Как товарищ сухов писал письма

вспомнилось что-то

Рустам Ибрагимбеков вспомнил, как Марк Захаров писал письма красноармейца Сухова

«Блестяще справился с задачей, использовав дореволюционные письмовники»

Их часто цитируют. Они, как и сам товарищ Сухов, стали частью народной жизни, чем-то фольклорным, вошли в анекдоты и компьютерные игры. Пишет красноармеец, как песню сказывает: «А еще хочу приписать для вас, Катерина Матвевна, что иной раз такая тоска к сердцу подступит, клешнями за горло берет. Думаешь, как-то вы там сейчас? Какие нынче заботы? С покосом управились или как? Должно быть, травы в этом году богатые. Ну да недолго разлуке нашей тянуться. Еще маленько подсоблю группе товарищей, кое-какие делишки улажу и к вам подамся, бесценная Катерина Матвевна», «А еще скажу вам, разлюбезная Катерина Матвевна, что являетесь вы мне, будто чистая лебедь, будто плывете себе, куда вам требуется, или по делу какому, даже сказать затрудняюсь… только дыхание у меня сдавливает от радости, будто из пушки кто в упор саданул.Только знайте, любезная Катерина Матвевна, что классовые сражения на сегодняшний день в общем и целом завершены, и час всемирного освобождения настает.И пришел мне черед домой возвратиться, чтобы с вами вместе строить новую жизнь в милой сердцу родной стороне».

С Рустамом Ибрагимбековым мы вспоминаем Марка Захарова и то, как рождался фильм «Белое солнце пустыни».

— Как случилось, что именно Марк Захаров написал письма товарища Сухова? Многие зрители об этом не догадываются.

— Нет, это широко известно. Во всех передачах по «Белому солнцу пустыни» Марк Захаров принимал участие. Он и в титрах фильма указан. А в некоторых источниках пишут даже, что у картины — три автора сценария.

Звучит несколько легкомысленно, но иначе как нашим с Ежовым легкомыслием ничего объяснить невозможно. И очень хорошо, что так получилось, потому что Марк замечательно написал письма. Я считаю его абсолютно выдающимся человеком. Его потеря для всех нас огромна, вне зависимости от того, общался кто-то с ним или нет, потому что он оставил после себя замечательные фильмы. Но все, что я говорю, банально. Умер человек, а мы вспоминаем какие-то частности. Все это плохо сочетается с тем, что произошло. Я относился к Марку Захарову с глубочайшим уважением, и теперь вспоминать давнюю смешную историю его появление в картине, странно. Я к смерти отношусь иначе.

— Знавшие его люди вспоминают эпизоды жизни, и складывается многогранный образ человека, талантливого во всем.

— Может быть, вы и правы. Дело в том, что картина Мотыля не складывалась. В ней не было ощущения течения времени, все как будто происходило в один день. Для того, чтобы создать это ощущение, редактура предложила написать что-то вроде писем. И мы все коллективно их придумывали. Происходило это уже в период завершения картины. Мы начали с Ежовым работать в 1967-ом, а заканчивалось все в 1969-ом. Шел очередной Московский кинофестиваль. Я, молодой кинематографист, подружившийся с Ежовым, пустился на фестивале во все тяжкие. Мы гуляли, встречались с коллегами, веселились. И когда нам предложили написать письма Сухова, содержание которых мы собственно сами и разработали, то мы с Ежовым заявили, что нет у нас времени и желания этим заниматься. Тогда Мотыль сказал: «У меня есть друг Марк Захаров. Попрошу его». Мы естественно знали, кто такой Захаров. Он тогда только начинал и еще работал в Театре сатиры. Марк блестяще справился с задачей, использовав дореволюционные письмовники, где все написано в определенном, принятом тогда стиле — готовые письма матери, письма любимой. Он использовал этот стиль и написал, на мой взгляд, замечательные тексты, за что мы ему были очень благодарны. Не думаю, что мы бы с Ежовым сделали лучше.

Всю жизнь мы были с Марком в добрых отношениях. В последний раз встретились на телевидении на записи передачи к 50-летию «Белого солнца пустыни». Посидели, пообщались. А сегодня я узнал, что его не стало.

Читайте также: Марк Захаров умер во сне: сказал, хочет немного отдохнуть

Опубликован в газете «Московский комсомолец» №28088 от 30 сентября 2019

Заголовок в газете:
Как Захаров писал письма красноармейца Сухова

Письмо Катерине Матвевне № 1. Про чистую лебедь…

А еще скажу вам, разлюбезная Катерина Матвевна, что являетесь вы мне, будто чистая лебедь, будто плывете себе, куда вам требуется, или по делу какому, даже сказать затрудняюсь… только дыхание у меня сдавливает от радости, будто из пушки кто в упор саданул.

Только знайте, любезная Катерина Матвевна, что классовые сражения
на сегодняшний день в общем и целом завершены, и час всемирного освобождения настает.
И пришел мне черед домой возвратиться, чтобы с вами вместе строить новую жизнь
в милой сердцу родной стороне.

Опять мне вспомнился советский фильм «Белое солнце пустыни».

Разлюбезной, ненаглядной, бесценной…
Катерине Матвеевне…
Почему вспомнил снова?
Потому что сегодня опять тревожно, опять на небе черные тучи…
Мы, российские военные репортеры, перечитывали эти письма в ливийском Триполи в апреле и мае 2011 года, когда авиация НАТО каждый день бомбила город.
Спасибо Марку Захарову. Именно он сочинил текст этих писем для фильма всех времен и народов «Белое солнце пустыни».
Спасибо еще раз ему, Мотылю, Кузнецов, Мишулину, Луспекаеву и все актерам и актрисам!
А особенно и лично за письма бойца за счастье трудового народа всей земли, Закаспийского интернационального революционного пролетарского полка имени товарища Августа Бебеля, красноармейца Сухову Федору Ивановичу

Письмо первое.

Скажу вам, разлюбезная Катерина Матвеевна, что являетесь вы мне, будто чистая лебедь, будто плывете себе, куда вам требуется, или по делу какому, даже сказать затрудняюсь… только дыхание у меня сдавливает от радости, будто из пушки кто в упор саданул.
Только знайте, любезная Катерина Матвеевна, что классовые сражения на сегодняшний день в общем и целом завершены, и час всемирного освобождения настает.
И пришел мне черед домой возвратиться, чтобы с вами вместе строить новую жизнь в милой сердцу родной стороне…

Письмо второе.

Душа моя рвется к вам, ненаглядная Екатерина Матвеевна, как журавль в небо. Однако случилась у нас небольшая заминка. Полагаю, суток на трое, не более.
А именно, мне как сознательному бойцу, поручили сопроводить группу товарищей с братского Востока.
Отметить надобно — народ подобрался покладистый, можно сказать, душевный, с огоньком, так что ноги мои бегут теперь по горячим пескам в обратную сторону, потому как долг революционный к тому нас обязывает…

Письмо третье…

Обратно пишу вам, любезная Катерина Матвеевна, поскольку выдалась свободная минутка.
И разнежился я на горячем солнышке, будто наш кот Васька на завалинке.
Сидим на песочке возле самого синего моря, ни в чем беспокойства не испытываем.
Солнышко здесь такое, аж в глазах бело.
Еще хочу сообщить вам — дислокация наша протекает гладко, в обстановке братской общности и согласия. Идем себе по пескам и ни о чем не вздыхаем, кроме, как об вас, единственная и незабвенная Катерина Матвеевна.
Так что вам зазря убиваться не советуем. Напрасное это занятие…

Письмо четвертое.

А еще хочу приписать для вас, Катерина Матвеевна, что иной раз такая тоска к сердцу подступит, клешнями за горло берет.
Думаешь, как-то вы там сейчас?
Какие нынче заботы?
С покосом управились или как?
Должно быть, травы в этом году богатые.
Ну да недолго разлуке нашей тянуться. Еще маленько подсоблю группе товарищей, кое-какие делишки улажу и к вам подамся, бесценная Катерина Матвеевна.
Простите великодушно, небольшая заминка.
Докончу в следующий раз…

Письмо пятое

А ежели вовсе не судьба нам свидеться, Катерина Матвеевна, то знайте, что был я и есть, до последнего вздоха, преданный единственно вам одной.
И поскольку, может статься, в песках этих лягу навечно, с непривычки вроде бы даже грустно.
А может, от того это, что встречались мне люди, в последнее время, душевные, можно сказать, деликатные.
Тому остаюсь свидетелем, боец за счастье трудового народа всей земли,
Закаспийского интернационального революционного пролетарского полка имени товарища Августа Бебеля, красноармеец Сухов Федор Иванович.

Письмо шестое.

Здравствуйте, бесценная Катерина Матвеевна.
За прошедшую отсрочку не обессудьте, видно, судьба моя такая.
Однако ничего этого больше не предвидится, а потому спешу сообщить вам, что я жив, здоров, чего и вам желаю…

От публикатора:
…. Тогда, вдали от России, в 2011 году, еще не зная, что судьба нас перебросит в 2013 году с ливийского фронта на сирийский, мы читали и перечитывали эти письма, и каждый из нас думал о своей Возлюбленной…
И сегодня я готов подписаться под каждым словом красноармейца Сухова.
Потому что лучше не напишешь:
«Спешу сообщить вам, что я жив, здоров, чего и вам желаю!
Боец за счастье трудового народа всей земли…»
Тогда, в Ливийской Джамахирии, когда мы увидели ливийцев, — народ покладистый, душевный, с огоньком, — сражавшихся с натовской армадой, фильм давал нам силы разоблачать черную мразь и тех, кто ее породил и вооружил…
И еще. Запомнилось лицо Луспекаева-Верещагина после разговора с ублюдком Абдуллой который бросил ему насмешливое: «Давай-давай, хороший дом, хорошая жена, что ещё нужно человеку, чтобы встретить старость?»
И сегодня вспоминаю лицо Верещагина, когда мне говорят пренебрежительно то же самое…

Николай Сологубовский