, но само слово стало делом. Почему нам не отыскать его?
Почему дерево не могло бы называться плюплюшем или плюплюбашем, после того как выпал дождь? Слово, слово, слово – вне вашей сферы, вашего спертого воздуха, вне этой смехотворной импотенции, этого поразительного самодовольства, вне ваших наветов, вашей очевидной ограниченности!
Слово, господа, слово, – общественная проблема первостепенной важности.
Хуго Балль
1916
Источник
Джакомо Балла. Скорость мотоцикла, 1913
20 февраля 1909 года был опубликован «Первый манифест футуризма».
Футуризм (от лат. futurum будущее) — общее название литературно-художественных авангардистских движений в искусстве 1910-х – начала 1920-х годов. Это течение зародилось в Италии, было теоретически обосновано и получило широкое распространение в Европе, а также и в России. 20 февраля 1909 года на первой странице французской газеты «Фигаро» был напечатан текст в виде платного объявления под названием «Обоснование и манифест футуризма», подписанный известным итальянским литератором и поэтом Филиппо Томазо Маринетти (1876-1944).
Основатель и главный идеолог футуризма Филиппо Томазо Маринетти
От этой даты и принято отсчитывать историю футуризма — одного из крупнейших течений европейского искусства начала XX века. В манифесте футуризма, который стал основополагающим документом этого авангардистского течения, была заявлена «антикультурная, антиэстетическая и антифилософская» его направленность.
Основатель движения и главный идеолог футуризма Маринетти заявил, что «Главными элементами нашей поэзии будут: храбрость, дерзость и бунт». Манифест состоял из двух частей: текста-вступления и программы, включавшей 11 основополагающих пунктов-тезисов футуристической идеи. В нем провозглашался культ будущего и разрушение прошлого; восхвалялось стремление к скорости, бесстрашие, необычные формы; отвергались страхи и пассивность; отрицались все логические, любые синтаксические связи и правила. Основной целью ставилось напугать и встряхнуть обывателя: ‘Не существует красоты вне борьбы. Нет шедевров без агрессивности!». Oтвoдя ceбe poль пpooбpaзa иcкyccтвa бyдyщeгo, фyтypизм в кaчecтвe ocнoвнoй пpoгpaммы выдвигaл идeю paзpyшeния кyльтypныx cтepeoтипoв и пpeдлaгaл взaмeн aпoлoгию тexники и ypбaнизмa кaк глaвныx пpизнaкoв нacтoящeгo и гpядyщeгo.
Антонио Сант’Элиа. Урбанистический рисунок
Маринетти провозгласил «всемирно историческую задачу футуризма», которая заключалась в том, чтобы «ежедневно плевать на алтарь искусства». Футуристы проповедовали разрушение форм и условностей искусства ради слияния его с ускоренным жизненным процессом XX века. Для них характерно преклонение перед действием, скоростью, силой и агрессией; возвеличивание себя и презрение к слабому; упоение войной и разрушением. Текст манифеста вызвал бурную реакцию в обществе, но, однако, положил начало новому «жанру». Футуризм быстро нашел единомышленников — сначала в литературной среде, а потом и практически во всех сферах художественного творчества — в музыке, живописи, скульптуре, театре, кино и фотографии — как самой Италии, так и далеко за ее пределами.
Джакомо Балла. Динамизм собачки на поводке, 1912
В принципе, любое модернистское течение в искусстве утверждало себя путем отказа от старых норм, канонов, традиций. Однако футуризм отличался в этом плане крайне экстремистской направленностью, строя «искусство будущего» при отрицании всего предшествующего художественного опыта и традиционной культуры с ее нравственными и художественными ценностями. Футуризм начинался с манифестов и деклараций, а вскоре стал важным политическим движением. Очень быстро новые манифесты появились буквально в каждом кружке футуристов разных направлений искусства Италии, России и других странах Европы. А приемы эпатажа широко использовались всеми модернистскими школами, поскольку футуризм нуждался в повышенном к себе внимании. Равнодушие было для него абсолютно неприемлемым, необходимым условием существования являлась атмосфера скандала.
Умберто Боччони. Улица входит в дом. 1911
Первая значительная выставка итальянских художников-футуристов прошла в Париже в 1912 и затем проехала по всем художественным центрам Европы. Везде она имела скандальный успех, но не привлекла серьезных последователей. До России выставка не доехала, но русские художники в то время сами часто и подолгу жили за границей, теория и практика итальянского футуризма оказались во многом созвучны их собственным исканиям.
Альфредо Гауро Амбрози. Аэропортрет дуче, 1930
В 1913 году итальянский художник-футурист Луиджи Руссоло написал Манифест «Искусство шумов», который был адресован другому видному футуристу Франческо Балилла Прателла.
В своём манифесте Руссоло описывал возможность и необходимость использования различных шумов при создании музыки. Руссоло не остановился на теоретической постановке вопроса и в отличие от того же Балилла Прателла, который оставался довольно консервативен в музыкальном плане, начал конструировать шумогенераторы, которые назвал «intonarumori».
Итальянский футуризм был хорошо известен в России почти с самого рождения. Манифест футуризма Маринетти был переведен и напечатан в газете «Вечер» 8 марта 1909. Итальянский корреспондент газеты «Русские ведомости» М.Осоргин регулярно знакомил русского читателя с футуристическими выставками и выступлениями. В.Шершеневич оперативно переводил практически все, что писал Маринетти. Поэтому, когда в начале 1914 Маринетти приехал в Россию, его выступления не произвели никакой сенсации. Главное же, к этому времени в русской литературе расцвел собственный футуризм, который почитал себя лучше итальянского и не зависимым от него. Первое из этих утверждений бесспорно: в русском футуризме были таланты такого масштаба, которых не знал футуризм итальянский.
В России направление футуризма носило название — кyбoфyтypизм, оно было основано на соединении принципов французского кубизма и общеевропейских установок футуризма. Русский футуризм весьма отличался от своего западного варианта, унаследовав лишь пафос строителей «искусства будущего». А учитывая общественно-политическую ситуацию в России тех лет, зерна данного течения упали на благодатную почву. Хотя для большинства кубофутуристов «программные опусы» были важнее самого творчества, но русские авангардисты начала 20 века вошли в историю культуры как новаторы, совершившие переворот в мировом искусстве — как в поэзии, так и в других областях творчества.
Давид Давидович Бурлюк. Головы, 1911
1912-1916 годы — это период расцвета футуризма в России, когда прошли сотни выставок, поэтических чтений, спектаклей, докладов, диспутов. Стоит отметить, что кубофутуризм не вылился в целостную художественную систему, и этим термином обозначались самые разные тенденции русского авангарда. К поэтам-кубофутуристам относились Велимир Хлебников, Елена Гуро, Давид и Николай Бурлюки, Василий Каменский, Владимир Маяковский, Алексей Кручёных, Бенедикт Лившиц.
Кузнечик
Крылышкуя золотописьмом
Тончайших жил,
Кузнечик в кузов пуза уложил
Прибрежных много трав и вер.
«Пинь, пинь, пинь!» — тарарахнул зинзивер.
О, лебедиво!
О, озари!
Велемир Хлебников,1908-1909
Футуристами называли себя члены петербургского «Союза молодежи» — В.Татлин, П.Филонов, А.Экстер; художники-авангардисты — М.Шагал, К.Малевич, М.Ларионов, Н.Гончарова.
Владимир Маяковский. Рулетка
Давид Бурлюк. Портрет песнебойца фигуриста Василия Каменского
Казимир Малевич. Жизнь в большой гостинице
Любовь Попова. Человек + воздух + пространство, 1912
Источники:
http://www.calend.ru/event/6513/ © Calend.ru
http://all-art.do.am/
Футуризм (от лат. futurum – будущее) – общее название литературно-художественных авангардистских движений в искусстве 1910-х – начала 1920-х годов. Это течение зародилось в Италии, было теоретически обосновано и получило широкое распространение в Европе, а также и в России.
20 февраля 1909 года на первой странице французской газеты «Фигаро» был напечатан текст в виде платного объявления под названием «Обоснование и манифест футуризма», подписанный известным итальянским литератором и поэтом Филиппо Томазо Маринетти (1876-1944). От этой даты и принято отсчитывать историю футуризма – одного из крупнейших течений европейского искусства начала 20 века.
В манифесте футуризма, который стал основополагающим документом этого авангардистского течения, была заявлена «антикультурная, антиэстетическая и антифилософская» его направленность. Основатель движения и главный идеолог футуризма Маринетти заявил, что: «Главными элементами нашей поэзии будут: храбрость, дерзость и бунт».
Манифест состоял из двух частей: текста-вступления и программы, включавшей 11 основополагающих пунктов-тезисов футуристической идеи. В нем провозглашался культ будущего и разрушение прошлого; восхвалялось стремление к скорости, бесстрашие, необычные формы; отвергались страхи и пассивность; отрицались все логические, любые синтаксические связи и правила. Основной целью ставилось напугать и встряхнуть обывателя: «Не существует красоты вне борьбы. Нет шедевров без агрессивности!».
Oтвoдя ceбe poль пpooбpaзa иcкyccтвa бyдyщeгo, фyтypизм в кaчecтвe ocнoвнoй пpoгpaммы выдвигaл идeю paзpyшeния кyльтypныx cтepeoтипoв и пpeдлaгaл взaмeн aпoлoгию тexники и ypбaнизмa кaк глaвныx пpизнaкoв нacтoящeгo и гpядyщeгo. Маринетти провозгласил «всемирно историческую задачу футуризма», которая заключалась в том, чтобы «ежедневно плевать на алтарь искусства». Футуристы проповедовали разрушение форм и условностей искусства ради слияния его с ускоренным жизненным процессом 20 века. Для них характерно преклонение перед действием, скоростью, силой и агрессией; возвеличивание себя и презрение к слабому; упоение войной и разрушением.
Текст манифеста вызвал бурную реакцию в обществе, но, однако, положил начало новому «жанру». Футуризм быстро нашел единомышленников – сначала в литературной среде, а потом и практически во всех сферах художественного творчества – в музыке, живописи, скульптуре, театре, кино и фотографии – как самой Италии, так и далеко за ее пределами.
В принципе, любое модернистское течение в искусстве утверждало себя путем отказа от старых норм, канонов, традиций. Однако футуризм отличался в этом плане крайне экстремистской направленностью, строя «искусство будущего» при отрицании всего предшествующего художественного опыта и традиционной культуры с ее нравственными и художественными ценностями.
Футуризм начинался с манифестов и деклараций, а вскоре стал важным политическим движением. Очень быстро новые манифесты появились буквально в каждом кружке футуристов разных направлений искусства Италии, России и других странах Европы. А приемы эпатажа широко использовались всеми модернистскими школами, поскольку футуризм нуждался в повышенном к себе внимании. Равнодушие было для него абсолютно неприемлемым, необходимым условием существования являлась атмосфера скандала.
В России направление футуризма носило название – кyбoфyтypизм, оно было основано на соединении принципов французского кубизма и общеевропейских установок футуризма. Русский футуризм весьма отличался от своего западного варианта, унаследовав лишь пафос строителей «искусства будущего». А учитывая общественно-политическую ситуацию в России тех лет, зерна данного течения упали на благодатную почву.
Хотя для большинства кубофутуристов «программные опусы» были важнее самого творчества, но русские авангардисты начала 20 века вошли в историю культуры как новаторы, совершившие переворот в мировом искусстве – как в поэзии, так и в других областях творчества. 1912-1916 годы – это период расцвета футуризма в России, когда прошли сотни выставок, поэтических чтений, спектаклей, докладов, диспутов. Стоит отметить, что кубофутуризм не вылился в целостную художественную систему, и этим термином обозначались самые разные тенденции русского авангарда.
Футуристами называли себя члены петербургского «Союза молодежи» – В. Татлин, П. Филонов, А. Экстер; поэты – В. Хлебников, В. Каменский, Е. Гуро, В. Маяковский, А. Крученых, братья Бурлюки; художники-авангардисты – М. Шагал, К. Малевич, М. Ларионов, Н. Гончарова и другие.