Как зовут автора который написал сказку дюймовочка

Жила-была женщина; очень ей хотелось иметь ребёнка, да где его взять? И вот она отправилась к одной старой колдунье и сказала ей:

— Мне так хочется иметь ребёночка; не скажешь ли ты, где мне его достать?

— Отчего же! — сказала колдунья. — Вот тебе ячменное зерно; это не простое зерно, не из тех, что крестьяне сеют в поле или бросают курам; посади-ка его в цветочный горшок — увидишь, что будет!

— Спасибо! — сказала женщина и дала колдунье двенадцать скиллингов; потом пошла домой, посадила ячменное зерно в цветочный горшок, и вдруг из него вырос большой чудесный цветок вроде тюльпана, но лепестки его были ещё плотно сжаты, точно у нераспустившегося бутона.

— Какой славный цветок! — сказала женщина и поцеловала красивые пёстрые лепестки.

Что-то щёлкнуло, и цветок распустился. Это был точь-в-точь тюльпан, но в самой чашечке на зелёном стульчике сидела крошечная девочка. Она была такая нежная, маленькая, всего с дюйм ростом, её и прозвали Дюймовочкой.

Блестящая лакированная скорлупка грецкого ореха была её колыбелькою, голубые фиалки — матрацем, а лепесток розы — одеяльцем; в эту колыбельку её укладывали на ночь, а днём она играла на столе. На стол женщина поставила тарелку с водою, а на края тарелки положила венок из цветов; длинные стебли цветов купались в воде, у самого же края плавал большой лепесток тюльпана. На нём Дюймовочка могла переправляться с одной стороны тарелки на другую; вместо вёсел у неё были два белых конских волоса. Всё это было прелесть как мило! Дюймовочка умела и петь, и такого нежного, красивого голоска никто ещё не слыхивал!

Раз ночью, когда она лежала в своей колыбельке, через разбитое оконное стекло пролезла большущая жаба, мокрая, безобразная! Она вспрыгнула прямо на стол, где спала под розовым лепестком Дюймовочка.

— Вот и жена моему сынку! — сказала жаба, взяла ореховую скорлупу с девочкой и выпрыгнула через окно в сад.

Там протекала большая, широкая река; у самого берега было топко и вязко; здесь-то, в тине, и жила жаба с сыном. У! Какой он был тоже гадкий, противный! Точь-в-точь мамаша.

— Коакс, коакс, брекке-ке-кекс! — только и мог он сказать, когда увидал прелестную крошку в ореховой скорлупке.

— Тише ты! Она ещё проснётся, пожалуй, да убежит от нас, — сказала старуха жаба. — Она ведь легче лебединого пуха! Высадим-ка её посередине реки на широкий лист кувшинки — это ведь целый остров для такой крошки, оттуда она не сбежит, а мы пока приберём там, внизу, наше гнёздышко. Вам ведь в нём жить да поживать.

В реке росло множество кувшинок; их широкие зелёные листья плавали по поверхности воды. Самый большой лист был дальше всего от берега; к этому-то листу подплыла жаба и поставила туда ореховую скорлупу с девочкой.

Бедная крошка проснулась рано утром, увидала, куда она попала, и горько заплакала: со всех сторон была вода, и ей никак нельзя было перебраться на сушу!

А старая жаба сидела внизу, в тине, и убирала своё жилище тростником и жёлтыми кувшинками — надо же было приукрасить всё для молодой невестки! Потом она поплыла со своим безобразным сынком к листу, где сидела Дюймовочка, чтобы взять прежде всего её хорошенькую кроватку и поставить в спальне невесты. Старая жаба очень низко присела в воде перед девочкой и сказала:

— Вот мой сынок, твой будущий муж! Вы славно заживёте с ним у нас в тине.

— Коакс, коакс, брекке-ке-кекс! — только и мог сказать сынок.

Они взяли хорошенькую кроватку и уплыли с ней, а девочка осталась одна-одинёшенька на зелёном листе и горько-горько плакала, — ей вовсе не хотелось жить у гадкой жабы и выйти замуж за её противного сына. Маленькие рыбки, которые плавали под водой, верно, видели жабу с сынком и слышали, что она говорила, потому что все повысунули из воды головки, чтобы поглядеть на крошку невесту. А как они увидели её, им стало ужасно жалко, что такой миленькой девочке приходится идти жить к старой жабе в тину. Не бывать же этому! Рыбки столпились внизу, у стебля, на котором держался лист, и живо перегрызли его своими зубами; листок с девочкой поплыл по течению, дальше, дальше… Теперь уж жабе ни за что было не догнать крошку!

Дюймовочка плыла мимо разных прелестных местечек, и маленькие птички, которые сидели в кустах, увидав её, пели:

— Какая хорошенькая девочка!

А листок всё плыл да плыл, и вот Дюймовочка попала за границу.

Красивый белый мотылёк всё время порхал вокруг неё и наконец уселся на листок — уж очень ему понравилась Дюймовочка! А она ужасно радовалась: гадкая жаба не могла теперь догнать её, а вокруг всё было так красиво! Солнце так и горело золотом на воде! Дюймовочка сняла с себя пояс, одним концом обвязала мотылька, а другой привязала к своему листку, и листок поплыл ещё быстрее.

Мимо летел майский жук, увидал девочку, обхватил её за тонкую талию лапкой и унёс на дерево, а зелёный листок поплыл дальше, и с ним мотылёк — он ведь был привязан и не мог освободиться.

Ах, как перепугалась бедняжка, когда жук схватил её и полетел с ней на дерево! Особенно ей жаль было хорошенького мотылёчка, которого она привязала к листку: ему придётся теперь умереть с голоду, если не удастся освободиться. Но майскому жуку и горя было мало.

Он уселся с крошкой на самый большой зелёный лист, покормил её сладким цветочным соком и сказал, что она прелесть какая хорошенькая, хоть и совсем непохожа на майского жука.

Потом к ним пришли с визитом другие майские жуки, которые жили на том же дереве. Они оглядывали девочку с головы до ног, и жучки-барышни шевелили усиками и говорили:

— У неё только две ножки! Жалко смотреть!

— Какая у неё тонкая талия! Фи! Она совсем как человек! Как некрасиво! — сказали в один голос все жуки женского пола.

Дюймовочка была премиленькая! Майскому жуку, который принёс её, она тоже очень понравилась сначала, а тут вдруг и он нашёл, что она безобразна, и не захотел больше держать её у себя — пусть идёт куда хочет. Он слетел с нею с дерева и посадил её на ромашку. Тут девочка принялась плакать о том, что она такая безобразная: даже майские жуки не захотели держать её у себя! А на самом-то деле она была прелестнейшим созданием: нежная, ясная, точно лепесток розы.

Целое лето прожила Дюймовочка одна-одинёшенька в лесу. Она сплела себе колыбельку и подвесила её под большой лопушиный лист — там дождик не мог достать её. Ела крошка сладкую цветочную пыльцу, а пила росу, которую каждое утро находила на листочках. Так прошли лето и осень; но вот дело пошло к зиме, длинной и холодной. Все певуньи птички разлетелись, кусты и цветы увяли, большой лопушиный лист, под которым жила Дюймовочка, пожелтел, весь засох и свернулся в трубочку. Сама крошка мёрзла от холода: платьице её всё разорвалось, а она была такая маленькая, нежная — замерзай, да и всё тут! Пошёл снег, и каждая снежинка была для неё то же, что для нас целая лопата снега; мы ведь большие, а она была всего-то с дюйм! Она завернулась было в сухой лист, но он совсем не грел, и бедняжка сама дрожала как лист.

Возле леса, куда она попала, лежало большое поле; хлеб давно был убран, одни голые, сухие стебельки торчали из мёрзлой земли; для Дюймовочки это был целый лес. Ух! Как она дрожала от холода! И вот пришла бедняжка к дверям полевой мыши; дверью была маленькая дырочка, прикрытая сухими стебельками и былинками. Полевая мышь жила в тепле и довольстве: все амбары были битком набиты хлебными зёрнами; кухня и кладовая ломились от припасов! Дюймовочка стала у порога, как нищенка, и попросила подать ей кусочек ячменного зерна — она два дня ничего не ела!

— Ах ты бедняжка! — сказала полевая мышь: она была, в сущности, добрая старуха. — Ступай сюда, погрейся да поешь со мною!

Девочка понравилась мыши, и мышь сказала:

— Ты можешь жить у меня всю зиму, только убирай хорошенько мои комнаты да рассказывай мне сказки — я до них большая охотница.

И Дюймовочка стала делать всё, что приказывала ей мышь, и зажила отлично.

— Скоро, пожалуй, у нас будут гости, — сказала как-то полевая мышь. — Мой сосед обычно навещает меня раз в неделю. Он живёт ещё куда лучше меня: у него огромные залы, а ходит он в чудесной бархатной шубке. Вот если бы тебе удалось выйти за него замуж! Ты бы зажила на славу! Беда только, что он слеп и не может видеть тебя; но ты расскажи ему самые лучшие сказки, какие только знаешь.

Но девочке мало было дела до всего этого: ей вовсе не хотелось выйти замуж за соседа — ведь это был крот. Он в самом деле скоро пришёл в гости к полевой мыши.

Правда, он носил чёрную бархатную шубку, был очень богат и учен; по словам полевой мыши, помещение у него было раз в двадцать просторнее, чем у неё, но он совсем не любил ни солнца, ни прекрасных цветов и отзывался о них очень дурно — он ведь никогда не видел их. Девочке пришлось петь, и она спела две песенки: «Майский жук, лети, лети» и «Бродит по лугам монах», да так мило, что крот прямо-таки в неё влюбился. Но он не сказал ни слова — он был такой степенный и солидный господин.

Крот недавно прорыл под землёй длинную галерею от своего жилья к дверям полевой мыши и позволил мыши и девочке гулять по этой галерее сколько угодно. Крот просил только не пугаться мёртвой птицы, которая лежала там. Это была настоящая птица, с перьями, с клювом; она, должно быть, умерла недавно, в начале зимы, и была зарыта в землю как раз там, где крот прорыл свою галерею.

Крот взял в рот гнилушку — в темноте это ведь всё равно, что свечка, — и пошёл вперёд, освещая длинную тёмную галерею. Когда они дошли до места, где лежала мёртвая птица, крот проткнул своим широким носом в земляном потолке дыру, и в галерею пробился дневной свет. В самой середине галереи лежала мёртвая ласточка; хорошенькие крылья были крепко прижаты к телу, лапки и головка спрятаны в пёрышки; бедная птичка, верно, умерла от холода. Девочке стало ужасно жаль её, она очень любила этих милых птичек, которые целое лето так чудесно пели ей песенки, но крот толкнул птичку своей короткой лапой и сказал:

— Небось не свистит больше! Вот горькая участь родиться пичужкой! Слава Богу, что моим детям нечего бояться этого! Этакая птичка только и умеет чирикать — поневоле замёрзнешь зимой!

— Да, да, правда ваша, умные слова приятно слышать, — сказала полевая мышь. — Какой прок от этого чириканья? Что оно приносит птице? Холод и голод зимой? Много, нечего сказать!

Дюймовочка не сказала ничего, но когда крот с мышью повернулись к птице спиной, нагнулась к ней, раздвинула пёрышки и поцеловала её прямо в закрытые глазки. «Может быть, эта та самая, которая так чудесно распевала летом! — подумала девочка. — Сколько радости доставила ты мне, милая, хорошая птичка!»

Крот опять заткнул дыру в потолке и проводил дам обратно. Но девочке не спалось ночью. Она встала с постели, сплела из сухих былинок большой славный ковёр, снесла его в галерею и завернула в него мёртвую птичку; потом отыскала у полевой мыши пуху и обложила им всю ласточку, чтобы ей было потеплее лежать на холодной земле.

— Прощай, миленькая птичка, — сказала Дюймовочка. — Прощай! Спасибо тебе за то, что ты так чудесно пела мне летом, когда все деревья были такие зелёные, а солнышко так славно грело!

И она склонила голову на грудь птички, но вдруг испугалась — внутри что-то застучало. Это забилось сердечко птицы: она не умерла, а только окоченела от холода, теперь же согрелась и ожила.

Осенью ласточки улетают в тёплые края, а если которая запоздает, то от холода окоченеет, упадёт замертво на землю, и её засыплет холодным снегом.

Девочка вся задрожала от испуга — птица ведь была в сравнении с крошкой просто великаном, — но всё-таки собралась с духом, ещё больше закутала ласточку, потом сбегала принесла листок мяты, которым закрывалась вместо одеяла сама, и покрыла им голову птички.

На следующую ночь Дюймовочка опять потихоньку пробралась к ласточке. Птичка совсем уже ожила, только была ещё очень слаба и еле-еле открыла глаза, чтобы посмотреть на девочку, которая стояла перед нею с кусочком гнилушки в руках, — другого фонаря у неё не было.

— Благодарю тебя, милая крошка! — сказала больная ласточка. — Я так славно согрелась. Скоро я совсем поправлюсь и опять вылечу на солнышко.

— Ах, — сказала девочка, — теперь так холодно, идёт снег! Останься лучше в своей тёплой постельке, я буду ухаживать за тобой.

И Дюймовочка принесла птичке воды в цветочном лепестке. Ласточка попила и рассказала девочке, как поранила себе крыло о терновый куст и поэтому не смогла улететь вместе с другими ласточками в тёплые края. Как упала на землю и… да больше она уж ничего не помнила и как попала сюда — не знала.

Всю зиму прожила тут ласточка, и Дюймовочка ухаживала за ней. Ни крот, ни полевая мышь ничего не знали об этом — они ведь совсем не любили птичек.

Когда настала весна и пригрело солнышко, ласточка распрощалась с девочкой, и Дюймовочка ототкнула дыру, которую проделал крот.

Солнце так славно грело, и ласточка спросила, не хочет ли девочка отправиться вместе с ней, — пускай сядет к ней на спину, и они полетят в зелёный лес! Но Дюймовочка не захотела бросить полевую мышь — она ведь знала, что старуха очень огорчится.

— Нет, нельзя! — сказала девочка ласточке.

— Прощай, прощай, милая добрая крошка! — сказала ласточка и вылетела на солнышко.

Дюймовочка посмотрела ей вслед, и у неё даже слёзы навернулись на глазах, — уж очень полюбилась ей бедная птичка.

— Кви-вить, кви-вить! — прощебетала птичка и скрылась в зелёном лесу.

Девочке было очень грустно. Ей совсем не позволяли выходить на солнышко, а хлебное поле так всё заросло высокими толстыми колосьями, что стало для бедной крошки дремучим лесом.

— Летом тебе придётся готовить себе приданое! — сказала ей полевая мышь. Оказалось, что скучный сосед в бархатной шубе посватался за девочку.

— Надо, чтобы у тебя всего было вдоволь, а там выйдешь замуж за крота и подавно ни в чём нуждаться не будешь!

И девочке пришлось прясть по целым дням, а старуха мышь наняла четырёх пауков для тканья, и они работали день и ночь.

Каждый вечер крот приходил к полевой мыши в гости и всё только и болтал о том, что вот скоро лету будет конец, солнце перестанет так палить землю, — а то она совсем уж как камень стала, — и тогда они сыграют свадьбу. Но девочка была совсем не рада: ей не нравился скучный крот. Каждое утро на восходе солнышка и каждый вечер на закате Дюймовочка выходила на порог мышиной норки; иногда ветер раздвигал верхушки колосьев, и ей удавалось увидеть кусочек голубого неба. «Как светло, как хорошо там, на воле!» — думала девочка и вспоминала о ласточке; ей очень хотелось бы повидаться с птичкой, но ласточки нигде не было видно: должно быть, она летала там, далеко-далеко, в зелёном лесу!

К осени Дюймовочка приготовила всё своё приданое.

— Через месяц твоя свадьба! — сказала девочке полевая мышь.

Но крошка заплакала и сказала, что не хочет выходить замуж за скучного крота.

— Пустяки! — сказала старуха мышь. — Только не капризничай, а то я укушу тебя — видишь, какой у меня белый зуб? У тебя будет чудеснейший муж. У самой королевы нет такой бархатной шубки, как у него! Да и в кухне и в погребе у него не пусто! Благодари Бога за такого мужа!

Наступил день свадьбы. Крот пришёл за девочкой. Теперь ей приходилось идти за ним в его нору, жить там, глубоко-глубоко под землёй, и никогда не выходить на солнце, — крот ведь терпеть его не мог! А бедной крошке было так тяжело навсегда распроститься с красным солнышком! У полевой мыши она всё-таки могла хоть изредка любоваться на него.

И Дюймовочка вышла взглянуть на солнце в последний раз. Хлеб был уже убран с поля, и из земли опять торчали одни голые, засохшие стебли. Девочка отошла от дверей подальше и протянула к солнцу руки:

— Прощай, ясное солнышко, прощай!

Потом она обняла ручонками маленький красный цветочек, который рос тут, и сказала ему:

— Кланяйся от меня милой ласточке, если увидишь её!

— Кви-вить, кви-вить! — вдруг раздалось над её головой.

Дюймовочка подняла глаза и увидела ласточку, которая пролетала мимо. Ласточка тоже увидела девочку и очень обрадовалась, а девочка заплакала и рассказала ласточке, как ей не хочется выходить замуж за противного крота и жить с ним глубоко под землёй, куда никогда не заглянет солнышко.

— Скоро придёт холодная зима, — сказала ласточка, — и я улетаю далеко-далеко, в тёплые края. Хочешь лететь со мной? Ты можешь сесть ко мне на спину — только привяжи себя покрепче поясом, — и мы улетим с тобой далеко от гадкого крота, далеко за синие моря, в тёплые края, где солнышко светит ярче, где всегда лето и цветут чудные цветы! Полетим со мной, милая крошка! Ты ведь спасла мне жизнь, когда я замерзала в тёмной, холодной яме.

— Да, да, я полечу с тобой! — сказала Дюймовочка, села птичке на спину, упёрлась ножками в её распростёртые крылья и крепко привязала себя поясом к самому большому перу.

Ласточка взвилась стрелой и полетела над тёмными лесами, над синими морями и высокими горами, покрытыми снегом. Тут было страсть как холодно; Дюймовочка вся зарылась в тёплые перья ласточки и только головку высунула, чтобы любоваться всеми прелестями, которые встречались в пути.

Но вот и тёплые края! Тут солнце сияло уже гораздо ярче, а около канав и изгородей рос зелёный и чёрный виноград. В лесах зрели лимоны и апельсины, пахло миртами и душистой мятой, а по дорожкам бегали прелестные ребятишки и ловили больших пёстрых бабочек. Но ласточка летела всё дальше и дальше, и чем дальше, тем было всё лучше. На берегу красивого голубого озера, посреди зелёных кудрявых деревьев, стоял старинный белый мраморный дворец. Виноградные лозы обвивали его высокие колонны, а наверху, под крышей, лепились ласточкины гнёзда. В одном из них и жила ласточка, что принесла Дюймовочку.

— Вот мой дом! — сказала ласточка. — А ты выбери себе внизу какой-нибудь красивый цветок, я тебя посажу в него, и ты чудесно заживёшь!

— Вот было бы хорошо! — сказала крошка и захлопала в ладоши.

Внизу лежали большие куски мрамора — это свалилась верхушка одной колонны и разбилась на три куска, между ними росли крупные белые цветы. Ласточка спустилась и посадила девочку на один из широких лепестков. Но вот диво! В самой чашечке цветка сидел маленький человечек, беленький и прозрачный, точно хрустальный. На голове у него сияла прелестная золотая корона, за плечами развевались блестящие крылышки, а сам он был не больше Дюймовочки.

Это был эльф. В каждом цветке живёт эльф, мальчик или девочка, а тот, который сидел рядом с Дюймовочкой, был сам король эльфов.

— Ах, как он хорош! — шепнула Дюймовочка ласточке.

Маленький король совсем перепугался при виде ласточки. Он был такой крошечный, нежный, и она показалась ему просто чудовищем. Зато он очень обрадовался, увидав нашу крошку, — он никогда ещё не видывал такой хорошенькой девочки! И он снял свою золотую корону, надел её Дюймовочке на голову и спросил, как её зовут и хочет ли она быть его женой, королевой эльфов и царицей цветов? Вот это так муж! Не то что сын жабы или крот в бархатной шубе! И девочка согласилась. Тогда из каждого цветка вылетели эльфы — мальчики и девочки — такие хорошенькие, что просто прелесть! Все они поднесли Дюймовочке подарки. Самым лучшим была пара прозрачных стрекозиных крылышек. Их прикрепили к спинке девочки, и она тоже могла теперь летать с цветка на цветок! Вот-то была радость! А ласточка сидела наверху, в своём гнёздышке, и пела им, как только умела. Но самой ей было очень грустно: она крепко полюбила девочку и хотела бы век не расставаться с ней.

— Тебя больше не будут звать Дюймовочкой! — сказал эльф. — Это некрасивое имя. А ты такая хорошенькая! Мы будем звать тебя Майей!

— Прощай, прощай! — прощебетала ласточка и опять полетела из тёплых краёв далеко, далеко — в Данию. Там у неё было маленькое гнездо, как раз над окном человека, большого мастера рассказывать сказки. Ему-то она и спела своё «кви-вить», а потом и мы узнали эту историю.

Сказка про Дюймовочку любима детьми во всем мире. Крошечная девочка, рожденная из цветка проходит через множество испытаний на пути к своему счастью. Судьба награждает Дюймовочку за ее доброе сердце. Ласточка, которую она спасла ранее, переносит её в теплые края на цветок, где Дюймовочка и знакомится с эльфами и их принцем…

Дюймовочка читать

Жила на свете одна женщина. У нее не было детей, а ей очень хотелось ребеночка. Вот пошла она к старой колдунье и говорит:
– Мне так хочется, чтоб у меня была дочка, хоть самая маленькая!..

– Чего же проще! – ответила колдунья. – Вот тебе ячменное зерно. Это зерно не простое, не из тех, что зреют у вас на полях и родятся птице на корм. Возьми-ка его да посади в цветочный горшок. Увидишь, что будет.

– Спасибо тебе! – сказала женщина и дала колдунье двенадцать медяков.

Потом она пошла домой и посадила ячменное зернышко в цветочный горшок.

Только она его полила, зернышко сразу же проросло. Из земли показались два листочка и нежный стебель. А на стебле появился большой чудесный цветок, вроде тюльпана. Но лепестки цветка были плотно сжаты: он еще не распустился.

– Какой прелестный цветок! – сказала женщина и поцеловала красивые пестрые лепестки.

В ту же минуту в сердцевине цветка что-то щелкнуло, и он раскрылся. Это был в самом деле большой тюльпан, но в чашечке его сидела живая девочка. Она была маленькая-маленькая, всего в дюйм ростом. Поэтому ее так и прозвали – Дюймовочка.

Колыбельку для Дюймовочки сделали из блестящей лакированной скорлупки грецкого ореха. Вместо перинки туда положили несколько фиалок, а вместо одеяльца – лепесток розы. В эту колыбельку девочку укладывали на ночь, а днем она играла на столе.

Посередине стола женщина поставила глубокую тарелку с водой, а по краю тарелки разложила цветы. Длинные стебельки их купались в воде, и цветы долго оставались свежими и душистыми.

Для маленькой Дюймовочки тарелка с водой была целым озером, и она плавала по этому озеру на лепестке тюльпана, как на лодочке. Вместо весел у нее были два белых конских волоса. Дюймовочка целые дни каталась на своей чудесной лодочке, переплывала с одной стороны тарелки на другую и распевала песни. Такого нежного голоска, как у нее, никто никогда не слышал.

Однажды ночью, когда Дюймовочка спала в своей колыбельке, через открытое окно в комнату пробралась большущая старая жаба, мокрая и безобразная. С подоконника она прыгнула на стол и заглянула в скорлупку, где спала под лепестком розы Дюймовочка.

– Как хороша! – сказала старая жаба. – Славная невеста будет моему сыну!

Она схватила ореховую скорлупку с девочкой и выпрыгнула через окно в сад.

Возле сада протекала речка, а под самым ее берегом было топкое болотце. Здесь-то, в болотной тине, и жила старая жаба со своим сыном. Сын был тоже мокрый и безобразный – точь-в-точь мамаша!

– Коакс, коакс, брекке-ке-кекс! – только и мог он сказать, когда увидел маленькую девочку в ореховой скорлупке.

– Тише ты! Еще разбудишь, чего доброго, и она убежит от нас, – сказала старая жаба. – Ведь она легче перышка. Давай-ка отнесем ее на середину реки и посадим там на лист кувшинки – для такой крошки это целый остров. Оттуда уж ей ни за что не убежать. А я тем временем устрою для вас в тине уютное гнездышко.

В реке росло много кувшинок. Их широкие зеленые листья плавали по воде. Самый большой лист был дальше всех от берега! Жаба подплыла к этому листу и поставила на него ореховую скорлупку, в которой спала девочка.

Ах, как испугалась бедная Дюймовочка, проснувшись поутру! Да и как было не испугаться! Со всех сторон ее окружала вода, а берег чуть виднелся вдали. Дюймовочка закрыла глаза руками и горько заплакала.

А старая жаба сидела в тине и украшала свой дом камышом и желтыми кувшинками, – она хотела угодить молодой невестке. Когда все было готово, она подплыла со своим гадким сынком к листу, на котором сидела Дюймовочка, чтобы взять ее кроватку и перенести к себе в дом.

Сладко улыбнувшись, старая жаба низко присела в воде перед девочкой и сказала:

– Вот мой сынок! Он будет твоим мужем! Вы славно заживете с ним у нас в тине.

– Коакс, коакс, брекке-ке-кекс! – только и мог сказать сынок.

Жабы взяли скорлупку и уплыли с ней. А Дюймовочка все стояла одна посреди реки на большом зеленом листе кувшинки и горько-горько плакала – ей вовсе не хотелось жить у гадкой жабы и выходить замуж за ее противного сына.

Маленькие рыбки, которые плавали под водой, услыхали, что сказала старуха жаба. Жениха с матушкой они видели и раньше. Теперь они высунули из воды головы, чтобы поглядеть на невесту.

Взглянув на Дюймовочку своими круглыми глазками, они ушли на самое дно и стали думать, что же теперь делать. Им было ужасно жалко, что такой миленькой маленькой девочке придется жить вместе с этими отвратительными жабами где-нибудь под корягой в густой жирной тине. Не бывать же этому! Рыбки со всей речки собрались у листа кувшинки, на котором сидела Дюймовочка, и перегрызли стебелек листа.

И вот лист кувшинки поплыл по течению. Течение было сильное, и лист плыл очень быстро. Теперь-то уж старая жаба никак не могла бы догнать Дюймовочку.

Дюймовочка плыла все дальше и дальше, а маленькие птички, которые сидели в кустах, смотрели на нее и пели:

– Какая миленькая маленькая девочка!

Легкий белый мотылек все кружился над Дюймовочкой и наконец опустился на лист – уж очень ему понравилась эта крошечная путешественница.

А Дюймовочка сняла свой шелковый пояс, один конец набросила на мотылька, другой привязала к листу, и листок поплыл еще быстрее. В это время мимо пролетал майский жук. Он увидел Дюймовочку, схватил ее и унес на дерево. Зеленый лист кувшинки поплыл без нее дальше и скоро скрылся из виду, а с ним вместе и мотылек: ведь он был крепко привязан к листу шелковым поясом.

Как испугалась бедная Дюймовочка, когда рогатый жук обхватил ее лапками и взвился с ней высоко в воздух! Да и белого мотылька ей было очень жалко. Что-то с ним теперь будет? Ведь он умрет с голоду, если ему не удастся освободиться.

А майскому жуку и горя мало. Он уселся на ветке большого дерева, усадил рядом Дюймовочку и сказал ей, что она ему очень нравится, хоть и совсем не похожа на майских жуков.

Потом к ним пришли в гости другие майские жуки, которые жили на том же дереве. Они с любопытством разглядывали Дюймовочку, а их дочки в недоумении разводили крылышками.

– У нее только две ножки! – говорили одни.

– У нее даже нет щупалец! – говорили другие.

– Какая она слабенькая, тоненькая! Того и гляди, переломится пополам, – говорили третьи.

– Очень на человека похожа, и к тому же некрасивая, – решили наконец все жуки.

Даже майскому жуку, который принес Дюймовочку, показалось теперь, что она совсем нехороша, и он решил с ней распрощаться – пусть идет куда знает. Он слетел с Дюймовочкой вниз и посадил ее на ромашку.

Дюймовочка сидела на цветке и плакала: ей было грустно, что она такая некрасивая. Даже майские жуки прогнали ее!

А на самом деле она была премиленькая. Пожалуй, лучше ее и на свете-то никого не было.

Все лето прожила Дюймовочка одна-одинешенька в большом лесу. Она сплела себе из травы колыбельку и подвесила ее под большим листом лопуха, чтобы укрываться от дождя и от солнышка. Она ела сладкий цветочный мед и пила росу, которую каждое утро находила на листьях.

Так прошло лето, прошла и осень. Близилась долгая холодная зима. Птицы улетели, цветы завяли, а большой лист лопуха, под которым жила Дюймовочка, пожелтел, засох и свернулся в трубку.

Холод пробирал Дюймовочку насквозь. Платьице ее все изорвалось, а она была такая маленькая, нежная – как тут не мерзнуть! Пошел снег, и каждая снежинка была для Дюймовочки то же, что для нас целая лопата снега. Мы-то ведь большие, а она была ростом всего-навсего с дюйм. Она завернулась было в сухой лист, но он совсем не грел, и бедняжка сама дрожала, как осенний листок на ветру.

Тогда Дюймовочка решила уйти из лесу и поискать себе приют на зиму.

За лесом, в котором она жила, было большое поле. Хлеб с поля уже давно убрали, и только короткие сухие стебельки торчали из мерзлой земли.

В поле было еще холоднее, чем в лесу, и Дюймовочка совсем замерзла, пока пробиралась между высохшими жесткими стеблями.

Наконец она добрела до норки полевой мыши. Вход в норку был заботливо прикрыт травинками и былинками.

Полевая мышь жила в тепле и довольстве: кухня и кладовая у нее были битком набиты хлебными зернами. Дюймовочка, как нищенка, остановилась у порога и попросила подать ей хоть кусочек ячменного зерна – вот уже два дня во рту у нее не было ни крошки.

– Ах ты, бедняжка! – сказала полевая мышь (она была, в сущности, добрая старуха). Ну иди сюда, погрейся да поешь со мною!

И Дюймовочка спустилась в норку, обогрелась и поела.

– Ты мне нравиться, – сказала ей мышь, поглядев на нее блестящими, как бисер, черными глазками. – Оставайся-ка у меня на зиму. Я буду кормить тебя, а ты прибирай хорошенько мой дом да рассказывай мне сказки – я до них большая охотница.

И Дюймовочка осталась.

Она делала все, что приказывала ей старая мышь, и жилось ей совсем неплохо в теплой укромной норке.

– Скоро у нас будут гости, – сказала ей однажды полевая мышь. – Раз в неделю меня приходит навестить мой сосед. Он очень богат и живет куда лучше меня. У него большой дом под землей, а шубу он носит такую, какой ты, верно, и не видывала, – великолепную черную шубу! Выходи, девочка, за него замуж! С ним не пропадешь! Одна беда: он слеп и не разглядит, какая ты хорошенькая. Ну, уж ты зато расскажешь ему самую лучшую сказку, какую только знаешь.

Но Дюймовочке вовсе не хотелось выходить замуж за богатого соседа: ведь это был крот – угрюмый подземный житель.

Вскоре сосед и в самом деле пришел к ним в гости.

Правда, шубу он носил очень нарядную – из темного бархата. К тому же, по словам полевой мыши, он был ученый и очень богатый, а дом его был чуть ли не в двадцать раз больше, чем у мыши. Но он терпеть не мог солнца и ругал все цветы. Да и немудрено! Ведь он никогда в жизни не видел ни одного цветка.

Хозяйка-мышь заставила Дюймовочку спеть для дорогого гостя, и девочка волей-неволей спела две песенки, да так хорошо, что крот пришел в восхищение. Но он не сказал ни слова – он был такой важный, степенный, неразговорчивый…

Побывав в гостях у соседки, крот прорыл под землей длинный коридор от своего дома до самой норки полевой мыши и пригласил старушку вместе с приемной дочкой прогуляться по этой подземной галерее.

Он взял в рот гнилушку – в темноте гнилушка светит не хуже свечки – и пошел вперед, освещая дорогу.

На полпути крот остановился и сказал:

– Здесь лежит какая-то птица. Но нам ее нечего бояться – она мертвая. Да вот можете сами поглядеть.

И крот стал тыкаться своим широким носом в потолок, пока не прорыл в нем дыру. Дневной свет проник в подземный ход, и Дюймовочка увидела мертвую ласточку.

Должно быть, бедная птичка погибла от холода. Ее крылья были крепко прижаты к телу, ножки и голова спрятаны в перышки.

Дюймовочке стало очень жалко ее. Она так любила этих веселых легкокрылых птичек – ведь они целое лето пели ей чудесные песни и учили ее петь. Но крот толкнул ласточку своими короткими лапами и проворчал:

– Что, небось притихла? Не свистишь больше? Вот то-то и есть!.. Да, не хотел бы я быть этакой пичужкой. Только и умеют носиться в воздухе да щебетать. А придет зима – что им делать? Помирай, и все тут. Нет уж, моим детям не придется пропадать зимой от голода и холода.

– Да, да, – сказала полевая мышь. – Какой прок от этого чириканья и щебета? Песнями сыт не будешь, чириканьем зимой не согреешься!

Дюймовочка молчала. Но когда крот и мышь повернулись к птице спиной, она нагнулась к ласточке, раздвинула перышки и поцеловала ее прямо в закрытые глаза.

“Может быть, это та самая ласточка, которая так чудесно пела летом, – подумала девочка. – Сколько радости принесла ты мне, милая ласточка!”

А крот тем временем снова заделал дыру в потолке. Потом, подобрав гнилушку, он проводил домой старуху мышь и Дюймовочку.

Ночью Дюймовочке не спалось. Она встала с постели, сплела из сухих былинок большой ковер и, пробравшись в подземную галерею, прикрыла им мертвую птичку. Потом она отыскала в кладовой у полевой мыши теплого пуху, сухого мха и устроила для ласточки что-то вроде гнездышка, чтобы ей не так жестко и холодно было лежать на мерзлой земле.

– Прощай, милая ласточка, – сказала Дюймовочка. – Прощай! Спасибо тебе за то, что ты пела мне свои чудесные песни летом, когда деревья были еще зеленые, а солнышко так славно грело.

И она прижалась головой к шелковистым перышкам на груди у птички.

И вдруг она услышала, что в груди у ласточки что-то мерно застучало: “Стук! Стук!” – сначала тихо, а потом громче и громче. Это забилось сердце ласточки. Ласточка была не мертвая – она только окоченела от холода, а теперь согрелась и ожила.

На зиму стаи ласточек всегда улетают в теплые края. Осень еще не успела сорвать с деревьев зеленый наряд, а крылатые путницы уже собираются в дальнюю дорогу. Если же какая-нибудь из них отстанет или запоздает, колючий ветер мигом оледенит ее легкое тело. Она окоченеет, упадет на землю замертво, и ее занесет холодным снегом.

Так случилось и с этой ласточкой, которую отогрела Дюймовочка.

Когда девочка поняла, что птица жива, она и обрадовалась и испугалась. Еще бы не испугаться! Ведь рядом с ней ласточка казалась такой огромной птицей.

Но все-таки Дюймовочка собралась с духом, потеплее укрыла ласточку своим плетеным ковром, а потом сбегала домой, принесла листочек мяты, которым сама укрывалась вместо одеяла, и укутала им голову птицы.

На следующую ночь Дюймовочка опять потихоньку пробралась к ласточке. Птица уже совсем ожила, но была еще очень слаба и еле-еле открыла глаза, чтобы посмотреть на девочку.

Дюймовочка стояла перед нею с куском гнилушки в руках – другого фонаря у нее не было.

– Спасибо тебе, милая крошка! – сказала больная ласточка. – Я так хорошо согрелась! Скоро я совсем поправлюсь и опять вылечу на солнышко.

– Ах, – сказала Дюймовочка, – теперь так холодно, идет снег! Останься лучше в своей теплой постельке, а я буду ухаживать за тобой.

И она принесла ласточке ячменных зернышек и воды в цветочном лепестке. Ласточка попила, поела, а потом рассказала девочке, как она поранила себе крыло о терновый куст и не могла улететь вместе с другими ласточками в теплые края. Пришла зима, стало очень холодно, и она упала на землю… Больше уже ласточка ничего не помнила. Она даже не знала, как попала сюда, в это подземелье.

Всю зиму прожила ласточка в подземной галерее, а Дюймовочка ухаживала за ней, кормила и поила ее. Ни кроту, ни полевой мыши она не сказала об этом ни слова – ведь оба они совсем не любили птиц.

Когда настала весна и пригрело солнышко, Дюймовочка открыла то окошко, которое проделал в потолке крот, и теплый солнечный луч проскользнул под землю.

Ласточка простилась с девочкой, расправила крылышки, но прежде, чем вылететь, спросила, не хочет ли Дюймовочка выбраться вместе с ней на волю. Пусть сядет к ней на спину, и они полетят в зеленый лес.

Но Дюймовочке было жалко бросить старую полевую мышь – она знала, что старушке будет очень скучно без нее.

– Нет, мне нельзя! – сказала она, вздыхая.

– Ну что ж, прощай! Прощай, милая девочка! – прощебетала ласточка.

Дюймовочка долго глядела ей вслед, и слезы капали у нее из глаз – ей тоже хотелось на простор да и грустно было расставаться с ласточкой.

– Тви-вить, тви-вить! – крикнула в последний раз ласточка и скрылась в зеленом лесу.

А Дюймовочка осталась в мышиной норе.

С каждым днем ей жилось все хуже, все скучнее. Старая мышь не позволяла ей уходить далеко от дома, а поле вокруг норки заросло высокими толстыми колосьями и казалось Дюймовочке дремучим лесом.

И вот однажды старуха мышь сказала Дюймовочке:

– Наш сосед, старый крот, приходил свататься к тебе. Теперь тебе нужно готовить приданое. Ты выходишь замуж за важную особу, и надо, чтоб у тебя всего было вдоволь.

И Дюймовочке пришлось по целым дням прясть пряжу.

Старуха мышь наняла четырех пауков. Они днем и ночью сидели по углам мышиной норки и втихомолку делали свое дело – ткали разные ткани и плели кружева из самой тонкой паутины.

А слепой крот приходил каждый вечер в гости и болтал о том, что скоро лету будет конец, солнце перестанет палить землю и она снова сделается мягкой и рыхлой. Вот тогда-то они и сыграют свадьбу. Но Дюймовочка все грустила и плакала: она совсем не хотела выходить замуж, да еще за толстого слепого крота.

Каждое утро, на восходе солнца, и каждый вечер, на закате, Дюймовочка выходила за порог мышиной норки. Иногда веселый ветерок раздвигал верхушки колосьев, и девочке удавалось увидеть кусочек голубого неба.

“Как светло, как хорошо тут на воле!” – думала Дюймовочка и все вспоминала о ласточке. Ей очень хотелось бы повидаться с птичкой, но ласточка не показывалась над полем. Должно быть, она вилась и носилась далеко-далеко там, в зеленом лесу над голубой рекой…

И вот наступила осень. Приданое для Дюймовочки было готово.

– Через четыре недели твоя свадьба! – сказала Дюймовочке полевая мышь.

Но Дюймовочка заплакала и ответила, что не хочет выходить замуж за скучного крота.

Старуха мышь рассердилась.

– Пустяки! – сказала она. – Не упрямься, а не то попробуешь моих зубов. Чем тебе крот не муж? Одна шуба чего стоит! У самого короля нет такой шубы! Да и в погребах у него не пусто. Благодари судьбу за такого мужа!

Наконец настал день свадьбы, и крот пришел за своей невестой. Значит, ей все-таки придется идти с ним в его темную нору, жить там, глубоко-глубоко под землей, и никогда не видеть ни белого света, ни ясного солнышка – ведь крот их терпеть не может?! А бедной Дюймовочке было так тяжело распроститься навсегда с высоким небом и красным солнышком! У полевой мыши она могла хоть издали, с порога норки, любоваться ими.

И вот она вышла взглянуть на белый свет в последний раз. Хлеб был уже убран с поля, и опять из земли торчали одни голые, засохшие стебли. Девочка отошла подальше от мышиной норки и протянула к солнцу руки:

– Прощай, солнышко, прощай! Потом она увидела маленький красный цветочек, обняла его и сказала:

– Милый цветочек, если увидишь ласточку, передай ей поклон от Дюймовочки.

– Тви-вить, тви-вить! – вдруг раздалось у нее над головой.

Дюймовочка подняла голову и увидела ласточку, которая пролетала над полем. Ласточка тоже увидела девочку и очень обрадовалась. Она опустилась на землю, и Дюймовочка, плача, рассказала своей подруге, как ей не хочется выходить замуж за старого угрюмого крота и жить с ним глубоко под землей, куда никогда не заглядывает солнце.

– Уже наступает холодная зима, – сказала ласточка, – и я улетаю далеко-далеко, в дальние страны. Хочешь лететь со мной? Садись ко мне на спину, только привяжи себя покрепче поясом, и мы улетим с тобой от гадкого крота, улетим далеко, за синие моря, в теплые края, где солнышко светит ярче, где стоит вечное лето и всегда цветут цветы. Полетим со мной, милая крошка! Ты ведь спасла мне жизнь, когда я замерзала в темной холодной яме.

– Да, да, я полечу с тобой! – сказала Дюймовочка. Она села ласточке на спину и крепко привязала себя поясом к самому большому и крепкому перу.

Ласточка стрелой взвилась к небу и полетела над темными лесами, над синими морями и высокими горами, покрытыми снегом. Тут было очень холодно, и Дюймовочка вся зарылась в теплые перья ласточки и высунула только голову, чтобы любоваться прекрасными местами, над которыми они пролетали.

Вот наконец и теплые края! Солнце сияло тут гораздо ярче, чем у нас, небо было выше, а вдоль изгородей вился кудрявый зеленый виноград. В рощах поспевали апельсины и лимоны, а по дорожкам бегали веселые дети и ловили больших пестрых бабочек.

Но ласточка летела дальше и дальше. На берегу прозрачного голубого озера посреди раскидистых деревьев стоял старинный белый мраморный дворец. Виноградные лозы обвивали его высокие колонны, а наверху, под крышей, лепились птичьи гнезда. В одном из них и жила ласточка.

– Вот мой дом! – сказала она. – А ты выбери себе самый красивый цветок. Я посажу тебя в его чашечку, и ты отлично заживешь.

Дюймовочка обрадовалась и от радости захлопала в ладоши.

Внизу, в траве, лежали куски белого мрамора – это свалилась верхушка одной колонны и разбилась на три части. Между мраморными обломками росли крупные, белые, как снег, цветы.

Ласточка спустилась и посадила девочку на широкий лепесток. Но что за чудо? В чашечке цветка оказался маленький человечек, такой светлый и прозрачный, словно он был из хрусталя или утренней росы. За плечами у него дрожали легкие крылышки, на голове блестела маленькая золотая корона, а ростом он был не больше нашей Дюймовочки. Это был король эльфов.

Когда ласточка подлетела к цветку, эльф не на шутку перепугался. Ведь он был такой маленький, а ласточка такая большая!

Зато как же он обрадовался, когда ласточка улетела, оставив в цветке Дюймовочку! Никогда еще он не видал такой красивой девочки одного с ним роста. Он низко поклонился ей и спросил, как ее зовут.

– Дюймовочка! – ответила девочка.

– Милая Дюймовочка, – сказал эльф, – согласна ли ты быть моей женой, королевой цветов?

Дюймовочка поглядела на красивого эльфа. Ах, он был совсем не похож на глупого, грязного сынка старой жабы и на слепого крота в бархатной шубе! И она сразу согласилась.

Тогда из каждого цветка, перегоняя друг друга, вылетели эльфы. Они окружили Дюймовочку и одарили ее чудесными подарками.

Но больше всех других подарков понравились Дюймовочке крылья – пара прозрачных легких крылышек, совсем как у стрекозы. Их привязали Дюймовочке за плечами, и она тоже могла теперь летать с цветка на цветок. То-то была радость!

– Тебя больше не будут звать Дюймовочкой. У нас, эльфов, другие имена, – сказал Дюймовочке король. – Мы будем называть тебя Майей!

И все эльфы закружились над цветами в веселом хороводе, сами легкие и яркие, как лепестки цветов.

А ласточка сидела наверху в своем гнезде и распевала песни, как умела.

Всю теплую зиму эльфы плясали под ее песни. А когда в холодные страны пришла весна, ласточка стала собираться на родину.

– Прощай, прощай! – прощебетала она своей маленькой подруге и полетела через моря, горы и леса домой, в Данию.

Там у нее было маленькое гнездышко, как раз над окном человека, который умел хорошо рассказывать сказки. Ласточка рассказала ему про Дюймовочку, а от него и мы узнали эту историю.

(Илл. В.Алексеева, Эстония)

В нынешнем году 2 апреля исполнилось 216-лет со дня рождения великого датского писателя Ганса Христиана Андерсена. Он прошёл долгий и тернистый путь от сына бедного сапожника, прежде чем достичь небывалых высот в литературной стезе.

Ещё в юности он мечтал стать артистом, выступал в театре, писал стихи и пьесы, но судьба распорядилась иначе. Вот уже на протяжении трёх столетий его сказки известны всему миру по сей день, всеми любимы и остаются актуальными.

Если дети воспринимают их как обычные развлекательные или поучительные истории, хотя сам Ганс говорил, что никогда не ориентировался на детскую аудиторию, то взрослые в них порой находят то, чего не замечали в детстве, анализируют поступки персонажей и даже называют в честь них психические расстройства и синдромы.

Например, Дюймовочка в реальной жизни с точки зрения психологии — инфантильная легкомысленная девушка, синдром Русалочки — про одиночек и изгоев, личностей, которые обычно «не такие как все», которые витают в облаках, строят иллюзии по отношению к партнёру, выдают желаемое за действительное и от этого страдают…

Есть предположение, что сказка учит тому, что каждая девушка, каждый человек должен оставаться самим собой и не «продавать душу дьяволу», голос ведьме, жизнь постороннему, не идти на поводу своих чувств и мечтаний. Многого хочешь — мало получишь, а то и вообще останешься с носом…

Также Русалочку обвиняли в пропаганде суицида в финале, в вечной готовности жертвовать собой, не думая о последствиях. Люди решили, что девушка с рыбьим хвостом ни разу не даёт понять Принцу, что любит его, занимает одну только позицию жертвы и сама виновата в трагичном финале:

— Знаете, что поняла? — написала одна из пользователей Твиттера. — Сказки учат плохому. Они учат женщин быть жертвами. Вот в чём была проблема Русалочке попросить не себе ноги, а хвост принцу?! Плавали бы себе счастливые, играли с дельфинами, жрали икру в гостях у папы-царя!

Также многие теперь встают на сторону Принца, так как осознали, что Русалочка не согласовывала с возлюбленным решение отказаться от жизни в подводном мире, и он её не предавал, клятв любви, подобно Зигфриду, ей не давал, а потому никоим образом не виноват в столь грустном исходе.

А уж в диснеевской экранизации этой сказки зрители и вовсе узрели синдром спасательницы — так, Ариэль показана непослушной бунтаркой, поёт и пляшет, вся погружена в мечты о Принце. И начинается эпоха уже созависимых отношений — сразу начинает спасать «прекрасного принца» после первого знакомства с ним, идти на жертвы, которые, по идее, никто бы не оценил, отказываясь от истинного я.

Но в данной статье, дорогие подписчики, Вы увидите то, что в своё время шокировало меня. Как известно, Андерсен был глубоко верующим человеком, и это — не пустой звук. Если Вы прочитаете сказки Андерсена в оригинале, на датском, или же на английском языке, то христианские мотивы, заложенные в них, сразу же бросятся Вам в глаза.

Исходя из содержания оригиналов, их наличие делало сказку похожей на притчу из Библии, расшифровать и осознать истинный смысл которой мог только посвященный в азы религии, философии и древней мифологии человек.

Первыми людьми, кто смог в переводе на русский язык сохранить первоначальный дух оригиналов сказок Андерсена, была чета Ганзен — Питер и его супруга, Анна Васильева. Вот они перед Вами, господа:

Переводчики Ганзен проделали поистине титанический труд, причем впервые произведения были переведены именно с датского языка, а не с немецкого и английского, как раньше.

— «Сказки и рассказы Андерсена тем именно и замечательны, что дают пищу уму, сердцу и воображению читателей всех возрастов. Дети, конечно, главным образом увлекутся самой фабулой, взрослые же поймут и оценят глубину содержания…» — писали Ганзены в предисловии к книге.

Но в советское время любое упоминание о религии строго пресекалось, и из книги Андерсена вымарывали беспощадно всё, что было связано с ангелами, Богом и бессмертной душой, оставив только сюжетную канву и сведя всё к исключительно простым детским историям.

А когда люди вдруг узнали о существовании подлинников, то поползли слухи, будто бы священники специально переписали сказки Андерсена и подстроили их под себя. Так ли это на самом деле — никто не знает, да и выяснять тут ни к чему.

Но так ли мы воспринимали сюжеты знакомых нам сказок, как это преподносили нам в сокращённых хрестоматиях, кино и многочисленных мультиках, или же смысл крылся гораздо глубже? Давайте мы с Вами это сейчас и узнаем.

В данной статье я проведу подробный обзор и анализ именно первоисточников нескольких произведений Андерсена, на которые мы взглянем по-новому, а также снятых по их мотивам известных экранизаций. Итак, начнём.

1. Дюймовочка

Простенький и несколько глуповатый на первый взгляд сюжет этой сказки знаком каждому из нас хотя бы по советскому мультику. Некая девочка, напоминая цветочную фею, появилась на свет из цветка, напоминающего тюльпан, который вырос из ячменного зёрнышка. Зерно то дала одной неназванной по имени бедной Женщине одна Колдунья, которая, видимо, оказалась самой доброй из всех ведьм в мире и не попросила ничего взамен, как это обычно бывает.

Просто всучила семечко возжелавшей на старости лет одной пожилой даме поиграть в маму, и убралась восвояси. Женщина обустроила малышке поистине райский уголок, наряжала её, как куклу, кормила, делала постель из скорлупы ореха и лепестка цветка, а тарелка с водой служила Дюймовочке маленьким прудиком.

И всё бы хорошо, если бы та женщина однажды не оставила скорлупку у открытого окна. Видимо, на старости лет, совсем позабыла про осторожность — что случайный сильный порыв ветра может сдуть Дюймовочку-лилипутку на пол, или она сама упала бы из она и разбилась…

Далее начинают происходить с нашей героиней необъяснимые и страшные вещи — ни с того ни с сего объявляются две Жабы — мать и её сыночек со своим «не хочу учиться, а хочу жениться«, похищают спящую девочку и утаскивают к себе на болото.

Разумеется, очутившись непонятно где, в незнакомом месте, Дюймовочка начинает плакать и питает отвращение ко своим незадачливым похитителям. И в оригинале не рак-отшельник, как это было показано в советском мультике, а какая-то случайно проплывавшая мимо рыбка сжалилась над ней и перегрызла стебель кувшинки.

Затем при переправе ей встретился белый Мотылёк, которого она привязала к листу и обрекла на погибель. Дальнейшая судьба излишне доверчивого насекомого осталась неизвестна. Плаванье Дюймовочки окончилось повторным похищением. На сей раз — Майским Жуком.

Сначала Дюймовочка очень понравилась ему своей непохожестью на других и некой таящейся в ней загадкой. Но потом, когда он явил её пред глазами своих сородичей, и те в пух и прах раскритиковали её — «Ах, у неё всего две ножжжки», «Ах, у неё дажже нет уссиков!», «Ах, у неё дажже есть талия!», — понял, что перед ним не бриллиант, как он полагал прежде, а простая стекляшка, имитирующая его, и уж больно похожая на человека.

Так сказать, «поматросил и бросил», улетел под шелест чужих крылышек, оставив Дюймовочку совсем одну, прозябать в нищете и без крыши над головой. И тут впору бы девчушке вернуться домой или хотя бы найти туда дорогу, как это сделал в одном мультике Муравьишка-хвастун, используяразличных насекомых в качестве средства передвижения.

Но нет — Дюймовочка начинает комплексовать из-за своей внешности, при этом ни разу не вспоминает ни о наверняка погибшем по её же вине Мотыльке, ни о горюющей условной матери, которая прибегла к магии, чтобы растить ребёнка, а потом, немного успокоившись, «сплела себе из травы колыбельку и подвесила её под большим листом лопуха, чтобы укрываться от дождя и от солнышка. Она ела сладкий цветочный мёд и пила росу, которую каждое утро находила на листьях».

В этой неге и безделье прошло всё лето. А потом настала пора лишений и скитаний — листья осыпались, цветы завяли, выпал первый снег. Прямо какая-то предыстория легкомысленной Стрекозы из басни Крылова, которая, подобно Дюймовочке, проваляла дурака всё лето, не была предусмотрительной, не делала запасов на зиму, и теперь так же обречена на голодную смерть!

Но, на Дюймовочкино счастье, попадается удобная норка с яствами и всеми удобствами. Как говорится, «заползай и живи». И, в отличие от Муравья-жмота, Полевая Мышь оказывается на редкость гостеприимной хозяйкой. Единственный недостаток, правда, здесь — полное отсутствие солнечного света.

Не прошло и года, как Мышь ошарашила Дюймовочку все тем же известием — Старый Крот, богаче которого нет в целом Подземелье, вдруг вознамерился жениться на бедной девочке! Нет, ребята, это уже реально зоофилией какой-то попахивает! Тем более, что Дюймовочка и от Жаб еле уплыла, и из лап Майского Жука освободилась… Прямо как Колобок, которого все съесть хотели!

Полная отчаяния и безысходности, Дюймовочка начинает готовиться к торжеству, пока в один из зимних дней совершенно случайно не натыкается на Ласточку, которая почти окоченела от холода, и выхаживает птичку, кормя её всё тем же ячменным зерном из закромов Мыши, которое напоминает нам о таинственном появлении на свет самой героини.

Стоит ли говорить, что героиня втайне промышляла воровством, откровенно обкрадывая приютившую её по доброте душевной Мышку, таская из кладовой то непонятно откуда взявшийся тёплый пух, то сухой мох?!

Хозяева же отзываются о Ласточке с нескрываемым презрением. Крот же, со своей стороны, на примере ласточки стремился внушить Дюймовочке мысль о недопустимости праздного времяпрепровождения.

А Мышь вторила ему, указывая на то, что летом нужно работать, а не прохлаждаться и песни распевать. Ведь «песнями сыт не будешь, и чириканьем зимой не согреешься».

Как видим, сделать из адекватного, на первый взгляд, Крота отрицательного персонажа, у автора не особо получается, поэтому в ход идут намёки — соотношение габаритов Крота с размерами Дюймовочки вкупе с разницей в возрасте (Крот был стар и солиден, а Дюймовочка юна и невинна) наталкивают на мысль о педофилии.

Мало этого — нам показывают, что он явно преследовал какие-то свои личные, корыстные цели. Крот слишком алчен, меркантилен, а ещё — невероятно жестокосердый — не проявляет жалости к замёрзшей птичке. Зато богатств у него немеряно. Именно этим богатством Мышка и искушает Дюймовочку.

Затем с приходом весны окрепшая Ласточка, как и все птицы её стаи, перелетает в своё летнее гнездо под крышей дома и хочет взять с собой Дюймовочку, но та отвечает отказом. Связано ли это было с чувством долга и благодарности перед Мышью? Или же она решилась выйти замуж за Крота, хоть и понимала на подсознательном уровне, что всё это — не более, чем манипуляция?

Почему Дюймовочка стала плести приданое вместе с Пауками, плача, но готовясь к свадьбе? Потому что никто не может вернуться в свою бесшабашную юность и прожить её дважды. Дюймовочка никогда не сможет больше жить в лесу под лопухом, валяться целыми днями в гамаке из травы, пить росу и нектар, подобно Колибри и бабочкам, и при этом — никаких забот.. Ей нужна была стабильность.

Осознав всю тяжесть своего положения, что она сама, как цветок, увянет от недостатка солнечного света, Дюймовочка внезапно сбегает из-под венца и вновь натыкается на Ласточку, и в подвенечном платье улетает восвояси, и не к себе домой, а в дальние тёплые страны, дивный мир, где, согласно советскому переводу сказки, «в чашечке цветка оказался маленький человечек, такой светлый и прозрачный, словно он был из хрусталя или утренней росы. За плечами у него дрожали лёгкие крылышки, на голове блестела маленькая золотая корона, а ростом он был не больше нашей Дюймовочки. Это был Король Эльфов».

Как происходит знакомство этих персонажей? Без разрешения Дюймовочки, даже не спрашивая её, он тут же выражает своё недовольство её прежним именем и провозглашает, что отныне она — одна из его народа и обязана носить более звучное и подходящее:

— Тебя больше не будут звать Дюймовочкой. У нас, эльфов, другие имена, -сказал Дюймовочке Король. — Мы будем называть тебя Майей!

Некоторые из современных читателей Андерсена, более продвинутые, почему-то сразу узрели в новом имени отсылку к вселенной Толкиена и расе, созданной до начала времён — Майар. Однако, эта версия слишком притянута за уши, хотя тоже имеет место быть.

«Но больше всех других подарков понравились Дюймовочке крылья — пара прозрачных легких крылышек. совсем как у стрекозы. Их привязали Дюймовочке за плечами, и она тоже могла теперь летать с цветка на цветок. То-то была радость!» — пишет Андерсен. Видимо, в ознаменование её нового статуса Дюймовочке дарят крылья: правильно, майяр-то летают!)).

Зато в советском мультике из него сделали капризного шантажиста: «Если ты не станешь сейчас моей женой, я умру. Ах, умираю!» — и Эльф пафосно упал в обморок! Эта сцена, похоже, многих заставила испытывать жгучий стыд за весь эльфийский род!

И заканчивается сказка возвращением Ласточки в Данию и аллюзией автора… На самого себя! — «До свидания! пока!» — сказала Маленькая Ласточка и снова улетела из теплых стран, далеко-далеко назад, в Данию; там у нее было маленькое гнездо над окном, где живет человек, который может рассказывать сказки, для него она пела» квивит, квивит!». Именно оттуда нам известна вся эта история!».

Ну, а про ту бедную Женщину, которая решилась пойти на крайние меры, чтобы обзавестись детьми, почему-то никто не вспоминает…И даже неизвестно, предпринимала ли она попытки найти Дюймовочку и вернуть «блудную дочь» домой?

Хотя, такую крошку искать в траве всё равно, что иглу в стоге сена… Хоть бы поселили несчастную старушку поближе к Дюймовочке или Ласточку бы под крышей её дома! Какая бы была отрада для неё!

И дочурка в конечном итоге оказалась на редкость эгоистична и неблагодарна…По рукам, а точнее — лапам ещё кочевала, Мышь Полевую обворовывала… Но о том ли на самом деле писал Андерсен?!

Начнём, пожалуй, с того, что на самом деле героини обеих сказок — «Дикие Лебеди» и «Дюймовочка» — полные тёзки. Ибо в датском оригинале Дюймовочку зовут Tommelise, то есть Маленькая Лиза, другими словами.

Так, в европейском фольклоре есть похожий персонаж — Мальчик-с-пальчик. То есть это мы его так называем, а в английском оригинале сказки он зовется Tom Thumb — Том — Большой Палец.

Так вот, назвать героиню своей сказки Андерсен решил именно по аналогии с известным персонажем. И дал ей имя — Tommelise. Чтобы вы понимали, Tommel по-датски — это большой палец. В русском переводе четы Ганзен иногда встречалось и другое название сказки, близкое к оригиналу — «Лизок-с-вершок», а уже потом прижилась в народе Дюймовочка.

В английской версии Дюймовочку чаще всего именуют Томбелиной — Лина — Большой Палец. Сохранилось и иное странное имя — «Инчелина» 1974 года. Также встречалось название сказки — «Маленькая Майя» от 1853 года.

Имена героинь в оригинале — что Дюймовочки, что Элизы из «Диких лебедей» переводятся одинаково — «Бог — моя клятва«, и в обоих случаях раскрывают их судьбу. Элиза верна своей клятве — обету молчания, чтобы спасти своих братьев, а Дюймовочка, пройдя через испытания, сохраняет чистое сердце, которое позволяет ей видеть Солнце во всей его красоте, подобно тому, как святые подвижники созерцают в Раю Бога.

Считается, что прототипом Дюймовочки/Томмелизы была старшая дочь адмирала, начальника Морского кадетского корпуса Петра — Генриетта Вульф.

Невысокая горбатая женщина была самым близким другом сказочника. Генриетта всячески поддерживала этого нескладного и очень своеобразного человека. Она же была первой слушательницей многих его взрослых романов и путевых заметок.

У Генриетты было слабое здоровье, и однажды в 1834 году она уехала на несколько лет в Италию, в мягкий солнечный климат. Как раз в это время Андерсен написал несколько волшебных историй, вошедших затем в сборник «Сказки, рассказанные для детей».

Подарком для Генриетты стала сказка «Дюймовочка», где маленькая девочка, заброшенная в неведомый мир чужих существ, смогла найти своего Принца и стать счастливой в прекрасной южной стране, так похожей на Италию.

Но судьба Генриетты сложилась трагично — девушка погибла. Пароход «Австрия», на котором она плыла, сгорел в океане. И у Андерсена сформировался доходящий до психического расстройства панический страх воды и огня вплоть до того, что писатель не мог принимать ванну.

Однако, ангельский характер девушки, ее стойкость перед лицом жизненных трудностей легли в основу образа феечки, родившейся из волшебного цветка.

Как мы знаем, в сказках всегда полно символов. Принято считать, что Сын Жабы, к которому попадает Дюймовочка – символ удовлетворения биологических потребностей: еда – сон – продолжение рода.

Болото – символ обывательского образа жизни, который затягивает как трясина. Рыбка и Мотылек – ресурсы личности: внешние (конкретные люди) или внутренние. Хотя не исключено, что образ Мотылька — также образ несостоявшегося будущего мужа. Майский Жук – символ напрасного прожигания жизни, а тусующиеся с ним Насекомые олицетворяют общественное мнение, соответственно.

Так, Мышь символизирует стремление к сытой жизни, Крот – меркантильность, отношения с точки зрения договора купли-продажи. Ласточка – безнадёга вначале и возвышенная мечта в финале. Страна Фей/Эльфов – счастье, цель жизни, утопичный мир.

Мало кто знает, но на самом деле в сказке Андерсена символы, которые он выстраивает в произведении целым бисером, очень логичны и имеют некую закольцованность, если можно так выразиться, как у Блока — «Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет«.

Это более заметно как в начале, когда Ведьма даёт Женщине ячменное зёрнышко — символ бедности, так и ближе к концу, когда это зерно становится кормом для обессиленной Ласточки. Далее появляются другие символы: Тюльпан — символ Любви, Кувшинка, олицетворяющая чистоту и невинность героини, Мотылёк — символ жертвенной души…

В случае с упомянутой мной Жабой, которая олицетворяет похоть и распущенность, можно провести параллель с другим произведением Андерсена — «Дикие лебеди», где земноводные по наущению мстительной Ведьмы пытаются осквернить невинную Элизу.

Также они являются её спутниками и в сказке про Русалочку — когда невинная дева, одержимая навязчивой идеей повидать Принца, преступает порог обители Колдуньи, жабы нежатся на животе у хозяйки, как если бы это были домашние кошки.

Ох уж эти сценарные Ведьмы! Они присутствуют почти во всех сказках Андерсена, и ты никогда не знаешь, чего от них ожидать. Так в сказке «Огниво» Ведьма предлагает солдату подзаработать, в «Диких лебедях» — проклинает сыновей мужа и пытается извести Элизу, в «Русалочке» — выступает своего рода посредником между подводным и надводным мирами, правда плата за её услуги дорога — мало того, что ноги болят и кровоточат, ещё и язык без наркоза отрезают!

А в «Дюймовочке» — просто дает зернышко, и ни слова не говорится о том, что она что-то потребовала взамен. Зато Женщина дала ей двенадцать шиллингов, что отсылает нас к двум библейским историям о проданных братьями — Иосифе, одним из апостолов — Иисуса Христа.

Также ячменное зерно – это еще и символ Жизни Вечной, будущего века. Поэтому не удивительно, что отсюда вырастает волшебный райский цветок, и в нем оказывается девочка, которую многие современные дети сразу воспринимают, как Фею.

Я сказала — девочка?! Сколько лет вообще было Дюймовочке на момент похищения её Жабой? Вопрос весьма интересный: при упоминании о персонаже маленького роста возникает ассоциация с другими героями — Маленький Мук, вышеупомянутый Мальчик-с-Пальчик, Девушка-Хвощинка… Но два первых персонажа ещё окончательно не выросли, и речь в их случае не идёт о брачных играх.

Мук по сюжету попадает к старухе с котами, Мальчик-с-пальчик — к Людоеду, Девушку -Хвощинку похищает дочь Абаасы. Ну а Дюймовочка с момента похищения Жабой словно сразу вырастает — из маленькой девочки она становится той, на ком все земноводные, насекомые и грызуны хотят именно ЖЕНИТЬСЯ, и почему-то никого из детей не смущает этот угрюмый факт. Или же она напоминает иного взрослого персонажа уже из творчества Некрасова — Мужичка с Ноготок…

Далее по сюжету перевод с оригинала: «Дюймовочка проплывала мимо многих городов, а маленькие птички сидели в кустах, смотрели на неё и пели. Лист с Дюймовочкой уплывал всё дальше и дальше, так Дюймовочка уплыла за границу.» Последнее предложение почему-то в адаптации полностью отсутствовало. Также Жук в английском переводе сказки был не Майский, а Жук-Рогач, а в оригинале назывался Oldenborre. Он — символ алчности.

«Потом к ним пришли в гости другие майские жуки, которые жили на том же дереве. Они с любопытством разглядывали Дюймовочку, а их дочки в недоумении разводили крылышками» — согласно оригиналу сказки, это были не дочки, а жуки-девушки. Мужчина-жук разглядел в Дюймовочке красивую девочку, а женщины-жуки стали возмущаться, что она ужасна и похожа на человека. Ну прям как в жизни, женщины найдут все недостатки.

— «А на самом деле она была премиленькая. Пожалуй, лучше ее и на свете-то никого не было.» — так описывает Дюймовочку Андерсен. — «На самом деле она была самой прекрасной, какую только можно было себе вообразить. Такой красивой и чистой, словно прекраснейший лепесток розы«. Последнее предложение, кстати, в качестве сравнения присутствует и в сказке про Русалочку, и в описании Элизы из «Диких лебедей».

Также в оригинальной версии сказки Дюймовочка подвесила колыбельку из травы под листом щавеля, а не лопуха. Вход в норку Мыши был прикрыт обычным пшеничным обрубком, а не травинками и былинками, как в адаптации.

И Дюймовочке в оригинале грозила смерть от холода на улице, а затем автор несколько раз описывал ужасы положения бедной Ласточки, которая могла бы также умереть. Трагедия на трагедии…

И да, в произведении дважды упоминалось имя Бога — когда Мышь расхваливала Крота перед Дюймовочкой, и когда сама девочка любовалась красотами мира на спине у Ласточки. И в конце истории дословно она осталась не с Принцем/Королём Эльфов, а так называемым Цветочным Ангелом — blomstens engel. который, подобно библейскому Адаму, дал ей имя Майя («кормилица»), чьё значение схоже с Евой — «дающая жизнь».

Времена года и места обитания Дюймовочки — тоже символ, этапы взросления и инициации её личности. В доме условной матери — безоблачное детство. На реке — полное томлений и ожиданий отрочество. Лето – пора юности. Осень — время кардинальных перемен в жизни Дюймовочки, которые морят её голодом и пугают лютым холодом.

И это не просто следование законам природы. Перед нами вполне себе философское размышление о смысле жизни и поиске места в этом мире. Андерсен постоянно твердит, что Дюймовочка появилась на свет для чего-то более важного, чем принести счастье одинокой женщине и стать ей нечто вроде куклы Барби для маленькой девочки.

На самом деле героиня улетает из этого мира, полного скорби и страданий, к тому, чего так сильно жаждет ее сердце. Она жаждет обрести смысл Бытия и рвётся к Солнцу, которое здесь тоже символично.

Волшебная история также является своеобразным ответом на вопрос о сиюминутных страданиях, призывающим не зацикливаться на них, а искать путь к свету. Это вовсе не значит, что ласточки упадут нам на головы, а затем унесут нас в теплые края, как волшебник на голубом вертолете. Речь идет о настойчивости, терпении, надежде и внимании к знакам Божьего присутствия и заботы в нашей жизни. Так что сказка-это только начало размышлений и поиска ответов.

Для исследователей сказок и фольклористов — Ионы и Питера Опи — «Дюймовочка» — это приключенческая история с женской точки зрения. С точки зрения морали- люди наиболее счастливы с себе подобными. Они указывают, что Дюймовочка-пассивный персонаж, чаще всего — жертва обстоятельств; в то время как ее коллега-Мальчик с Пальчик (один из вдохновителей сказки) — активный, дает о себе знать и проявляет себя.

Также прослеживаются в сказке параллели с античным мифом о Деметре и Персефоне, аллюзии на страдания и воскрешение Иисуса Христа, христианская тема спасения души.

В советской экранизации сказки, хоть сценарий и остался верен первоисточнику, здесь явно прослеживались сатирические персонажи и диалоги, многие из которых превратились в броские фразы.

Отличия от оригинала произведения:

В японской экранизации кампании Toei Animation под названием 世界名作童話_おやゆび姫 (Oyayubihime (Палец принцессы)) 1978 года является вольным переложением известной истории, напичканным сплошной отсебятиной — вместо Колдуньи фигурирует неназванная Волшебница, условная мать Дюймовочки получила своё имя собственное — тётушка Тюми, встреча с Принцем Эльфов происходит гораздо раньше основных событий, у влюблённого в Дюймовочку Лягушонка Гекко, помимо властной матери, есть папа-подкаблучник, а Майский Жук, похитивший девочку и показавший её публике, здесь превратился в малолетнего друга и спутника Дюймовочки — Бунбу.

Случайный Мотылёк, привязанный к кувшинке здесь превратился в Милкота, бабочкоподобного эльфа из Королевства Подсолнухов, который воссоединился со спасённой Дюймовочкой возлюбленной — Крими. Полевая Мышь становится ткачихой, а Крот без её помощи пытается завладеть Дюймовочкой, но погибает от укуса змеи. И Дюймовочка сама не равнодушна к матери. Она иногда рефлексирует по поводу того, с кем ей быть — с матерью или возлюбленным.

Если в сказке странствия Дюймовочки происходили против её воли и не имели намеченной цели, то в аниме она сама отправляется на поиски Королевства Тюльпанов, где живёт её Принц.

Позже, в 1992 году вышел мультсериал по мотивам этого аниме под названием «Дюймовочка: Волшебная история» (おやゆび姫物語), сюжет которого вращался на девочке Майе, которая, подобно Вовке из Тридевятого царства, попадает в мир книжки про Дюймовочку и лично становится участником описанных в ней событий:

В экранизации кампании Уорнер Браззерс Принц Эльфов получает собственное имя — Корнелиус, появляются также другие, не существовавшие в книге, персонажи — родители Принца.

Жаба похищает Дюймовочку и ради собственной корыстной цели — хочет сделать из неё звезду эстрады. А если её старший сын по имени Грандель женится на Дюймовочке, то весь доход от выступлений «останется» в семье. Такая вот меркантильная дама, похуже Крота.

Дюймовочка вскоре сбегает от них с помощью стрижа-француза Жакомо, которым заменили Ласточку. Отвергнутый Жабёнок отрывает крылья Жуку и порабощает его, затем пытается убить Принца Эльфов, вторгается в нору к Полевой Мыши — мисс Филдмаус…

Стриж одержим одной лишь мыслью — отыскать во что бы то ни стало Королевство Корнелиуса. Даже после того, как Дюймовочка выходила его, улетает от неё с этой мыслью. Крота превратили в жлоба, который восклицает: «Всё моё, ничего не трогать», платит Мыши, чтобы та выдала Дюймовочку за него замуж.

Жук и Грундель находят замороженное тело Корнелиуса и узнают о свадьбе Дюймовочки. На свадьбе Дюймовочка обнаруживает, что не может выйти замуж за Крота, вспомнив обещание Корнелиуса всегда любить ее. Корнелиус также прибывает и вовлекает Грунделя в драку, кульминацией которой становится падение двоих в пропасть.

Жакимо находит Долину фей и ведет туда Дюймовочку. Она и Корнелиус воссоединяются, и она волшебным образом вырастает на пару крыльев, приняв его предложение. В присутствии ее матери и двора фей эти двое женятся и улетают на шмеле Корнелиуса.

Изображения в титрах показывают, что у Жука отрастили крылья, и он возобновил свою поп-карьеру; Грундель пережил падение со сломанной ногой и, к радости своей мамы, женился на самке жабы, а мистер Крот женился на мисс Филдмаус. Хороший конец для всех, кроме самой Дюймовочки…

Ещё одна экранизация сказки — «Дюймовочка Барби, или Барби представляет: Дюймовочка» 2009 года — экологичная адаптация из вселенной о куклах Барби, которая повествует о Твиллерби — волшебных существах, заставляющих растения расти быстрее, среди которых и есть Дюймовочка.

Создатели решили кардинально изменить сюжет сказки. Вместо Жаб, Жука, Полевой мыши и Крота Дюймовочка встречает Макену, дочь богатой пары, которая стала единственной надеждой Твиллерби на спасение их дома (который снесли из-за строительства здания родителями Макены). В конце Барби машет Дюймовочке и ее друзьям, прежде чем Твиллерби волшебным образом заставляют растение расти на виду у маленькой девочки, показывая, что это правдивая история.

2. «Снежная Королева» или Снедроннинген

Произведение Ганса Христиана Андерсена, опубликованное 21 декабря 1844 года в томе «Новые сказки. Первый том. Вторая коллекция. 1845.» (дат. Nye Eventyr. Første Bind. Anden Samling. 1845) аж в целых семи главах, как принято считать, повествовало о поисках мальчика Кая, похищенного Духом Зимы — Снежной Королевой — в её Ледяное, безжизненное королевство.

Незадолго до этих событий Каю попали в глаза и сердце осколки от зеркала злющего Тролля — именно так мы и воспринимали этого персонажа в советской цензуре, и он постепенно превращался в холодного, надменного и бесчувственного юношу, а потому и попал в руки Снежной Королевы, подобно тому, как в сказах Бажова Данила-мастер попал к Хозяйке Медной Горы в горные мастера.

Также этот рассказ был об отважной девочке Герде, которой в одиночку пришлось пройти через множество испытаний, прежде чем воссоединиться в финале с названным братцем.

Это — и встреча со Старушкой-колдуньей в цветнике (опять — Ведьма, да что ж такое-то?!), и визит к неназванным Принцу и Принцессе, где Герда по ошибке принимает Принца за Кая, и плен у разбойников, и совет гостеприимной Лапландки на Северном Полюсе, и встреча с Финкой, сказавшей, что «сила Герды — в её милом, невинном детском сердечке», а уже потом — финальное противостояние со слугами Снежной Королевы и оживление Кая тёплыми слезами девочки.

Многих, конечно же, удивляло в урезанной советской цензурой сказке то, как легко и быстро Герда добралась до чертогов Снежной Королевы и победила злую…волшебницу, так сказать, а-ля героиня американских боевиков. Дескать, «поверила в себя», сказала себе «ты можешь» и прошла.

В общем-то, и победила Снежную Королеву она только в мультике 1957 года, а на самом деле никакой встречи между ними в оригинале не происходит — сцена завершается спасением мальчика Кая и преображением детей, когда они возвращаются домой уже взрослыми.

А ещё, помимо стойкости, сказка учит, что если к чему-то стремиться изо всех сил и руководствоваться при этом любовью, то всё, что встречается тебе на пути к цели: природа, люди — станут тебе помогать. Так, ворон с вороной, даже тронутая рассказами Герды дочь разбойников, принц с принцессой, северный олень, финка с лапландкой — все они помогли главной героине отыскать Кая.

Сказка была самым популярным произведением Андерсена, по ней снимали фильмы, ставили спектакль. А наименование антагонистки, главной героини — «снежная королева» — стало нарицательным. В честь неё даже назвали сеть магазинов зимней одежды.

А есть и крылатое выражение, обозначающее холодную, неприступную, эгоистичную, надменную женщину, не способную на сострадание. Помните, одноимённую песню группы «Комиссар»: «А теперь ты нежная, королева снежная» или строки «только королевой снежной я не стану никогда» из репертуара Марины Александровой («Ни холодно, ни жарко»)?

На самом деле, друзья мои, данная сказка Андерсена в оригинале — гораздо более многослойное, многоуровневое произведение, чем мы предполагали. Как и в сказке про Русалочку, христианские мотивы здесь тесно переплетены с языческой мифологией.

Так, прообразом Снежной Королевы стала так называемая Ледяная Дева — повелительница холода, вьюг и льдов из скандинавского фольклора. И это не только образ Зимы, несущей смерть, а образ ада, тихой сапой вторгающегося в нашу жизнь.

Она рисует узоры на стеклах нашей души, и мы не замечаем, как истинная радость постепенно покидает нас самих.Ледяная Дева похищает человеческие души, а не просто играется с жертвами, чтобы заморозить их насмерть. Прямо, как Сатана зимой из песни группы Агата Кристи.

Вечный Лёд, Вечная Мерзлота, где обитает Ледяная Дева — наполовину дочь воздуха, наполовину — дух воды, подобно Русалочке — холодная, враждебная всему живому, сущность, потусторонний мир, где нет места человеку.

Также на создание образа Снежной Королевы подтолкнула и личная трагедия Андерсена, когда умирающий отец писателя прошептал емув бреду: «Вот идет Ледяная Дева, и она пришла ко мне». А мать в утешение сыну сказала: «Не плачь, бесполезно звать его, он умер, Ледяная Дева унесла его».

Так что, сказка повествует скорее не о физическом противостоянии Герды с богиней Зимы, как это было показано в многочисленных экранизациях, а про архетипический сюжет, свойственный всем народным сказкам — смелая Герда отправляется прямиком в Мир Мёртвых, чтобы спасти украденную Духом Смерти душу Кая.

Это навевает меня на мысль о древнем мифе про Орфея и Эвридику, где чудесный музыкант спустился в царство мрачного Аида и очаровал всех его обитателей своим пением, умолял ненадолго вернуть душу возлюбленной в мир живых, но по собственной же глупости потом и потерял Эвридику навсегда, покуда сам не погиб в итоге и не воссоединился с ней.

А если судить по сюжету сказок, то образ сестры, отправившейся на поиски брата или братьев, далеко не нов. Так поступала и другая героиня Андерсена — Элиза из «Диких Лебедей», Богданка из украинской версии сказки Братьев Гримм о семи воронах, и даже безымянная девочка из русской народной сказки про гусей-лебедей, похитивших её брата.

Также аналоги Снежной Королевы встречаются и у Туве Янссон в ее книге о Муми-троллях, в повести о «Волшебной зиме», у К.С. Льюиса — Белая колдунья из «Хроник Нарнии» точная копия Снежной королевы Андерсена, и в мультике диснеевском про Анну и Эльзу…

А из мифологии и других сказок персонажей, Духов Зимы, похожих на Снежную Королеву в той или иной степени — также не счесть — это и госпожа Метелица (фрау Холле) Братьев Гримм, Марья-Моревна и мужской аналог из русской мифологии — Морозко, ставший позже новогодним символом — Дедом Морозом, эдаким старичком-добрячком, раздаривающим подарки детям, и Юкки-Онна из Японии…

Прототипом Герды считается одна неназванная по имени девочка, с которой в детстве дружил и играл Андерсен, и она была единственной поклонницей его сказок при жизни писателя. Также существует версия, что имя Герда созвучно другому — Герта, как звали одну из женщин, которая способствовала переселению немецких жителей в новые земли, и что якобы в честь неё в древности назвали страну — Гертмания (Германия)».

Кай же получил своё имя в честь руны «Ка», известной также как Эль/Альгиз — духовного моста между миром людей и миром богов из скандинавской мифологии, по которому к каждому человеческому роду сходит сила преодолевать беды. Также это символ инициации личности, возрождения.

В мифологии переправа через реку, которую совершает Герда в поисках Кая, означает переход в Иной Мир, а плавание по течению реки — забвение. В некоторых российских деревнях до сих пор запрещено говорить: «пойти за водой» — эти слова воспринимаются как «уйти в иной мир, к мертвым».

Со смертью связано и похищение Кая Снежной Королевой на глазах у толпы ребятишек — персонажи не пускаются на поиски мальчика, как «Лиза Алерт», не формируют поисковый отряд, не сражаются с повелительницей Зимы — все почему-то воспринимают Кая исключительно погибшим, утонувшим в реке.

А потом, поверив в эти россказни, Герда совершает, на первый взгляд, глупое дело — обращается к реке, как королевич Елисей из пушкинской сказки — к светилам небесным и ветру — и даже хочет отдать ей свои башмачки, пытаясь найти своего брата.

Случись это в реальной жизни, можно было бы списать на сумасшествие или фантазии бедной убитой горем девочки, но в сказке это обращение — ещё один символ. Некоторые утверждают, что Гердина дань реке в виде красных башмачков — намёк на сексуальность, когда девочка входит в подростковый период.

Старушка — Колдунья в цветнике — это аналог славянской Бабы-Яги, который стоит на страже между миром живых и миром Мёртвых. Когда при встрече с ней, Герда «спросила старуху, не видала ли она Кая, та ответила, что он еще не проходил тут, но, верно, пройдет, так что девочке пока не о чем горевать». Вероятно, она имела в виду, что Кай ещё жив, но в скором времени обязательно окажется в Мире Мертвых.

Старушка расчесывала гребнем волосы Герды, спрятала кусты роз, чтобы они не напоминали ей о Кае…В общем, сделала её своей заложницей. Гребень в сказках часто символизирует потерю памяти, и Герда совсем позабыла о её изначальной цели. Но потом, когда она увидела розы на шляпе Колдуньи, память к девочке вернулась снова.

И, когда Герда обращалась к цветам с просьбой отыскать Кая, те говорили лишь о Смерти: так, Розы отрицали наличие Кая под землёй, «где лежат мертвые люди», и куда их подальше от Гердиных глаз спрятала старуха, Гиацинт рассказал о трёх гробах, в которых лежат три сестры, потерявшихся в лесу, и «аромат цветов говорит о том, что они мертвы, и вечерний колокол звонит на их похороны«. А тигровая Лилия вообще сокрушалась: «Может ли пламя сердца погаснуть в огне погребального костра»?

Из них всех только Лютик рассказывал о живых людях и напомнил Герде о старой её Бабушке, которую она покинула, чтобы найти Кая. После побега из сада Герда, по словам Андерсена, «чуть не обняла Ворона до смерти, когда поцеловала его». А Ворон, как мы знаем, тоже является предвестником смерти в мифологии.

В данной сказке он действует действует как проводник и советник Герды. Смертью заканчивается и путешествие некоторых из голубей, которым не посчастливилось столкнуться со Снежной Королевой лицом к лицу.

Сердце повелительницы вьюг расчетливо. Ведь она предлагает сложить Каю слово «Вечность». В этом слове – один из ключиков к унынию: я буду проклят вечно, радость навечно оставила мое сердце. Также это и символ Смерти.

Королева подразумевает под этим словом свое понимание вечности — как незыблемого застывшего Бытия, того, что гораздо хуже смерти. Недаром и Данте Алигьери в «Божественной Комедии» изображает Сатану-Люцифера в последнем круге Ада, по пояс вмерзшим в озеро.

Введение в рассказ Северного Оленя, похищенного разбойниками, тоже не безосновательно — данное животное у северных народов считается необходимым спутником шамана в Мир Мёртвых.

Царство Снежной королевы – вечные льды и снега – воплощение самой смерти. Солнце — символизирует жизнь, оно не проникает в загробный мир. Ледяные залы Снежной королевы освещаются не солнцем, а северным сиянием, следовательно, герой, попавший туда — умерший.

Из первоисточника Андерсена напрочь вырезали все содержащиеся религиозные мотивы — так, в оригинале не было никаких троллей — то были силы Преисподней — Дьявол и Бесы, которые и создали зеркало, искажающее реальность и отображающее всё в дурном свете. И оно разбилось не из-за неловкости учеников, а из-за того, что совершили святотатство — эти злые существа вздумали насмехаться над Богом и Ангелами.

А Бабушка в начале и в конце произведения читает не просто книгу, а Евангелие, и дети поют псалмы: «Розы цветут: красота! Скоро узрим мы младенца Христа», а завершается сказка библейской цитатой: “Если не будете, как дети, не войдете в Царствие Небесное!”.

И находясь во дворце у Принца и Принцессы Герда видела во сне Кая с санями, который улыбнулся ей и был похож на Ангела. Позже, именно Ангелы явились Герде, когда она добиралась до чертогов Снежной Королевы и при этом читала известную молитву Господню:

«У всех на головах были шлемы, в руках они держали щиты и копья. Шеренга за шеренгой они увеличивались, и когда Герда закончила молитву, ее окружил легион ангелов. Они ударили своими копьями по ужасным снежинкам и разнесли их на тысячу кусочков. Маленькая Герда пошла дальше, спокойная и веселая. Ангелы растерли ей руки и ноги, чтобы согреть их, и она быстро побежала во дворец Снежной Королевы«.

И при освобождении Кая Герда не только плакала, но и читала молитву, стараясь растопить сердце мальчика, и чудо случилось! Горячие слезы Герды оказались сильнее чар Ада. При возвращении домой дети застают свою Бабушку не сошедшей с ума от горя из-за потери их обоих, не скончавшейся от инфаркта, как следовало бы ожидать с точки зрения нашей логики, а с упоением читающей Евангелие.

Впрочем, все эти моменты людям, не разбиравшимся в мифологии и религии, были бы непонятны. И ясно, что в советское время, такой сюжет не подходил для экранизаций и был сложен для восприятия. Впрочем, «Снежная Королева», написанная в 1844 году, была далеко не единственным произведением Андерсена на тему укравшего человека Духа Зимы.

Мало кто помнит историю, опубликованную в 1861 году и вошедшую в цикл «Новые сказки и истории». Называется произведение — «Ледяная Дева», оно же — «Дева льдов», «Ледяница».

Действие этой истории разворачивается в Швейцарии, и было навеяно местной легендой об Иль-де-Пейле, небольшом острове, который является местом ее развязки. Недалеко от Шильонского замка, согласно легенде, молодожены из 19 века остановились в отеле «Байрон».

Когда они купались в озере, молодой человек утонул, и его тело было найдено дальше в озере. На этом месте его невеста построила «Иль де Пэ» (Остров мира) в качестве мемориала, чье название позже перешло в «Иль де Пейлз», также называемый «Островом двух влюбленных«.

Здесь по сюжету обитающая в горах и перевалах, подобно Хозяйке Медной Горы, богиня холода всю жизнь преследует мальчика, а потом и юношу по имени Рудольф, Руди. Как и Снежная Королева, Ледяная Дева атакует его своими поцелуями.

Впервые она целует Руди в губы на горном перевале, где гибнет его мать. Второй раз — в ноги, когда он, пытаясь догнать уплывающую лодку, бросается в холодную воду. На сей раз её поцелуи оказались смертельными: юноша исчез в воде.

И возлюбленная Руди — дочь мельника Бабетта — по аналогии с Гердой, сумевшей спасти названного брата своей бескорыстной любовью, терпит неудачу и оказывается бессильна, поскольку их с Руди чувства оказались не столь безоглядными. Да и сама Бабетта невольно желала ему смерти, когда просила у Бога «лучшего для себя и для Руди».

Произведение заканчивается послесловием автора о том, что как Господь располагает, то так тому и быть: «На снегах горит розовый отблеск зари; ясная заря горит и в каждом человеческом сердце, которое верит, что «Бог все устраивает к лучшему для нас!» Но не всегда это бывает нам открыто, как было открыто во сне Бабетте».

В многочисленных экранизациях по Андерсену Снежная Королева утратила, подобно Морозко, свою первородную сущность властительницы Смерти и стала обычным шаблонным антагонистом.

Так, в фильме 1966 года по сценарию Евгения Шварца был полностью убран сюжет с троллем, разбившим зеркало, а вместо псалмов Кай, названный в экранизации Кеем, и Герда поют «Снип-снап-снурре. Пурре, базилюрре«, и Советник в исполнении Николая Боярского находит это вздором:

Также здесь ввели образ Сказочника, который строго следил за правильным ходом истории сказки и лишь иногда принимал участие в её событиях. Подобное мы встречаем в другом фильме по мотивам Андерсена — «Тайна Снежной королевы» уже 1986 года.

Недаром фильм начинается с песни Сказочника:

Однажды в старой Дании …

Придумал сказку Андерсен

И грустную, и дерзкую,

И острую, и нежную,

И взрослую, и детскую

Про Королеву Снежную.

… Прошли века над крышами

И сказку все усвоили,

Ее мы тоже слышали,

Но поняли по-своему.

Подобно Леониду Нечаеву, представившему в новом свете оптимистичную сказку про дружбу отказывавшегося хитрить лисёнка Людвига Четырнадцатого и цыплёнка Тутты Карлссон и превратившего её в грустную драму, Николай Александрович заметно, так сказать, овзрослил известную миру историю.

Теперь Снежная Королева предстаёт перед нами не богиней Зимы и Смерти, а мрачной дамой, которая преподаёт уроки надменности, ледяной учтивости и замораживающим взглядам, жизни только для самих себя, полному равнодушию к другим. Она всегда на чеку, стоит сказать: «Мне все равно!», и ты сразу попадаешь в её лапы.

Кай и Герда заметно повзрослели после описанных в книге событий, и не осколок зеркала был виноват в перемене, случившейся с мальчиком. Вернее, юношей. Они размышляют и поют песню о том, как грустно расставаться с детством.

Появились новые персонажи, ранее не виданные у Андерсена — Крапивные Побеги, самовлюблённый Нарцисс, Вьюн, Снеговик… И каждый из них вносит свою лепту, олицетворяет какие-то человеческие пороки, с которыми нужно бороться. Но на чьей же стороне окажется победа?!

Фильм не говорит нам о том напрямую. Даже в финале, когда, казалось бы, Снежная Королева погибла, но дети как-то всё равно слышат её зов, доносящийся эхом сквозь метель. И это — не просто явление природы, а олицетворение того, что творится в наших душах.

Сможем ли мы жить в мире, в котором будут править бал самолюбование, жестокость и равнодушие ко всем и вся?! Ведь Снежная Королева, как нам хотят сказать, находится не в абстрактном Северном Полюсе, как Дед Мороз в Великом Устюге. Она — внутри каждого из нас.

И эта философия, на мой взгляд, гораздо более понятна зрителю, нежели размышления Андерсена о путешествии Герды по потустороннему миру и спасении души названного брата.

Фильм же 2002 года, снятый компанией Hallmark Entertainment, содержит ряд существенных изменений. Наиболее заметно то, что Герда и Кай открыто романтически привязаны друг к другу, вместо того чтобы просто быть лучшими друзьями.

Еще одним существенным изменением является то, что вступительная и заключительная части фильма происходят в современной «реалистичной» обстановке, в то время как приключения Герды и Кая похожи на сон и сюрреализм. Также вместо Бабушки в фильме показаны родители Кая и Герды.

Различные персонажи, которых Герда встречает в оригинальной истории, были изменены. Ведьма вечного лета стала материнской «Весенней ведьмой», принц и принцесса дворца слились в хитрую «Летнюю принцессу», а мать Девочки-Разбойницы стала свирепой «Осенней Разбойницей». В фильме все три женщины-сестры Снежной королевы, которые, как и их зимняя сестра с Каем, хотят сохранить Герду, хотя и по разным причинам. Вместе эти четыре сестры известны как «Четыре времени года».

Также по мотивам сказки имеется и аниме-сериал (雪の女王 ～ＴＨＥ ＳＮＯＷ ＱＵＥＥＮ～) 2005 года:

Помимо основных персонажей, сюда добавили родителей Кая — Карла и Нину, и даже его младшую сестру по имени Йоханне. Бабушка была только у Герды и получила имя собственное — Матильда.

В 2012 году вышел очередной мультфильм по сказке Андерсена, который слишком уж вольно излагает события книги, да и по анимации похож на глупые вселенные про Богатырей, Ивана Царевича и Серого волка:

Здесь по сюжету Ледяная Волшебница решает захватить весь мир, превратив его в пустыню, блистающую холодной выверенной красотой. Для осуществления зловещих планов она стремится остудить сердца людей.

Но, велев своему подручному Орму похитить Кая, сына могущественного волшебника, королева не ожидала столкнуться с решительной и храброй Гердой. Благодаря отваге и доброте девочки тролль переходит на сторону справедливости и помогает освободить мир от власти вечной зимы.

Здесь и тролли показаны положительными персонажами, причём Бабушка теперь есть не у Кая с Гердой — их зачем-то сделали сиротами, а у тролля Орма. У Старушки в цветнике имеется на всякий пожарный плотоядное растение…

И теперь Герда не Кая ищет, а пытается остановить Снежную Королеву, физически противостоит ей. Также, помимо кардинального изменения сюжета, здесь имеются отсылки к культовым фильмам, таким как «Властелине колец» или «Сказка странствий». У данного фильма вышло аж три продолжения.

3. «Русалочка»

Про героиню данной сказки мы уже писали статью. Но в рамках данной, пожалуй, придется все же повториться. Она была написана в 1837 году уже на пике популярности автора.

Итак, мы все с детства знаем этот сюжет — одна из шести дочерей овдовевшего Морского Царя — Русалочка — спасает во время шторма Принца, относит его к монастырю, где его выхаживает одна монахиня, оказавшаяся Принцессой из далекого государства.

Влюбленная без памяти Русалочка сразу же, не мешкая, вступает в сделку со злой колдуньей, чтобы понравиться Принцу, которая отнимает чудесный Голос и «награждает» морскую принцессу неимоверной болью в ногах и кровоточивостью, будто та ступала по острым ножам.

Принц же относится к Русалочке то как к сестре, то как к малому ребенку, то как к домашней зверушке или красивой кукле, способной танцами развлекать его, но никогда — как к своей будущей жене и наследнице престола в случае его смерти или гибели.

Зато Принцессу, невероятно схожую внешне с Русалочкой, он принимает без зазрения совести и объявляет о свадебном торжестве.Понимая весь ужас безысходности, Русалочка смиренно ждет восхода солнца, ведь по предсказанию Ведьмы, в случае неудачи ее ждала неминуемая смерть.

Вот нет бы послать этого Принца куда подальше и связаться с каким-нибудь рыбаком! Так нет же, или добейся взаимной любви, или помри… Чем не пропаганда суицида?!

Русалочкины сестры пытаются спасти жизнь наивной влюбленной дурочке, но та отказывается убивать Принца, по её логике, если и жертвовать, то до конца, и в итоге превращается в пену…

Как Снегурочка, испаряется на солнце, перед этим спрыгнув с корабля в море, и на этом, собственно, и завершается сказка в урезанном советской цензурой варианте и во множестве экранизаций, за исключением, разумеется, Диснея.

А там вообще все весело: пугливая рыбка, песни-пляски, ведьма-узурпатор (еще и родственница Короля Тритона!), Морской Царь титул сменил… И дочка — бунтарка непослушная…А если в друзьях есть ещё и краб-музыкант, так вообще сердце любого Принца можно завоевать.

Признайтесь, кто вот из вас не рыдал в конце, читая сказку или смотря советский мультик 1968 года или полнометражное аниме студии Toei Animation под названием «Andersen Dowa Ningyohime» 1975 года, известное в русскоязычной версии как «Принцесса Подводного Царства»?

Однако, прочитав эту сказку во взрослом возрасте в подлинном первоисточнике на датском языке, я была ошеломлена тем, как много мы упустили и исказили первоначальный, сакральный смысл сказки.

Прошу заметить Вас, что в оригинале Русалочку интересовал отнюдь не Принц и ножки, а возможность обретения бессмертной ДУШИ! Это прослеживается в диалоге Русалочки с её Бабушкой, которая, как и Морской Царь, осталась вдовой:

Беседу ту тоже весьма в книге урезали и видоизменили:«Значит, и я умру, стану морской пеной, не буду больше слышать музыку волн, не увижу ни чудесных цветов, ни красного солнца! Неужели я никак не могу пожить среди людей?».

Никакой логики в этом фрагменте нет. То есть, нам хотят сказать, что Русалочка боится смерти, но при этом хочет побывать на суше? !А вот здесь, я полагаю, все логично:

«– Если люди не тонут, – спрашивала Русалочка, – тогда они живут вечно, не умирают, как мы?

– Ну что ты! – отвечала Бабушка. – Они тоже умирают, их век даже короче нашего. Мы живем триста лет, но, когда нам приходит конец, нас не хоронят среди близких, у нас нет даже могил, мы просто превращаемся в морскую пену.Нам не дано бессмертной души, и мы никогда не воскресаем.

Мы – как тростник: вырвешь его с корнем, и он не зазеленеет вновь. У людей, напротив, есть бессмертная душа, которая живет вечно, даже и после того, как тело превращается в прах. Она улетает на небо, прямо к мерцающим звездам!Как мы можем подняться со дна морского и увидать землю, где живут люди, так и они могут подняться после смерти в неведомые блаженные страны, которых нам не видать никогда!

– А почему у нас нет бессмертной души? – грустно спросила Русалочка. – Я бы отдала все свои сотни лет за один день человеческой жизни, чтобы потом тоже подняться на небо.

– Вздор! Нечего и думать об этом!.. — запротестовала старуха. — Нам и тут живется куда лучше, чем людям на земле!

– Значит, и я умру, стану морской пеной, не буду больше слышать музыки волн, не увижу чудесных цветов и красного солнца! Неужели я никак не могу обрести бессмертную душу?

– Можешь, – сказала бабушка, – пусть только кто-нибудь из людей полюбит тебя так, что ты станешь ему дороже отца и матери, пусть отдастся он тебе всем своим сердцем и всеми помыслами и велит священнику соединить ваши руки в знак вечной верности друг другу.Тогда частица его души сообщится тебе, и когда-нибудь ты вкусишь вечного блаженства. Он даст тебе душу и сохранит при себе свою.

Но этому не бывать никогда! Ведь то, что у нас считается красивым, твой рыбий хвост, люди находят безобразным. Они ничего не смыслят в красоте. По их мнению, чтобы быть красивым, надо непременно иметь две неуклюжие подпорки – ноги, как они их называют.

Русалочка глубоко вздохнула и печально посмотрела на свой рыбий хвост».То есть, судя по словам Бабушки, главным отличием морских существ от людей является вовсе не наличие рыбьего хвоста у первых, а бессмертной души у последних.

И важна не только взаимная Любовь (и это не примитивные комплименты, поцелуйчики, романтика в привычном нам смысле слова! А скорее самое наивысшее проявление этого чувства, основанное на доверии, вплоть до самозабвения), но и предложение руки и сердца перед алтарём.

Русалочке завуалированно предлагается совершить Таинство Венчания! Но вот самого главного Бабушка так и не сказала, почему этому желанию не суждено было сбыться… Русалочка-то ведь не крещёная! А в те времена это было величайшим позором…

По христианским канонам русалки (правильно говорить — Морские Девы), бессмертной душой, в отличие от человека не наделены, они — нечисть, которой вход в Рай попросту заказан.

Но Андерсен дал своей героине возможность доказать обратное. А вообще, основоположником этой идеи был алхимик Парацельс, который утверждал, что если существо стихии воды (почему именно воды — до конца неясно) сможет сочетаться браком с человеком, то оно имеет шанс получить бессмертную душу.

Далее это утверждение вошло в литературу и нашло свое отражение сначала в одной местной шотландской легенде, где Морская Дева безответно влюбилась в монаха и ничего толком не добилась в итоге, а затем в произведении предшественника Андерсена, Фридриха де Ла Мотта Фуке «Ундина»:

Само произведение на фоне Андерсеновской «Русалочки» так и осталось в тени почти позабытым. Андерсен позаимствовал и оттуда и саму идею обретения души, и некоторые художественные образы и переработал их в угоду Христианству.

Сказка же его в оригинале называется «Den Lille Havfrue» («Маленькая Морская Дева»), потому что Андерсен опирался на мифологию, где дочери бога Оаннеса, Морские Девы, и обладали и рыбьим хвостом, и желанием получить душу.

А русалки первоначально существовали в славянской мифологии для обозначения душ утопленниц, умерших некрещеных младенцев на Русалью неделю и т.д. Со временем эти два образа, как и греческих Сирен, что изначально были птицами с женскими головами, перемешали между собой, и вышла путаница.

Но вернемся к Андерсену. Его Русалочка изначально терпела адскую боль — когда ей на голову венок из белых лилий — символ невинности героини — надели и 6 устриц на хвост нацепили.Многие почему-то в иллюстрациях к сказке и в многочисленных экранизациях попросту опускают этот момент.

Немаловажен и возраст героини — 15 лет. В те времена все датские девушки считались на выдание. Далее, когда Русалочка плывет к Ведьме, та является не антагонистом и исчадием зла, а своего рода Посредником. Она говорит ей то же самое, как и Бабушка главной героини, добавляя свои условия — если тебя постигнет неудача в твоей миссии душу обрести и завоевать сердце Принца, то ты умрёшь!

То есть, для Русалочки на первом месте стоит душа, а уже потом — сам Принц, как средство для её получения. Причем Ведьма не просто лишает Русалочку Голоса, она суровым ножом. Без анестезии и какого-либо наркоза…отрезает русалочке ЯЗЫК!

Да у нее и рот, по идее, тоже должен был кровоточить, а не только ноги!Еще и внутри разъедать от соленой воды-то! Но эти мерзкие кровавые подробности писатель опустил, пожалев психику читателя.

Трансформация в человека тоже не романтична и ничего хорошего в принципе не сулит: сначала зелье обжигает хуже серной кислоты вплоть до обморока, потом каждый шаг адской болью отдается, словно по лезвиям идешь…И ни пожаловаться, ни вскрикнуть, ни сказать ничего нельзя.

То, что в некоторых аниме и мультиках показывают, как Русалочка после свадьбы Принца в слезах бросается за борт. Это неправда — в оригинале она не умела плакать даже будучи уже в человеческом обличии. Путь Русалочки подобен странствиям Данте Алигьери, но не в Преисподнюю, а из мрачных глубин в светлый чертог Рая.

Принц же по сюжету и вовсе не являлся никаким отпетым негодяем, который якобы предал ее и достоин чуть ли не неминуемой смерти. Во-первых, он и знать ничего не знал о ней. Когда Русалочка спасла его, вообще в отключке лежал, и логично, что не помнил, как та девушка выглядела.

А во-вторых, никаких обещаний Русалочке жениться на ней он не давал, да и не был ничем ей обязан. Единственный недостаток, пожалуй, — это чистой воды эгоизм Принца: он зациклен исключительно на самом себе, даже траур по погибшим морякам не объявил.И девушку саму он не видел — его привлекали лишь внешняя красота и умение грациозно двигаться и танцевать.

Когда Принц встретил впервые Русалочку, то даже не удосужился узнать её имя и откуда она взялась? Кто её родители? Может быть, она в беде?! Как так вышло, что она лежала абсолютно голая у ворот его же замка?

Он же принц, у него огромные возможности! Нет, она развлекает его – и хорошо. «Мой немой найдёныш» — вот самые ласковые слова, которых удостоилась Русалочка. И когда у неё ноги кровоточат на глазах у подданных, Принц не обеспокоен её состоянием здоровья, не бросается вызвать врача, не интересуется, что с ней не так. Просто воспринимает всё, как должное.

И ещё потрясающий «знак благоволения» Принца – позволение спать на бархатной подушке под дверьми его комнаты, как собачке. Впрочем, уж собачку-то или кошечку наверняка в комнату бы впустили.

Русалочка же со своей стороны принимает желаемое за действительное — думает, что знает все мысли принца, считает себя в безопасности, потому что ей сообщили однажды, что, может быть, Принц на ней и женится.

Даже когда речь напрямую зашла о его знакомстве с потенциальной невестой. А потом, когда решение жениться на другой принято, Принц просто хладнокровно-благодушно заявил – «ну ты же меня любишь, ты порадуешься за меня!».

Такой «жених» явно не подходил Русалочке. Да его даже не волновало особо, как юная и хрупкая Принцесса смогла его вытащить во время шторма на берег и еще доставить прямиком в монастырь?!

И потом, КАК Принцесса смогла постричься в монахи, а потом, как ни в чем не бывало, через некоторое время снова вернуться в светский мир, где это видано вообще?!

Также все ругали и невесту Принца, волею судьбы оказавшейся Принцессой, которая также, как Русалочка, нашла его на берегу у монастыря и выходила его. Предыстории этой героини Андерсен тнам не рассказывает.

И не стоит ожидать со стороны Принцессы какой-либо интрижки, как это обычно бывает или сцен ревности. Ей нет дела ни до Русалочки, ни до её страданий, она о них даже не догадывается, как и Принц.

Она просто идёт по своему жизненному пути, а Принц возникает как бы сам собой – так договорились их родители, она просто следует их воле. И разлучницей в полной мере этого слова девушку назвать нельзя.

И когда Русалочка пропадает с корабля, неназванная Принцесса сразу же вместе с Принцем пускается на её поиски! И реагирует с великой скорбью, когда осознаёт, что глупая девочка самоубилась. Какая же она после этого дрянь, которая у Русалочки якобы парня отбила?!

По факту, страдания и муки Русалочки не были нужны никому, кроме неё самой. Принц жил своей жизнью, Принцесса — своей…Никто не черпал из переживаний юной Морской Девы «злобной радости», намеренно издеваясь над ней.

Самое обидное в этой ситуации – так называемые «русалочьи отношения» — их на самом деле нет, но Русалочка искренне верит и думает, что есть. А по факту она была для Принца просто удобная игрушка.

Когда Принц женился на другой, Русалочкины сестры пожертвовали своими волосами в обмен на кинжал, чтобы снять заклятие:«Ты должна вонзить его принцу в сердце, его кровь брызнет на твой хвост, и ты снова станешь русалочкой».

P.S. Жаль, что они и Морской Царь не догадались и не договорились морскую ведьму прикончить! Глядишь, и дочка царская была бы спасена, и проклятие неминуемой гибели снято, все счастливы, все довольны, и обошлось бы все без лишней крови…Но, что есть, то есть…

И то, что Русалочка отказалась убить Принца, весьма предсказуемо. И отнюдь не любовь двигала ей в этот момент. Просто она либо осознала, что живой человек — не твоя собственность, и ты не имеешь права его трогать, и исполнять твои хотелки он не обязан. Либо находилась в таком отчаянии, что решила — раз жертвовать, то до конца, а там уж — будь, что будет.

А когда Русалочка, фактически, совершила суицид, в конце к ней явились Дочери Воздуха и, как это ни странно, сразу же приняли ее к себе. Казалось бы, какое дело сильфидам до какой-то страдающей Русалочки, а уж тем более — до Рая?! Но Андерсен дает им свою трактовку:

«У дочерей воздуха тоже нет бессмертной души, но они сами могут заслужить её себе добрыми делами … / Мы летаем повсюду и всем стараемся приносить радость.В жарких странах, где люди гибнут от знойного, зачумленного воздуха, мы навеваем прохладу.Мы распространяем в воздухе благоухание цветов и несем людям исцеление и отраду… Летим с нами в заоблачный мир!Там ты обретешь любовь и счастье, каких не нашла на земле».

Да и то здесь было все не так уж просто: то, что Русалочка должна была творить добрые дела в надежде заполучить бессмертную душу и попасть в Царство Божие, спору нет.НО! При условии, если ей попадется непослушное и злое дитя, она обязана будет горько плакать, и каждая слеза добавит к и без того изнурительному испытанию кучу лишних дней, которые надо будет отрабатывать.

Такое вот средневековое напутствие: мол, ведите себя, детки, хорошо, ведь от Вашего поведения зависит благополучие Русалочки в достижении своей сокровенной мечты.

Видно, чтобы советские дети на религиозный дурман не велись, советские переводчики философский мотив бессмертия души отмели, а религиозную концовку с Дочерьми Воздуха урезали, посчитав несусветным бредом, как и японцы в свое время, создав аниме «Принцесса подводного царства» и новую версию 1999 года, где Принц спас Русалочку и признался ей в своих чувствах.

Да и во множестве экранизаций христианско-философский смысл сказки Андерсена был убран — немногие его поймут, да и прибыль вряд ли принесет. А вот любовная история с почти шекспировским финалом — дело другое.

Тогда как в оригинале получился своеобразный грустный хэппи-энд — Русалочке, по сути, дали второй шанс обрести желаемое и сакральное.

Примечательно, что в 1891 году, примерно через 50 лет после публикации Андерсеновской «Русалочки», Оскар Уайльд продолжил развивать эту идею бессмертия души и русалок в своем произведении «Рыбак и его душа».Здесь Рыбак пытается отказаться от своей Души, чтобы его приняла Русалка. А потом появилась «Лорелея» Г.Гейна…

Однако, в отличие от Андерсеновской Русалочки, у всех этих героинь — Лорелеи, Ундины, Русалки — обретение бессмертной души зависит напрямую от любви человека, и в конце они и сами гибнут, и возлюбленных из мести губят, и не получают ничего.

А андерсеновская героиня выше возмездия. Даже умерев, она испытывает не скорбь и гнев, а Радость и проявляет нечеловеческое великодушие, отпустив Принца с улыбкой и поцелуем. И ее дальнейший путь и пролегает в Божие Царство — в Рай…

Так где же здесь трагедия?! Все же для неё закончилось прекрасно, в какой-то степени с точки зрения религии! А без упоминания о бессмертной душе многие сделали правильный вывод, что если ты всем готов пожертвовать ради любви, то это ещё не значит, что твои жертвы будут вознаграждены ответным чувством.

Часто любовь, как и вся впрочем жизнь, бывают очень жестоки и несправедливы, и всё достаётся незаслуженно другим. Поэтому стоит ценить все то, что мы имеем, здесь и сейчас, не идти на поводу у своих желаний, не выдавать желаемого за действительное, ни на чём не зацикливаться, и не давать чувствам взять над собой верх.

Многого захочешь — мало получишь, а то и вовсе останешься ни с чем. И сказка вовсе не учит тому, что молодым девочкам нужно привлечь в свою жизнь холодного мужчину и постоянно жертвовать собой.

Надо понимать и сакральный смысл сказки. Кроме того, у нас, у людей, уже ЕСТЬ БЕССМЕРТНАЯ ДУША изначально, а потому проходить через то, что прошла Русалочка, вовсе не обязательно.

И вообще, сказка – это просто сказка. Не стоит в ней выискивать и воспринимать как какое-то руководство к действию, как, впрочем-то, и в песнях! Литературное произведение, творчество — отдельно, реальная жизнь — тоже. Если же у вас всё слилось воедино, добро пожаловать в психдиспансер!

А теперь рассмотрим экранизации по этому произведению. Итак, первая из них — наш советский мультфильм 1968 года:

Помните песню: «Сгинул в море твой бедный кораблик, но один ты не сдался судьбе»? Она звучит как минимум дважды — в первый раз, когда Русалочка спасает Принца во время шторма, а второй — уже в финальных титрах.

Вот краткое содержание мультфильма: экскурсовод рассказывает туристам, прибывшим в Копенгаген сказку про Русалочку. Параллельно с ним умудрённая опытом Рыба для уже своей аудитории (рыбам-туристам?) подаёт её как реальные события:

В этих историях Русалочка в пятнадцать лет поднимается на поверхность, спасает тонущего принца и влюбляется в него. Чтобы быть с ним, она меняет свой голос на ноги, испытывая жгучую боль на каждом шагу.

И, если принц женится на другой, Русалочка превратится в морскую пену. Собственно, этим всё и заканчивается. Сёстры в данной версии платят гораздо большую цену за спасение убитой горем девушки — отдают Ведьме не только волосы, но и украшения, иные ценности, даже свой дворец в аренду ей сдали.Вместо кинжала, как в оригинале, здесь фигурирует сосуд с бурей, прямо как в мифе про Одиссея и путешествие его к повелителю ветров Эолу!

Но глупая Русалочка, как и следовало ожидать, отказывается спасать свою жизнь ценой жизни принца. И умирает(Это что, явная пропаганда суицида в ДЕТСКОМ МУЛЬТИКЕ?!). Экскурсовод ставит её в пример Любви и Мужества. Рыба же плачет, но делает иной вывод: «Каждый бычок знай свой шесток». И оказывается, в общем-то, права…

Ведьма же тут так «разрекламировала» своё чудо- зелье с кучей побочных эффектов, что не будь Русалочка настолько доверчивой и наивной дурочкой, вмиг бы уплыла, куда глаза глядят…

Но чему же учит этот мультик? Ведь Русалочка просто умирает. Не становится дочерью воздуха, не обретает бессмертную душу в награду за свои страдания, как это было в оригинале.

Кто-то скажет, что мораль здесь странная — нужно телепатически, видимо, угадывать, кто тебя спас, и вступать в брак только с ним. Что любовь — это плохо, и даже опасно для жизни.

Русалочка в конечном итоге просто гибнет, погнавшись за парнем, которого увидела всего-то один-единственный раз в жизни, бросив ради него свою семью, родной мир, предав саму себя, изменившись даже физически бесповоротно, и вся её жизнь, все триста русалочьих лет со ста двадцатью удовольствиями мгновенно котопсу под хвост пошла! И стоило ли оно того вообще, спрашивается?!

Что могла сделать Русалочка, чтобы спастись? Остаться дома, попереживать и… перерасти это. И вывод следует отсюда соответствующий: не надо слепо гнаться за первой влюблённостью, выдавать желаемое за действительное, жить в плену своих иллюзий и фантазий, идти на поводу своих хотелок — это ни к чему хорошему не приведёт.

Но удивляет реакция Принца после её гибели. Сначала он ищет её, как вначале сюжета,но, услышав неизвестно откуда доносящиеся строки знакомой песенки, тут же забывает о Русалочке и убегает к своей невесте: «Так значит, ты всё-таки вспомнила ту песню!» — восклицает он.

— Эй, парень, твоя «сестра», как ты назвал Русалочку, сейчас за бортом, возможно, утонула. Самое время насладиться песней и поворковать со своей подружкой, не?

Очередную историю о том, как слепая преданность и безответная любовь погубили юную красавицу, показали нам японцы в аниме 1975 года, в русском дубляже известном как «Принцесса подводного царства» ( в оригинале —アンデルセン童話 にんぎょ姫/»Сказка Андерсена: Принцесса Нингё» — так в японской мифологии называют дам с рыбьим хвостом).

В испанской версии мультфильм носит название «o La Princesa Sirena», в англоязычной версии — «The Little mermaid». Что тут есть? Данная экранизация считается самой близкой к первоисточнику, поскольку заканчивается трагически, и заставила рыдать львиную долю детей и даже взрослых советской и постсоветской эпохи больше, чем фильм о Хатико или мультфильм «Верните Рэкса«.

С первых кадров нам демонстрируют, что Русалочка не одинока, как тихая и задумчивая, погружённая в мечты героиня Андерсена — у неё есть близкий друг в лице пажа — несовершеннолетнего дельфинёнка Фритца, ставшего Фриком в русском дубляже. Дело в том, что «Фритцами» в эпоху СССР во время Второй Мировой войны раньше называли фашистов, что никак не подходило для положительного героя.

И в японском оригинале Русалочка тоже отнюдь не безымянная — её зовут Марина, и из-за этого часто возникала путаница с другим аниме, где дельфин выглядел постарше. Но советские переводчики решили лишить героиню имени, сохраняя дух произведения.

Русалочка без дела не сидит — она изо всех сил хочет посмотреть мир и нарушает запрет, а также любит собирать сокровища с затонувших кораблей, чем в оригинале Андерсена больше занимались её сёстры — эти качества «унаследовала» от Марины диснеевская Ариэль:

Также мы встречаем героиню, которая почему-то, кроме чехословацкой версии и других аниме по этой сказке, полностью отсутствует в других экранизациях. Это — Бабушка Русалочки. Как по мне, она — самый значительный персонаж в этой истории.

В данной экранизации она предстаёт перед нами, как рассудительная и мудрая женщина, которая даже заступается за Русалочку после выговора строгого отца. Удивительно, что Морской Царь её во всем слушается и повторяет: «Будь по-Вашему, Матушка!«:

Явно эта героиня достойна уважения, и уж точно не стала бы рассказывать впечатлительной девчушке о красотах недостижимого человеческого Рая, толкая любимую внучку к необдуманным поступкам и, в конечном итоге — суициду!

Также здесь добавили новых персонажей, которых не было в оригинале — родителей Принца, носящего здесь имя Фьорд, и принцессы из Королевства Суоми, двух рыбок, которые, подобно зайчишкам из сказки про Людвига Четырнадцатого, в русском дубляже были женского пола, а в оригинале — одна рыбка-мальчик, а другая — девочка:

А Морская Колдунья весьма очаровательна…Не то, что старая карга из оригинала! Ах, ну почему этот мультфильм не о ней самой?!

Она не спешит сразу отнять у Русалочки голос — сначала вопрошает её, действительно ли она хочет этого, готова ли она пойти на страшные жертвы ради сиюминутной встречи с незнакомым Принцем? Даже даёт ей время всё обдумать и поразмыслить адекватно.

И Принц здесь показан далеко не законченным эгоистом — он, в первую очередь, интересуется, откуда Русалочка вообще взялась на территории его замка, даже спасает её во время нападения волков, но волею судьбы быть вместе им, как того искренне желала Марина, все же не суждено:

Создатели аниме решили внести свою отсебятину — добавили в сюжет сказки нового персонажа — кошку Джемми, принадлежащую родителям Принца.

Она сразу же то ли из ревности, то ли ещё по какой-то неизвестной причине возненавидела Русалочку, спровоцировала покушение на нее, и сделала так, чтобы Марина и принц Фьорд расстались. Так что, роль коварной разлучницы здесь досталась далеко не Принцессе, если уж так подумать…В конце концов, должен же быть в этой истории какой-то антагонист?

В оригинальной версии аниме, перед тем, как совершить суицид, Русалочка произносит аж целую трогательную, пафосную и довольно-таки умилительную речь напоследок, подобно Катерине Островского из «Грозы»:

— Да, это — единственный путь. Я должна вернуться в море, где я родилась; туда, где мне место. Только через мою смерть я смогу сохранить свою любовь к Принцу справедливой и чистой.

И, возможно, когда я превращусь в морскую пену, пену на волнах, я смогу найти способ служить моему принцу и другим…Ибо, несмотря на то, что его сердце никогда мне не принадлежало, все же я узнала цену настоящей любви. Я хочу быть с ним и вокруг него, даже если это в виде ясной, тонкой, морской пены…

Тогда как у нас она, как в песне Максим, говорит, мол, «когда я умру, я стану ветром», буду качать на волнах его корабль. Хорошо, когда тебя любят, но самой любить — большое счастье.

Далее следует трогательная сцена прощания с ближними. В русском дубляже Марина/Русалочка говорит: «Прощай, отец/милая добрая бабушка/сестрицы/Фрик/Принц. Будь счастлив!«, а в оригинале — «Простите, я не смогу встретиться с вами сегодня вечером. Прощай, дорогой Фритц! Прощай, милый принц. Пусть счастье будет твоим. Прощайте, друзья! И…простите меня…».

И далее — Русалочка в отчаянии бросается в море. Только посмотрите, как японцы смогли передать весь трагизм ситуации и каждый момент ее превращения в морскую пену!

Заканчивается же мультфильм показом панорамы реального города, где жил Андерсен, и на удивление не печальной, а светлой ноте — Рассказчица выразила надежду на возможное возвращение Русалочки с того света обратно в глубины моря, откуда она вновь явилась людям и поведала свою печальную историю: «И живёт теперь Русалочка в наших сердцах!«. Далее нам, как и в советском мультфильме, крупным планом показывают реальный памятник этой многострадальной героине:

В оригинале же аниме в финальных титрах прославляется не сама Русалочка, а её качества — Любовь и Смелость. В данном аниме есть две песни, в оригинале исполненных Русалочкой. Текст первого и самого знаменитого в мире саундтрека — «Matteita Hito», которую поет влюбленная Русалочка, — весьма отличается от русскоязычной версии Е.Камбуровой.

В буквальном переводе с японского название песни означает «Белый Жемчуг». И слова были примерно такие:

— «Ты-тот, кого я ждала с самого рождения. Ты, тот, кто впервые показал мне счастье любви.Ты -тот, кто научил меня тому, что такое счастье. Даже если скорбное расставание придет, не забывай, что я люблю тебя! …Даже если бы откуда-то возникла буря, пока мы вместе, тебе нечего бояться! Куда бы ты ни пошел, ты всегда будешь один«.

А в версии Елены Камбуровой — «Сердце верит одному, и всё, что даст любовь я приму! Лишь большой любовь может быть, а маленькая – не любовь! Так пусть добра она и ласкова будет к нам! Если ж злая суждена, и ту — я не отдам! …И радость, и беду я с надеждой жду«.

Последнее предложение, согласитесь, звучит как-то странно — ну какой нормальный влюблённый человек будет ОБЯЗАТЕЛЬНО ожидать от такого светлого, возвышенного чувства, как Любовь, чего-то плохого?! Обычно все надеются на более благоприятный исход событий…

Перевод оригинала на русский я лично нашла с английского языка, хотя на английском есть другая версия, которая переводится примерно — «Когда русалки входят в возраст, наступает брачная пора«.

Есть и вторая песня под названием «Akogare»/»Тоска»., посвящённая Принцу. Причём строки её весьма поэтично описывают чувства главной героини:

— «Ты, несомненно, человек моей мечты, принесёшь мне счастье, когда я слышу твой голос , мое крошечное сердечко начинает дрожать. Моя надежда на будущее плывет между волнами моего сердца, той, по которой я тоскую. Ты наверняка будешь встречаться со мной каждую ночь!

Когда я слушаю эту нежную мелодию любви , у меня почему — то текут слезы. Всегда заманивает меня в мир, которого я не знаю. Мы обменяемся именами на залитом лунным светом пляже, о котором я так мечтаю. Ты, несомненно, будешь моей любовью. Ты -несомненно — мой Принц.

В самом начале в оригинальной и английской версии аниме песню исполняет за кадром плывущая Русалочка, тогда как в русском дубляже она почему-то осталась в тени вышеупомянутой — от неё оставили лишь титры.

То ли из-за экономии средств бюджета и времени, то ли переводчики посчитали, что две романтичные песни — это уж слишком, и оставили одну из них. Тем более, что первая сразу же раскрывала, кому была посвящена, а зрителю обязательно нужна интрига, какая-то тайна. В японской версии обе песни исполнила одна и та же певица — Oosugi Kumiko.

Напоследок скажу, что данное аниме было настолько популярным, что по нему вышла в своё время манга и даже выпускались куклы барби:

Третья экранизация — диснеевский мультфильм 1989 года. Здесь сюжет максимально упростили и адаптировали для детей. Увеличили возраст главной героини — в книге Русалочке было пятнадцать лет по старому стилю, а в мультфильме — шестнадцать, согласно современным меркам.

Также увеличилось количество сестёр Русалочки, по сравнению с первоисточником — в книге их было пятеро, а в мультике — шесть. Кроме того, у каждой из них прописали характер и дали красивые имена, которые несомненно начинаются на букву «А» — Аквата, Андрина, Ариста, Аттина, Адела и Алана, соответственно:

Русалочка же получила своё собственное имя — Ариэль — отнюдь не из-за марки стирального порошка, и уж точно это не отсылка к «Кливлендским пленницам«, как можно было подумать!

Просто раньше было аниме с участием одноимённой героини от той же студии, Toei Animation, выпустившей «Принцессу подводного царства», только уже со счастливым концом, где раскаявшийся Принц спасает Русалочку и, внимание — ПОД ВОДОЙ признаётся ей в любви! Прям Человек-амфибия, какая-то!

Вот та Русалочка:

Как я уже заметила, сотрудники Диснея явно вдохновились «Принцессой подводного царства» при создании образа Ариэль. Они взяли из аниме и неистовое желание Русалочки повидать мир, и увлечение человеческими побрякушками и вопросы, какая из них чему служит, даже спутник Русалочки из хоть и пугливого, но верного и находчивого дельфинёнка Фрика превратился в трусливую рыбку Флаундера, вызывающую юмор.

Далее, мы видим, как трансформировались главные герои сказки — Морской Царь, который по сюжету никак не играл роли в воспитании своей дочери, а просто упоминался, превратился в деспотичного Господаря реального Атлантического океана.

Бабушки здесь вовсе нет, а в одном из фильмов нам показана трагическая гибель матери Ариэль, названной в честь греческой богини войны. Добавлены новые персонажи в лице откровенно тупой Чайки, не знающей почему-то элементарного предназначения вилки и курильной трубки, несущей какую-то ахинею про «вихрочупчик» (ррасчёску, простыми словами), музыкальную трубу и цветочный горшок, которой беспрекословно поверила Ариэль, и люди во дворце её чуть было идиоткой не сочли, когда она начала вилкой за столом расчёсывать волосы!

Хотя, по идее и логике, Скаттл не первый раз корабли и людей видит, живёт и летает по свету. Мог бы все давно разузнать как следует, и голову девчонке не морочить…

Следующий персонаж — краб Себастьян, советник Короля Тритона, отца Ариэль и по совместительству — композитор. Явная отсылка на Иоанна Баха. Ещё и беседует с Королём, как гоблин Подлиза с герцогом Игторном в духе «Ваше страхолюдие«. А в мультсериале так вообще добавили ещё и русала с именем Урчин в качестве постоянного персонажа:

В сюжете полнометражного мультфильма Дисней смягчил сделку с Ведьмой, и вышло так, что Ариэль за отведённые ей три дня должна была не только как-то поближе познакомиться с Принцем Эриком, но и поцеловать его до захода солнца, иначе Русалочка навек станет рабыней Урсулы.

Также в этой версии нет Принцессы как таковой — её облик ненадолго применяет Колдунья-узурпатор, которая здесь — шаблонный злодей, чтобы расстроить свадьбу с Принцем. Забрав голос Русалочки, она околдовала Принца и повела его под венец. Лишь в самый что ни на есть распоследний момент друзья Ариэль общими усилиями сорвали торжество.

Сама Ариэль из пассивной немой страдалицы с окровавленными ногами и отрезанным языком превратилась в жизнерадостную и целеустремлённую девушку, а потому при ходьбе она не испытывает никакого дискомфорта.

Также она, в отличие от той же Марины из аниме, освобождена от тяжёлого нравственного выбора — «я или возлюбленный«. Теперь здесь жизнью жертвует отец, чтобы вызволить из плена непутёвую дочь.

Но есть у Ариэль и недостатки — она перечит отцу, срывает долгожданный концерт из-за поиска сокровищ на затонувшем корабле, совершенно безответственно относится к своим ближним — то из-за её сделки с Урсулой чуть все обитатели королевства не пострадали, и принц Эрик чуть на тот свет не отправился.

Но, по сложившейся традиции Диснея, нас ожидает хэппи-энд -отец Ариэль даже не пожурит дочурку, а возлюбленный сыграет с нею свадьбу, на которой веселятся и люди, и русалки. Разумеется, ни о какой душе, бессмертии, самопожертвовании и тому подобном речи не идет.

Но в конце концов, русалочка действительно спасла принца, она любила, страдала психологически, принесла в жертву свой голос, и вариант со счастливым финалом, может быть, не так уж и плох?

Соответственно, и ребенку, посмотревшему этот мультфильм, все и так ясно — вот добро, а вот зло, добро победило, а зло наказано. Но ведь в жизни не все так просто, и для того и создают свои великие произведения писатели — чтобы передать мудрость человеческую и сложность выбора ответов на самые важные вопросы.

По мотивам данного мультфильма Дисней снял и мультсериал в 1992 году, приквел «Русалочка. Начало истории Ариэль», 2008 года и продолжение — «Русалочка 2. Возвращение в море«, сюжет которого вращался на дочери Ариэль по имени Мелоди и её противостоянию сестре Урсулы — Моргане:

На этом мы заканчиваем обзор мультипликации и переходим, непосредственно, к фильмам по мотивам сказки Андерсена. Так, в 1976 году вышел одноимённый советско-болгарский фильм Владимира Бычкова.

Картина была посвящена памяти великого датского писателя Ганса Христиана Андерсена. Роль главной героини сыграла Виктория Новикова. Вот синопсис истории:

«Маленькая Русалочка полюбила Принца, однажды спасённого ею во время шторма. Ради этой любви Русалочка пожертвовала многим: она не побоялась покинуть свой дом, вступила в сделку со злой колдуньей.

Колдунья, используя различные магические заклятия, в обмен на прекрасные волосы Русалочки сотворила ей вместо рыбьего хвоста человеческие ноги и сделала так, чтобы та смогла ходить и жить на земле. Многие испытания пришлось пережить маленькой Русалочке ради того, чтобы быть рядом с любимым. Но принц, так и не понявший своего счастья, теряет её навсегда…«.

Что мы имеем в итоге?

В фильме с первых кадров имеются расхождения с первоисточником: так, колдунья, по совместительству — трактирщица — забирает у Русалочки лишь волосы, а не голос, но это не спасает положение героини; взамен же Русалочка получает сердце; Бабушку опять зачем-то вырезали из истории, Морской Царь показан лишь однажды — играющим на скрипке, само действие — сделка с Ведьмой, — происходит не под водой, а уже на суше, в каком-то абстрактном средневековом городе, в 13-м веке..

Вместо зелья Ведьма сама превращает Русалочку в человека, участвует в её судьбе, кораблекрушение происходит не из-за природной стихии — шторма, а из-за пения Русалочкиных сестёр, которые больше не фигурируют в фильме.

Принцесса обнаруживает Принца, чье имя — Антуан Сен-Готардский, и он — лучший жених Нормандии, не возле монастыря, а под обрывом, кроме того, она устраивает у себя во дворце бал в его честь, а потом — рыцарский турнир.

Этих элементов в оригинальной сказке, конечно же, не было, и Русалочка никогда не оказывалась буквально между Сциллой и Харибдой — и смерть Принца на турнире, и его свадьба на Принцессе грозили бедняжке гибелью.

И остаётся непонятным, почему местная трактирщица является ведьмой, и ее за столько лет никто ни в чем не заподозрил и не смог поймать?! Тем более, что пьяный господин однажды видел, как она колдовала. И инквизиция почему-то поверила его рассказам про Русалочку и чуть не сожгла её заживо, а вот Ведьму это не коснулось!

Принцесса со своей стороны, привязана к главной героине, как к домашней кошке, и даже признаётся Русалочке, что она мучается своим обманом. Знакомство с «благородной дамой под покровом тайны» оставило отпечаток на душах всех — даже Ведьма в трактире поёт, что тоже хотела бы «от любви умереть». Одному лишь Принцу плевать на Русалочку с высокой колокольни.

Выбор самой Русалочки «я или любимый» здесь заменили вмешательством, самопожертвованием и дуэлью бродяги Сульпитиуса с Принцем, который выглядел откровенно как Марти Сью, вследствие чего Русалочка не погибла при расставании с возлюбленным, а получила бессмертие, в финале фильма являясь то там, то сям, как призрак.

Однако, стоит заметить, смягчение отдельных сюжетных ходов не делает эту, и без того весьма грустную историю, менее драматичной. Заканчивается всё тем же эпизодом в карете, где персонаж, похожий на Андерсена, рассказывает растроганной даме, похожей на главную героиню сказки, о том, что с тех самых пор Русалочка вечно бродит по свету, принося счастье тем, кому удалось её увидеть.

В том же, 1976 году, Чехословакия выпустила свою версию истории Русалочки под названием «Malá Morská Víla». Роль главной героини исполнила Мирослава Шафранкова, а Принцессы — её сестра Либуше, известная нам по фильму «Три орешка для Золушки«. Пустынные пейзажи снимались в Праховских скалах, а замком земного принца стал дворец Вельтрусы.

С первых кадров бросается в глаза тяжёлая атмосфера фильма — мрачное, темное царство Морского Царя, сами русалки хвостов не имеют — одеты в длинные хитоны разного цвета, а на головах незамысловатая причёска с вплетёнными в волосы цветами и жемчугом:

Если в сказке Андерсена владения Морского царя описаны как роскошный мир со стаями всевозможных рыб, цветочным садом и величественным коралловым дворцом — то здешний подводный мир представлен аскетично-пустынным, без каких-либо изысков.

В фильм добавили элементы, которых не было в оригинальной сказке — бал в честь совершеннолетия одной из сестёр Русалочки, визит других королевских русалочьих семейств, встреча с морским принцем, утопление корабля Принца морскими обитателями, кодовая песенка Ведьмы…

Кто мне не понравился в данной экранизации, так это Морской Царь.

Он то и дело смотрит в свое кольцо и, как чистокровный садист, любуется тем, как тонет очередное судно, дарит дочкам подарки на день рождения в виде обломков кораблей и человеческих трупов, ящиков и бочек с золотыми монетами, которым русалочки не знают применения.

Развлекает гостей, попивая вино, демонстрируя коллекцию скульптур с затонувших кораблей. Львиную долю фильма приходится выслушивать его стенания и рассказы о несовершенстве и опасности человеческого мира, хотя, как он сам признался гостям, не прочь поколлекционировать предметы человеческой цивилизации — бюсты, статуи, картины, оружие…

Кроме того, у него есть статуя его погибшей жены в одном из дворцовых залов, о котором ходят жуткие легенды, мол, где король якобы видит всё, что происходит на поверхности земли, что невольно отсылает к диснеевскому мультику «Начало истории Ариэль«:

Русалочка здесь особо ничего не делает — только поёт и выслушивает рассказы сестёр и гостей праздника об их жизни, которые то и дело часто обрываются. Встреча с морским принцем, казалось бы, смогла бы изменить обстановку, но нет: танцы на дне, разговоры об отсрочке свадьбы и грёзы Русалочки о любви. Впрочем, любовью тут не пахнет… Кто любит всерьёз, сразу без раздумий помчит к морской Ведьме, будет стремиться к возлюбленному, а не к папе.

Русалочка здесь похожа на Маугли из 2018 года — Жених ей не мил, родня — холодна, дно морское — скучно, а на суше и без неё много забот. Ни в море как рыба в воде себя не чувствовала, ни на земле счастья не нашла. Казалось, что Русалочка сама не ведает, чего вообще хочет.

Тут скорее больше уделено внимание затянувшемуся конфликту между подводным миром и миром людей, чем сердечным делам главной героини. У каждого из персонажей — своя правда.

Также здесь мы впервые узнаём предысторию Бабушки Русалочки — 280 лет тому назад она отбилась от группы и, позабыв осторожность, подплыла близко к берегу, где встретила Принца. Однако, дальнейшее знакомство не состоялось.

Также есть здесь история и с камнями — два рубиновых из них усмиряют бурю. Причём один находился у самой Русалочки, другой — у её матери. Также в ожерелье у Русалочки было две другие драгоценности — одну она нашла у подножия вулкана, а вторую — возле жилища Ведьмы.

И песенка ещё была соответствующая:

«Один камень — белый, в её ладонь врастает. Второй камень — красный — уста замыкает. Третий камень — чёрный. Сердце леденеет. А потом третьим камнем сама окаменеет«.

А тем временем через рифы Морского Царя проплывал земной Принц, над которым Русалочка почему-то сжалилась и вытащила на берег. То есть, до этого совершенно спокойно, даже можно сказать — с упоением, наблюдала за тем, как гибнут люди, обкрадывала их вместе с отцом-маньяком, а тут вдруг увидела смазливую мордашку Принца и решила спасти его.

Далее всё следует по сюжету Андерсена — Русалочка обращается за помощью к Ведьме, всплывает на поверхность и попадает во дворец к Принцу. Правда, как в советской версии, Принца подбирают не монахини, а скачущие на лошадях фрейлины с Принцессой.

Отец Русалочки на спасение Принца реагирует так, словно он был её собственностью: «Он был твой, как и все на этом корабле, и ты дала ему жизнь. Это твоё право. Но ты его больше не увидишь«.

Также именно Морской Царь, а не Бабушка, рассказывает Русалочке о том, что люди живут 20-30 лет, а затем начинают стареть. А кому суждено было дотянуть до ста, становится предметом обсуждения. Русалки же живут триста лет. Но этот диалог не имеет никакого смысла, ибо в нём не раскрывается мотив бессмертия души, как в оригинале.

Русалочка срывает свадьбу с Морским Принцем ради земного, обращается к Ведьме, которая даёт ей зелье, а взамен забирает Голос. Хотя, зачем Русалочке ноги, если в данной версии они у неё и так есть?! Они даже на скалах могут стоять!

Принц проводит с Русалочкой большую часть времени, но думает о Принцессе, которая спасла его. И, когда они встречаются, Русалочка уже ничего для него не значит. И не сёстры, а сам Морской Царь передаёт убитой горем девушке кинжал и телепатически общается с нею.

И вот уже Русалочка готова убить Принца и его возлюбленную, за чем наблюдают все её ближние:

Но финал истории трагичен — Русалочка, как и сказала Ведьма, оказалась слишком глупа и слаба духом. Она оказалась не в силах совершить убийство, чем заставила рыдать свою Бабушку.

И она превращается не в морскую пену, а в несколько цветков лилий в море. А Морской Царь в отместку за гибель дочери за кадром топит корабль Принца и его невесты:

Нечего сказать, весьма достойный финал, по-шекспировски!

Ещё одна экранизация «Русалочки» вышла в Германии под названием «Die kleine Meerjungfrau» в 2013 году.

В данной экранизации Русалочку зовут Ундина, как у Фридриха де Ла Мотта Фуке. Вместо пяти сестёр здесь фигурируют две — Акварелла и Мелузина. Бабушку из повествования снова зачем-то убрали. Морская Ведьма имеет имя собственное — Mydra.

Здесь, как и в чехословацкой экранизации, у Морского Царя есть ноги, а вот у его дочурок — хвост. Данный фильм гораздо ближе к первоисточнику Андерсена, поскольку, помимо любви Принца, как принято считать, она ещё хотела обрести БЕССМЕРТНУЮ ДУШУ.

Правда, и здесь хватает отсебятины — Принца зовут Николас, после сделки Русалочки Морской Король отчитывает Ведьму, Принцесса по имени Аннелин спасла будущего возлюбленного не возле монастыря, а на пляже…

И в финале истории, который обычно заканчивается гибелью Русалочки, после восхода солнца, когда та не сумела убить Принца, прибыла Морская Ведьма Майдра, и вернула Ундине голос.

Ведьма сказала, что все злоключения Ундины на суше были испытанием, и она (Русалочка) прошла его. Также Майдра заметила, что ДУША есть любого, кто по-настоящему любит, чего у Андерсена, конечно же, не было.

А закончился фильм путешествием по миру их обеих:

4. «Дикие лебеди» («De vilde svaner»)

Сюжет данной сказки про заколдованных королевских детей, превращённых в лебедей, и мужественной сестрёнке Элизе, отправившейся на их поиски и избавившей их от заклятия, к сожалению, далеко не нов в европейской литературе. И сейчас Вы в этом, друзья мои, убедитесь.

В классификации сюжетов Аарне-Томпсона эта история известна под типом 451 («Братья, которых превратили в птиц«). Так, в творчестве Братьев Гримм имеется аж три произведения — схожее с андерсеновским «Шесть лебедей«, «Двенадцать Братьев» и «Семь Воронов» о превращённых в воронов уже по неосмотрительности сестры или проклятия отца мальчиков:

Эти произведения я уже подробно разбирала. Также, «Семь Воронов» — то ли украинская, то ли чешская сказка, сплагиаченная у Братьев Гримм и Андерсена. Отличается лишь тем, что главную героиню зовут Богданка, а в птиц её братья обратились из-за проклятия матери:

Два других схожих произведения — «Двенадцать диких уток» и «Удея и семь братьев» — из норвежского и североафриканского фольклора, — раскрывают похожую тему, но весьма отдалённо.

Также есть позабытая всеми датская версия сказки, на которую, предположительно, и опирался Ганс Христиан. Называется она «De elleve Svaner» («Одиннадцать лебедей») 1823 года, которую явил миру Маттиас Винтер — военный врач и библиотекарь.

Сюжет этой сказки ближе к Братьям Гримм, но есть и схожие элементы с Андерсеном. Так, лебеди обретают свой человеческий облик не каждый вечер на пятнадцать минут, как у Гримм, а на всю ночь. Во-вторых, у одного из братьев вместо руки сохранилось лебединое крыло, потому что героиня не успела закончить один из рукавов последней рубашки.

Да и первая сцена воссоединения братьев и сестры происходит в хижине/доме, где братья скрываются, когда они возвращаются в свой человеческий облик.

Также есть одно отличие — героиня сказки «De elleve Svaner» еще более предприимчива, чем у Братьев Гримм и Андерсена вместе взятых: когда она отправляется на поиски своих братьев, то думает взять некоторые из их личных вещей, чтобы они узнали ее ; также она ловит братьев сетями, чтобы не дать им убежать.

Затем Винтер вводит персонажа — старую Ведьму — который помогает героине найти своих братьев (у Андерсена это — фея Моргана, которая также объясняет Элизе, как спасти своих братьев).

Что касается испытаний, которые предстоит пройти, чтобы превратить лебедей в людей, то старший брат сообщает об этом своей сестре, как и у Братьев Гримм, но Уинтер впервые вводит мотив сновидения. У Андерсена тоже инструкции даются во сне, но вместо одного из братьев Элиза встречает фею Моргану.

Также новшеством того времени в датской сказке «De elleve Svaner» было то, что рубашки для снятия заклятья должны быть сотканы из чертополоха. Помимо долгого молчания, к которому принуждена героиня, эта задача теперь приводит к физическим страданиям, связанным с особенностями этого растения, которое нестерпимо кололо пальцы и руки бедняжки.

Этот элемент, предположительно, был взят и разработан Андерсеном в «Диких лебедях», где Элиза для спасения братьев использует крапиву, тем самым автор подчеркивает трудолюбие и мужество девушки:

(«Она опустила свои тонкие руки среди страшной крапивы, они были как огонь. На ее руках и руках образовались крупные волдыри, но она охотно приняла бы эти страдания, если бы только могла спасти своих дорогих братьев!»).

Место развязки- еще один элемент, введенный Винтером и подхваченный Андерсеном: если главные героини осуждаются во всех европейских версиях и находятся уже на костре, и их в последнюю минуту выручают братья, то в обоих датских текстах изображен конвой к месту казни, во время которого братья появляются и возвращаются в свой человеческий облик.

Есть даже японский аналог сказки — 七羽の白鳥 (» Семь лебедей»). Три венгерских варианта — «Die sieben Wildgänse» («Семь диких гусей»), «A tizenkét fekete várju» («Двенадцать черных воронов») и «Die zehn Geschwister» («Десять братьев») связаны с версиями братьев Гримм.

Другая венгерская сказка — «A hét daru» («Семь журавлей») свидетельствует о превращении братьев в журавлей. В её аналоге — «A csóka lányok» («Девочки-галки») двенадцать сестёр были обращены в галок из-за проклятия матери. Похожий сюжет с галками встречается и в прусском варианте — «Die sieben Dohlen» («Семь галок»).

В литовском варианте сказки под названием «Von den zwölf Brüdern, die als Raben verwandelt wurden» («Двенадцать Братьев, Двенадцать Черных Воронов»), мачеха-ведьма, как в сказке про Белоснежку, просит своего мужа убить своих сыновей, сжечь их тела и доставить ей их пепел.

Есть и польский вариант сказки — «Von der zwölf Prinzen, die in Adler verwandelt wurden» («Двенадцать принцев, которые стали орлами»). Вторая сказка с похожим сюжетом — «O siedmiu braciach bocianach» («Семь братьев-аистов»).

В рассказе, приписываемом североевропейскому происхождению, «The Twelve White Peacocks» («Двенадцать Белых павлинов») принцы превращаются в павлинов из-за проклятия , наложенного Троллем.

Ну, а в центральноевропейской сказке «The Blackbird» («Черный дрозд») двенадцать братьев убивают черного дрозда и хоронят его в саду, и из его могилы вырастает яблоня, приносящая плоды, которые вызывают трансформацию.

А литературным предшественником всех этих упомянутых мной историй, включая и андерсеновскую, является рассказ «Li sette palommelle» («Семь голубей») из цикла знаменитого «Пентамерона» (в оригинале — «Lo cunto de li cunti«, «Сказка о сказках») Джамбаттисты Базиле, опубликованного посмертно в двух томах его сестрой в Неаполе, в 1634 и 1636 годах, под псевдонимом Джан Алезио Аббатутис. Но вернёмся к Андерсену.

«Дикие лебеди» были впервые опубликованы 2 октября 1838 года в его сборнике «Сказки, рассказанные для детей. Новая Коллекция. Первая брошюра» («Eventyr, fortalte for Børn. Ny Samling. Første Hefte»).

Эта сказка во многом отличается от других европейских вариантов. Так, Рассказчик называет главную героиню Элизой (в то время как у тех же Братьев Гримм сестра шести братьев остается безымянной), сопереживая, сообщая ее ценность и характер в отрывках полной гармонии между этой девушкой и природой. У Гримм в сказке больше прагматизма, а у Андерсена пальма первенства принадлежит лирике.

Писатель также добавляет замечательное и мучительное путешествие по океанам, в котором Элиза перевозится ее братьями в сети. Эти различные дополнения, вкупе с описанными ниже языковыми особенностями, помогают вписать этот текст в жанр, часто более близкий к новелле, чем к сказке.

Большие различия произведений между Братьями Гримм и Андерсеном в манере повествования видны с самого начала текстов. Для сравнения — вот отрывок из сказки «Шесть лебедей»:

«Однажды король охотился в большом лесу и преследовал животное с таким рвением, что никто из его людей не мог последовать за ним, в конце концов он заблудился и не нашел выхода. И тут он увидел, что к нему что-то приближается, что-то шествует, как сгорбленная старуха с доделинной головой, и это была ведьма. Царь обратился к ней и сказал : «Покажите мне дорогу, чтобы выйти из леса. «- «О да, господин король,-отвечала она, — если вы хотите жениться на моей дочери и сделать ее Мадам королевой, то это будет сделано, но если нет, и вам придется остаться здесь и умереть с голоду, потому что вы никогда не выйдете из этого леса без меня. «Царь, державшийся за жизнь, сказал Да в страхе, и тут старуха повела его к девице. Она была очень красива, но король все равно не любил ее и не мог смотреть на нее без тайного ужаса. Ведьма повела их обоих по дороге в замок короля, и когда они прибыли, ему пришлось произнести речь и взять ее в жены«.

Предложения в данном тексте короткие, и темп соответствует быстрой последовательности действий, повествование ориентировано на действие, а в предложениях мало обстоятельности. В тексте Андерсена же ситуация совершенно иная, где Рассказчик вкладывается в повествование и не ограничивается чередой действий:

«Далеко отсюда, там, куда улетают ласточки, когда мы зимой, жил король, у которого было одиннадцать сыновей и дочь Элиза. Одиннадцать братьев, это были князья, ходили в школу со звездой на груди и саблей на боку ; писали на золотых сланцах бриллиантовым карандашом и читали как в открытую, так и в закрытую книгу ; сразу было слышно, что это князья. Их сестра Элиза сидела на маленьком табурете из зеркального стекла и держала в руках книжку с картинками, которую купила за половину королевства.О, все шло к лучшему для этих детей, но не должно было так быть вечно!«

Предложения столь же коротки, но повествование не строится на последовательности действий ; напротив, каждый новый элемент рождает описание, прерывающее продолжение событий, а фразы перемежаются относительными и резкими.

В начале текста Андерсена подчеркивается роскошная жизнь, которую ведут дети (золотой шифер, бриллиантовый карандаш ,книга, которая стоит половину царства и т. д.), но проблема в том, что вскоре они быстро лишаются своего королевского статуса: сначала — получая песок в чайной чашке вместо пирожных и яблок, к которым они привыкли, а затем — их сестра Элиза живёт у крестьян в сельской местности.

Вскоре злая мачеха лишила бедную девочку красоты, из-за чего ее отец изгоняет из замка, не узнав её. Это измерение отсутствовало в тексте Братьев Гримм, в котором отец сам помещает детей в отдаленный замок, чтобы защитить их; таким образом, в первоначальной ситуации нет потери статуса.

Вот как происходит сцена первого воссоединения братьев-лебедей и их мужественной сестры у Братьев Гримм:

«Братья, увидев свою младшую сестру, тоже обрадовались, но в то же время опечалились и сказали : « это не может быть твоей обителью, это логово разбойников, возвращающихся с разбоев ; если они найдут тебя, то убьют тебя. Тогда она сказала : «Неужели вы не можете защитить меня ? «- «Нет, — отвечали они, — потому что мы можем снимать свою лебединую шкуру только на четверть часа каждый вечер, и мы в это время имеем свою человеческую форму,после этого мы снова становимся лебедями».

«Но разве я не могу вас спасти ? » — удивилась девушка. -«Увы, нет, — отвечали они, — ты не можешь этого сделать, потому что это слишком сложно : ты не должен шесть лет ни говорить, ни смеяться, а должен за это время сшить для нас шесть рубашек из астры, если скажешь хоть одно слово, то весь твой труд пропадет впустую. «И когда братья сказали это, прошло четверть часа, и они снова превратились в лебедей».

В данной сказке подача информации осуществляется в рамках диалога, в котором героиня задает вопросы, а ее братья отвечают на них. Представление в прямом режиме создает впечатление реальности, так как персонажи сами берут слово, и весь диалог кажется сообщенным.

Ситуация у Андерсена значительно отличается. Прямая речь ограничена пространным рассказом старшего брата («Мы, братья твои, — говорит старший, — летим, как Дикие лебеди …») и единственным вопросом Элизы («как спасти вас?«), но он, однако, не представляет собой собственно диалога.

Кроме того, братья Элизы живут не в разбойничьем притоне, а в безопасном месте где-то в лесу, а потому не сразу выкладывают ей всё насчёт собственного проклятья. И, в отличие от Братьев Гримм, Андерсен хочет до поры до времени сохранить всё это в тайне как можно дольше, описывая красоты местности и полёт Элизы в сетях с помощью братьев-лебедей, очень похожий, кстати, на перелёт Лягушки на утках или Нильса с дикими гусями.

Лишь когда герои достигают замка Фаты-Морганы, как Гулливер — летающего острова Лапута, и раскрывается Элизе вся необходимая правда. Я уже упомянула однажды, что Андерсен в свою сказку привнёс те элементы, которые были у Маттиаса Винтера — и откровение во сне о снятии чар, и физическая боль от растения, с помощью которого героиня пряла пряжу и шила рубашки…

Можно подумать, что знаменитый писатель черпал вдохновение у своего соотечественника и даже позаимствовал кое-что из творчества Братьев Гримм, рассказавших нам похожую историю. Но, как признался сам Андерсен в письме к Ингеманну, датированном 1837 годом:

«В детстве мне нравилось слышать сказки и рассказы, многие до сих пор живы в моей памяти ; некоторые кажутся мне вполне датскими и вышедшими совсем из народа, ни у одного иностранца я не нашел таких же. Я рассказывал их по-своему, позволяя себе любые изменения, которые я считал подходящими, позволяя моему воображению сглаживать бледные цвета изображений».

И сейчас мы убедимся, насколько творчество Андерсена своеобразно и не похоже ни на чьё другое. Писатель как раз стремится создать новый жанр. Когда он объявляет, что хочет издать цикл датских народных сказок, он вовсе не желает собирать и пересказывать датские народные сказки.

Если он говорит, что использует сказки, которые слышал в детстве, подобно Пушкину, значит, это источник для его писательского творчества, чтобы рассказать знакомые истории « по-своему», изложить своё видение, как он пишет в своем цитированном выше предисловии.

Андерсен, с одной стороны, отличает фольклор от литературы, а с другой-его творчество как писателя, создающего новый литературный жанр, от таких авторов, как Гримм, собирающие народные сказки. Однако, стоит заметить, что сама идея использования материала народных сказок для создания литературных текстов идет вразрез с тем, что пропагандируют Гримм.

Героиня Андерсена, Элиза, менее активна, чем в версиях Винтера и Братьев Гримм: она не сразу пускается на поиски братьев, узнав о их судьбе от кого-то из ближних — ее попросту изгоняют из дома отца, (который, кстати, не признает подвоха мачехи); она не ловит братьев — лебедей сетями — они сами мастерят сеть и переносят её.

Текст Андерсена менее ориентирован на действие, чем другие, и что он более подробно развивает детали, целью которых является не что иное, как подтверждение добродетели героини (околдованные жабы, которые не влияют на нее, цветы на костре, животные, которые помогают ей в ее камере, статуи, сборник гимнов, колокола, деревья и т. д.).

Элиза не столько по деяниям, сколько по добродетели своей, в отличие от героинь похожих произведений, получает награду за помощь феи Морганы:

««Да, она невиновна», — сказал старший брат; и затем он рассказал обо всем, что произошло; и пока он говорил, в воздухе поднялся аромат, как от миллионов роз.

Каждый кусок хвороста в куче пустил корни, и выбросил ветви, и появилась густая живая изгородь, большая и высокая, покрытая розами; в то время как над всем этим цвел белый и сияющий цветок, который сверкал, как звезда.

Этот цветок король сорвал и положил на грудь Элизы, когда она очнулась от обморока, с миром и счастьем в сердце.И все церковные колокола зазвонили сами по себе, и птицы слетелись большими стаями. И свадебная процессия вернулась в замок, какой еще никогда не видел ни один король«.

Ну, а героини сказок про Семь Воронов, Шесть Лебедей Братьев Гримм или «Одиннадцать лебедей» Винтера не получают никакой магической помощи.

Также в сказке Андерсена нет архетипа злой свекрови, которая обычно клевещет на мужа главной героини, шьющей рубашки/плащ/сорочки, чтобы спасти своих братьев, а потом обвиняет в убийстве детей и колдовстве — отрицательный персонаж конца истории заменяется Архиепископом.

Нет в оригинале «Диких лебедей» и брака короля, встретившего героиню шьющей и трудящейся, чтобы снять заклятие — только брак по согласию создает счастливую семью. Не свойственна Андерсену и некая закольцованность сюжета, присущая Братьям Гримм — текст начинается с короля, обманутого Ведьмой, а в финале главную героиню приговаривают к казни через сожжение на костре, как Ведьму.

Но есть в оригинале то, что присуще только Андерсену, умело сочетающему в сказках древнюю мифологию с религиозными мотивами. Это заметили и редакторы — Marianne Wolff Lundholt и Per Krogh Hansen:

— «Повествование сказок Андерсена не является вопросом приобретения главными героями опыта, который в конце концов приведет их к пониманию самих себя в том смысле, что оно подчиняется (метафизической) логике, которой в целом следует Андерсен, —что Бог приведет человека к счастью, если только он останется чистым сердцем».

Итак, мы должны начать с имени главной героини. Стоит заметить, оно довольно красноречиво. Элиза — от имени «Элизабет», что означает «Бог-моя клятва». Как уже было сказано выше, Андерсен также в оригинале назвал и Дюймовочку — Томмелизе — Маленькая Лиза.

Интересно, что в сказке больше нет ни одного имени. Множество персонажей: отец, мачеха, все одиннадцать братьев, король-муж, архиепископ… Все они оказываются безымянными. Исключение сделано только для феи. Это — Фата Моргана, да и то потому, что это — нарицательное наименование мифического персонажа, такого как Люцифер или Кощей Бессмертный. Это делает сказку очень похожей на библейскую притчу.

Если обратиться к истокам мифологии, то в Фее Моргане видят то кельтскую богиню, то водяную нимфу из бретонских сказаний, то несостоявшуюся возлюбленную короля Артура с целительскими способностями, что напоминает нам историю Тристана и Изольды.

На данный момент Фата Моргана — это оптическая иллюзия, видимая в узкой полосе прямо над горизонтом. Вскоре в мифологии появилась новая версия о том, что эти миражи, часто наблюдаемые в Мессинском проливе, были сказочными замками в воздухе или ложной землей, созданными колдовством Морганы, чтобы заманить моряков на смерть, подобно греческим Сиренам, использовавших для этих целей навык ангельского пения.

Данную идею подхватил и Андерсен. В его сказках не раз встречался образ духов воздушной стихии. В сказке о братьях-лебедях образ Фаты-Морганы смягчился — она просто информирует Элизу о способе снятия заклятья, являясь к ней во сне, как Фредди Крюгер, и даже даёт крапиву, которая обжигает Элизе руки и материализуется наяву. В истории про странствия Русалочки — духи воздуха дают ей шанс на обретение бессмертной души с помощью добрых дел, своими силами, ни от кого не зависев при этом.

Давайте проанализируем сюжет сказки. Итак, Элиза живет в замке своего отца. Он расположен в тех краях, куда ласточки улетают на зиму. И тут я сразу вспоминаю другую сказку Андерсена «Дюймовочка».

Это — волшебная страна Африки, где любопытному датчанину XIX века не удалось побывать и о которой он мог составить весьма приблизительное представление, почерпнутое из книг.

Да, было довольно много популярных изданий, посвященных африканской флоре и фауне. Но для большинства европейцев Африка воспринималась как место сказочных королей и эльфов. Именно в таких удивительных местах выросла нежная Элиза, пока новая жена не вошла в дом своего отца.

И как ведёт себя Мачеха несчастной девочки, выросшей без материнского тепла, подобно Русалочке?! Она нагло выгоняет из дома всех детей от первого брака, как и положено архетипам злых мачех, встречающихся в творчестве Братьев Гримм и европейском фольклоре.

Хотя, смею заметить, не всегда зло исходит именно от Мачехи. Так, в сказке с превращением семи братьев в воронов у Братьев Гримм родной отец проклинает своих сыновей из-за шалости у колодца, в котором нужно было набрать воды для больной сестрёнки.

А в её аналоге про двенадцать братьев-воронов, который НИКОГДА не экранизировался, отец вообще хочет убить всех одиннадцать сыновей ради того, чтобы бразды правления достались дочери, а трансформация в воронов происходит только из-за нелепой случайности и глупости их сестры, которая стала срывать цветы возле их дома — белые лилии.

У Андерсена же сюжет ближе к «Шести лебедям». Здесь опускаются подробности знакомства Короля с Ведьмой-Мачехой, отсутствует эпизод охоты и блуждания Короля по лесу. Просто констатируется факт случившегося:

«Их отец, который был королем страны, женился на очень злой королеве, которая совсем не любила бедных детей. Они знали это с самого первого дня после свадьбы«.

ЗА ЧТО она так люто, до звериной чистоты возненавидела этих детей?! Из-за своей природной злобы? Зависти? Ревности? — в сказке Андерсена также не сообщается.

Стоит отметить, что здесь одиннадцать мальчиков. Сколько апостолов Иисуса Христа по Библии осталось после предательства Иуды? Плюс Элиза, которая напомнила религиозному сознанию того времени о женщинах, последовавших за Иисусом, в первую очередь — о Марии Магдалине, которая первой увидела воскресшего Господа.

Более того, число 11 считалось несчастливым, поэтому, если бы изначально было только 11 детей, очевидно, что сказка не должна была закончиться ничем хорошим. Младшая сестра изначально была символом надежды для своих старших братьев.

Надежда была и в сказке Братьев Гримм, когда братья с трепетом ожидали рождения наследника и ходили в дозор, чтобы им подали знак. Но совершенно иного рода — если эта сестрёнка вообще не родится.

Ибо, если появится на свет дочь, то поднимется красное знамя, и Король исполнит своё обещание об убийстве мальчиков, для которых даже приготовил гробы, если же сын — то белый флаг, — а значит, опасность миновала, и можно вернуться домой.

Но, к несчастью для братьев, родилась девочка, и мальчики поклялись отомстить за себя. Лишь усилием младшего брата семья потом примирилась и воссоединилась. Замечу, что брата того звали Вениамином, и это тоже отсылка к Библии — так звали одного из братьев Иосифа из Ветхого Завета.

Вредная мачеха, желая полностью завладеть сердцем мужа, избавляется от детей. Она околдовывает мальчиков, стараясь, чтобы они стали уродливыми воронами, но принцы превращаются в белых лебедей. Более того, подчеркивается, что это — дикие лебеди, то есть они не будут каждый год летать к королевскому пруду, чтобы, изящно изогнув шеи, досаждать взглядом женщине, которая хочет тихого семейного счастья, подобно тем гусям, с которыми верхом на домашнем любимце Мортене (в иной версии — Мартине) в Лапландию улетел крошечный Нильс.

А маленькую Элизу увозят в деревню в чужую крестьянскую семью. И тут — внимание, — появляется важный момент, урезанный советской цензурой в первоисточнике: Элиза, как и любой ребёнок её возраста, очень любит смотреть на природу, играть с листьями, но самое главное — девочка учится молиться.

-«Дни шли один за другим, — читаем мы в сказке. – Ветер шевелил розовые кусты (розы, как в саду у детей в сказке «Снежная королева»), которые росли возле дома, и шептал розам: «Есть ли кто — нибудь красивее тебя?» — Розы качали головами и говорили: «Элиза красивее».

Сидела ли старуха в воскресенье у двери своего дома, читая псалтырь, и ветер кружил листья, говоря книге: «Есть ли кто-нибудь более набожный, чем ты?», книга ответила: «Элиза более набожна». И розы, и псалтирь говорили абсолютную правду».

Далее девочке исполняется пятнадцать лет, когда ее возвращают в королевский дворец, потому что ее отец хотел ее видеть. Почему выбран именно этот возраст? Потому что в сельской Дании XIX века это был возраст, когда сговаривались о браке и когда отдавали девушек в услужение.

Помните, как в другой сказке Русалочке исполнилось также пятнадцать лет, и ей позволили всплыть на поверхность, чтобы полюбоваться внешним миром, что, кстати, тоже весьма символично?

Детство Элизы закончилось. Это было очень странное время, похожее на сон души, в котором она тосковала, но не по своей матери, которая рано ушла, не по отцу, а по своим братьям, чьи глаза и улыбки она видела в каждом луче солнца.

С точки зрения современной психологии все это звучит как-то очень подозрительно. Но для читателей Андерсена все символы были как на ладони. Чистая девушка, которую не коснулись никакие соблазны этого века, искала свою настоящую семью, свою общину, можно так сказать.

История Элизы по Андерсену — это очередное странствие души, подобное тому, как Герда из «Снежной королевы» отправилась искать названного брата, вызволять его из чертогов Ледяной Девы. И у обеих героинь, что важно — чистые и любящие сердца.

Странствие души происходит и в андерсеновской сказке про Русалочку, но та скорее повторяет путь Дюймовочки, стремясь из тёмной бездны моря выше — к свету, — в Царство Божие.

Злая Мачеха пытается изуродовать молодую падчерицу, а Старуха из цветника — всеми силами удержать Герду у себя, стереть ей память, сбить с истинного пути. И обе терпят неудачу.

Мачеха кладет на голову, лоб и грудь Элизы трех уродливых жаб. Интересно, что жабы, в отличие от лягушек, являются отрицательными сказочными персонажами. Они — частые спутники ведьм, помогают им в темных делах. Жаба у Андерсена и Дюймовочку похищает, и «тусуется» на животе у Морской Ведьмы, к которой обращается за помощью Русалочка…

Кроме того, с точки зрения христианства, которым в оригинале руководствуется Андерсен, Жабы являются символом смертных грехов. Мачеха решает победить чистое прекрасное создание гордыней (жаба, которая сидела на макушке), завистью (жаба, которая сидела на лбу) и гневом (жаба, которая сидела на сердце).

Не нужно быть великим психологом, чтобы понять, что все эти три, скажем так, аспекта развития личности присущи молодым душам, то есть пятнадцатилетним. Несмотря на то, что во времена Андерсена люди росли социально раньше, пятнадцатилетние требовали своего.

Но Элиза не является символом подросткового становления. Она — все еще чистая душа, которая сталкивается с тремя из семи предполагаемых грехов. И эта душа настолько чиста, что даже бьющие через край гормоны не могут вывести ее на путь порока.

Тогда мачеха прибегает к испытанному средству-грецкому ореху. Она втирает его в тело девушки, и та становится черной, как ночь. Здесь скрыты сразу два символа. Грецкий орех-символ плотской страсти, еще одного смертного греха, похоти. Мачеха соблазняет девушку плотскими утехами.

И тогда, казалось бы, ее планы увенчались успехом. Ни грязь бани, напоминающая искаженное крещение, ни жабы, превратившиеся в красные маки, символ самопожертвования, не могли омрачить чистую душу. Более того, если бы не поцелуи мачехи, жабы превратились бы в красные розы, цветы верной и всепобеждающей Любви, которые росли в саду Кая и Герды в «Снежной королеве», подобно сказке Братьев Гримм про Беляночку и Розочку, где также фигурировали два куста роз возле их дома — белые и красные. Причём белые розы являлись символом чистоты душ девочек.

И вот грецкий орех изуродовал тело девушки. Оказывается, она поддалась искушению, и ее красота поблекла. Король отверг ее и изгнал из дворца. Очень похоже на логику того времени: опозоренная девушка осталась наедине со своими проблемами. В сказках того же Андерсена можно найти еще несколько примеров отношения общества того времени к лицам, которые потеряли девственность и больше не подходят для достойного брака. И это снова возвращает нас к образу Марии Магдалины.

Хотя если следовать логике сказки, то более вероятно, что Элиза поддалась блудным мыслям, и это омрачило ее прекрасную внешность. Изгнанная из дворца, она окунается в ручей… И здесь много чудесных символов: мир соблазнов не дает ей приюта и смысла, она оказывается в лесу, месте сомнений, одиночества, и засыпает.

Как будто ее душа, познав искушения этого мира, теряет контакт с Богом и засыпает, чтобы общаться с Ним. Но как только она просыпается от солнечного света, она видит свое отражение в прозрачном потоке. Андерсен дает очень романтичный и нежный образ покаяния и очищения.

Раздетая догола, Элиза погружается в ручей, и все, что прилипло к ней во дворце, смывается чистой холодной водой. Таким образом, лес становится для девушки чем-то вроде пустыни, местом, где она снова находит Бога. Она взрослеет и начинает искать смысл в жизни, который становится спасением ее братьев от заклятия Мачехи.

Дикие лебеди, которых встречает на пляже Элиза, ее заколдованные братья, переносят её в сетях через море. Образ моря часто встречается в европейской литературе. Стоит только вспомнить, что страна Аслана в «Хрониках Нарнии» также расположена за морем. И, как я уже сказала, образ перелёта на птицах также не нов — вспомните того же Нильса или Лягушку-путешественницу…

Но для Элизы и ее братьев дело вовсе не в рае на земле. Это место начала их взрослой жизни. И здесь значение имени девушки раскрывается во всей полноте. Спасение ее братьев-это не только ее судьба, но и ее собственный выбор. Элиза не боится, что ее клятва спасти братьев, если от нее ускользнет хотя бы одно слово, приведет к обратному эффекту-к их смерти.

Для нее характерна вера в собственные силы, в свою несокрушимую добродетель, которая свойственна многим молодым людям. И в истории с Элизой происходит то, что обычно происходит в жизни обычных людей: как только она делает решительный шаг, начинаются испытания. И начинаются они — с первого и главного компонента, с помощью которого Элизе придётся прясть пряжу и шить рубашки — с крапивы.

Если обратиться к фольклорным сказкам, в частности и — Братьев Гримм, то можно увидеть, что для своей миссии героиня использует разные предметы, и необязательно это какое-то растение. В одной версии это — звездоцвет, в другой — крапива, в третьей — болотный пух, причём собирают его для сестры её же братья, облегчая работу.

В некоторых историях, чтобы расколдовать братьев, девушка обращается за помощью к светилам а-ля Королевич Елисей, заходит без спроса в хижину или убежище на Стеклянной Горе, с поведением Златовласки и Машеньки из сказки о трёх медведях съедает их яства, прячет кольцо в стакане с вином и сама скрывается из глаз.

Братья принимают человеческий облик, возвращаются домой, с дотошностью Медведей устраивают допрос: «Кто хлебал из моей чашки?!», обнаруживают кольцо в стакане, каким-то образом догадываются, кому оно принадлежит, ищут сестру и, — о чудо! — узнают её.

Так просто узнают. Телепатически, без экспертизы ДНК, даже если сами её не видели львиную долю времени. Как в сериале «Обручальное Кольцо» про Настеньку Лапину, которая в Москву отправилась искать отца — колечко показали, и готово! И чары тут же сами собой спадают…

Что касается других сказок, то героини, которые шли по пути Элизы, не испытывали никакого дискомфорта при шитье — руки у них не болели, не покрывались волдырями. Иным в качестве испытания и вовсе щадящие условия давались и без рукоделия — обходились одним лишь молчанием в определённое количество лет и, как ни странно, справлялись!

Да уж, лучше молчать, чем стоять, как столб, в стволе дерева и руки ещё портить вместе со зрением! И не всегда героиня шьёт именно рубашки. В иных версиях это и сорочки, и головные уборы, и даже плащи.

Крапитва в сказке Андерсена — тоже символ. Древние легенды гласят, что крапива не обжигает руки невинных дев. А у Элизы они в волдырях, в отличие от её аналога из сказки Братьев Гримм «Шесть Лебедей». Она скрывает свои язвы от братьев.

Оказывается, в конце концов, душа Элизы, как и Марии Магдалины, не так невинна, но все же преданна. В XIX веке в датских деревнях плели одежду из крапивы — растение считалось отличным средством от колдовских чар.

Второе испытание Элизы — молчание. Здесь, стоит заметить, Андерсен не устанавливает определённого срока, подобно Братьям Гримм. Ибо в некоторых сказках срок молчания, то бишь испытания девушки, был тождественен количеству её братьев — семь или двенадцать лет.

И эти числа — тоже символ. Они считаются совершенными. Семь дней Творения, семь гномов из «Белоснежки», семеро козлят — число семь символизирует Мудрость, тайну (за семью печатями), а также изучение и знание, как путь исследования неизвестного и невидимого. В традициях Древней Руси число 7 применялось в колдовстве и заклинаниях.

Также и с числом двенадцать. Двенадцать часов в сутках, месяцев в году. Двенадцать подвигов совершил Геракл в мифах. Двенадцать апостолов было у Иисуса и двенадцать Богов восседали на Олимпе. А «Золушка»? Помните, главная героиня должна была вернуться домой именно до 12 часов, так как после этого времени заканчивалось действие волшебства. Это число — ещё один символ завершённости цикла, а также бесконечности.

Здесь же мальчиков — одиннадцать. Символ опасности, конфликта, и в то же время — число познания Бога, включающего 11 этапов: воля, то есть овладение самим собой, воздержание, время, приход к Богу и т.д. Поэтому точный срок молчания не устанавливается, лишь предупреждение:

— «Но помни, — сказала фея Моргана Элизе — что с того момента, как вы приступаете к выполнению своей задачи, и до тех пор, пока она не будет завершена, даже если она займет годы вашей жизни, вы не должны говорить. Первое слово, которое ты произнесешь, пронзит сердца твоих братьев, как смертоносный кинжал!»

После уединенной жизни в деревне Элизе это не чуждо. Она легко обходится без слов, живя со своими братьями, но тут появляется молодой король. Он находит Элизу в лесной пещере во время охоты, влюбляется, но не берет молчаливую девушку силой, как в версиях Братьев Гримм, а уводит ее во дворец, и там создает специальную комнату, где она может продолжать ткать свои рубашки.

Молчание, с точки зрения христианского аскетизма, является более чем положительным фактором. Как много говорится в аскетической литературе о внутреннем безмолвии, безмолвии, которое сопровождает встречу с Богом. И Элиза не может вымолвить ни слова.

Потому что девушка хорошо понимает, что это — не Жених Небесный, а просто король. Добрый и любящий, но всего лишь человек. Молчание становится узами, которые связывают Элизу. Но при этом, стоит заметить, её губы всё же шевелятся — подобно Герде по пути к Снежной Королеве, девушка тихо, про себя, читает МОЛИТВЫ. И это, внимание — НЕ является НАРУШЕНИЕМ ОБЕТА МОЛЧАНИЯ.

Молитвам уделяется львиная доля в оригинале произведения Андерсена — так, Элиза учится молитвам в изгнании, в сельской местности. В сказке ветер спрашивает у псалтыря, есть ли кто на свете набожнее, чем священная книга. Псалтырь отвечает, что это Элиза.

Вот и второй факт, который мы знаем о девочке. Также набожность упоминается при колдовстве Мачехи Элизы, которое заканчивается провалом: «девушка была так набожна и невинна, что колдовство никак не могло подействовать на нее» («Sie war zu fromm und unschuldig, als dass die Zauberei Macht ьber sie haben konnte!»).

Далее, когда Элиза отправляется на поиски братьев, и в лесу, подобно библейскому Иосифу, видит во сне Бога и Ангелов: «Печально улеглась Элиза на траву, и вдруг ей показалось, что ветви над ней раздвинулись, и на нее глянул добрыми очами сам господь бог; маленькие ангелочки выглядывали из-за его головы и из-под рук. Проснувшись утром, она и сама не знала, было ли то во сне или наяву».

Во время перелёта с братьями Элиза переживает бурю, и мы узнаём, что набожна не только она одна: «Сестра и братья держались за руки и пели псалом, вливавший в их сердца утешение и мужество».

Третье испытание — Архиепископ- злодей, введённый Андерсеном вместо злой матери возлюбленного девушки, которая была в творчестве Братьев Гримм, и которая то и дело клевещет на невестку и подстрекает его сжечь бедняжку на костре.

Тут самую пору вспомнить сказку про сестрицу Алёнушку и братца Иванушку, а также её аналог у Братьев Гримм, где мать возлюбленного губит несчастную девушку. А ещё в сказке «Шесть лебедей» наблюдается вторичная закольцованность сюжета — помимо эпизодов, связанных с колдовством. Злая Мачеха в начале истории причиняет вред братьям главной героини, а ближе к концу другая, уже мать королевича, а не её отца — уже ей самой. У Андерсена же такого в сюжете нет.

Итак, Архиепископ. Этот негодяй с митронами заботится обо всем. Кстати, следует отметить, что здесь Андерсен определенно «пнул» католиков. Так, Король идет к епископу не для духовной беседы, а для исповеди. Архиепископ, конечно, заботится о благополучии государя.

Его смущает молчаливая девушка, которая, на ночь глядя, незнамо зачем, по мнению духовника, бегает на кладбище. Он не знает всей подноготной, хотя искренне хочет спасти ее душу, поэтому лично приходит, чтобы провести с ней последнюю ночь перед казнью. Но Элиза не боится смерти, она боится нарушить свою клятву.

Получается, что речь идет о душе, которой ее прошлые падения не позволяют встретиться со своим счастьем. Она молчит о своей боли, желая открыться королю, но не имея такой возможности.

Наконец-то мы добрались до счастливого конца. Все братья одеты в кольчуги из крапивы. Только у самого младшего не хватило на рукав. Но именно он больше всего любил Элизу и всячески старался защитить и поддержать ее.

Он менее других братьев готов позволить ей выйти замуж. Это лебединое крыло, с одной стороны, напоминает нам об определенной незрелости молодого человека. С другой стороны, это показывает, насколько уязвимыми делает нас любовь.

Также сказка Андерсена удаляет два общих мотива в рассказе о детях-лебедях, свойственных Братьям Гримм. Во-первых, героиня не оклеветана свекровью: речь не идет о младенцах, замененных щенками, как у Уинтера, и даже не о каннибализме, как у Гримм.

Во-вторых, история не заканчивается карой для отрицательных героев (костер для мачехи, как у Гримм, бочка для гвоздей, как у Уинтера). Например, стоило бы изгнать Архиепископа.

Ведь у него было от него так много проблем: он подозревал, и клеветал, и надевал корону на голову невесты на свадьбе таким образом, что это причиняло ей невыносимую боль.

Но дело в том, что во всей этой истории ясно читается евангельская история. Здесь у нас терновый венец и казнь, решение о которой принимает не король, и не архиепископ, а народ.

В этой сказке нет места возмездию, потому что это не просто волшебная история, а история о странствии души. И каждый поворот событий может быть большим подспорьем для духовного роста. В следующей статье я подробно покажу экранизации этой сказки.

Жила была жен­щина; ей страх как хоте­лось иметь ребе­ночка, да где его взять? И вот она отпра­ви­лась к одной ста­рой кол­ду­нье и ска­зала ей:

— Мне так хочется иметь ребе­ночка; не ска­жешь ли ты, где мне его взять? Отчего же! ска­зала кол­ду­нья. Вот тебе ячмен­ное зерно; это не про­стое зерно, не из тех, что рас­тут у кре­стьян на полях или что бро­сают курам; посади-ка его в цве­точ­ный гор­шок уви­дишь, что будет!

— Спа­сибо! ска­зала жен­щина и дала кол­ду­нье две­на­дцать скил­лин­гов; потом пошла домой, поса­дила ячмен­ное зерно в цве­точ­ный гор­шок, и вдруг из него вырос боль­шой чудес­ный цве­ток вроде тюль­пана, но лепестки его были еще плотно сжаты, точно у нерас­пу­стив­ше­гося бутона.

— Какой слав­ный цве­ток! ска­зала жен­щина и поце­ло­вала кра­си­вые пест­рые лепестки.

Тогда что-то щелк­нуло, и цве­ток рас­пу­стился совсем. Это был точь‑в точь тюль­пан, но в самой чашечке на зеле­ном стуль­чике сидела кро­шеч­ная девочка, и за то. что она была такая неж­ная, малень­кая, всего с дюйм ростом, ее про­звали Дюймовочкой.

Бле­стя­щая лаки­ро­ван­ная скор­лупка грец­кого ореха была ее колы­бель­кой, голу­бые фиалки мат­ра­цем, а лепе­сток розы оде­яль­цем; в эту колы­бельку ее yкла­ды­вали на ночь, а днем она играла на столе. На стол жен­щина поста­вила тарелку с водою, а на края тарелки поло­жила венок из цве­тов; длин­ные стебли цве­тов купа­лись в воде, у самого же края пла­вал боль­шой лепе­сток тюль­пана. На нем Дюй­мо­вочка могла пере­прав­ляться с одной сто­роны тарелки на дру­гую; вме­сто весел у нее были два белых кон­ских волоса. Все это было пре­лесть как мило! Дюй­мо­вочка умела и петь, и такого неж­ного, кра­си­вого голоска никто еще не слыхивал!

Раз ночью, когда она лежала в своей колы­бельке, через раз­би­тое окон­ное стекло про­лезла боль­шу­щая жаба, мок­рая, без­об­раз­ная! Она вспрыг­нула прямо на стол, где спала под розо­вым лепе­сточ­ком Дюймовочка.

— Вот жена моему сынку! ска­зала жаба, взяла оре­хо­вую скор­лупу с девоч­кой и выпрыг­нула через окно в сад.

Там про­те­кала боль­шая, широ­кая река; у самого берега было топко и вязко; здесь-то, в тине, и жила жаба с сыном. У! Какой он был тоже гад­кий, про­тив­ный! Точь-в-точь мамаша.

— Коакс, коакс, брекке-ке-кекс! только и мог он ска­зать, когда уви­дал пре­лест­ную крошку в оре­хо­вой скорлупке.

Тише ты! Она еще проснется, пожа­луй, да убе­жит от нас, ска­зала ста­руха жаба. Она ведь легче лебе­ди­ного пуха! Выса­дим-ка ее посре­дине реки на широ­кий лист кув­шинки это ведь целый ост­ров для такой крошки, оттуда она не сбе­жит, а мы пока раз­убе­рем там, внизу, наше гнез­дышко, и зажи­вете вы в нем на славу.

В реке росло мно­же­ство кув­ши­нок; их широ­кие зеле­ные листья пла­вали по поверх­но­сти воды. Самый боль­шой лист был всего дальше от берега; к этому-то листу под­плыла жаба и поста­вила туда оре­хо­вую скор­лупу с девочкой.

Бед­ная крошка просну­лась рано утром, уви­дала, куда она попала, и горько запла­кала: со всех сто­рон была вода, и ей никак нельзя было пере­браться на сушу!

A ста­рая жаба сидела внизу, в тине, и уби­рала свое жилье трост­ни­ком и жел­тыми кув­шин­ками надо же было при­укра­сить все для моло­дой невестки! Потом она поплыла со своим без­об­раз­ным сын­ком к листу, где сидела Дюй­мо­вочка, чтобы взять прежде всего ее хоро­шень­кую кро­ватку и поста­вить в спальне неве­сты. Ста­рая жаба очень низко при­села в воде перед девоч­кой и сказала:

— Вот мой сынок, твой буду­щий муж! Вы славно зажи­вете с ним у нас в тине.

— Коакс, коакс, брекке-ке-кекс! только и мог ска­зать сынок.

Они взяли хоро­шень­кую кро­ватку и уплыли с ней, а девочка оста­лась одна-оди­не­шенька на зеле­ном листе и горько-горько пла­кала, ей вовсе не хоте­лось жить у гад­кой жабы и выйти замуж за ее про­тив­ного сына. Малень­кие рыбки, кото­рые пла­вали под водой, верно, видели жабу с сын­ком и слы­шали, что она гово­рила, потому что все повы­су­нули из воды головки, чтобы погля­деть на крошку неве­сту. А как они уви­дели ее, им стало ужасно жалко, что такой милень­кой девочке при­хо­дится идти жить к ста­рой жабе в тину. Не бывать же этому! Рыбки стол­пи­лись внизу, у стебля, на кото­ром дер­жался лист, и живо пере­грызли его сво­ими зубами; листок с девоч­кой поплыл по тече­нию, дальше, дальше… Теперь уж жабе ни за что было не догнать крошку!

Дюй­мо­вочка плыла по реке все дальше и дальше, и малень­кие птички, кото­рые сидели в кустах, уви­дав ее, пели:

Какая хоро­шень­кая девочка!

А листок все плыл да плыл, и вот Дюй­мо­вочка попала за границу.

Кра­си­вый белый моты­лек все время пор­хал вокруг нее и нако­нец уселся на самый листок уж очень ему понра­ви­лась Дюй­мо­вочка! А она ужасно радо­ва­лась: гад­кая жаба не могла теперь догнать ее, а вокруг все было так кра­сиво! Солнце так и горело золо­том на воде! Дюй­мо­вочка сняла с себя пояс, одним кон­цом обвя­зала мотылька, а дру­гой при­вя­зала к сво­ему листку, и листок поплыл еще быстрее.

Мимо летел май­ский жук, уви­дал девочку, обхва­тил ее за тон­кую талию лап­кой и унес на дерево, а зеле­ный листок поплыл дальше, и с ним моты­лек он ведь был при­вя­зан и не мог освободиться.

Ах, как пере­пу­га­лась бед­няжка, когда жук схва­тил ее и поле­тел с ней на дерево! Осо­бенно ей жаль было хоро­шень­кого моты­лечка, кото­рого она при­вя­зала к листку; ему при­дется теперь уме­реть с голоду, если не удастся осво­бо­диться. Но май­скому жуку и горя было мало.

Он уселся с крош­кой на самый боль­шой зеле­ный лист, напоил ее слад­ким цве­точ­ным соком и ска­зал, что она пре­лесть какая хоро­шень­кая, хоть и совсем непо­хожа на май­ского жука.

Потом к ним при­шли с визи­том дру­гие май­ские жуки, кото­рые жили на том же дереве. Они огля­ды­вали девочку с головы до ног, а жучки-барышни пожи­мали щупаль­цами и говорили:

— У нее только две ножки! Жалко смотреть!

— У нее нет щупальцев!

— Какая у нее тон­кая талия! Фи! Она совсем как чело­век! Как некра­сиво! ска­зали в один голос все жучки жен­ского пола.

А Дюй­мо­вочка была пре­ми­лень­кая! Май­скому жуку, кото­рый при­нес ее, она тоже очень понра­ви­лась сна­чала, а тут вдруг и он нашел, что она без­об­разна, и не захо­тел больше дер­жать ее у себя пус­кай идет, куда знает. Он сле­тел с нею с дерева и поса­дил на ромашку. Тут девочка при­ня­лась пла­кать о том, что она такая без­об­раз­ная: даже май­ские жуки не захо­тели дер­жать ее у себя! А на самом-то деле она была пре­лест­ней­шим созда­нием в свете: неж­ная, ясная, точно лепе­сток розы.

Целое лето про­жила Дюй­мо­вочка одна-оди­не­шенька в лесу. Она сплела себе колы­бельку и под­ве­сила ее под боль­шой лопу­ши­ный лист там дож­дик не мог достать ее. Ела крошка слад­кую цве­точ­ную пыльцу, а пила росу, кото­рую каж­дое утро нахо­дила на листоч­ках. Так про­шли лето и осень; но вот дело пошло к зиме, длин­ной холод­ной зиме. Все певу­ньи птички раз­ле­те­лись кусты и цветы увяли, боль­шой лопу­ши­ный лист, под кото­рым жила Дюй­мо­вочка, пожел­тел, весь засох и свер­нулся в тру­бочку. Сама крошка мерзла от холода: пла­тьице ее все разо­рва­лось, а она была такая малень­кая, неж­ная долго ли тут замерз­нуть! Пошел снег, и каж­дая сне­жинка была для нее то же, что для нас целая лопата снега; мы ведь боль­шие, а она была всего-то с дюйм! Она завер­ну­лась было в сухой лист, но он совсем не грел, и бед­няжка сама дро­жала как лист.

Возле леса, куда она попала, лежало боль­шое поле; хлеб давно был убран, одни голые, сухие сте­бельки тор­чали из мерз­лой земли; для Дюй­мо­вочки это был целый лес. Ух! Как она дро­жала от холода! И вот при­шла бед­няжка к две­рям поле­вой мыши; две­рью была малень­кая дырочка, при­кры­тая сухими сте­бель­ками и былин­ками. Поле­вая мышь жила в тепле и доволь­стве: все поме­ще­ние было бит­ком набито хлеб­ными зер­нами, кухня и кла­до­вая у нее были на загля­де­ние! Дюй­мо­вочка стала у порога, как нищенка, и попро­сила подать ей кусо­чек ячмен­ного зерна она два дня ничего не ела!

Ах ты бед­няжка! ска­зала поле­вая мышь: она была, в сущ­но­сти, доб­рая ста­руха. Сту­пай сюда, погрейся да поешь со мною!

Девочка понра­ви­лась мыши, и мышь сказала:

— Ты можешь жить у меня всю зиму, только уби­рай хоро­шенько мои ком­наты да рас­ска­зы­вай мне сказки я до них боль­шая охотница.

И Дюй­мо­вочка стала делать все, что при­ка­зы­вала ей мышь, и зажила отлично.

Скоро, пожа­луй, у нас будут гости, ска­зала как-то поле­вая мышь, Мой сосед обычно наве­щает меня раз в неделю. Он живет куда лучше меня: у него огром­ные залы, а ходит он в чудес­ной бар­хат­ной шубе. Вот если бы тебе уда­лось выйти за него замуж! Ты бы зажила на славу! Беда только, что он слеп и не может видеть тебя; зато ты должна рас­ска­зать ему самые луч­шие сказки, какие только знаешь.

Но девочке мало было дела до всего этого: ей вовсе не хоте­лось выйти замуж за соседа ведь это был крот. Он в самом деле скоро при­шел в гости к поле­вой мыши. Правда, он носил чер­ную бар­хат­ную шубу, был очень богат и учен; по сло­вам поле­вой мыши, поме­ще­ние у него было в два­дцать раз про­стор­нее, чем у нее, но он совсем не любил ни солнца, ни пре­крас­ных цве­точ­ков и отзы­вался о них очень дурно он ведь нико­гда не видел их. Девочке при­шлось петь, и она спела две песенки: «Май­ский жук, лети, лети» и «Бро­дит по лугам монах», да так мило, что крот совсем в нее влю­бился. Но он не ска­зал ни слова он был такой сте­пен­ный и солид­ный господин.

Крот недавно про­рыл под зем­лей новую длин­ную гале­рею от сво­его жилья к две­рям поле­вой мыши и поз­во­лил мыши и девочке гулять по этой гале­рее сколько угодно. Крот про­сил только не пугаться мерт­вой птицы, кото­рая лежала там. Это была насто­я­щая птица, с перьями, с клю­вом; она, должно быть, умерла недавно, в начале зимы, и ее зако­пали как раз там, где крот про­рыл свою галерею.

Крот взял в рот гни­лушку в тем­ноте это ведь все равно, что свечка и пошел впе­ред, осве­щая длин­ную тем­ную гале­рею. Когда они дошли до места, где лежала мерт­вая птица, крот про­ткнул своим широ­ким носом в зем­ля­ном потолке дыру, и в гале­рею про­брался днев­ной свет. В самой сере­дине гале­реи лежала мерт­вая ласточка; хоро­шень­кие кры­лья были крепко при­жаты к телу, ножки и головка спря­таны в перышки; бед­ная птичка, верно, умерла от холода. Девочке стало ужасно жаль ее, она очень любила этих милых пти­чек, кото­рые целое лето так чудесно пели ей песенки, но крот толк­нул птичку сво­ими корот­кими лапами и сказал:

— Небось не сви­стит больше! Вот горь­кая участь родиться пичуж­кой! Слава богу, что моим детям нечего бояться этого! Эта­кая птичка только и умеет чири­кать поне­воле замерз­нешь зимой!

— Да, да, правда ваша, ска­зала поле­вая мышь. Какой прок от этого чири­ка­нья? Что оно при­но­сит птице? Холод и голод зимой? Много, нечего сказать!

Дюй­мо­вочка не ска­зала ничего, но, когда крот с мышью повер­ну­лись к птице спи­ной, нагну­лась к ней, раз­дви­нула перышки и поце­ло­вала ее прямо в закры­тые глазки. «Может быть, эта самая так чудесно рас­пе­вала летом! поду­мала девочка. Сколько радо­сти доста­вила ты мне, милая, хоро­шая птичка!»

Крот опять заткнул дыру в потолке и про­во­дил дам обратно. Но девочке не спа­лось ночью. Она встала с постели, сплела из сухих были­нок боль­шой слав­ный ковер, снесла его в гале­рею и завер­нула в него мерт­вую птичку; потом отыс­кала у поле­вой мыши пуху и обло­жила им всю ласточку, чтобы ей было потеп­лее лежать на холод­ной земле.

— Про­щай, милень­кая птичка, ска­зала Дюй­мо­вочка. Про­щай! Спа­сибо тебе за то, что ты так чудесно пела мне летом, когда все дере­вья были такие зеле­ные, а сол­нышко так славно грело!

И она скло­нила голову на грудь птички, но вдруг испу­га­лась внутри что-то засту­чало. Это заби­лось сер­дечко птицы: она была не совсем мерт­вая, а только око­че­нела от холода, теперь же согре­лась и ожила.

Осе­нью ласточки уле­тают в теп­лые края, а если кото­рая запоз­дает, то от холода око­че­неет, упа­дет замертво на землю, и ее засып­лет холод­ным снегом.

Девочка вся задро­жала от испуга птица ведь была в срав­не­нии с крот­кой про­сто вели­ка­ном, но все-таки собра­лась с духом, еще больше заку­тала ласточку, потом сбе­гала при­несла листок мяты, кото­рым покры­ва­лась вме­сто оде­яла сама, и покрыла им голову птички.

На сле­ду­ю­щую ночь Дюй­мо­вочка опять поти­хоньку про­бра­лась к ласточке. Птичка совсем уже ожила, только была еще очень слаба и еле-еле открыла глаза, чтобы посмот­реть на девочку, кото­рая сто­яла перед нею с кусоч­ком гни­лушки в руках, дру­гого фонаря у нее не было.

— Бла­го­дарю тебя, милая крошка! ска­зала боль­ная ласточка. Я так славно согре­лась. Скоро я совсем поправ­люсь и опять вылечу на солнышко.

— Ах, ска­зала девочка, теперь так холодно, идет снег! Останься лучше в своей теп­лой постельке, я буду уха­жи­вать за тобой.

И Дюй­мо­вочка при­несла птичке воды в цве­точ­ном лепестке. Ласточка попила и рас­ска­зала девочке, как пора­нила себе кры­лышко о тер­но­вый куст и потому не могла уле­теть вме­сте с дру­гими ласточ­ками в теп­лые края, как упала на землю и… Да больше она уж ничего не пом­нила и как попала сюда не знала.

Всю зиму про­жила тут ласточка, и Дюй­мо­вочка уха­жи­вала за ней. Ни крот, ни поле­вая мышь ничего не знали об этом они ведь совсем не любили пти­чек. Когда настала весна и при­грело сол­нышко, ласточка рас­про­ща­лась с девоч­кой, и Дюй­мо­вочка ото­ткнула дыру, кото­рую про­де­лал крот.

Солнце так славно грело, и ласточка спро­сила, не хочет ли девочка отпра­виться вме­сте с ней, пус­кай сядет к ней на спину, и они поле­тят в зеле­ный лес! Но Дюй­мо­вочка не хотела так бро­сить поле­вую мышь она ведь знала, что ста­руха очень огорчится.

— Нет, нельзя! ска­зала девочка ласточке.

— Про­щай, про­щай, милая крошка! ска­зала ласточка и выле­тела на солнышко.

Дюй­мо­вочка посмот­рела ей вслед, и у нее даже слезы навер­ну­лись на гла­зах, уж очень полю­би­лась ей бед­ная птичка.

Кви-вить, кви-вить! про­ще­бе­тала птичка и скры­лась в зеле­ном лесу.

Девочке было очень грустно. Ей совсем не поз­во­ляли выхо­дить на сол­нышко, а хлеб­ное поле так все заросло высо­кими тол­стыми коло­сьями, что стало для бед­ной крошки дре­му­чим лесом.

— Летом тебе при­дется гото­вить себе при­да­ное! ска­зала ей поле­вая мышь.

Ока­за­лось, что скуч­ный сосед в бар­хат­ной шубе посва­тался за девочку.

Надо, чтобы у тебя всего было вдо­воль, а там вый­дешь замуж за крота и подавно ни в чем нуж­даться не будешь!

И девочке при­шлось прясть по целым дням, а ста­руха мышь наняла четы­рех пау­ков для тка­нья, и они рабо­тали день и ночь.

Каж­дый вечер крот при­хо­дил к поле­вой мыши в гости и все тол­ко­вал о том, что вот скоро лету будет конец, солнце пере­ста­нет так палить землю, а то она совсем уж как камень стала, и тогда они сыг­рают сва­дьбу. Но девочка была совсем не рада: ей не нра­вился скуч­ный крот. Каж­дое утро на вос­ходе сол­нышка и каж­дый вечер при закате Дюй­мо­вочка выхо­дила на порог мыши­ной норки; ино­гда ветер раз­дви­гал вер­хушки коло­сьев, и ей уда­ва­лось уви­деть кусо­чек голу­бого неба. «Как светло, как хорошо там, на воле!» думала девочка и вспо­ми­нала о ласточке; ей очень хоте­лось бы пови­даться с птич­кой, но ласточки нигде не было видно: должно быть, она летала там, далеко-далеко, в зеле­ном лесу!

К осени Дюй­мо­вочка при­го­то­вила все свое приданое.

— Через месяц твоя сва­дьба! ска­зала девочке поле­вая мышь.

Но крошка запла­кала и ска­зала, что не хочет выхо­дить замуж за скуч­ного крота.

Пустяки! ска­зала ста­руха мышь. Только не каприз­ни­чай, а то возьму да укушу тебя белым зубом. У тебя будет чудес­ней­ший муж. У самой коро­левы нет такой чер­ной бар­хат­ной шубки, как у него! Да и в кухне и в погребе у него не пусто! Бла­го­дари бога за такого мужа!

Насту­пил день сва­дьбы. Крот при­шел за девоч­кой. Теперь ей при­хо­ди­лось идти за ним в его нору, жить там, глу­боко-глу­боко под зем­лей, и нико­гда не выхо­дить на сол­нышко, крот ведь тер­петь его не мог! А бед­ной крошке было так тяжело навсе­гда рас­про­ститься с крас­ным сол­ныш­ком! У поле­вой мыши она все-таки могла хоть изредка любо­ваться на него.

И Дюй­мо­вочка вышла взгля­нуть на солнце в послед­ний раз. Хлеб был уже убран с поля, и из земли опять тор­чали одни голые, засох­шие стебли. Девочка ото­шла от две­рей подальше, и про­тя­нула к солнцу руки:

— Про­щай, ясное сол­нышко, прощай!

Потом она обняла ручон­ками малень­кий крас­ный цве­то­чек, кото­рый рос тут, и ска­зала ему:

— Кла­няйся от меня милой ласточке, если уви­дишь ее!

Кви-вить, кви-вить! вдруг раз­да­лось над ее головой.

Дюй­мо­вочка под­няла глаза и уви­дела ласточку, кото­рая про­ле­тала мимо. Ласточка тоже уви­дела девочку и очень обра­до­ва­лась, а девочка запла­кала и рас­ска­зала ласточке, как ей не хочется выхо­дить замуж за гад­кого крота и жить с ним глу­боко под зем­лей, куда нико­гда не загля­нет солнышко.

— Скоро при­дет холод­ная зима, ска­зала ласточка, и я уле­таю далеко-далеко, в теп­лые края. Хочешь лететь со мной? Ты можешь сесть ко мне на спину только при­вяжи себя покрепче поя­сом, и мы уле­тим с тобой далеко от гад­кого крота, далеко за синие моря, за высо­кие горы, в теп­лые края, где сол­нышко све­тит ярче, где все­гда лето и цве­тут чуд­ные цветы! Поле­тим со мной, милая крошка! Ты ведь спасла мне жизнь, когда я замер­зала в тем­ной, холод­ной яме.

— Да, да, я полечу с тобой! ска­зала Дюй­мо­вочка, села птичке на спину, упер­лась нож­ками в ее рас­про­стер­тые кры­лья и крепко при­вя­зала себя поя­сом к самому боль­шому перу.

Ласточка взви­лась стре­лой и поле­тела над тем­ными лесами, над синими морями и высо­кими горами, покры­тыми сне­гом. Тут было страсть как холодно; Дюй­мо­вочка вся зары­лась в мяг­кие перья ласточки и только одну головку высу­нула, чтобы видеть чудес­ные места, над кото­рыми она пролетала.

Но вот и теп­лые края! Тут солнце сияло уже гораздо ярче, небо сто­яло выше, а около канав и изго­ро­дей вился чудес­ный зеле­ный и чер­ный вино­град. В лесах зрели лимоны и апель­сины, пахло мир­тами и души­стой мятой, а по дорож­кам бегали пре­лест­ные ребя­тишки и ловили боль­ших пест­рых бабо­чек. Но ласточка летела все дальше и дальше, и чем дальше, тем было все лучше. На берегу чудес­ного голу­бого озера, посреди зеле­ных куд­ря­вых дерев стоял ста­рин­ный белый мра­мор­ный дво­рец. Вино­град­ные лозы обви­вали его высо­кие колонны, а наверху, под кры­шей, лепи­лись ласточ­кины гнезда. В одном из них и жила ласточка, кото­рая при­несла Дюймовочку.

— Вот мой дом! ска­зала ласточка. А ты выбери себе внизу какой-нибудь кра­си­вый цве­ток, я тебя посажу в него и ты зажи­вешь как нельзя лучше!

— Ах, как чудесно! ска­зала крошка и захло­пала ручонками.

Внизу лежали боль­шие куски мра­мора, это сва­ли­лась вер­хушка одной колонны и раз­би­лась на три куска, а между ними росли чудес­ней­шие круп­ные белые цветы. Ласточка спу­сти­лась и поса­дила девочку на один из широ­ких лепест­ков. Но вот диво! В самой чашечке цветка сидел малень­кий чело­ве­чек, белень­кий и про­зрач­ный, точно хру­сталь­ный. На голове у него сияла пре­лест­ная золо­тая корона, за пле­чами раз­ве­ва­лись бле­стя­щие кры­лышки, а сам он был не больше Дюймовочки.

Это был эльф. В каж­дом цветке живет эльф или эльфа, а тот, кото­рый сидел рядом с Дюй­мо­воч­кой, был сам король эльфов.

— Ах, как он хорош! шеп­нула Дюй­мо­вочка ласточке.

Малень­кий король совсем пере­пу­гался при виде ласточки. Он был такой кро­шеч­ный, неж­ный, и она пока­за­лась ему огром­ным стра­ши­ли­щем. Зато он очень обра­до­вался, уви­дав нашу крошку, он нико­гда еще не виды­вал такой хоро­шень­кой девочки! И он снял свою золо­тую корону, надел ее Дюй­мо­вочке на голову и спро­сил, как ее зовут и хочет ли она быть его женой, цари­цей цве­тов? Вот это так муж! Не то что гад­кий сын жабы или крот в бар­хат­ной шубе! И девочка согла­си­лась. Тогда из каж­дого цветка выле­тели эльф или эльфа такие хоро­шень­кие, что про­сто пре­лесть! Все они под­несли Дюй­мо­вочке подарки. Самым луч­шим была пара про­зрач­ных стре­ко­зи­ных кры­лы­шек. Их при­кре­пили к спинке девочки, и она тоже могла теперь летать с цветка на цве­ток! То-то было радо­сти! А ласточка сидела наверху, в своем гнез­дышке и пела им, как только умела. Но самой ей было очень грустно: она ведь крепко полю­била девочку и хотела бы век не рас­ста­ваться с ней.

— Тебя больше не будут звать Дюй­мо­воч­кой! ска­зал эльф. Это гад­кое имя, а ты такая хоро­шень­кая! Мы будем звать тебя Майей!

Про­щай, про­щай! про­ще­бе­тала ласточка и опять поле­тела из теп­лых краев в дале­кую Данию. Там у нее было малень­кое гнез­дышко, как раз над окном чело­века, боль­шого мастера рас­ска­зы­вать сказки. Ему-то она и спела свое «кви-вить», от нее-то мы и узнали эту историю.