Как пишется перун на древнеславянском

Перун

Синонимы:

Полезное

Perun
God of the sky, lightning, thunder, war, justice and physical realm
Perun by Andrey Shishkin
Weapon	Hammer, mace or axe
Battles	Battle of Perun and Veles
Animals	Eagle
Symbol	Oak, fire, iris
Personal information
Consort	Mokosh, Perunika or Dodola
Children	Jarilo and Morana[1]
Equivalents
Indo-European equivalent	Perkwunos
Baltic equivalent	Perkūnas

In Slavic mythology, Perun (Cyrillic: Перýн) is the highest god of the pantheon and the god of sky, thunder, lightning, storms, rain, law, war, fertility and oak trees. His other attributes were fire, mountains, wind, iris, eagle, firmament (in Indo-European languages, this was joined with the notion of the sky of stone^[2]), horses and carts, and weapons (hammer, axe (Axe of Perun), and arrow). He was first associated with weapons made of stone and later with those of metal.^[3][4]

Sources[edit]

Of all historic records describing Slavic gods, those mentioning Perun are the most numerous. As early as the 6th century, he was mentioned in De Bello Gothico, a historical source written by the Eastern Roman historian Procopius. A short note describing beliefs of a certain South Slavic tribe states they acknowledge that one god, creator of lightning, is the only lord of all: to him do they sacrifice an ox and all sacrificial animals. While the name of the god is not mentioned here explicitly, 20th century research has established beyond doubt that the god of thunder and lightning in Slavic mythology is Perun.^[5] To this day the word perun in a number of Slavic languages means «thunder,» or «lightning bolt».

The Primary Chronicle relates that in the year 6415 (907 AD) prince Oleg (Old Norse: Helgi) made a peace treaty with the Byzantine Empire and by taking his men to the shrines and swearing by their weapons and by their god Perun, and by Volos, the god of cattle, they confirmed the treaty. We find the same form of confirmation of a peace treaty by prince Igor in 945. In 980, when prince Vladimir the Great came to the throne of Kiev, he erected statues of five pagan gods in front of his palace which he soon thereafter discarded after his Christianization in 988. Perun was chief among these, represented with a silver head and a golden moustache.^[5]: 133- Vladimir’s uncle Dobrynya also had a shrine of Perun established in his city of Novgorod. After the Christianization of Kievan Rus, this place became a monastery, which, quite remarkably, continued to bear the name of Perun.

Perun is not mentioned directly in any of the records of Western Slavic traditional religion, but a reference to him is perhaps made in a short note in Helmold’s Chronica Slavorum, written in the latter half of the 12th century, which states (quite similarly to Procopius some six centuries earlier) that Slavic tribes, even though they worship many various gods, all agree there is a supreme god in heaven which rules over all other on earth. This could be a reference to Perun, but since he is not named, nor any of his chief attributes (thunder or lightning) mentioned, we cannot be certain.

Slavic traditions preserved very ancient elements and intermingled with those of neighbouring European peoples. An exemplary case are the South Slavic still-living rain rituals Perperuna and Dodola of the couple Perun–Perperuna/Perunika, Lord and Lady Thunder, shared with the neighbouring Albanians, Greeks and Arumanians, corresponding to the Germanic Fjörgynn–Fjörgyn, the Lithuanian Perkūnas/Dundulis–Perkūna, and finding similarities in the Vedic hymns to Parjanya.^[6]

Etymology[edit]

Perun is strongly correlated with the near-identical Perkūnas/Pērkons from Baltic mythology, suggesting either a common derivative of the Proto-Indo European thunder god (whose original name has been reconstructed as *Perkwunos), or that one of these cultures borrowed the deity from the other. The root *perkwu originally probably meant oak, but in Proto-Slavic this evolved into *per- meaning «to strike, to slay».

The Lithuanian word «Perkūnas» has two meanings: «thunder» and the name of the god of thunder and lightning. From this root comes the name of the Finnish deity Ukko, which has a Balto-Slavic origin.^[7]

Artifacts, traditions and toponyms show the presence of the cult of Perun among all Slavic, Baltic and Finnic peoples. Perun was also related to an archaic form of astronomy – the Pole star was called Perun’s eye and countless Polish and Hungarian astronomers continued this tradition – most known ones are Nicolaus Copernicus, and Franz Xaver von Zach.

Myth[edit]

In Slavic mythology, much like in Norse and Baltic mythologies, the world was represented by a sacred tree, usually an oak, whose branches and trunk represented the living world of heavens and mortals, whilst its roots represented the underworld, i.e. the realm of the dead. Perun was the ruler of the living world, sky and earth, and was often symbolised by an eagle sitting on the top of the tallest branch of the sacred tree, from which he kept watch over the entire world. Deep down in the roots of the tree was the place of his opponent, symbolised by a serpent or a dragon: this was Veles, watery god of the underworld, who continually provoked Perun by creeping up from the wet below up into the high and dry domain of Perun, stealing his cattle, children, or wife. Perun pursued Veles around the earth, attacking him with his lightning bolts from the sky. Veles fled from him by transforming himself into various animals, or hiding behind trees, houses, or people; wherever a lightning bolt struck, it was believed that this was because Veles hid from Perun under or behind that particular place. In the end, Perun managed to kill Veles, or to chase him back down into his watery underworld. The supreme god thus reestablished order in the world, which had been disrupted by his chaotic enemy. He then returned to the top of the World tree and proudly informed his opponent down in the roots «Well, there is your place, remain there!» (Ну, там тваё мейсца, там сабе будзь!). This line came from a Belarusian folk tale. To the Slavs, the mythological symbolism of a supreme heavenly god who battles with his underworldly enemy through storms and thunder was extremely significant.

While the exact pantheon characterization differed between the various Slavic tribes, Perun is generally believed to have been considered as the supreme god by the majority, or perhaps by nearly all Slavs, at least towards the end of Slavic paganism. The earliest supreme god was probably Rod; it is unclear precisely how and why his worship as the head of the pantheon evolved into the worship of Perun. Another candidate for supreme deity among at least some Slavs is Svarog.^{[citation needed]}

Weapons[edit]

In the classification scheme of Georges Dumézil, Perun was the god of the second function (physical and military power), a god of war, and as such, he was armed with several fantastic weapons. Perun’s lightning bolts were believed to be stones and stone arrows. According to folk beliefs, fulgurites, belemnites, and sometimes even the remains of prehistoric stone tools found in the ground are remains of these weapons. Various Slavic countries also call these deposits «Perun’s stones», «thunderbolt stones», «thunderbolt wedges» and «Perun’s arrow»; other unrelated names for these include «devil’s finger», «God’s finger», and «Mother of God finger», and in Lithuania, «Perkun’s finger» (Belemnitida).^{[citation needed]} These thunderbolt stones were sometimes said to be transferred back to the sky by the wind after being under earth for a period of seven years. The weapons of Perun protected against bad luck, evil magic, disease, and – naturally enough – lightning itself.

Perun also had another type of weapon in his arsenal, as destructive as his firestone arrows, but even more unusual: mythical golden apples. While this may not seem to be much of a weapon, in many^{[citation needed]} Slavic folk accounts, the golden apple appears as a talisman of ultimate destruction. An example from a folk song from Montenegro with strong mythical elements relates:

…Те извади три јабуке златне
И баци их небу у висине…
…Три муње од неба пукоше
Једна гађа два дјевера млада,
Друга гађа пашу на дорину,
Трећа гађа свата шест стотина,
Не утече ока за свједока,
Ни да каже, како погибоше.

«…He grabbed three golden apples
And threw them high into the sky…
…Three lightning bolts burst from the sky,
The first struck at two young grooms,
The second struck pasha on brown horse,
The third struck six hundred wedding guests,
Not an eyewitness left
Not even to say how they died.»

The cult of Perun among neighboring tribes[edit]

The Baltic tribes had a widespread cult of the thunderer Perkunas, one of the main deities of the Baltic pantheon. With Perun, this deity also shares common attributes (amulets in the form of an axe, a fiery four-pointed symbol, oak as the main tree^[3]) and the origin of the name (from the PIE root *perk). In the modern Baltic languages, related words associated with the deity Perkunas have been preserved: Lithuanian perkūnas (‘thunder’) and perkūnija (‘lightning’); Latvian pērkons (‘thunder’).

Perun was worshipped by the Varangian (Scandinavian) warriors hired by Oleg and Igor during the campaigns against Byzantium (In the treaty of 971, the Varangians reinforce their oath not only with Perun, but also with the Slavic deity Veles); this shows that the cult of Perun was also widespread in Scandinavia. It is likely that the purely Slavic god Perun replaced for them the Scandinavian Thor, also the thunderer.^[8]

The Finnic peoples had a deity Ukko, which had similar functions and attributes with the Slavic and Baltic deities.

Characteristics[edit]

Remains of an ancient shrine to Perun discovered in Peryn consisted of a wide circular platform centred around a statue, encircled by a trench with eight apses, which contained sacrificial altars and possibly additional statues. The overall plan of the shrine shows clear symbolism of the number nine. This is sometimes interpreted that Perun, in fact, had nine sons (or eight sons, with himself, the father, being the ninth Perun). In some Slavic folk songs, nine unnamed brothers are mentioned.

Similarly to Perkūnas of Baltic mythology, Perun was considered to have multiple aspects. In one Lithuanian song, it is said there are in fact nine versions of Perkūnas. From comparison to the Baltic mythology, and also from additional sources in Slavic folklore, it can also be shown that Perun was married to the Sun. He, however, shared his wife with his enemy Veles, as each night the Sun was thought of as diving behind the horizon and into the underworld, the realm of the dead over which Veles ruled.

Like many other Indo-European thunder gods, Perun’s vegetative hypostasis was the oak, especially a particularly distinctive or prominent one. In South Slavic traditions, marked oaks stood on country borders; communities at these positions were visited during village holidays in the late spring and during the summer. Shrines of Perun were located either on top of mountains or hills, or in sacred groves underneath ancient oaks. These were general places of worship and sacrifices (with a bull, an ox, a ram, and eggs).

In addition to the tree association, Perun had a day association (Thursday) as well as the material association (tin).^[10]

Post-Christian Perun[edit]

With the arrival of Christianity, the old gods fared poorly amongst the Slavs. Grand prince Vladimir the Great, who had once been a very vocal and lavish patron of Perun, converted to Christianity. In 988 he, his family and the people of the Kievan Rus’ were collectively baptized. He ordered that the statues of Perun which he himself had erected formerly, be dethroned, torn down with great dishonor and dragged through the streets as they were beaten with sticks. The idols were then cast into rivers and not permitted to land on the shore.^[11] Three of Vladimir’s sons are also recognized as saints.

Legacy[edit]

Toponyms[edit]

Moreover, the name of Perun is also commonly found in South Slavic toponymy. The Bulgarian and Macedonian people believe that the name of the Bulgarian mountain Pirin, one of the highest mountains of the Balkan Peninsula, was named after Perun. Perun is also the name of the hill in Podstrana next to Split, Croatia. There are also places called: Perun (the famous mountain in Bosnia Herzegovina, Vareš), Perunac, Perunovac, Perunika, Perunička Glava, Peruni Vrh, Perunja Ves, Peruna Dubrava, Perunuša, Perušice, Perudina and Perutovac.^[12] The word «Pero» means feather and the names of mountains and cities could refer to poultry.
These names today mostly represent mountain tops, but in medieval times, large oaks, sacred groves and even entire villages or citadels were named Perun. Among South Slavs, a mountain plant Iris germanica is known in folklore as perunika («Perun’s plant») and sometimes also as bogisha («god’s plant»), and was believed to grow from ground that had been struck by lightning.^[13]

The Bulgarian people believe that the name of city Pernik is thought to have originated from that of Slavic god Perun with the Slavic placename suffix –nik (or –ik) added, and was first mentioned in the 9th century. The medieval town was a key Bulgarian stronghold during Bulgarian tsar Samuil’s wars against the Byzantine Empire in the 11th century, when it was governed by the local noble Krakra of Pernik, withstanding Byzantine sieges a number of times.

Some places in Central Europe possibly named after Perun are the villages of Parndorf (formerly known as Perun) and Pernitz in the Parndorf Plain, Perná in Moravia, Beroun in Bohemia, and Pernek in Slovakia.

Onomastics[edit]

The Montenegrin surname Peruničić and the Macedonian Перуновски (Perunovski) are derived from Perun.

See also[edit]

• Slavic Native Faith
• Slavic paganism
• Axe of Perun
• Horagalles
• Thor
• Zeus
• Veles

References[edit]

Further reading[edit]

• «Perun, Dieu slave de l’orage». Archéologie, histoire, folklore, by Patrice Lajoye; Lingva (France) (2015)
• Borenović, Mirjana. «René Girard’s Scapegoating and Stereotypes of Persecution in the Divine Battle between Veles and Perun». In: Bogoslovni vestnik [Theological Quarterly] 79 (2019) 4. pp. 1039–1052. DOI: https://doi.org/10.34291/BV2019/04/Borenovic
• Фатюшина, Н. [Fatyushyna, N]. «ОБРАЗ БОГА-ГРОМОВЕРЖЦЯ ПЕРУНА В ЯЗИЧНИЦЬКОМУ СВІТОГЛЯДІ ДАВНЬОЇ РУСІ» [The image of the thunder god Perun in the pagan outlook of ancient Russia]. In: Ukrainian Religious Studies. n. 10 1999. pp. 64–67. DOI: https://doi.org/10.32420/1999.10.842 (in Ukrainian)
• Graves, Robert: New Larousse Encyclopedia Of Mythology (Hardcover), Crescent (December 16, 1987)
• Грузнова, Е. Б. [Gruznova, E. B.]. «Новгородский змияка-Перун и его аналоги» [The serpent-Perun from Novgorod and his analogies]. In: ROSSICA ANTIQUA. 2010.1 (1). pp. 108–127. ISSN 2222-9027
• Jakobson, Roman (1985). Selected Writings VII: Contributions to Comparative Mythology. Walter de Gruyter. ISBN 9783110106176.
• Łuczyński, Michał. “Kognitywna Definicja Peruna: Etnolingwistyczna próba Rekonstrukcji Fragmentu słowiańskiego Tradycyjnego Mitologicznego Obrazu świata» [Cognitive Definition of Perun: An Attempt at Reconstruction of a Fragment of the Traditional Mythological Appearance of the Slavic World]. In: Studia Mythologica Slavica 14 (October). 2011. Ljubljana, Slovenija. 219–230. https://doi.org/10.3986/sms.v14i0.1611.
• Lyle, Emily. «Indo-European Time and the Perun-Veles Combat». In: Studia Mythologica Slavica XII. 2009. pp. 147–152.
• Pleterski, Andrej (2015). «Tko je Perun?» [Who is Perun?]. Starohrvatska Prosvjeta. III (42): 59–78. Retrieved 2021-06-28 – via Hrčak.
• Ryan, W. F. «The Bathhouse at Midnight: An Historical Survey of Magic and Divination in Russia». Magic in History Series (Paperback). Pennsylvania State University Press. September/1999.
• Téra, Michal. Perun bůh hromovládce, sonda do slovanského archaického náboženství. Russia Altera svazek 8, řada Slavica svazek 3, Nakladatelství Pavel Mervart, Červený Kostelec. 2009.
• Znayenko, Myroslava T. «The gods of the ancient Slavs: Tatishchev and the beginnings of Slavic mythology». Slavica. 1980.
• Yoffe, Mark; Krafczik, Joseph. Perun: The God of Thunder. Studies in the Humanities V. 43. New York, N.Y: Peter Lang Publishing. 2003

External links[edit]

• A description of petroglyphs of Perun (Kresnik) in a subterranean Early Slavic shrine in Slovenia
• Overview of contemporary shrines and temples dedicated to Perun

Perun
God of the sky, lightning, thunder, war, justice and physical realm
Perun by Andrey Shishkin
Weapon	Hammer, mace or axe
Battles	Battle of Perun and Veles
Animals	Eagle
Symbol	Oak, fire, iris
Personal information
Consort	Mokosh, Perunika or Dodola
Children	Jarilo and Morana[1]
Equivalents
Indo-European equivalent	Perkwunos
Baltic equivalent	Perkūnas

In Slavic mythology, Perun (Cyrillic: Перýн) is the highest god of the pantheon and the god of sky, thunder, lightning, storms, rain, law, war, fertility and oak trees. His other attributes were fire, mountains, wind, iris, eagle, firmament (in Indo-European languages, this was joined with the notion of the sky of stone^[2]), horses and carts, and weapons (hammer, axe (Axe of Perun), and arrow). He was first associated with weapons made of stone and later with those of metal.^[3][4]

Sources[edit]

Of all historic records describing Slavic gods, those mentioning Perun are the most numerous. As early as the 6th century, he was mentioned in De Bello Gothico, a historical source written by the Eastern Roman historian Procopius. A short note describing beliefs of a certain South Slavic tribe states they acknowledge that one god, creator of lightning, is the only lord of all: to him do they sacrifice an ox and all sacrificial animals. While the name of the god is not mentioned here explicitly, 20th century research has established beyond doubt that the god of thunder and lightning in Slavic mythology is Perun.^[5] To this day the word perun in a number of Slavic languages means «thunder,» or «lightning bolt».

The Primary Chronicle relates that in the year 6415 (907 AD) prince Oleg (Old Norse: Helgi) made a peace treaty with the Byzantine Empire and by taking his men to the shrines and swearing by their weapons and by their god Perun, and by Volos, the god of cattle, they confirmed the treaty. We find the same form of confirmation of a peace treaty by prince Igor in 945. In 980, when prince Vladimir the Great came to the throne of Kiev, he erected statues of five pagan gods in front of his palace which he soon thereafter discarded after his Christianization in 988. Perun was chief among these, represented with a silver head and a golden moustache.^[5]: 133- Vladimir’s uncle Dobrynya also had a shrine of Perun established in his city of Novgorod. After the Christianization of Kievan Rus, this place became a monastery, which, quite remarkably, continued to bear the name of Perun.

Perun is not mentioned directly in any of the records of Western Slavic traditional religion, but a reference to him is perhaps made in a short note in Helmold’s Chronica Slavorum, written in the latter half of the 12th century, which states (quite similarly to Procopius some six centuries earlier) that Slavic tribes, even though they worship many various gods, all agree there is a supreme god in heaven which rules over all other on earth. This could be a reference to Perun, but since he is not named, nor any of his chief attributes (thunder or lightning) mentioned, we cannot be certain.

Slavic traditions preserved very ancient elements and intermingled with those of neighbouring European peoples. An exemplary case are the South Slavic still-living rain rituals Perperuna and Dodola of the couple Perun–Perperuna/Perunika, Lord and Lady Thunder, shared with the neighbouring Albanians, Greeks and Arumanians, corresponding to the Germanic Fjörgynn–Fjörgyn, the Lithuanian Perkūnas/Dundulis–Perkūna, and finding similarities in the Vedic hymns to Parjanya.^[6]

Etymology[edit]

Perun is strongly correlated with the near-identical Perkūnas/Pērkons from Baltic mythology, suggesting either a common derivative of the Proto-Indo European thunder god (whose original name has been reconstructed as *Perkwunos), or that one of these cultures borrowed the deity from the other. The root *perkwu originally probably meant oak, but in Proto-Slavic this evolved into *per- meaning «to strike, to slay».

The Lithuanian word «Perkūnas» has two meanings: «thunder» and the name of the god of thunder and lightning. From this root comes the name of the Finnish deity Ukko, which has a Balto-Slavic origin.^[7]

Artifacts, traditions and toponyms show the presence of the cult of Perun among all Slavic, Baltic and Finnic peoples. Perun was also related to an archaic form of astronomy – the Pole star was called Perun’s eye and countless Polish and Hungarian astronomers continued this tradition – most known ones are Nicolaus Copernicus, and Franz Xaver von Zach.

Myth[edit]

In Slavic mythology, much like in Norse and Baltic mythologies, the world was represented by a sacred tree, usually an oak, whose branches and trunk represented the living world of heavens and mortals, whilst its roots represented the underworld, i.e. the realm of the dead. Perun was the ruler of the living world, sky and earth, and was often symbolised by an eagle sitting on the top of the tallest branch of the sacred tree, from which he kept watch over the entire world. Deep down in the roots of the tree was the place of his opponent, symbolised by a serpent or a dragon: this was Veles, watery god of the underworld, who continually provoked Perun by creeping up from the wet below up into the high and dry domain of Perun, stealing his cattle, children, or wife. Perun pursued Veles around the earth, attacking him with his lightning bolts from the sky. Veles fled from him by transforming himself into various animals, or hiding behind trees, houses, or people; wherever a lightning bolt struck, it was believed that this was because Veles hid from Perun under or behind that particular place. In the end, Perun managed to kill Veles, or to chase him back down into his watery underworld. The supreme god thus reestablished order in the world, which had been disrupted by his chaotic enemy. He then returned to the top of the World tree and proudly informed his opponent down in the roots «Well, there is your place, remain there!» (Ну, там тваё мейсца, там сабе будзь!). This line came from a Belarusian folk tale. To the Slavs, the mythological symbolism of a supreme heavenly god who battles with his underworldly enemy through storms and thunder was extremely significant.

While the exact pantheon characterization differed between the various Slavic tribes, Perun is generally believed to have been considered as the supreme god by the majority, or perhaps by nearly all Slavs, at least towards the end of Slavic paganism. The earliest supreme god was probably Rod; it is unclear precisely how and why his worship as the head of the pantheon evolved into the worship of Perun. Another candidate for supreme deity among at least some Slavs is Svarog.^{[citation needed]}

Weapons[edit]

In the classification scheme of Georges Dumézil, Perun was the god of the second function (physical and military power), a god of war, and as such, he was armed with several fantastic weapons. Perun’s lightning bolts were believed to be stones and stone arrows. According to folk beliefs, fulgurites, belemnites, and sometimes even the remains of prehistoric stone tools found in the ground are remains of these weapons. Various Slavic countries also call these deposits «Perun’s stones», «thunderbolt stones», «thunderbolt wedges» and «Perun’s arrow»; other unrelated names for these include «devil’s finger», «God’s finger», and «Mother of God finger», and in Lithuania, «Perkun’s finger» (Belemnitida).^{[citation needed]} These thunderbolt stones were sometimes said to be transferred back to the sky by the wind after being under earth for a period of seven years. The weapons of Perun protected against bad luck, evil magic, disease, and – naturally enough – lightning itself.

Perun also had another type of weapon in his arsenal, as destructive as his firestone arrows, but even more unusual: mythical golden apples. While this may not seem to be much of a weapon, in many^{[citation needed]} Slavic folk accounts, the golden apple appears as a talisman of ultimate destruction. An example from a folk song from Montenegro with strong mythical elements relates:

…Те извади три јабуке златне
И баци их небу у висине…
…Три муње од неба пукоше
Једна гађа два дјевера млада,
Друга гађа пашу на дорину,
Трећа гађа свата шест стотина,
Не утече ока за свједока,
Ни да каже, како погибоше.

«…He grabbed three golden apples
And threw them high into the sky…
…Three lightning bolts burst from the sky,
The first struck at two young grooms,
The second struck pasha on brown horse,
The third struck six hundred wedding guests,
Not an eyewitness left
Not even to say how they died.»

The cult of Perun among neighboring tribes[edit]

The Baltic tribes had a widespread cult of the thunderer Perkunas, one of the main deities of the Baltic pantheon. With Perun, this deity also shares common attributes (amulets in the form of an axe, a fiery four-pointed symbol, oak as the main tree^[3]) and the origin of the name (from the PIE root *perk). In the modern Baltic languages, related words associated with the deity Perkunas have been preserved: Lithuanian perkūnas (‘thunder’) and perkūnija (‘lightning’); Latvian pērkons (‘thunder’).

Perun was worshipped by the Varangian (Scandinavian) warriors hired by Oleg and Igor during the campaigns against Byzantium (In the treaty of 971, the Varangians reinforce their oath not only with Perun, but also with the Slavic deity Veles); this shows that the cult of Perun was also widespread in Scandinavia. It is likely that the purely Slavic god Perun replaced for them the Scandinavian Thor, also the thunderer.^[8]

The Finnic peoples had a deity Ukko, which had similar functions and attributes with the Slavic and Baltic deities.

Characteristics[edit]

Remains of an ancient shrine to Perun discovered in Peryn consisted of a wide circular platform centred around a statue, encircled by a trench with eight apses, which contained sacrificial altars and possibly additional statues. The overall plan of the shrine shows clear symbolism of the number nine. This is sometimes interpreted that Perun, in fact, had nine sons (or eight sons, with himself, the father, being the ninth Perun). In some Slavic folk songs, nine unnamed brothers are mentioned.

Similarly to Perkūnas of Baltic mythology, Perun was considered to have multiple aspects. In one Lithuanian song, it is said there are in fact nine versions of Perkūnas. From comparison to the Baltic mythology, and also from additional sources in Slavic folklore, it can also be shown that Perun was married to the Sun. He, however, shared his wife with his enemy Veles, as each night the Sun was thought of as diving behind the horizon and into the underworld, the realm of the dead over which Veles ruled.

Like many other Indo-European thunder gods, Perun’s vegetative hypostasis was the oak, especially a particularly distinctive or prominent one. In South Slavic traditions, marked oaks stood on country borders; communities at these positions were visited during village holidays in the late spring and during the summer. Shrines of Perun were located either on top of mountains or hills, or in sacred groves underneath ancient oaks. These were general places of worship and sacrifices (with a bull, an ox, a ram, and eggs).

In addition to the tree association, Perun had a day association (Thursday) as well as the material association (tin).^[10]

Post-Christian Perun[edit]

With the arrival of Christianity, the old gods fared poorly amongst the Slavs. Grand prince Vladimir the Great, who had once been a very vocal and lavish patron of Perun, converted to Christianity. In 988 he, his family and the people of the Kievan Rus’ were collectively baptized. He ordered that the statues of Perun which he himself had erected formerly, be dethroned, torn down with great dishonor and dragged through the streets as they were beaten with sticks. The idols were then cast into rivers and not permitted to land on the shore.^[11] Three of Vladimir’s sons are also recognized as saints.

Legacy[edit]

Toponyms[edit]

Moreover, the name of Perun is also commonly found in South Slavic toponymy. The Bulgarian and Macedonian people believe that the name of the Bulgarian mountain Pirin, one of the highest mountains of the Balkan Peninsula, was named after Perun. Perun is also the name of the hill in Podstrana next to Split, Croatia. There are also places called: Perun (the famous mountain in Bosnia Herzegovina, Vareš), Perunac, Perunovac, Perunika, Perunička Glava, Peruni Vrh, Perunja Ves, Peruna Dubrava, Perunuša, Perušice, Perudina and Perutovac.^[12] The word «Pero» means feather and the names of mountains and cities could refer to poultry.
These names today mostly represent mountain tops, but in medieval times, large oaks, sacred groves and even entire villages or citadels were named Perun. Among South Slavs, a mountain plant Iris germanica is known in folklore as perunika («Perun’s plant») and sometimes also as bogisha («god’s plant»), and was believed to grow from ground that had been struck by lightning.^[13]

The Bulgarian people believe that the name of city Pernik is thought to have originated from that of Slavic god Perun with the Slavic placename suffix –nik (or –ik) added, and was first mentioned in the 9th century. The medieval town was a key Bulgarian stronghold during Bulgarian tsar Samuil’s wars against the Byzantine Empire in the 11th century, when it was governed by the local noble Krakra of Pernik, withstanding Byzantine sieges a number of times.

Some places in Central Europe possibly named after Perun are the villages of Parndorf (formerly known as Perun) and Pernitz in the Parndorf Plain, Perná in Moravia, Beroun in Bohemia, and Pernek in Slovakia.

Onomastics[edit]

The Montenegrin surname Peruničić and the Macedonian Перуновски (Perunovski) are derived from Perun.

See also[edit]

• Slavic Native Faith
• Slavic paganism
• Axe of Perun
• Horagalles
• Thor
• Zeus
• Veles

References[edit]

Further reading[edit]

• «Perun, Dieu slave de l’orage». Archéologie, histoire, folklore, by Patrice Lajoye; Lingva (France) (2015)
• Borenović, Mirjana. «René Girard’s Scapegoating and Stereotypes of Persecution in the Divine Battle between Veles and Perun». In: Bogoslovni vestnik [Theological Quarterly] 79 (2019) 4. pp. 1039–1052. DOI: https://doi.org/10.34291/BV2019/04/Borenovic
• Фатюшина, Н. [Fatyushyna, N]. «ОБРАЗ БОГА-ГРОМОВЕРЖЦЯ ПЕРУНА В ЯЗИЧНИЦЬКОМУ СВІТОГЛЯДІ ДАВНЬОЇ РУСІ» [The image of the thunder god Perun in the pagan outlook of ancient Russia]. In: Ukrainian Religious Studies. n. 10 1999. pp. 64–67. DOI: https://doi.org/10.32420/1999.10.842 (in Ukrainian)
• Graves, Robert: New Larousse Encyclopedia Of Mythology (Hardcover), Crescent (December 16, 1987)
• Грузнова, Е. Б. [Gruznova, E. B.]. «Новгородский змияка-Перун и его аналоги» [The serpent-Perun from Novgorod and his analogies]. In: ROSSICA ANTIQUA. 2010.1 (1). pp. 108–127. ISSN 2222-9027
• Jakobson, Roman (1985). Selected Writings VII: Contributions to Comparative Mythology. Walter de Gruyter. ISBN 9783110106176.
• Łuczyński, Michał. “Kognitywna Definicja Peruna: Etnolingwistyczna próba Rekonstrukcji Fragmentu słowiańskiego Tradycyjnego Mitologicznego Obrazu świata» [Cognitive Definition of Perun: An Attempt at Reconstruction of a Fragment of the Traditional Mythological Appearance of the Slavic World]. In: Studia Mythologica Slavica 14 (October). 2011. Ljubljana, Slovenija. 219–230. https://doi.org/10.3986/sms.v14i0.1611.
• Lyle, Emily. «Indo-European Time and the Perun-Veles Combat». In: Studia Mythologica Slavica XII. 2009. pp. 147–152.
• Pleterski, Andrej (2015). «Tko je Perun?» [Who is Perun?]. Starohrvatska Prosvjeta. III (42): 59–78. Retrieved 2021-06-28 – via Hrčak.
• Ryan, W. F. «The Bathhouse at Midnight: An Historical Survey of Magic and Divination in Russia». Magic in History Series (Paperback). Pennsylvania State University Press. September/1999.
• Téra, Michal. Perun bůh hromovládce, sonda do slovanského archaického náboženství. Russia Altera svazek 8, řada Slavica svazek 3, Nakladatelství Pavel Mervart, Červený Kostelec. 2009.
• Znayenko, Myroslava T. «The gods of the ancient Slavs: Tatishchev and the beginnings of Slavic mythology». Slavica. 1980.
• Yoffe, Mark; Krafczik, Joseph. Perun: The God of Thunder. Studies in the Humanities V. 43. New York, N.Y: Peter Lang Publishing. 2003

External links[edit]

• A description of petroglyphs of Perun (Kresnik) in a subterranean Early Slavic shrine in Slovenia
• Overview of contemporary shrines and temples dedicated to Perun

Перун
др.-рус. Перунъ
Перун в представлении современного художника (1998)
Мифология	славянская
Толкование имени	«Разящий»
Имя на других языках	укр. Перун, белор. Пярун, польск. Piorun
Пол	мужской
Занятие	громовержец, покровитель воинов
Супруга	Мокошь
Характерные черты	серебряная голова и золотые усы
Связанные понятия	«перуны», то есть молнии; «Пантеон князя Владимира»
Атрибуты	громовые стрелы, дуб[1], молот, петух, плеть[2], топор[3]
Упоминания	«Повесть временных лет», «Беседа трёх святителей»
В иных культурах	Перкунас, Зевс, Юпитер и Тор
Иллюстрации на Викискладе

Перу́н (др.-рус. Перунъ, укр. Перун, белор. Пярун; польск. piorun «гром»^[4]) — бог-громовержец в славянской мифологии, покровитель князя и дружины в древнерусском языческом пантеоне. Имя Перуна возглавляет список богов пантеона князя Владимира в «Повести временных лет».

Этимология

Славянская этимология имени Перун (праслав. *Perunъ) достаточно очевидна для большинства исследователей. Считается, что оно происходит от глагола *perti, *pьrǫ «ударять, бить» (ср. рус. переть, болг. пера, перем «бью, колочу») и суффикса деятеля -unъ (ср. бегун, прыгун и так далее). Таким образом, имя Перун имеет значение «бьющий, ударяющий, разящий (громом и молнией)»^[5][6]. В славянских языках есть идентичные слова, обозначающие гром и молнию — рус. перун «молния», укр. перун, белор. пярун, польск. piorun «гром»^[7].

Ряд исследователей сопоставляет имя Перуна с именами Громовержца (и прочих богов) у других индоевропейских народов — с лит. Perkūnas, латыш. Pērkons, др.-инд. Parjánya, хетт. Pirwa-^[8] и др.^[9][10] Напрямую связывать имя Перуна с именами других индоевропейских громовержцев не вполне правомерно. Эти слова восходят к одному корню *per, однако имя Громовержца у балтов и индоариев имеет ещё и суффикс -k-, которого нет в славянском *Perunъ. Поэтому лит. Perkūnas, латыш. Pērkons и др.-инд. Parjánya восходят к праиндоевропейскому названию дуба — *perk^ṷu-, поскольку дуб является священным деревом Громовержца. В славянских языках это слово не сохранилось, поскольку ещё в древности было табуировано в силу сакральности. Помимо дуба, имя Громовержца в индоевропейской перспективе сравнивают ещё и с названием возвышенности — готск. fairguni «гора», хетт. perunas «скала», др.-инд. párvata- «гора»^[9]. Всё это позволяет реконструировать связь индоевропейского Громовержца с дубовой рощей на вершине горы, куда ударяет молния.

Некоторые исследователи радикально разделяют праиндоевропейское *perō(ṷ)nos «гром, бог-громовержец» и праиндоевропейское *perūn(V) «гора», протестуя против всякого их родства. Сближение между ними, как они считают, могло произойти лишь вторично, в результате народного переосмысления^[11].

Источники

Письменные источники

О культе Громовержца у славян сообщал ещё Прокопий Кесарийский (VI век):

…Они считают, что один из богов, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды^[12].

Отсюда делается вывод, что Громовержец-Перун уже тогда был главой славянского пантеона. То, что Перуну в жертву приносили быков, сравнивают с позднейшими этнографическими данными: в братчину на Ильин день в честь Ильи-пророка (сменившего Перуна на посту Громовержца) так же закалывались быки и другой скот^[13].

Апокрифическая «Беседа трёх святителей» называет Перуна, наряду с Хорсом, ангелом грома и молнии, что ещё раз подтверждает его сущность громовержца.

Первые сведения о Перуне с упоминанием его имени появляются в «Повести временных лет». В частности, клятвы Перуном содержатся в договорах Руси с византийцами, заключённых после походов в 907, 945 и 971 годах.

Вот фрагмент договора 945 года:

И если кто с русской стороны помыслит разрушить такую любовь… а есть среди них и некрещёные, да не получат они помощи ни от Бога, ни от Перуна, да не защитятся щитами своими, и да погибнут они от мечей своих, от стрел и от иного своего оружия, и да будут рабами в этой жизни и в следующих.

Оригинальный текст (древнерусск.)

И иже помыслять отъ страны Русьскыя раздрушити таку любъвь… елико ихъ есть не крьщено, да не имуть помощи отъ Бога, ни отъ Перуна, да не ущитяться щиты своими, и да посѣчени будуть мечи своими и отъ стрѣлъ и отъ иного оружия своего, и да будуть раби въ сь вѣкъ и въ будущии^[14].

Далее описывается, как при заключении договора русь-язычники клянутся, положив свои щиты, обнажённые мечи, обручи и прочее оружие. Позже князь Игорь был приведён к присяге греческими послами — он пришёл со своими людьми-язычниками на холм, где стоял Перун, и они сложили своё оружие, щиты и золото, и присягнули^[15].

Договор 971 года сообщает следующее:

А если выше сказанного не выполним…, да будем прокляты Богом, в которого веруем, Перуном и Волосом, скотьим богом, да будем желты, как золото, и да будем посечены своим оружием.

Оригинальный текст (древнерусск.)

Аще ли тѣхъ самѣхъ преже реченыхъ не съхранимъ… да имѣемъ клятву отъ Бога, в ньже вѣруемъ, отъ Перуна и отъ Волоса, скотия бога, и да будем злати, якоже злато се, и своимь оружиемь да исѣчени будемъ^[16].

Совместное упоминание Перуна и Волоса в этой клятве дало почву для многочисленных спекуляций^[17] — некоторые Перуна сопоставляют с оружием и войной, а Волоса — с золотом и торговлей, кто-то связывает Перуна с правящей верхушкой (или варягами-русью), а Волоса — с простым народом (славянами/словенами и даже финнами)^[18], другие вообще противопоставляют Волоса Перуну^[19].

Фигурирование Перуна в клятвах неудивительно: он действительно был для варягов-руси «своим богом», покровителем князя и дружины. Вполне вероятно, что чисто славянский бог Перун заменил для них скандинавского Тора, тоже Громовержца^[20].

Перун упоминается в летописном рассказе о так называемой «языческой реформе» князя Владимира Святославича, когда он установил в Киеве идолы шести важнейших божеств:

И начал княжить Владимир в Киеве один, и поставил идолы на холме, вне теремного двора: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, Хорса (и) Дажьбога, Стрибога, Симаргла и Мокошь.

Оригинальный текст (древнерусск.)

И нача къняжити Володимеръ въ Кыевѣ единъ, и постави кумиры на хълмѣ вънѣ двора теремьнаго, Перуна древяна, а главу его сьребряну, а усъ златъ, и Хърса Дажьбога и Стрибога и Сѣмарьгла и Мокошь^[21].

Таким образом, в центре Киева, недалеко от резиденции князя, на холме был установлен деревянный антропоморфный идол Перуна с серебряной головой и золотыми усами^[22]. Перун в данном списке упоминается на первом месте, поэтому можно считать, что он стал во главе общерусского языческого пантеона, установленного Владимиром. Мало того, некоторые исследователи полагают, что первоначально в летописи упоминался один лишь Перун, а имена остальных божеств являются позднейшей вставкой (стало быть, на холме в Киеве был установлен только один идол — Перуна)^[23]. Как бы то ни было, целью реформы действительно была установка общегосударственного культа верховного божества. И неслучайно, что это божество покровительствовало князю и дружине — в молодом формирующемся Древнерусском государстве князь и дружина насущно нуждались в укреплении своих позиций^[24]. В рамках той же языческой реформы идол Перуна был установлен и в Новгороде дядей Владимира, Добрыней: «и пришед Добрыня к Новугороду, постави Перуна кумира над рекою Волховом, и жряхуть ему людье новгородьстии акы Богу»^[21].

Археологи неоднократно пытались найти киевское и новгородское капища Перуна, описанные в летописи. Б. А. Рыбаков реконструировал в Киеве целый пантеон^[25]. В. В. Седов, на основании данных раскопок, реконструирует в урочище Перынь^[26] цветкообразное «капище Перуна» с идолом в центре и кострами в «лепестках»^[27]. Однако выводы и того, и другого исследователя остаются дискуссионными и спорными^[28]. Раскопками В. В. Седова, к примеру, была обнаружена скорее всего обычная группа сопок. С другой стороны, высказываются предположения о том, что сама сопка — ритуально-погребальное сооружение — могла использоваться в качестве языческого святилища^[29].

В связи с решением князя крестить Русь, и в Киеве, и в Новгороде идолы Перуна были свержены и «изгнаны». В Новгороде это произошло так:

В год 6497 (989). Крестился Владимир и вся земля Русская. И поставили в Киеве митрополита, а в Новгороде — архиепископа… И пришёл в Новгород архиепископ Аким Корсунянин, и разрушил капища, идол Перуна посёк и велел его волочить к Волхову. Обвязали его верёвками, и поволокли по грязи, избивая палками. И заповедал никому нигде его не принимать.

Оригинальный текст (древнерусск.)

В лѣта шесть тысящь четырѣста деветьдесятъ седмаго. Крѣстися Володимеръ и вся земля Руская. И поставиша в Киеве митрополита, а Новугороду архиепископа… И приидѣ Новугороду Акимъ архиепископъ Коръсунянинъ, и требища раздруши, и Перуна посече, и повеле волочи Волховомъ, поверзавше оужи, волочаху по калу, бьюще жезьлиемъ; и заповѣда никомуже нигдѣже не приати^[30].

Свержение Перуна — действие несомненно ритуализированное. Ритуал проводов Перуна сравнивают, с одной стороны, с проводами календарных персонажей типа Костромы или Ярилы^[31]. С другой стороны, летописный рассказ находит параллели в книжной традиции, а именно — в Хронике Георгия Амартола, где есть сходное описание изгнания из Рима Февруария, воплощения зла^[32].

С проводами Перуна связаны также два «анекдота», встречающиеся в летописных вставках. Один из них рассказывает о «пидьблянине» — жителе новгородского села Пидьба:

Рано утром пришёл пидьблянин на реку, собираясь везти в город горшки. В это время к берегу подплыл идол Перуна, и пидьблянин оттолкнул его шестом, говоря: «Ты, Перушице, досыта пил и ел, а теперь же плыви прочь», и уплыло со свету нечестивое.

Оригинальный текст (древнерусск.)

Идѣ пидьблянинъ рано на реку, хотя горонци вести в городъ; оли Перунъ приплы ко берви, и отрину и шесътомъ: «ты, рече, Перушиче, досыть еси пилъ и ѣлъ, а нынѣ поплови прочь»; и плы съ свѣта окошное^[33].

В данном случае интересно обращение к Перуну, как к живому существу, которое может есть и пить. Позже подобным образом русские обращались к чучелу Масленицы — «блинов объелась, обожралась». Пускание же по воде в славянской традиции обозначает отправление на тот свет. Другая история рассказывает о том, как Перун положил начало межкончанской розни в Новгороде (столкновениям между жителями двух частей города)^[34]. После того, как идол Перуна свергли,

вошёл бес в (идол) Перуна и начал кричать: «О горе мне! Достался немилостивым сим рукам!». И скинули его в Волхов. Он же, проплывая под большим мостом, бросил палицу на мост и сказал: «На этом да поминают меня новгородцы». Безумные дерутся ею и ныне, творя утеху бесам.

Оригинальный текст (древнерусск.)

вшелъ бѣаше бѣсъ въ Перуна и нача кричати: «О горѣ! Охъ мнѣ! Достахся немилостивымъ симъ рукамъ». И вринуша его въ Волховъ. Онъ же поплове сквозѣ Велии мостъ, верже палицю свою на мостъ и рече: «На семъ мя поминаютъ Новгородьскыя дѣти». Еюже нынѣ безумнiи убивающиеся утѣху творять бѣсом. И заповѣда нiкомуже нигдѣже не переяти его^[35].

Интересно, что регулярные драки, случавшиеся между жителями разных концов Новгорода, можно соотнести с тризной по «умершему» Перуну (драки и состязания во время поминок по «заложным» покойникам^[36] (например, в Семик) встречались у русских вплоть до недавнего времени). Интересно и упоминание палицы, как атрибута Перуна, и то, что она использовалась во время таких драк. Как гласит приписка на полях Степенной книги, в 1652 году митрополит Никон изъял и сжёг последние палицы, таким образом прекратив «бесовское то тризнище». Эти палицы с тяжёлыми оловянными наконечниками хранились в церкви святых Бориса и Глеба^[37]. Сигизмунд Герберштейн, в 1517 и 1526 годах побывавший в Русском государстве, оставил сообщение о связи новгородских драк с Перуном:

…в определённые дни в году раздаётся Перунов глас, заслышав который граждане того места тотчас же сбегаются и избивают друг друга палками и кулаками, отчего возникает столь сильное смятение, что начальникам стоит великих усилий усмирить его^[38].

Вывод о том, что Перун соотносится именно с «заложными», неупокоенными умершими, можно сделать и из книжной легенды в «Сказании о Словене и Русе»:

Больший же сын оного князя Словена Волхв бесоугодник и чародей и лют в людех тогда бысть, и бесовскими ухищреньми мечты творя многи, и преобразуяся во образ лютаго зверя коркодила, и залегаше в той реце Волхове путь водный, и не поклоняющих же ся ему овых пожираше, овых же испроверзая и утопляя. Сего же ради людие, тогда невегласи, сущим богом окаяннаго того нарицая и Грома его, или Перуна, рекоша, руским бо языком гром перун именуется. Постави же он, окаянный чародей, нощных ради мечтаний и собирания бесовскаго градок мал на месте некоем, зовомо Перыня, иде же и кумир Перунов стояше. И баснословят о сем волхве невегласи, глаголюще, в боги сел окаяннаго претворяюще. Наше же християнское истинное слово с неложным испытанием многоиспытне извести о сем окаяннем чародеи и Волхове, яко зле разбиен бысть и удавлен от бесов в реце Волхове и мечтаньми бесовскими окаянное тело несено бысть вверх по оной реце Волхову и извержено на брег противу волховнаго его градка, иде же ныне зовется Перыня. И со многим плачем тут от неверных погребен бысть окаянный с великою тризною поганскою, и могилу ссыпаша над ним велми высоку, яко же обычай есть поганым. И по трех убо днех окаяннаго того тризнища проседеся земля и пожре мерзкое тело коркодилово, и могила его просыпася с ним купно во дно адово, иже и доныне, яко ж поведают, знак ямы тоя не наполнися^[39].

Рассказ «старика рыболова» о «змеяке-Перуне», записанный П. И. Якушкиным в 1859 году под Новгородом^[40], является вторичным по отношению к данной книжной легенде^[41], поэтому не содержит никаких новых данных. Книжной в своей основе является и поздняя южнорусская легенда, в которой летописный рассказ о свержении киевского идола Перуна вплетён в классический сказочный сюжет^[42].

Таким образом, Перун в произведениях древнерусских книжников превращается в демона, поверженного в момент крещения Руси. Это совершенно неудивительно, поскольку пафос церковных поучений был направлен против языческих пережитков. Однако в народной религии образ Громовержца не исчез, а сохранялся вплоть до последнего времени.

Упоминания за пределами Руси

В XV веке в языке части жителей острова Рюген ещё сохранялось слово Перун^[43].

В текстах таких средневековых немецких хронистов, как Гельмольд, Конрад Бато, Саксон Грамматик при описании земель балтийских славян упоминаются боги Прове (ему поклонялись в дубовой роще), Проно и Поренут, имена которых иногда сравнивают с именем Перуна.

В Польше около Перемышля, в 1302 году епархиальным документом упомянут Перунов Дуб^[44].

Такие авторы, как Адольф Петер Затурецкий («Словацкие пословицы и поговорки»), Ян Колер, Сретен Петрович («Сербская мифология») приводят массу словацких народных поговорок и заклятий, в которых фигурирует Перун. Например: «Хочешь попасть к Перуну?», «На кой Перун это тебе?», «Перун в тебя попал!», «Перун тебя побрал!», «Перун тебя побей!», «Перунова стрела», «Перунова стена», «Перунов гром», «Перунов блеск», «Перунов путь», «Перуново вино», «Если ты Перун, громыхающий Перун, — покажи свои зубы!», «Бог Перун в облаках!» и т. д.

В Червенском районе Минской области Белоруссии есть деревня Перунов Мост.

Фольклор

Определённые реликты, связанные с Перуном, могут быть обнаружены в фольклоре славянских народов. В календарной ритуальной традиции южных славян встречается такой персонаж, как Пеперуда (Додола), которая некоторыми исследователями напрямую связывается с Перуном^[46]. Девочка, олицетворявшая Пеперуду, участвовала в летних ритуалах вызова дождя. Упоминается она и в ритуальных песнях, исполнявшихся по этому поводу^[47]. В фольклоре восточных славян имя Пеперуды забылось, однако в детских закличках по поводу дождя имеется идентичный с нею образ «сироты», способной вызвать дождь, открыв ключиком ворота^[48] (подобный сюжет есть и в додольских песнях).

Данные о Перуне обнаруживаются и в восточнославянском фольклоре. В частности, в белорусских сказках имеется сюжет о преследовании чёрта громовержцем. Перун (или его христианский «заместитель») пытается убить чёрта молнией, а тот по очерёдности прячется в человеке, животных, дереве, камне, и наконец уходит в воду («там тебе и место» — говорит Перун)^[49]. В аналогичных легендах прибалтийских народов громовержец Перкунас преследует Велняса или Йодаса.

Есть мнение^[50], что у южных и восточных славян повсеместно в фольклоре и мифологических представлениях Перун заменился христианскими святыми или образом Бога. Воинские функции Перуна во многом перешли Георгию Победоносцу и отчасти Борису и Глебу. Также Илье-пророку приписывают некоторые свойства Перуна. Этому способствовали некоторые события в жизни святого, которые рождают ассоциации с образом Громовержца — например, колесница как транспортное средство, связь с небом и огнём. Впрочем, представления о том, что Илья ездит по небу на колеснице, гремит и пускает молнии, преследуя змея, не являются славянской новацией, а пришли на Русь вместе с христианством. Об их широком бытовании ещё среди византийцев свидетельствует «Житие Андрея Юродивого», написанное не позднее X века^[51].

Атрибуты

Перун, как считается, ассоциировался с возвышенностями — к примеру, его идолы, по данным летописей, стояли на холмах^[52]. Есть и лингвистические причины для такой привязки, к которым, однако, следует относиться внимательно, поскольку они могут быть позднейшим сближением по созвучию двух совершенно разных корней^[11].

Священным деревом Перуна был дуб^[1][53]. В славянских языках не сохранилось индоевропейское название дуба — *perk^ṷu-. Оно было табуировано словом с не вполне ясной этимологией, что могло быть обусловлено сакральностью этого дерева^[54].

Константин VII Багрянородный (сер. X века) оставил описание ритуала, связанного с дубом, производившегося на острове Хортица, на пути из варяг в греки. В данном случае речь идёт о варягах:

На этом острове они совершают свои жертвоприношения, так как там стоит громадный дуб: приносят в жертву живых петухов, укрепляют они и стрелы вокруг [дуба], а другие — кусочки хлеба, мясо и что имеет каждый, как велит их обычай.

У южных славян известно поклонение Илье-пророку на холмах с дубравами^[19].

В грамоте галицкого князя Льва Даниловича 1302 года, в которой определяются границы владений епископа Перемышльского, упоминается Перунов дуб как одна из границ: «…а отъ той горы до Перунова Дуба горѣ склонъ».

Свидетельствуют о культе дубов и данные археологии. Б. А. Рыбаков пишет:

Дважды наука обогатилась находками подлинных священных дубов языческого времени. Первая находка была сделана в 1909 г. В 8 км от устья Десны близ Никольского монастыря из воды был извлечен ствол дуба около 20 м длины. Дуб погиб сравнительно молодым — судя по годичным кольцам, ему было около 150 лет. В своё время в толщу ствола были врезаны и успели врасти в древесину четыре кабаньих челюсти, расположенные квадратом. Челюсти принадлежали молодым кабанам. Вторая аналогичная находка дубового ствола с кабаньими клыками была сделана в 1975 г., неподалеку от первой в Днепре, ниже устья Десны. На высоте 6 м от корней в ствол дуба были также вживлены 9 кабаньих челюстей, образующих фигуру квадрата со стороной в 34 см. Нижняя часть ствола носит следы огня. Дата по С¹⁴ — примерно середина VIII в. н. э.^[55]

Из цветов Перуну, видимо, принадлежал ирис. Это предположение делается на том основании, что южнославянские народы называют ирис германский перуника, наряду с богиша «Божий цветок»^[56]. С другой стороны, Л. Раденкович приходит к выводу, что оснований для такого предположения нет, поскольку мотивация названия перуника связана с перистой формой листьев этого растения, а слово богиша единично и узко-локально^[57].

Оружием Перуна были палица, топор, камни и «громовые стрелы»^[58]. Славяне считали, что ископаемые моллюски-белемниты или древние каменные орудия — топоры, наконечники стрел и копий, которые время от времени находили при обработке пашни или при строительстве — это «громовые стрелы» Перуна, уходящие в землю при ударе молнии и со временем выходящие на поверхность. Этим артефактам приписывались магические и целебные свойства. Данные представления о «громовых стрелках» сохранялись в крестьянской среде вплоть до недавнего времени. О палице, как атрибуте идола Перуна и драк в его честь в Новгороде, упоминает летопись (см. выше).

Важным атрибутом Перуна считался и топор. С данным фактом связываются многочисленные амулеты-«топорики», находимые археологами на древнерусских землях и связываемые с дружинной средой (ведь Перун — покровитель князя и дружины). Считается, что амулеты-«топорики» выдавались отрокам во время постригов, и сначала носились ими как обереги, а по мере входа в дружину — как престижный символ принадлежности к ней^[59].

Из дней недели Перуну был по-видимому посвящён четверг. В качестве аргумента приводят характерную для западноримской провинциальной периферии традицию связывать с громовержцем (аналогом Юпитера) именно этот день недели (ср. нем. Donnerstag «день Донара», англ. Thursday «день Тора» и т. д.)^[60][61]. Название четверга у полабов образовано по той же схеме — Peräunedån «день Перуна», хотя вполне вероятно, что это слово может быть калькой от нем. Donnerstag. У восточных славян равным по значимости с Ильиным днём считался четверг перед этим праздником. Четверг в славянской традиции считался днём «мужским» и удачным для начинаний. Наконец, о связи громовержца с четвергом говорит русская пословица «после дождичка в четверг», в которой идёт речь об исполнении желания (скепсис её, видимо, позднего происхождения)^[62].

«Перунов день»

Согласно гипотезе Б. А. Рыбакова, день Перуна совпадал с Ильиным днём — 20 июля^[63]. В качестве аргумента он приводит узоры на черняховском кувшине из Ромашковского могильника (IV век н. э), которые интерпретирует как календарь. Изображённое там колесо c шестью спицами он называет «колесом Юпитера» или «громовым знаком», обозначающим якобы «день Перуна или архаичного Рода (позднее — Ильин день)», вскоре после которого начиналась жатва. По мнению Л. С. Клейна, Рыбаков игнорировал полиэтничный, преимущественно германский характер черняховской культуры, так что если знаки на горшках и могут рассматриваться как календарные символы, то только как германские или скифо-сарматские^[64].

См. также

• Перкунас
• Парджанья
• (4250) Перун — астероид

Примечания

Литература

• Дуб / Т. А. Агапкина // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Межд. отношения, 1999. — Т. 2: Д (Давать) — К (Крошки). — С. 141–146. — ISBN 5-7133-0982-7.
• Боровский Я. Е. Мифологический мир древних киевлян / Под ред. Г. Н. Подлесной; Институт археологии АН УССР. — К.: Наукова думка, 1982.
• Даркевич В. Л. Топор как символ Перуна в древнерусском язычестве // Советская археология. — М., 1961. — № 4. — С. 91—101.
• Ивакин Г. Ю. Священный дуб языческих славян // Советская этнография. — М., 1979. — № 2. — С. 106—115.
• Иванов, Вяч. Вс. Исследования в области славянских древностей / Иванов, Вяч. Вс., Топоров, В. Н.. — М. : Наука, 1974.
• Перун / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Мифологический словарь / гл. ред. Е. М. Мелетинский. — М. : Советская энциклопедия, 1990. — С. 430—431. — ISBN 5-85270-032-0.
• Перун / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Славянская мифология : энциклопедический словарь / редколлегия: С. М. Толстая (отв. ред.), Т. А. Агапкина, О. В. Белова, Л. Н. Виноградова, В. Я. Петрухин; Ин-т славяноведения РАН. — 2-е изд. — М. : Междунар. отношения, 2002. — С. 362-363. — ISBN 5-7133-1069-8.
• Иванов, Й. Культ Перуна у южных славян. — М. : Ладога-100, 2005.
• Клейн, Л. С. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества. — СПб. : Евразия, 2004.
• Кондратьева Т. Н. Метаморфозы собственного имени: опыт словаря / науч. ред. А. Т. Липатов. — Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1983. — 111 с.
• Левкиевская Е. Е. Культ деревьев // Мифы русского народа. — М.: Астрель, Аст, 2000. — С. 68–72. — 527 с. — ISBN 5-271-00676-X.
• Мансикка, В. Й. Религия восточных славян. — М. : ИМЛИ им. А. М. Горького РАН, 2005.
• Рыбаков Б. А. Язычество древней Руси. — М.: Наука, 1987. — 782 с.
• Боги / Топоров В. Н. // Славянские древности: Этнолингвистический словарь : в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М. : Межд. отношения, 1995. — Т. 1: А (Август) — Г (Гусь). — С. 204–215. — ISBN 5-7133-0704-2.
• Перун // Отоми — Пластырь. — М. : Советская энциклопедия, 1975. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 19).

Ссылки

Русский[править]

Морфологические и синтаксические свойства[править]

Пе—ру́н

Существительное, одушевлённое, мужской род, 2-е склонение (тип склонения 1b // 1a по классификации А. А. Зализняка).

Имя собственное.

Корень: -Перун-.

Произношение[править]

• МФА: [pʲɪˈrun]

Семантические свойства[править]

Значение[править]

1. имя славянского бога-громовержца ◆ Может быть, поэтому языческий Перун жив и по сей день в подсознании непросвещённой части паствы христианско-православной русской церкви. М. М. Козаков, «Актёрская книга», 1995 г. [НКРЯ] ◆ Игрища и празднества в честь Перуна проводились с 20 июля по 4 августа, на это же время приходится и день почитания Ильи Пророка — 2 августа. Владимир Епифанцев, «По следам поверженных идолов» // «Зеркало мира», 2012 г. [НКРЯ]
2. село на Украине ◆ Отсутствует пример употребления (см. рекомендации).
3. гора в Хорватии ◆ Отсутствует пример употребления (см. рекомендации).

Синонимы[править]

1. —
2. —
3. —

Антонимы[править]

1. —
2. —
3. —

Гиперонимы[править]

1. бог, божество, божок
2. село
3. гора

Гипонимы[править]

1. —
2. —
3. —

Родственные слова[править]

Этимология[править]

Происходит от праслав. *Perunъ, от кот. в числе прочего произошли: др.-русск. Перѹ́нъ, русск. Перу́н, укр. Перу́н, белор. Пяру́н, болг. Перун, макед. Перун, сербск. Пе̏рун, хорв. Pȅrun, словенск. Перун, чешск. Perun, польск. Perun, Piorun, словацк. Perún, Parom. Предположительно, происходит от глагола *pьrati, *pьrǫ «ударять, бить» (ср. рус. переть, болг. пера, перем «бью, колочу») и суффикса деятеля -unъ (ср. бегун, прыгун и т. д.). Таким образом, имя Перун имеет значение «бьющий, ударяющий, разящий (громом и молнией)». В славянских языках есть идентичные слова, обозначающие гром и молнию — рус. перун «молния», укр. перун, белор. пярун, польск. piorun «гром».

Фразеологизмы и устойчивые сочетания[править]

Перевод[править]

Библиография[править]

• Перу́н

  1. имя славянского бога-громовержца ◆ Может быть, поэтому языческий Перун жив и по сей день в подсознании непросвещённой части паствы христианско-православной русской церкви. Михаил Козаков, «[http://archive.fo/xf7Au#selection-1445.1282-1445.1417 Актёрская книга]», 1995 г. (цитата из НКРЯ) ◆ Игрища и празднества в честь Перуна проводились с 20 июля по 4 августа, на это же время приходится и день почитания Ильи Пророка — 2 августа. Владимир Епифанцев, «По следам поверженных идолов» // «Зеркало мира», 2012 г. (цитата из НКРЯ)

  2. село на Украине

  3. гора в Хорватии

• перун

  1. устар. поэт. стрела, молния, низвергаемая богом грома и войны ◆ Ты видел, как Орлов, // Румянцев и Суворов, // Потомки грозные Славян, // Перуном Зевсовым победу похищали. Пушкин, «Воспоминания в Царском Селе(«Навис покров угрюмой нощи…»)» ◆ Не стало Пушкина — перуном // Разбитый, лавр его завял. Вяземский, «Заметки» ◆ Орёл! Какой перун враждебный // Полёт твой смелый прекратил. Д. В. Веневитинов, «Смерть Байрона»

  2. мн. ч. устар. поэт. символическое обозначение воинов, сражения, звуков сражения ◆ Геройской кровью уж земля намокла // И трупами врагов удобрена! // Проснулися вздремавшие перуны, // Отвсюду храбрые текут! Рылеев, «П. П. Ермолову» ◆ Недавно с запада как тучи громоносны // Стремилися враги россиян поразить; // Шагнули в их предел — гремят перуны грозны, // И зарево Москвы багровое горит. Дельвиг, «Дщерь хладна льда» ◆ Так мне ли ударять в разлаженные струны // И петь любовь, луну, кусты душистых роз? // Пусть загремят войны перуны, // Я в этой песне виртуоз! Д. В. Давыдов, «В альбом» ◆ Минувших лет преемник юный // С печатью рока на челе, // Несёт он [новый год] в недрах битв перуны, // Народов жребий, суд земле. Вяземский, «1854 год»

  3. золотая монета, которую планировал ввести в качестве денежной единицы Черногории князь Пётр II Петрович Негош в 1851 году

Источник: Викисловарь

Делаем Карту слов лучше вместе

Понятия, связанные со словом «перун»

• Рарог, Рарашек, Рариг (чеш. и словацк. Rarog, Raroh, Raroch, Rarašek, укр. Раріг, польск. Raróg) — в славянской мифологии огненный дух, связанный с культом очага.

• Тео́рия «основно́го ми́фа» — теория в области индоевропейской мифологии, суть которой заключается в выделении основного её мифологического сюжета — сюжета борьбы Громовержца со Змеем.

• Славя́нская мифоло́гия — совокупность мифологических воззрений, верований и культов славянских народов. Информацию о верованиях и религии славян см. в статье «Славянское язычество».

• Праиндоевропейская религия — политеистическая религия праиндоевропейцев, предположительные общие черты которой удаётся восстановить путём сопоставления религиозно-мифологического материала различных индоевропейских народов.

• О рождественском сюжете см. статьи Три царя, Поклонение волхвовВолхвы́ (др.-рус. вълхвъ «кудесник, волшебник, гадатель») — древнерусские языческие жрецы, осуществлявшие богослужения и жертвоприношения, которым приписывались умения заклинать стихии и прорицать будущее.

  Подробнее: Волхвы

• (все понятия)