Как вуди аллен пишет сценарии

70 сценариев, 51 срежиссированный фильм, 40 актерских работ, 14 номинаций на «Оскар». Сложно представить, но все это об одном и том же человеке — американском сценаристе, режиссере, продюсере, актере Вуди Аллене. Удивительно, но он никогда не был на пике моды или в эпицентре культа. При этом его фильмы всегда одинаково актуальны, хоть десять лет назад, хоть сейчас.

Высказывания Вуди Аллена моментально становятся афоризмами, а персонажи его фильмов настолько глубоко проникают в душу, что еще долгое время не получается прийти в себя. Закомплексованные женщины, странные люди, авторитарные матери, депрессивные мужчины. Каждый найдет в картинах режиссера именно того героя, который как будто полностью списан с него. Понять, почему у одних людей он вызывает немой восторг, а у других — стойкую неприязнь, невозможно. А вот разгадать секрет его сверхъестественной работоспособности вполне реально. Для этого нужно проанализировать материалы, в которых сам Вуди говорит о рабочем процессе и феномене собственной творческой продуктивности. Мы открыли для себя несколько секретов Аллена и делимся ими с вами.

Он работает в комфортном для себя ритме

Многие удивляются тому, что Вуди Аллен умудряется снимать по одному фильму в год, и постоянно задают ему один и тот же вопрос: «Где вы берете вдохновение для такой колоссальной работы?» Ответ удивляет. Режиссер говорит, что одним из главных секретов его продуктивности является возможность работать в комфортном для него ритме. Аллена никто не торопит, не ставит жестких рамок, а все потому что Вуди, как герой из песни группы «Градусы», в этом фильме главный актер, он сценарист в нем, он режиссер.

«Я быстро пишу, не мучаюсь над каждой строчкой и не рву на части десятки листов только потому, что сегодня мне нравится написанное, а завтра нет, — говорит Вуди. — Профессия режиссера, в отличие от профессии полицейского или школьного учителя, не такая уж и сложная. Я живу так, как хочу, не ограничивая себя: смотрю фильмы, наслаждаюсь вечерами, проведенными с женой и детьми, хожу на матчи по баскетболу и путешествую».

Он умеет работать в рамках предоставленных ресурсов

Вуди Аллен знает цену не только себе, но и своим фильмам. На этапе переговоров о проекте режиссер четко высказывает свои мысли по поводу будущей картины, предлагает фантастические и очень дорогие в реализации идеи. Однако, если Вуди хочет нанять самого высокооплачиваемого актера, снимать ленту в Париже и собрать команду настоящих профессионалов своего дела — значит, он уверен в том, что именно эти критерии важны для успеха его фильма.

И когда дело доходит непосредственно до съемок, Аллен полностью придерживается условий сотрудничества, оговоренных на начальном этапе. Кроме того, он очень серьезно относится к обязательствам. Именно поэтому съемки длятся именно столько, сколько оговорено в контракте, а финансовые средства, вложенные в картину, не превышают утвержденного бюджета.

Умение работать в рамках предоставленных тебе ресурсов, как материальных, временных, так и человеческих, играет очень важную роль в творческой продуктивности режиссера. А может, и является ее основой.

Он никогда не сдается

Несмотря на то, что большинство картин Вуди Аллена имеют невероятный успех, сам режиссер считает свои картины полным провалом. «Снимая очередную картину, я надеюсь создать шедевр. Однако, когда вижу результат, понимаю — это даже близко не похоже на то, что я задумывал изначально. Например, «Энни Холл» вместо серии зарисовок превратился в классическое повествование, а «Манхэттен» меня настолько разочаровал, что я хотел выкупить его у студии за миллион долларов. Что касается «Сентября», то я полностью переснял его, хотя вторая версия, вопреки ожиданиям, получилась не лучше первой. Я давно попрощался с мыслью, что мой фильм сравнится с лентами Феллини или Бергмана, но все равно продолжаю снимать».

Он всегда записывает свои идеи

Увы, невозможно предсказать, когда вас посетит муза: в такси, на работе, в ванной, во время прогулки в парке. Гениальные мысли любят подкрадываться незаметно, и им абсолютно все равно, чем вы занимаетесь в этот момент. Поэтому всегда нужно класть в карман блокнот и ручку, чтобы иметь возможность записать пришедшую в голову идею.

Если вы смотрели документальный фильм «Woody Allen: A Documentary», то, возможно, заметили, как в одном из кадров мелькнуло хранилище, доверху заполненное визитками, листами из блокнота, салфетками и стикерами. Это все — идеи режиссера, которые приходили к нему в голову в разные моменты его жизни.

Вуди называет хранилище своей коллекцией и яркой демонстрацией того, как он начинает работать над новой лентой. «Мне приходится записывать идеи на всем, что подворачивается под руку. Эта участь постигает даже салфетки в отелях и ресторанах. Когда приходит время собирать все мысли в единое целое, я сажусь на кровать, вываливаю эти бумажки и начинаю рассматривать каждую из них, размышляя, как можно вписать идею в будущий фильм.»

Вуди Аллен делает акцент на том, что нельзя ждать, пока вы вернетесь домой, и уже потом записывать идею. Очень важно законспектировать мысль именно в тот момент, когда она пришла в голову, иначе вы рискуете попросту забыть о ней.

Он работает над проектом понемногу каждый день

Вуди Аллен не признает выходные как таковые. Он считает, что над проектом необходимо работать ежедневно в течение короткого промежутка времени.

«Необязательно посвящать работе сутки напролет. Просто раз в день найдите несколько свободных часов, чтобы посидеть за печатной машинкой, и вы увидите, как это неминуемо приведет к результату», — делится своими секретами режиссер.

После того, как вы выполнили свою «дневную норму», вам не придется чувствовать никаких угрызений совести. Можно будет расслабиться, отдохнуть, не думая о том, что впереди предстоит много работы. А вот если вы будете тянуть и начнете работать над творческим проектом в последние дни, игнорируя сон и отдых, то на пользу конечного продукта это точно не пойдет.

Он заботится о своем здоровье

Во время интервью Вуди Аллену часто задают вопросы, как ему удается в 83 года работать с энергией 40-летнего мужчины. На это режиссер всегда отвечает, что главными причинами являются хорошая наследственность, правильный рацион питания, регулярные тренировки и отсутствие вредных привычек. «Я очень люблю свою работу и понимаю, что состояние здоровья непосредственно влияет на мою работоспособность. Чем дольше я проживу, тем больше хороших картин смогу создать. Надеюсь, что я буду таким же энергичным в 90 или 95 лет, как и мой отец. Он до последнего вел очень насыщенную жизнь, и я планирую брать с него пример. В моей голове еще миллион идей, которые я стремлюсь реализовать. Поэтому моя основная цель — заботиться о здоровье, чтобы прожить еще много лет».

Вы никогда не задумывались о феномене продуктивности Вуди Аллена? Сколько фильмов он снял хотя бы даже с момента вашего рождения? Я никогда об этом не задумывалась, но потом решила посмотреть его фильмографию. И вот какова статистика. На данный момент Аллен срежиссировал 51 фильм, написал сценарии для 70 фильмов и самолично снялся в 40 картинах. За исключением пары лет, он участвовал минимум в одном фильме в год в течение последних 60 лет, а в некоторые года — даже в двух или трех картинах. Буквально пару недель назад на российские экраны вышел его очередной фильм — «Светская жизнь», который команда Pressfeed уже посмотрела, надеюсь, и вы тоже.

Так в чем же его секрет? Быть может, его подход может чем-то помочь и представителям других творческих профессий — журналистам, писателям, пиарщикам, креативщикам?

Я решила провести небольшое исследование, и собрала несколько материалов, в которых сам Вуди говорит о собственной продуктивности и рабочем процессе. Быть может, разгадка где-то в них?

1. Будь смелым в планах, но точным в исполнении

На этапах переговоров о проекте, Аллен может сыпать фантастическими и очень дорогими в реализации идеями. Нанять самого дорогого актера за последний год? Конечно. Снимать фильм в Париже? Да пожалуйста. Люди, которые вкладывают деньги в его фильмы, часто не жалеют ничего, только бы фильм удался.

Однако когда дело доходит до реализации, Аллен очень серьезно относится к взятым на себя обязательствам. Поэтому съемки его фильмов никогда не затягивались, а сами фильмы — не превышали заранее оговоренный бюджет. Умение работать в рамках предоставленных тебе ресурсов — материальных, временных или человеческих — играет не самую последнюю роль в продуктивности Аллена. А возможно, даже и лежит в её основе.

2. Записывай идеи. Всегда

К сожалению, творческий процесс не поддается дрессировке, и очень часто хорошие идеи возникают у нас, когда мы сидим на рулем, находимся в полудреме в самолёте, бегаем или лазаем по скалам. Гениальные идеи любят подкрадываться незаметно и в не самые подходящие моменты.

Секрет Вуди Аллена — всегда держать под рукой что-то, чем можно записать неожиданно возникшую идею. Если обратить внимание на один кадр из документалки «Woody Allen: A Documentary», то можно заметить хранилище, до верху заваленное кусочками бумаги, салфетками, чьими-то исписанными визитками, стикерами, листами из блокнота. Вот как он говорит обо всём этом:

«Это моя коллекция. Это то, как я начинаю работу над каждым новым проектом. Я записываю идеи, какие-то детали на всем, что подвернется под руку — вплоть до салфеток в отелях, где останавливаюсь. Когда приходит время, я просто собираю все эти бумажки, вываливаю их на постель, сажусь и начинаю по одной рассматривать их и думать, как вписать идеи в картину. И так каждый раз». 

Записывать идеи сразу же, как они тебя осенили — очень важно. Не ждите утра, возвращения в кабинет или любого другого подходящего момента, чтобы записать идею. Фиксируйте её здесь и сейчас, иначе потом почти наверняка вы про неё забудете. Ну, в конце концов, все же уже знают про Evernote и прочие приложения для моментальных заметок?

3. Работай над проектом понемногу каждый день

Одна из самых знаменитых привычек Вуди Аллена — работать каждый день в течение короткого промежутка времени.

«Если ты работаешь над проектом хотя бы 3-5 часов каждый день, это неминуемо приводит к какому-то результату. Просто найди пару часов, чтобы посидеть за печатной машинкой раз в день,» — рассказывает режиссер.

Обратная сторона этой привычки — если ты вдруг захочешь отдохнуть и расслабиться, ты не будешь чувствовать угрызений совести, если выполнил свою «дневную норму».

Обычно же люди, которые работают над творческими проектами, тянут до последнего, а потом работают по 15 часов в день без сна и отдыха. На пользу качеству продукта это точно не идет.

4. Перемены замедляют процесс

Аллен годами работает с одними и теми же людьми на площадке, доверяет как себе своему несменяемому кастинг-директору, снимает фильмы на одни и те же темы и пишет сценарии на той же печатной машинке (и тем же шрифтом), что и 40 лет назад.

Потому что перемены в рабочей обстановке замедляют процесс. Если вы к чему-то привыкли, и это работает, то, скорее всего, нет нужды это менять. Только потеряете время на адаптацию.

5. Редактируй после, а не во время

Мы уже писали о том, как важно не редактировать текст, пока вы его пишете. С фильмом тоже самое, и Вуди Аллен не раз говорил об этом в своих интервью. Сначала съемка, потом монтаж и обработка. Использование слишком жесткой структуры работы на ранних этапах подготовки фильма может убить весь творческий процесс — как у режиссера, так и у актеров. Куда лучше, легче и быстрее работать над уже снятым материалом, когда хотя бы приблизительно видишь картину целиком.

«Когда ты оказываешься в комнате один на один со снятым материалом, там творится, конечно, полный бардак. И монтируя фильм, тебе нужно идти на разного рода компромиссы, чтобы выбраться живым из этого хаоса». 

Примером «этого хаоса» можно назвать «Энни Холл» — фильм, который в свое время заявил об Аллене как о серьезном режиссере. Участники съемочной группы часто вспоминают, что на площадке часто всё шло не по плану, актеры часто сильно отступали от написанных сценариев. Многие боялись, что из фильма не выйдет ничего хорошего. Но в итоге фильм принёс Аллену мировую известность. А фильмы снимает в аналогичной манере он до сих пор.

6. Не оглядывайся назад

Многие творческие люди любят перечитывать свои старые статьи или книги, слушать записанные в молодости пластинки, вспоминать о лучшей работе в своей жизни. Но только не Аллен. Он известен тем, что никогда не пересматривает свои старые фильмы и даже не приходит на церемонию вручения очередной награды за свой новый фильм.

А сколько времени вы могли бы сэкономить, если бы не пересматривали постоянно лучшее, из своего творчества?

7. Не будь перфекционистом и не забывай про жизнь за пределами работы

Аллен любит говорить, что если у него стоит выбор — снять ещё один дубль или пойти посмотреть игру, он всегда выберет второе.

«Честно говоря, я никогда не отличался особым терпением — ни в работе, ни в жизни. Поэтому если работа меня в принципе устраивает, нет никакого смысла доводить её до абсолютного совершенства. Всё, что я хочу — это получить приемлемое качество, закончить и пойти домой».

Перфекционизм в творческой работе — вещь хорошая лишь до определенных пределов. Поэтому если вы добились приемлемого качества, лучше закончить и пойти домой.

На русском языке выходит книга Тома Шона «Вуди Аллен. Комик с грустной душой. Иллюстрированная биография». «Энни Холл», «Манхэттен», «Любовь и смерть», «Полночь в Париже», «Матч поинт» — лишь некоторые картины Вуди Аллена, отмеченные критиками и награжденные самыми престижными наградами, включая три Золотых Глобуса, четыре Оскара и десять британских премий BAFTA. Эта книга — дань уважения режиссеру — написанная в честь пятидесятилетия творческой жизни и опубликованная в честь его восьмидесятилетия. Автору удалось собрать более 100 интервью разной степени давности и 250 архивных снимков со съемок и личных фотографий режиссера, пообщаться со всеми друзьями и родственниками и разбавить это комментариями самого Аллена, — в результате получилась иллюстрированная биография режиссера. С разрешения издательства «Бомбора» «Лента.ру» публикует фрагмент текста.

(…)

Любитель точных привычек и непогрешимого распорядка дня, Вуди Аллен предпочитает вставать каждое утро в 6:30. Он везет своих детей в школу, немного занимается на тренажере, затем садится за свою печатную машинку Olympia SM-3, которая была куплена, когда ему было 16, она до сих пор работает. На самом деле больше всего он любит работать не сидя, а развалившись на кровати с пологом в своем кабинете, если он не работает с другим писателем, тогда он перемещается в гостиную. «Я приходил, и он работал несколько часов в день, — вспоминает Дуглас МакГрат, его соавтор по сценарию «Пули над Бродвеем».

— К четырем часам дня наша энергия иссякала, мы расслаблялись в наших креслах. В тот момент положение солнца отражало контур Вест-Сайда в его глазах. Я мог сказать точно, который сейчас час, по очкам Вуди».

Время, достаточное ему для написания сценария, было разным. «Обычно комедии мне писать было проще, потому что они были более естественными, но точного времени их написания я не могу назвать, — сказал он мне. — Я пишу сценарии за месяц, а драмы — за два месяца, некоторые другие комедии — за три месяца. Это зависит лишь от общих замечаний, что комедии мне писать проще». Подготовка к съемкам также проходит быстро, на нее уходит около двух месяцев, в течение которых Джульет Тейлор, режиссер по работе с актерами, предоставляет ему длинный список возможных актеров на каждую роль. Кастинг проходит достаточно быстро, Аллен пытается не пустить актеров за порог просмотрового зала. «Вы не должны обижаться, — объяснит вам Тейлор. — Он делает это с каждым». И: «Это может быть очень быстрой процедурой». С паузами и несколькими радушными кивками головы, все это может длиться лишь минуту.

«У нас был классический трехминутный разговор, в течение которого он предложил мне работу, — сказала Рейчел МакАдамс, которой Аллен предложил роль в «Полночи в Париже» 2011 года после того, как увидел ее в фильме «Незваные гости». — Он сказал: «Если ты не хочешь сниматься, мы что-нибудь придумаем еще когда-нибудь». Я не могла понять, предлагает ли он мне работу или позволяет мне отказаться, если я вдруг не хочу, но на работу я, конечно, согласилась. Я была очень счастлива быть частью его творчества. Это забавно, ты узнаешь столько смешных историй. «Он ненавидит синий! Никогда не приходи в синем!» И в какой-то момент я надела абсолютно очевидно синюю рубашку. Костюмер надела ее на меня, я сказала: «Но он ненавидит синий, что вы делаете? Мне нужно надеть что-то другое». А она такая: «Ну, это серо-синий». И мы начали спорить о том, насколько синим является синий, и в конце концов я уверена, что он даже не заметил, в чем я там была в этот день».

Съемочная площадка Вуди Аллена хаотичная, но спокойная, на самом деле она настолько тихая, что невозможно догадаться, что он снимает комедию. Он не кричит «Камера!» или «Снято!» сам — это делает ассистент режиссера. Иногда Аллен играет в шахматы с техническим персоналом между кадрами, во время съемок он стоит поодаль от своих актеров, смотрит, выносит суждения, размышляет и изредка что-то предлагает, в основном чтобы побудить отклонения от сценария. «Вы знаете, я сижу на кровати и пишу диалог, но первое, что я говорю актерам: «Забудьте сценарий», — сказал мне Аллен, когда я впервые интервьюировал его в середине 90-х. «Он дает не так много указаний, и он дает довольно много свободы, — говорит МакАдамс. — Иногда я чувствую, как будто бы я в театре. Он расставляет декорации, довольно красиво освещает комнату, и ты можешь свободно по ней перемещаться и брать в руки любой реквизит; ты можешь закурить сигарету. Он говорил: «Вы знаете, если вам кажется, что ваш персонаж сделал бы это, тогда попробуйте».

Аллен делает как можно меньше склеек между сценами, предпочитая собирать их из длинных общих планов, иногда они снимаются с рук, иногда нет. «Не оставляй свои лучшие реплики на крупные планы, — посоветовал Майкл Кейн актрисе Джине Роулендс после его появления в фильме «Ханна и ее сестры». — Он не собирается снимать никаких крупных планов». Иногда он меняет актеров, когда что-то идет не так, как он сделал с Майклом Китоном в «Пурпурной розе Каира», но в общем ему легче найти ошибку в своем сценарии, чем в актере, и всегда проще найти бюджет на пересъемку, иногда для полностью нового материала: второй ужин на День благодарения в фильме «Ханна и ее сестры» был просто наспех написанной сценой, но Аллен в какой-то момент осознал, что ему нужен другой обед, чтобы уравновесить фильм. Таким образом, создание кино дает ему такой же уровень контроля, какой дает и писательство, он ищет свой путь к законченной работе путем последовательных набросков. Он обладает необычной роскошью — пересмотром своего мнения. «Я лично всегда относился к своим фильмам, как к писательству на кинопленке, — говорит он. — Для меня это как печатать на машинке, за исключением того, что ты имеешь дело с другой субстанцией. Кто-то соглашается финансировать меня, зная по моей репутации, чего следует ожидать, и где лежат трудности, и после того, как я получаю деньги, спустя несколько месяцев я появляюсь с фильмом.

(…)

(о фильме «Энни Холл»). Нежность застилает наши глаза от этого фильма: там нет шаблона романтической комедии, но, напротив, это горько-сладкая оценка мимолетности любви, где все видно на экране — расщепленная картинка, пустые кадры, черные кадры, титры, внезапные вспышки анимации, — точно так же два главных персонажа, которые болтают, как сумасшедшие, которые пытаются найти верный аккорд во всем этом ментальном джазе, они две ноты, которые вместе могут спеться. Пока не появился Аллен, комедии не выглядели и не звучали так, — верно сказать, как фильмы Жана Люка Годара. Как отмечал сам Аллен: «В основном хорошо выглядящие вещи — это вещи вообще не смешные». Внешний вид комедии, ее статус как кинематографического артефакта, мало кого заботил. Никто не разговаривал о мизансценах братьев Маркс. Студенты киноведческих институтов не смотрели фильмов с Чаплиным для изучения композиции.

Среднестатистическая голливудская комедия, когда Аллен начал делать фильмы, снималась и освещалась как магазин по продаже автомобилей: ярко и приземисто, средними планами, так чтобы было видно все. «Я не вижу ни одной причины, по которой кинокомедии не могут выглядеть так же хорошо», — настаивал Аллен, нанимая бельгийского оператора Гислена Клоке, который работал с Жаком Деми и Робертом Брессоном, на съемки «Любви и смерти» и оператора «Крестного отца» Гордона Уиллиса на съемки фильма «Энни Холл», тем самым начав смелый эксперимент в модернистской композиции, которая достигла своего угловатого апофеоза в «Манхэттене». «Операторское мастерство — это посредник», — настаивал он.

(…)

«Энни Холл» перевернула все с ног на голову. Самый любимый из всех фильмов Аллена, он также был тем фильмом, который очень мало походил на его изначальную концепцию. Он задумал его с Маршаллом Брикманом во время прогулки по Лексингтон и Мэдисон-авеню в конце 1975 года. «Вуди хотел рискнуть и сделать что-то другое, — рассказывал Брикман. — Сначала была история о парне, который живет в Нью-Йорке, ему 40 лет, он исследует свою жизнь. Эта жизнь состоит из нескольких звеньев. Одно — отношения с молодой женщиной, другое касалось банальности жизни, в которой мы все живем, а третье — одержимости доказать себе и проверить себя, чтобы понять, какой у него характер».

Он назвал его «Ангедония», фильм был целым рядом воспоминаний с множеством повествований, которые отрывали Элви от событий его жизни, он был как бы человеком в пузыре, он начинался с долгого монолога, произнесенного на камеру, за которым следовали флэшбеки с детством Элви на Кони-Айленд, его кузиной Дорис, мечтой быть допрошенным нацистами, отрывком с фантазией с Махариши, Шелли Дюваль и Эдемом. Там была другая локация на Мэдисон-сквер-гарден, где Нью-Йорк Никс играют с командой великих философов. «Это был фильм про меня, — говорил Аллен. — Все должно было происходить у меня в голове. Что-то происходило, и это напоминало мне о детстве в виде быстрой вспышки, и это напоминало мне сюрреалистические картины… ничто из этого не сработало».

А сработал любовный роман. Аллен притворялся уставшим от поиска автобиографических интерпретаций фильма как истории о нем и Дайан Китон. «Мы с ней не так познакомились, — настаивал он. — И мы не так расстались». Но, по привычке, его роман с персонажем Китон, ее речь, стиль в одежде и то, что она заказывала пастрами и белый хлеб с майонезом, начал работать, только когда они закончили свои реальные отношения, за некоторое время до того, как они начали снимать «Спящего». Один из Дней благодарения с семьей Китон, на котором он чувствовал себя как «инопланетянин или экзотический объект, нервной, обремененной тревогой, подозрительной, язвительной пташкой», получит свое воплощение в «Энни Холл». Этот образ он завершил тем, как бабушка видит его с раввинской бородой. «Коллин Дьюхерст в роли меня была не гвоздем программы, — напишет позже мать Китон. — А Энни с камерой в руках, с жвачкой и недостатком уверенности в себе — вылитая Дайан».

Долгие годы работы в театре и кино оставили у Аллена воспоминания об актрисах, которые приходили на работу, выглядя на триллион долларов, чтобы одеться в костюм под их роль и выглядеть, как «подруги его мамы», — как выразился Аллен. В этот раз костюмер протестовала против некоторой одежды, которую Китон приходилось носить на площадке, — брюки, шарф, мужская рубашка, застегнутая до воротника («Не надо, чтобы она это надевала!») — Аллен не соглашался. «Мне кажется, она выглядит шикарно, — говорил он. — Она выглядит невероятно шикарно».

Самое главное, он поймал суть их вербального взаимодействия — поддразнивания, легкое раздражение, пассивно-агрессивные постельные разговоры о современной влюбленной паре. «Мы любили любовью мучения друг друга за наши промахи. Он мог обидеть, но ведь и я могла. Мы делали успехи в унижении друг друга, — говорила Китон. — Делая «Энни Холл», я больше всего волновалась о том, смогу ли я добиться своего. Я боялась, что бессознательно я могу прекратить показывать правду, потому что мне это некомфортно. Я хотела сделать «Энни Холл» до конца, не беспокоясь о том, что сделала неправильно в своей реальной жизни».

Съемочный процесс начался 19 мая 1976 года на Саус- Форк в Лонг-Айленде. Первой сняли сцену с лобстерами. Они сделали семь или восемь дублей, в одном из которых и Аллен, и Китон начинают хохотать. Просматривая отснятый за день материал с оператором Гордоном Уиллисом, Аллен сразу понял, что именно этот кадр они и возьмут: вся сцена в одном долгом кадре. Всего в картине будет 282 склейки — средняя сцена будет длиться 14,5 секунды. (В любом другом фильме, выпущенном в 1977 году, средняя длительность сцены составит от 4 до 7 секунд, а среднее число склеек приближается к тысяче.) «Две вещи произошли в «Энни Холл», — говорил Аллен, когда его спрашивали о новоприобретенной зрелости в создании кино. — Одна заключается в том, что я достиг некоторого личностного плато, где я почувствовал, что могу оставить позади фильмы, которые делал в прошлом. И я хотел сделать шаг вперед к более реалистичным и более глубоким фильмам».

(…)

И вот наконец появляется она. Она опаздывает на фильм Бергмана, потому что она проспала и пропустила своего аналитика. Элви обвиняет ее в том, что у нее менструация. «Господи, каждый раз, когда происходит что-то необычное, ты думаешь, что у меня менструация!» Энни парирует. Если вы пришли на «Энни Холл», потому что слышали о его репутации одной из самых великих кинематографических историй любви, вы можете начать немного нервничать в этот момент. На волне «Энни Холл» появится целое поколение романтических комедий, все они будут называть Аллена своим прародителем, но фильм Аллена является шаблоном для романтических комедий так же, как и «Авиньонские девицы» являются шаблоном семейных портретов. Забудьте об истории, мужчина знакомится с женщиной, мужчина расстается с женщиной и мужчина возвращает женщину».

(…)

Попробуйте вот это в качестве направления отношений: сначала мужчина и женщина расстаются. Затем они ссорятся, женщина пропускает свою терапию, опаздывает на фильм Бергмана. Потом мы смотрим на первый брак мужчины. Второй брак мужчины. Затем мужчина и женщина читают в тишине (было ли свободное время в совместной жизни, немного скучное, расслабленное дружеское общение с перебранками лучше показано на экране?) И наконец, примерно на отметке в 22 минуты, мы возвращаемся во времени к тому моменту, когда мужчина встречает женщину. Китон играет в теннис в теннисном клубе, а потом произносит свою запоминающуюся речь, в которой она отходит от дверей и подходит к Элви в то время, как конец ее фразы улетает, как отвязавшийся шарик.

В отпуске ребёнок отобрал у меня айпад, и я разом лишилась всех
книжек. Пришлось покупать за 10 евро Караван историй (чего только не найдёшь в
греческой деревне).

И вот, среди бравады старых любовниц, мучений терпеливых
жён, тоски бывших мужей… я наткнулась на бриллиант – чудаковатую историю о Вуди
Аллене.

О том, как рыжий щуплый очкарик писал юморески для
комедийных шоу, писал-сочинял, а однажды…

«Вуди предложили написать киносценарий, а потом пригласили
сниматься в фильме «Казино «Рояль». Сценарий стал для Аллена большим
разочарованием: продюсеры не оставили от его труда не единой строчки, всё
изменив и перекроив. И тогда Вуди подумал: а почему бы не писать сценарии для
себя и снимать самому? Это же пустяки: камеру поставил – и вперёд!

Человек,
который любит дождь

Николай Александров

При имени Вуди Аллена (он же Аллен Стюарт Кенигсберг) первая
мысль или первая возникающая ассоциация – универсализм. Забавно, что почти
одновременно с этим возникает и ассоциация прямо противоположная – однообразие.

Действительно, с одной стороны, Аллен – мастер на все руки. Он
писатель, сценарист, актер, режиссер, он сам пишет сценарии, сам снимает фильмы
и сам же в них и играет. Еще он играет на кларнете и умеет показывать фокусы.
Иными словами, в многогранности личности Вуди Аллена нет оснований сомневаться.
Тем более что он пять раз был женат, то есть официально жил по крайней мере с
пятью женщинами, что, вне всяких сомнений, свидетельствует о богатом и
разностороннем даровании.

Однако, с другой стороны, Вуди Аллен как будто всегда одинаков. Он
словно бы все время снимает одно и то же и одного и того же, то есть себя.
Разумеется, зритель остается в полной уверенности, что Аллен на экране и в
жизни – одно и то же лицо.

Для того чтобы понять, какой Аллен актер, – нужно смотреть его в
фильмах других режиссеров. Для того чтобы по-настоящему оценить его
режиссерский талант, следует смотреть фильмы, где он сам не играет. Как
«Матч-пойнт», например.

Он принципиально не живет в Голливуде, осознанно обосновался в
Нью-Йорке, он убедил всех, что снимает авторское кино, не гонится за
коммерческим успехом и вообще – деньги для него не главное. Но вот выходит на
экраны «Матч-пойнт» – первая за долгое время успешная в американском прокате
картина Аллена. И кажется, это совсем не алленовский фильм по стилистике, по
ритму, по теме.

Вуди Аллену удобнее жить в мифе, находиться в ореоле образа,
который он тщательно создавал еще в ту пору, когда впервые начал выступать с
эстрады со своими скетчами. Еврей-интеллектуал, закомплексованный, робкий
неудачник, сомневающийся в себе. Нерешительный во всех действиях и поступках,
вызывающий сожаление. Милый. Именно так назвала его Миа Ферроу, когда во время
ее громкого бракоразводного процесса с Вуди Алленом ей позвонил Фрэнк Синатра и
спросил: может быть, стоит «переломать ноги этому подлецу»? «Нет, – отвечала
Миа, – все-таки он милый».

Когда Аллен вынужден был однажды оставить свою съемочную группу и
улететь на похороны отца, по его возвращении все были удивлены – как, он один,
самостоятельно улетел? и прилетел? – настолько все были убеждены в его
беспомощности.

Беспомощность – не более чем миф. Равно как и внешняя хлипкость,
неспортивность. Аллен неплохо играл в бейсбол в юности и до сих пор
неравнодушен к спорту: «Я обожаю смотреть многие виды спорта… Бейсбол,
баскетбол, бокс, футбол, теннис, гольф… Проще перечислить виды спорта, которые
мне не нравятся».

Даже в личной беседе, при видимой откровенности разговора, Аллен
как будто не вполне открывается. В этом лишний раз убеждает книга шведского
кинокритика Стига Бьоркмана «Вуди Аллен»[1].
Это интервью с Вуди Алленом, точнее – одна долгая беседа, которая записывалась
в офисе Аллена, в частном кинозале со скромной обстановкой (в основном
помещение было заполнено обширной алленовской музыкальной коллекцией). Книга
подробная и основательная. В дотошности, эрудированности, компетентности
Бьоркмана нет никаких сомнений. Он изучил биографию Аллена, он все знает, он
все видел, он в деталях помнит все алленовские фильмы. Бьоркман задает умные
вопросы, интересуется вроде бы всем необходимым: как Вуди Аллен пишет сценарии,
как снимает, каких операторов выбирает и почему, как работает с актерами,
читает ли современную американскую литературу, каких режиссеров знает и любит,
каких писателей и поэтов читал. И вроде бы Вуди Аллен уравновешенно и подробно
Бьоркману отвечает, ничего не таит.

На съемках фильма «Матч-пойнт».

Кадр из фильма «Энни Холл».

Но все-таки возникает ощущение, что, несмотря на видимую
откровенность, подлинный Аллен ускользает. Создается впечатление какой-то
недоговоренности. Уж больно холоден, академичен разговор. Лишь иногда, в
отдельные моменты, в словах Аллена проступает нечто личное, выношенное,
мировоззренческое. Ну вот, например: «Если я просыпаюсь, смотрю в окно и вижу
примерно такую картину, как сейчас, я понимаю, что у меня все хорошо. Чем хуже,
тем лучше. Если идет дождь и все небо затянуто тучами – все хорошо. Если на небе
ни облачка и все вокруг залито солнцем, я заранее знаю, что у меня в этот день
будут какие-нибудь неприятности. Личного характера… Лично мне дождь всегда
давал ощущение близости. Люди вынуждены сидеть дома. Люди ищут прибежища,
спасаются у себя в домах. Те, кого дождь застал на улице, стараются куда-нибудь
спрятаться. Все движения направлены вовнутрь. Кроме того, это чувство связано у
меня с океаном, с океанской водой. Океан многое для меня значит, сцены у океана
есть во многих моих картинах: в “Энни Холл”, в “Интерьерах”, в “Преступлениях и
проступках”. Океан мрачен и безотраден. Я никогда не снимаю его в солнечную
погоду».

Ненастье как будто созвучно человеческому несовершенству и
бесприютности. Солнечная красота и блеск мира производят скорее пугающее впечатление,
нарушают интимность, тепло человеческого существования. Ненастье и несчастье
делают человека человечнее – в этом, кажется, одно из глубоких убеждений
Аллена. И в этом он похож на своих героев – они «ненастны», «грустно-пасмурны»
уже по внешнему своему облику. Это не мешает Аллену настойчиво подчеркивать,
что в жизни он не соответствует своему экранному образу, так же как Чаплин,
например, отличался от созданного им в кино персонажа.

Любопытно, что эта кажущаяся склонность к унылой, депрессивной
погоде – не свидетельство расслабленности, меланхолии. Работа занимает
практически все его время – иначе как бы Аллену удавалось выпускать по фильму в
год, писать множество сценариев, пьес, рассказов. Но кроме того, сам процесс
сочинения приносит ему радость, и вид чистого листа бумаги вызывает не уныние,
а восторг и прилив сил. «Можно сказать, что я писал всегда. Еще ребенком я
придумывал неплохие рассказы – даже когда не умел еще читать. Я всегда говорю,
что я стал писать раньше, чем научился читать. Я стал писать на заказ, когда
мне было шестнадцать лет, я еще учился в школе. Мне заказывали шутки и смешные
истории. Потом я стал писать для радио и телевидения, а потом для комиков из
кабаре. В какой-то момент я сам стал выступать в кабаре с собственными текстами.
И только потом я написал сценарий для фильма, который мне в конечном счете
удалось снять… Самое большое удовольствие для меня – это срывать упаковку с
большущей пачки желтой или белой бумаги. В этот момент мне буквально не
терпится все это заполнить. И я люблю это делать».

Аллен сочинял себя, свой сценический образ, а этот образ в свою
очередь влиял на характер его письма. Понятно, что едва ли не главную роль в
генеалогии Аллена играет Чарли Чаплин – грустный, маленький человек, несуразный
и необыкновенно обаятельный бродяжка. Герой Аллена происходит от него, но это
человек другой эпохи и другого социального слоя. Это интеллектуал,
«интеллигент» и городской житель. Последнее, пожалуй, принципиально. «Обычно
думают, что я ненавижу Лос-Анджелес. Вовсе нет. У меня там много друзей. Но мне
не нравится солнце, не нравится этот свет, не нравится, что город невероятно
растянут, так что без машины никуда не попасть. Там нет ощущения большого
города, нет среды, в которой я привык жить и которой обладают такие города, как
Лондон, Париж, Стокгольм, Копенгаген, Нью-Йорк. В Лос-Анджелесе меня не
оставляет ощущение, что я за городом, и от этого я никогда не чувствую себя
комфортно. Мне важно знать, что я могу выйти из дому и вокруг меня будет целый
город, с тротуарами и магазинами, что я смогу куда-нибудь зайти».

Вуди Аллен. Фото Ирвинга Пенна.

Кафе, рестораны, выставочные залы, театры, клубы – все эти
атрибуты городской интеллектуальной жизни одновременно и составляющие
творчества Вуди Аллена. Он намеренно принижает свою «образованность», вернее, подчеркивает
неакадемический характер своего образования. Письмо у него предшествует чтению,
собственное сочинительство – знакомству с произведениями других авторов. Аллен
говорит, что у него не хватает времени на чтение. Но оказывается, что он многое
читал, что Фолкнер, Достоевский, Толстой, Чехов, Кафка, Примо Леви и Сол
Беллоу, Йетс, Рильке, Ницше, Кьеркегор, экзистенциалисты известны ему не
понаслышке.

Впрочем, достаточно бегло просмотреть его рассказы и пьесы, чтобы
убедиться в том, насколько они литературны. Может быть, именно книги раскрывают
в наибольшей степени – нет, не самого Аллена, но его творческий метод. «Шутки
Г-спода» и «Записки городского невротика»[2]
– два сборника его рассказов, пьес, пародий, скетчей, вышедших в русском
переводе, в этом смысле весьма репрезентативны.

Аллен рождается из шуток, из острот, сочиненных на заказ, из
фельетонной журналистики, с одной стороны, и из придуманных сценок, гэгов,
миниатюр – с другой. Пародия и эстрадная (цирковая) театрализация – основа его
письма, его поэтики.

Пародирует Аллен все: академический филологический труд,
философскую монографию, психоаналитическую статью и прием у психоаналитика,
бестиарий («Говорел: говорящая птица длиною около шести сантиметров, которая
всегда упоминает о себе в третьем лице, например: “Нет, вы посмотрите, какая
птаха шикарная!” Согласно персидской мифологии, появление говорла на вашем
подоконнике поутру означает, что кто-то из родственников внезапно разбогател
либо сломал обе ноги, участвуя в лотерее-аллегри»), балет, рекламные проспекты
университетов, Библию и хасидские притчи. Он верен комедийному (или эстрадному)
принципу – соединять несоединимое, снижать возвышенное и возвышать низменное и
бытовое. Он может написать детектив, в котором расследуется не что-нибудь, а убийство
Б-га («Босс»), – и, несмотря на странный сюжет и включенные в текст философские
термины и имена философов, это будет точная стилистическая копия американского
детектива. А на вопрос о существовании Б-га может ответить с необыкновенной
бытовой убедительностью: «Нет не только Б-га, вы попробуйте отыскать в выходные
хотя бы водопроводчика».

И все-таки, пожалуй, наиболее яркой особенностью писательского
почерка Вуди Аллена становится привнесение цирковой (хармсовской, если хотите)
эстетики в пародийные тексты. Получается своего рода «гэговая деконструкция»:

Некий человек приехал в Хелм, желая задать вопрос рабби
Бен-Кадишу, святейшему среди раввинов девятнадцатого столетия и, возможно,
величайшему moodge Средневековья.

– Рабби, – спросил этот человек, – где я смогу обрести покой?

Великий хасид оглядел его со всех сторон и сказал:

– Обернись-ка, что это у тебя за спиной?

Человек этот обернулся, и тогда рабби Бен-Кадиш как даст ему по
затылку подсвечником.

– Хватит с тебя покоя или еще добавить? – усмехнулся рабби,
поправляя ермолку.

По существу, это настоящий клоунский номер, построенный на жесте
(ударах, падениях, нелепых движениях). Это интеллектуальный балаган, поскольку
все-таки стилистический, литературный антураж здесь не менее важен, нежели
жест.

И редко-редко сквозь клоунаду, тотальную пародийность, намеренный
абсурдизм проглядывает «другое лицо» Вуди Аллена. Вуди Аллена, любящего дождь и
ненастье и с большим подозрением относящегося к слепящей солнечной красоте. Б-г
Вуди Аллена, пожалуй, здесь – в пасмурной тесноте городской квартиры, в
повседневных страхах городского интеллигента, захаживающего в кафе, играющего
по понедельникам на кларнете и посещающего своего психоаналитика.

  добавить комментарий

<<
содержание 

ЛЕХАИМ — ежемесячный
литературно-публицистический журнал и издательство.