Картина как казаки пишут письмо турецкому султану оригинал

Илья Репин, «Запорожцы пишут письмо турецкому султану», 1880—1891, Кликабельно 2200 рх

Все мы со школьной скамьи знакомы с этой картиной и обстоятельствами, которые происходят вокруг этого события. Но знаете ли вы, что написали казаки турецкому султану ? А читали ли вы первое письмо султана, на которое в общем то и пишется ответ ? Давайте проясним тут ситуацию, а может быть и наоборот — запутаем окончательно

Вот какая популярная версия ходит давно уже по интернету, которая называется каноническим вариантом :

Ультиматум  МЕХМЕДА IV.казакам

Я, султан, сын Мухаммеда, брат Солнца и Луны, внук и наместник Бога, владелец царств Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Великого и Малого Египта, царь над царями, властитель над властелинами, необыкновенный рыцарь, никем непобедимый воин, неотступный хранитель гроба Господня, попечитель самого Бога, надежда и утешение мусульман, смущение и великий защитник христиан — повелеваю Вам, запорожским казакам, сдаться мне добровольно безо всякого сопротивления и меня Вашим нападками не заставлять беспокоиться.
Султан турецкий Мухаммед IV.

или еще вариант:

Я, султан и владыка Блистательной Порты, сын Ибрагима I, брат Солнца и Луны, внук и наместник Бога на земле, властелин царств Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Великого и Малого Египта, царь над царями, властитель над властелинами, несравненный рыцарь, никем не победимый воин, владетель древа жизни, неотступный хранитель гроба Иисуса Христа, попечитель самого Бога, надежда и утешитель мусульман, устрашитель и великий защитник христиан, повелеваю вам, запорожские казаки, сдаться мне добровольно и без всякого сопротивления и меня вашими нападениями не заставлять беспокоиться.
Султан турецкий Мехмед IV.

А вот какие версии есть ответного письма. Вот очень популярная версия, ну нравится она людям

ОТВЕТ ЗАПОРОЖЦЕВ МЕХМЕДУ IV.

Ти, султан, чорт турецкий, i проклятого чорта брат i товариш, самого Люцепера секретар. Який ти в чорта лицар, коли голою сракою їжака не вб’єш. Чорт висирає, а твоє вiйско пожирає. Hе будеш ти, сучий ти сину, синiв християнських пiд собою мати, твого вiйска ми не боїмось, землею i водою будем битися з тобою, распройоб твою мать. Вавилонський ти кухар, Македонський колесник, Iєрусалимський броварник, Александрiйський козолуп, Великого и Малого Єгипта свинар, Вірменська свиня, Татарський сагайдак, Каменецкий кат, Подолянський злодіюка і всього свiту i пiдсвiту блазень, самого гаспида внук и нашого хуя крюк. Свиняча ти морда, кобиляча срака, рiзницька собака, нехрещений лоб, мать твою в’йоб. От так тобi запорожцi виcказали, плюгавче. Hе будешь ти i свиней християнских пасти. Теперь кончаємо, бо числа не знаємо i календаря не маємо, мiсяць у небi, рік у книзі, а день такий у нас, який i у вас, за це поцілуй у сраку нас!
Пiдписали: Кошевий отаман Іван Сірко Зо всiм кошем Запорожськiм».

Ну вот как то так можно его перевести:

Ты — шайтан турецкий, проклятого чёрта брат и товарищ, и самого Люципера секретарь! Какой же ты к чёрту рыцарь, коли голою жопой ежа не убьёшь? Чёрт высирает, а твоё войско пожирает. Не будешь ты, сукин ты сын, сыновей христианских под собой иметь, твоего войска мы не боимся, землёй и водой будем биться с тобой, распроёб твою мать. Вавилонский ты кухарь, Македонский колесник, Иерусалимский хвастун, Александрийский козлоёб, Великого и Малого Египта свинопас, Армянская свинья, Подолянская злодиюка, Татарский колчан, Каменецкий палач, и всего света и под-света придурок, а для нашего Бога — дурень, самого аспида внук и нашего хуя крюк. Свинячья морда, лошадиная , мясника собака, некрещёный лоб, мать твою ёб! Вот так тебе запорожцы отвечают, никчёмный! Не годен ты и свиней христианских пасти! Числа не знаем, ибо календаря не имеем, месяц в небе, год в книге, а день такой у нас, какой и у вас, и за это целуй в сраку нас!

Как говорится не мудрствовали лукаво, а просто обложили матом.

Комментарии
(приводится по Выписке из книги Дарвинского сборника истории Запорожской Сечи, хранящейся в Публичной Библиотеке Санкт-Петербурга, послание относится к концу XVII века).
Краткий Русско-украинский словарик:
Люцепер — Люцифер (дьявол).
Лицар — рыцарь.
Срака — задница.
Їжак — ежик.
Вб’єш — убьешь.
Висирає — опорожняет желудок.
Мати — иметь.
Боїмось — боимся.
Кухар — повар.
Колесник — мастер, изготовляющий колёса.
Броварник — пивовар.
Козолуп — тот, кто обдирает козьи шкуры.
Свинар — свинопас.
Злодіюка — злодей.
Сагайдак — колчан.
Кат — палач.
Блазень — шут.
Гаспид — змея, аспид.
Рiзницька собака — собака мясника.
Плюгавче — звательный падеж от «плюгавець».
Кош — здесь: запорожские казаки

Однако вот еще один вариант, уже без особо крепких словечек :

По легенде копия письма была найдена в 18 веке одним любителем украинской старины, скорее всего это был какой-то коллекционер. Предпочитая не называть своего имени, он передал письмо в руки этнографа Якова Павловича Новицкого, а тот в свою очередь поделился им со своим другом Яворницким. По старым русским традициям по вечерам у Яворницкого часто собирались гости, в один из таких вечеров он и зачитал это письмо своим гостям в качестве курьеза. Среди гостей был художник Илья Репин, которого после прочтения письма вдохновило на создание картины «Запорожцы».

Но все же какой вариант является истинным и есть ли таковой вообще ? Вот что говорит наука:

Известная на правах популярной легенды переписка запорожцев с турецким султаном более знакома сегодня по картине И. Е. Репина и ее эскизам, нежели как литературно-публицистический памятник. И хотя с середины X I X в. издано не менее десяти различных вариантов этой переписки, иследования, в котором они были бы собраны, сопоставлены

и изучены, нет ни одного. К тому же и сами публикации делались по не­описанным, даже недатированным и неизвестно где находящимся спискам. Обычные для публикаторов X I X в. глухие ссылки на частные кол­лекции практически почти не дают возможности обнаружить эти руко­писи сегодня. Так, Н. Маркевич, едва ли не впервые напечатавший

письмо запорожцев в своей «Истории Малороссии», сообщает лишь, что воспользовался копией, присланной ему «из партикулярного архива», из Гродно.

Не проще ныне отыскать и опубликованные списки из государствен­ных и монастырских хранилищ. В том же томе VI «Русской старины» упомянут текст из бумаг Московского архива, писанный Н. И. Бахти­ным; на какой-то список этого же архива ссылается впоследствии . Новицкий; из собрания Киево-Печерской лавры издает список H. H. Оглоблин.

Но все это без какой-либо характеристики рукописей и без шифров. Наконец, среди существующих изданий можно встретить перепечатки уже опубликованных текстов без указания на источники заимствования. В публикациях XIX—начала X X в. осталась совершенно невыяснен­ной рукописная традиция этого интересного памятника. Мы не знаем, как правило, времени списков, по которым изданы тексты.

Существует только одна ссылка — на список из «объемистого сборника прошлого (т. е. XVIII) столетия», сообщенный редакции «Русской старины» А. А. Шишковым. Возможно, что рукопись не ранее XVIII в. была в распоряжении Н. Н. Оглоблина — список в ней датирован 1733 г., и, кроме того, в архиве «Русской старины» имеется очень близкий текст в списке 1792 г.12
И это, по сути дела, все, что известно о списках XVIII в. Что же касается списков переписки запорожцев с турецким султаном более ранних — XVII в., то их пока не обнаружено ни одного.
Однако, каков бы ни был характер существующих публикаций, они вводят в научный оборот ряд очевидно разных вариантов письма, вы­шедшего несомненно из казачьей среды Запорожья, на что указывает и содержание, и украинский язык, и характерный юмор произведения.

Большинство издателей (Н. Маркевич, Н. И. Костомаров, Д. И. Эварницкий, Я. Новицкий), сомневаясь, что подобное письмо могло быть реальным дипломатическим документом, называют его вымыслом, но старым, вполне отвечающим духу буйного запорожского казачества.

В середине X I X в. стали известны и списки еще одного подобного памятника. В 1845 г. журнал «Маяк», опять-таки без указания рукописи, опубликовал еще одно казачье послание, которое удобнее называть «Пись­мом Чигиринских казаков турецкому султану», как бы от лица которых оно составлено.

Оба письма — это два разных, но очень близких произведения, и  письмо чигиринцев сопоставимо с письмом запорожцев. Написанное на ту же тему, но на русском языке, оно более сжато и лишено ряда ярких деталей украинского текста. Но если письмо запорожцев известно пока лишь в списках не ранее XVIII в., то письмо чигиринцев встречается (и это очень важно) в спи­
сках второй половины—конца XVII в. Так, в 1869 г. А. Попов обна­ружил и опубликовал один из основных вариантов письма чигиринцев по Хронографу 1696 г., а затем Д. И. Прозоровским был указан список письма чигиринцев, который датируется 70-ми годами XVII в. (в Архео­логическом собр. ГПБ, № 43).

 К тому же времени относится список, вывезенный из России среди других рукописей в 80-х годах XVII в. шведским ученым и путешественником Спарвенфельдом, находящийся
сейчас в собрании гимназии г. Вестероса (Швеция). На двух списках XVII в. (А. Попова и Д. Прозоровского) и третьем, «Анатолийском», оставшемся нам неизвестным, основывался
акад. К. В. Харлампович, впервые подошедший к изучению легендарной казачьей переписки с турецким султаном как текстолог.  Он считал, что следует говорить о двух изводах произведения — кратком, на русском языке, упоминающем Чигирин, и распространенном, украинском, усна­щенном перлами украинского юмора, написанном под разными датами и
от лица различных кошевых атаманов. Украинский извод делится Харламповичем на две редакции.

Краткий иэвод Харлампович считал первичным, однако возникшим не в Москве, а пришедшим из Польши, на что указывало, по мнению Харламповича, и оглавление послания: «Перевод с польского письма, список с листа салтана турского, писанного в Чигирин к казаком июля в 7 день 1678-го» (ГПБ, собр. Археологическое, № 43). Доводом в пользу польского происхождения письма чигиринцев послужило посла­ние турецкого султана польскому королю, с титулами, в курантах 1621 г., а также переписка Сигизмунда III с Османом II, находящаяся в Переяславской казачьей хронике 1636 г.

 Возникновением письма в Польше, как объясняет Харлампович, вызваны и фактические несоот­ветствия — почему вместо резиденции запорожских кошевых атаманов был назван Чигирин, столица украинских гетманов. Это вымышленное послание, по мнению Харламповича, тем легче могло привиться в Москве, что здесь уже имелись оригинальные произ­ведения подобного рода — переписка Курбского с Грозным, вымышлен­ные послания Александра Македонского русским князьям, переписка Грозного с турецким султаном, посольство Ищеина и Сугорского.
И только уже из Москвы этот памятник попал на Украину, где исправили неточности и внесли подробности.

Считая и русский, и украинский изводы несомненной выдумкой, Харлампович, однако, признает, что это произведение представляет интерес­ное историко-филологическое явление.
О польском происхождении письма чигиринцев в XVII в. и письма запорожцев в XVIII в. говорит французский исследователь Илья Борщак.

Однако доказать польское происхождение казачьей переписки можнобыло бы только обнаружив какие-либо реальные ее источники в Польше либо столь же определенные польские следы в русском и украинском текстах. Сопоставление же наших текстов заставляет, в отличие от Харламповича, считать русский извод — письмо чигиринцев — вторичным по отношению к украинскому.

Извод этот скорее всего возник в 70-х годах XVII в. в Москве, в среде Посольского приказа, по образцу ставшего там известным украинского текста. Наличие письма чигиринцев в списках XVII в. позволяет вслед за А. Поповым приурочить его к событиям рус­ско-турецкой войны 1677—1678 гг. Но, конечно, предположение о более раннем украинском протографе письма чигиринцев остается все же гипо­тезой до тщательного изучения уже известных текстов и разыскания но­вых списков. Пока такого разыскания не сделано. Попытка собрать весь мате­риал, относящийся к этим памятникам (публикации, аналогии в других текстах, переводы на польский и французский языки и пр.), предпринята в недавних работах украинского исследователя Г. А. Нудьги.
Однако научная основательность ряда его утверждений и сама достоверность их вызывают сомнения. Ничем не подтверждено заявление о том, что в архивах до сих пор хранятся неизвестные списки и варианты переписки, составленные («складені») в XVII—XVIII вв. «Кілька таких варіантів, — пишет Нудьга, — нам пощастило відшукати в архіві колишньоі Кшвськоі’ духов-
HOÏ академі’і».

Однако в последующей работе в качестве «неизвестного варианта» письма запорожцев им представлен только один текст из сбор­ника XVII в. Кирилло-Белозерского монастыря, ныне хранящийся в Го­сударственной публичной библиотеке АН УССР (№ 533) и являющийся, судя по публикации, всего лишь списком письма чигиринцев. Еще большие недоумения вызывает утверждение Г. А. Нудьги, что теперь уже опубликовано по спискам XVII и XVIII—X IX вв. несколько десятков вариантов этого оригинального произведения, хотя, как уже отмечалось, в действительности нет ни одной публикации (а все они известны Нудьге), в которой была бы указана дата рукописи.

Сама методика работ Г. А. Нудьги вызывает в ряде случаев возра­жения. Так, Нудьга, отрицает совершенно очевидное деление памятника на два извода, считая, вопреки Харламповичу, и письмо запорожцев, и письмо чигиринцев одним произведением, и в силу этого вносит пута­ницу в датировку, говоря о списках письма запорожцев, относящихся к XVII в., а их-то пока и не найдено.

Нельзя, по-видимому, считать письмо запорожцев составленным до 1620 г. на Украине только на основании того, что под этим годом в Ка­зачьей хронике 1636 г. зафиксирована переписка турецкого султана с польским королем, содержащая аналогичные пародийные титулы. Во-первых, переписка эта сильно отличается от письма запорожцев, имеет
самостоятельное содержание, не перекликающееся с содержанием казачь­его послания. Во-вторых, дошедшая до нас в составе более позднего па­мятника— Летописи Самоила Велички XVIII в., — она требует еще изу­чения истории и времени своего возникновения. Едва ли можно, как делает это Г. А. Нудьга, класть письмо запорож­цев в основу всех произведений, имеющих пародийные титулы, начиная с поэтической повести об Азове и кончая уже упомянутой перепиской польского короля с турецким султаном. Скорее всего оно представляет собой один из фактов довольно распространенной традиции, существо­вавшей, может быть, с X VI в. и на Украине, и на Руси, и в Польше. Наконец, неоднократные перепечатки уже известных по более ранним изданиям текстов и вариантов письма запорожцев, хотя и собирают их вместе, но, не сопровождаемые никаким текстологическим исследованием, не вносят ничего нового в изучение памятника. Таким образом, за последнее время не было обнаружено и опубликовано ни одного нового списка письма запорожцев турецкому султану. Возможно, распространение казачьего послания в списках сдерживалось крайней энергичностью его выражений, более свободно и широко живших в изустной передаче.

Обострение русско-турецких отношений в XVIII в., войны 70—90-х го­дов, в результате которых Россия получила выход к Черному морю и присоединила Крым, откуда до того совершались постоянно набеги татар на украинские земли, — вот та благоприятная обстановка, в которой могло распространяться такое антитурецкое произведение, каким явля­ется переписка запорожцев с турецким султаном. Один из вариантов этого произведения, находящийся в сборнике XVIII в. (БАН, 26.2.359; скоропись, бумага 80-х годов XVIII в.), мог возникнуть во время русско-турецкой войны 1768—1774 гг., может быть, уже тогда, когда были одер­жаны победы при Ларге и Кагуле, а турецкий флот сожжен в заливе Чесма.

Говоря о появлении антитурецких произведений на Руси в XVII в., А. Попов связывает традиционные взгляды на турок как на исконных врагов «христианства и самой Руси» с определенной литературной тради­цией: «В людях книжных этот взгляд укреплялся и литературными па­мятниками, разнообразными повестями о взятии Царьграда турками и разрушении православных славянских государств, разными предвеща­ниями, распространенными в наших сборниках и цветниках XVII в.г какнапример предсказания Мефодия, Льва Премудрого или надпись на крыше гробницы царя Константина, в которых открывалось, что „русский род вместе с прежними обладателями возьмет Седмихолмный (т. е. Царьград) и в нем воцарится»».

Именно эта традиция сохранена в отношении к варианту письма запо­рожцев в сборнике БАН 26.2.359. Письмо это, написанное на русском языке, является частью «триптиха»,

Первая часть — пророчества о гибели турецкой империи — излагает тол­кование десяти небесных знамений, изображающих месяц с человеческим лицом, звезды, крест, змея, саблю, трубленные головы и кровавыйдождь, гроб, песочные часы, пушку на станке. Под влиянием Повести о взятии Царьграда турками упомянуты толкования Мефодия Патарского и Льва премудрого.

Автор вспоминает знамение орла и змея, явившееся при основании Константинополя. Два последних текста взяты из Повести о взятии Царьграда Нестора Искандера, причем не
из старшей ее редакции, а из позднейших переработок Степенной книги или Хронографа 1512 г.

Перед текстом об орле и змее сказано: «яко же Степенная изъявляет» (л. 11 об.); текст надписи на гробе царя Констан­тина взят скорее всего из издания Повести Нестора Искандера в петров­ское время, в 1723 г. В этой же части есть датирующие весь «триптих» места — это начало, сделанное в виде известий курантов: «Таково подлинное явление напеча­тано на листах в лицах, яко же зде описание изъявляет. 1768 году явле­ние было на небеси в турецкой земли» (лл. 10 об.—11). После надписи на гробе царя Константина дано объяснение летосчисления по индиктам:

«Должно здес примечат о изобретенных на гробе царя Константина о писменах о царствии турецком и о компании его подробно история изъяв­ляет ; взят же бысть турками в лето от мироздания 6961 году индикта перваго … а по сей 770 год Царь Град во власти турецкой пребывает 318 лет, индикт рядоваго течения следует третий» (лл. 12 об.—13).

Упомянуто в этой части и о начале войны:
«О вероломный неприя­тель турецкой салтан!.. с прошлого 768 году по своему месту в войну вступил, коя ныне происходит, какою гордостию своего бусорманства пи­сал, как из манифеста видно есть» (л. 13). Далее следует вторая часть —«Манифест», в котором описание силы турецкого султана походит натекст «большой» грамоты султана польскому королю из  Легендарного цикла посланий султана европейским государям.

Манифест
Мы, Мустафа, султан великий и мощный государь, и сын и пле­мянник божий, царь турецкой и греческой, персицкой, римской, астинской, македонской, тарфинской, Великаго и Малаго Египта, армянский, чабык Африки, освященной глава махометанскаго собрания, хранитель гроба Мекиева, великий владетель света, страх и бич христиан, неоцененная надежда и атаманов драгий камень света и вещи и веема страшной царь, множеством на них многочисленных галер и караблей. Солнце, месяц и в звездах чудо им знамены будут, тех производит стрелбы наших пушек и звери на земли от страху и внутр лугов свободных местах спасения сыскивать станут, древеса от трясения ужасного зыку, при которых необходимым дымом действа нашей силы все христиане тихости гнева нашего почюветвуют (л. 13 об.).

Сразу же после «Манифеста» следует третья часть — переписка сул­тана с запорожскими казаками.Писмо от турки к запорожским казакам

Я, султан, сын царя турецкаго, Великаго и Малаго Египта ко­роль Александрийский и король над королями, князь над князь­ями, натраштамент над патентами, император, внук божий, король, первый искоренитель христианом, защититель Христа распятаго, по­велеваю вам всем запорожским казакам, дабы болше вы меня не беспокоили во всех предприятиях.

В ответ на султанское письмо пишут:

Я, славный запорожских воинств атаман, подчиненных мною на порогах храбрыми молотцами в совете и тебе, султану, пишу, и вели­кой твой титул превозношу:
Ты, султан, проклятаго врага враг, великой диаволской друг, надежной товарищ, антихристов сенатор, любцыферов адьютант, бесовский полковник, сатанинский генерал, бесовский король, над дъяволами император, российское подножие, греческий кухми­стер, вавилонский кузнец, иерусалимской каменщик, египецкой купец, македонский коваль, сурманский букур, антихристов понент, страж горба отца своего, страж гроба господня, — и не похваляйся защит­ником божиим, и не называйся искоренитель христианом, известно твоему величеству будет, что мы от тебя никогда помощи не про­сили и просити не будем, — у нас своих много против твоих брю­хатых турок, ежели тебе угодно, то мы с ними переведаемся, а ты нас к себе неотменно ожидай, да и впредь своим титулом не угро­жай.
В Запороце, 1769 года (лл. 13об.—14 об.).

Текст этого письма запорожцев отличается от известных до сих пор вариантов. В нем отсутствуют типичные для украинского извода детали: «землею и водою будем биться с тобою» и «года не знаем, бо календаря не маем». Тем не менее этот текст испытал на себе влияние украинских вариантов. Сохранено обращение от имени кошевого атамана, чего нет,
например, в письме чигиринцев. Встречаются украинизмы и полонизмы: коваль, натраштамент, потент, понент. Отдельные части послания компо­зиционно расчленяются рифмованными концовками.

Несомненно, что этот русский вариант письма запорожцев более позд­него происхождения. В нем изменены и сами титулы, что указывает на вторичное использование памятника. Если такие слова, как «сенатор», «адьютант», «полковник», могли бытовать и в последней четверти XVII в., то «генерал» и «кухмистер» скорее тяготеют к XVIII в. Самый текст мог возникнуть и независимо от «триптиха», а, допустим, несколько раньше, однако в составе «триптиха» он определенно связан с событиями войны 1768—1774 гг. Возможно, что и использование его
в этом антитурецком произведении вызвано тем, что непосредственным поводом для войны явилось разграбление казаками пограничных турец­ких городов — Балты и Дубосар.
Письмо Чигиринских казаков менее подвижно в своем тексте и не на­считывает большого количества вариантов, хотя встречается в списках чаще, чем письмо запорожцев. Кроме расширенного текста, опубликован­ ного в журнале «Маяк» по неизвестному списку, можно указать только один случай появления нового послания на эту же тему. Список найден
И. Ф. Голубевым в рукописном собрании Государственного архива Ка­лининской области и любезно передан мне. Он находится в рукописи № 662, написанной скорописью второй половины XVIII в., на лл.18 об.—19.32

Список с переводнаго турецкаго писма, писанагоот турецкаго султана в Чигирин к казакам Салтан сын салтанский, салтана турскаго, цесарь турский и гре­ческий, македонский, вавилонский, иерусалимский, паша ассирий­ский, Великаго и Малаго Египта король Александрийский, армей­ский и всех на свете обитающих князь, внук божий, храбрый воин, навестник христианский, хранитель распятаго бога, государь и вели­кий дедич всеа земли, надежда и утверждение басурманское, христи­анская скорбь и падение, — повелеваю вам, чтоб своею волею под­
дались нам со всеми людми своими, в Чигирине обретающимися, иимати нас вам за великаго государя.Ис Чигирина

от казаков ответ Султан, сын проклятаго султана турскаго, внук сатанин, това­рищ диаволский, привидение демонское, наследник адскиа бездны, турское падение, татарская погибель, греческий повар, вавилонский бронник, иерусалимский харчевник, ассирийский винокур, Великаго и Малаго Египта свинопас, александрийский кат, армейский пес, слепец всего света, аспид вселютейший, скорпиа смертотворная, волк и хищник, шпынь и скаред всего света, всех живущих на земли извощик, наследник тартара преглубокаго, обладатель всего адскаго пространства, лстивого и лживаго Махомета гонец, распятаго бога противник, веры его гонитель, смех и игралище христианское, басур­манская погибель и скорбь. Мы тебя не боимся, имеем тебя вместо
поводилщика, а не государя. Мы тебе на здадимся, а битися с тобою готовы. А как нам в руки попадет, тогда мы тебя будем имети в такой чести, как имеет повадилщик медведя. Чтоб тебе ведомо было, того ради и пишем к тебе.

Если в ранних вариантах ответ чигиринцев строился на пародирова­нии самого титула султана, на очевидных антитезах и игре слов, то ответ казаков в варианте XVIII в. уже не столько отражает титулы послания султана (кстати, оставленного почти без изменений), сколько стремится варьировать и расцвечивать уже существовавшие в прежнем ответе изде­вательские титулы.

Например:
Текс т XVII в. Текс т XVIII в.
Салтан, сын проклятого салтана тур- Султан, сын проклятаго султана турского, товарыщь сатанин, бездны адовы скаго, внук сатанин, товарищ диаволский, салтан турский. привидение демонское, наследник адския бездны.

Вместе с тем в тексте письма чигиринцев XVIII в. заметно стремле­ние отойти от обычной формы этого послания, почти целиком заключаю­щегося в титулах, и ввести еще какое-то содержание оскорбительного характера по отношению к султану. Автор варианта XVIII в. обыгры­вает требование султана «имати нас вам за великого государя», на что
казаки отвечают: «имеем тебя вместо поводилщика», — а затем, перево­рачивая этот образ, обещают, что, попав в плен, султан будет в такой же чести, как медведь у поводильщика.

Послание запорожцев к турецкому султану интересно не только своим колоритом и юмором, но и подвижностью литературной формы, позво­ляющей вносить в нее все новые и новые мотивы, создавать на этой же основе, в сущности, новые произведения, применять их в разное время, в различных исторических условиях. Перед нами в новых вариантах про­
ходит не один памятник, а несколько самостоятельных по своему проис­хождению. Так, по-видимому, и следует их изучать. Вопрос же о перво­начальном тексте остается открытым впредь до нахождения новых списков и до полного текстологического изучения уже известных текстов.

Правда вот есть еще вот такая версия от sernep

В ответ на поганую резолюцию пендосского султана Барака Хуссейна Обамы II, славные лыцари Войска блоггерского ЗапороЖЖского по старой доброй традиции решились написать ему письмо.

[источники]Источники
M. Д. КАГАН-ТАРКОВСКАЯ — http://feb-web.ru/feb/todrl/t21/t21-346.htm
http://ru.wikipedia.org
http://mainfun.ru
http://velikolepnijvek.ru
http://evonews.org
—

А вот тут все наши РАЗОБЛАЧЕНИЯ на совершенно разные темы

«Запорожцы», пожалуй, одно из самых фундаментальных и шедевральных творений мастера, на которое он затратил огромное количество энергии, душевных сил, любви, ну и конечно же времени. Писал Репин свое творение с небольшими перерывами почти 13 лет, а именно с 1878 по 1891 год. «Я уже несколько лет пишу свою картину и, быть может, еще несколько лет посвящу ей, — говорил живописец, — а может случиться, что я закончу ее и через месяц. Одно только страшит меня: возможность смерти до окончания «Запорожцев».

Илья Репин — классик русской живописи.

Однако не многие знают, что живописец практически одновременно писал два варианта этого полотна. Первый, менее известный, сейчас хранится в Харьковском художественном музее изобразительных искусств, ну а второй, всемирно знаменитый — в Русском музее Санкт-Петербурга. Хотя вторую версию, чистовую, художник и начал писать позже на два года, работа велась параллельно над двумя вариантами сразу. Внося изменения и дополнения в первый вариант, Репин, во втором, основном варианте, стремился к совершенству выражения своего замысла.

А теперь все же хотелось бы вернуться к истории написания картины.

Уникальный замысел картины

Как-то летом 1878 года 34-летний Илья Репин гостил в подмосковном доме известного мецената Савы Мамонтова в Абрамцеве, знаменитого своим гостеприимством и дружбой со многими прославленными историческими личностями России. Так вот, однажды за вечерним чаем, в обществе талантливых молодых людей, Репин услышал прочитанное кем-то из гостей письмо запорожцев к турецкому султану.

«Запорожцы пишут письмо турецкому султану». (1880-1891 г.г.).(Размеры: 2,03 х 3,58 м). Государственный Русский музей, Санкт-Петербург. 2-й вариант картины.

По исторической легенде, знаменитое послание было написано в 1676 году кошевым атаманом Иваном Серко «со всем кошем Запорожским» в ответ на выдвинутый ультиматум турецкого султана Мухамеда IV, в котором, величая себя «братом солнца и луны, наместником божьим, владетелем всех царств, царем над царями, непобедимым рыцарем, надеждой мусульман, защитником христиан», повелевал непокорным запорожцам одуматься, сложить оружие и принять турецкое подданство.

Казаков немало разозлил ультиматум султана: не гоже было им чужакам служить. И недолго думая, решили они ответ писать султану турецкому, при том без дипломатического этикета, а по-народному, не стесняясь в выражениях. Дословный текст которого не особо корректно было бы воспроизводить сейчас.

Однако начало было таковым: «Не годен ты будешь сынов христианских под собой иметь; твоего войска мы не боимся, землею и водою будем биться с тобой…», а далее следовали изощренные оскорбительные прозвища, приставленные запорожцами к титулу высокомерного султана. Письмо же заканчивалось таким постскриптумом: «Числа не знаем, бо календарей не маем, мисяць у неби, год у книзи, а день такий у нас як и у вас, поцилуй за те ось куды нас, та й забирайся вид нас, бо будемо лупцювати вас!».

«Запорожцы». Фрагмент.

Сам же Репин, хорошо знавший историю казачества запорожского, как-то писал: «Чертовский народ! Никто на всем свете не чувствовал так глубоко свободы, равенства и братства. Во всю жизнь Запорожье осталось свободно, ничему не подчинилось!»

На присутствующих гостей это письмо произвело немалое впечатление. А что уж тут было говорить о тонкой душе художника. Такой колоритный народный юмор казацкого письма мгновенно запал в душу Илье Ефимовичу, который сам был родом из Украины, и который не по наслышке знал о легендарных подвигах запорожского казачества, олицетворявшего собой в глазах общества образ свободолюбивого, жизнерадостного, непокоренного народа.

Графический эскиз древесным углем. (1978 год).

Красноречивость этого письма настолько затронула воображение художника, что в нем почти сразу же возникло непреодолимое желание запечатлеть в живописи дух того времени и создать несокрушимые и мужественные образы народных героев Запорожской вольницы. Именно там, в Абрамцеве, живописец набросал свой первый графический эскиз древесным углем, который и предопределил композицию будущего гениального творения. К слову, первый эскиз художника к этому полотну на сегодняшний день хранятся в Третьяковской галерее.

Графический эскиз. (1978 год).

С того момента и начался сбор материалов, для гениального творения, которое войдет яркой жемчужиной в сокровищницу мирового искусства. В дальнейшем созданию этого гениального творения предшествовали не одна сотня подготовительных этюдов, эскизов, зарисовок, а также поездка непосредственно на запорожскую землю, которую художник предпринял летом 1880 года со своим любимым учеником, 15-летним Валентином Серовым. Именно там художник напишет множество акварельных этюдов, и оттуда привезет несколько альбомов, с графическими зарисовками оружия, костюмов, посуды и различных предметов казацкого обихода.

Для убедительной исторической правды и, чтобы проникнуться духом того героического времени, Репину немногим позже пришлось предпринять еще одну поездку на Кавказ и Кубань. Там он напишет множество этюдов с изображением потомков казаков, переселившихся туда из Запорожской вольницы после ее распада, а так же с упоением будет слушать художник рассказы о легендарных дедах-сечевиках, передаваемых из поколения в поколение.

Д.Яворницкий — известный украинский историк и этнограф, исследователь запорожского казачества, главный консультант Репина, модель для написания образа писаря.

Очень ценные исторические сведения и советы давал Репину его земляк — известный украинский историк, знаток старого Запорожья Д. И. Яворницкий, обладавший уникальным даром рассказчика. Именно от него Репин получил не только много ценнейшего материала, но и списал с него образ писаря, ключевой фигуры своей картины. Захаживал в мастерскую художника в то время и сам Лев Николаевич Толстой, давая Репину советы и указывая на исторические детали, за которые тот «готов был расцеловать» писателя.

«Запорожцы». Фрагмент.

Илья Репин использовал весь свой опыт художника, психолога и, если можно так выразиться, режиссера-постановщика, располагая эту громаду людских тел на одной картинной плоскости. Десятки, сотни раз Репин переписывал этот холст, перемещая и передвигая своих героев, а иногда полностью заменяя одни типажи другими. Очевидцы с чувством восхищения и ужаса вспоминали о том, как автор навсегда убирал с полотна не вписавшиеся образы героев в общую композицию картины. А ему было не жаль, ведь поиски и невероятный труд был подчинен одному — художественному замыслу мастера.

«Запорожцы». Фрагмент.

И что весьма любопытно, Репин в процессе работы постоянно лепил из глины небольшие фигурки казаков в различных позах и компоновал их в разных вариациях, дабы добиться оригинального построения картинной плоскости. Тщательнейшая продуманность чувствовалась в каждом образе, в каждой детали и мелочи. А после того как картина была готова, удовлетворенный своей работой мастер заявил: «… я глубоко убежден, что теперь в этой картине не надо ни прибавлять, ни убавлять ни одного штриха». И это поистине было так.

«Запорожцы». Фрагмент.

И наконец, завершенные «Запорожцы» были выставлены на юбилейной экспозиции работ Ильи Репина в 1891 году, которую устраивала Академия художеств по случаю 20-летия творческой деятельности живописца. Удивительное душевное состояние автора и его отношение к своим героям моментально передавалось зрителям. Полотно было очень тепло принято публикой и получило высокую оценку в прессе, которая так прокомментировала это событие: «Всмотритесь пристальнее и вы начинаете понимать, что перед вами не просто веселая компания, а исторические деятели, не эпизод комедии, а исторический момент. Это право насмешки над грозным и могущественным султаном куплено кровью, куплено бесчисленным количеством героических смертей и деяний. Нужна великая отвага в душе, великое, смелое сердце, чтобы так искренне смеяться в такую минуту».

После триумфа «Запорожцев» на выставках в галереях России, а также в Мюнхене, Стокгольме, Будапеште и Чикаго, император Александр III лично выложил за шедевр целое состояние — 35 тысяч рублей. И эта жемчужина отечественной живописи оставалась в царском собрании до самой революции, а после была национализирована и передана в Русский музей.

Легендарные образы запорожских казаков и реальные люди, позировавшие художнику.

«Запорожцы». Фрагмент.

Запорожцы… Вот они предстают перед публикой во всей своей красе и могучей удали: загоревшие, «обветренные степными ветрами, опаленные солнцем, дубленные невзгодами, изрубленные в жестоких схватках, но все же дьявольски красивые, источающие силу, энергию, бьющую через край». Галерея типажей, созданная живописцем на одной картинной плоскости, — оригинальна, неподражаема и легендарна, ее можно рассматривать без устали часами. Вся эта пестрая ватага неустрашимых воинов увлечена сочинением ответа султану. И зрителю остается лишь любоваться яркими персонажами, их сильными богатырскими телами и искрометным юмором, которые так мастерски создала кисть живописца.

«Запорожцы». Фрагмент.

Группа казаков, изображенных на переднем плане, максимально приближена к зрителям, которые становятся как бы непосредственными участниками происходящего. А динамика движения этой массы фигур, крепко объединенная эмоциональной связью, создает ощущение нерушимого единства, мощной духовной близости атамана Ивана Серко и его побратимов.

А теперь о самом интересном… Для большинства образов запорожцев Репину позировали его знакомые и друзья, весьма знаменитые исторические личности: для писаря — историк-этнограф Д. Яворницкий, для Тараса Бульбы — профессор Петербургской консерватории А. Рубец, для есаула — солист Мариинского театра Д. Стравинский; в образе запорожца с повязкой на лбу можно узнать художника Н. Кузнецова. Казак в высокой черной шапке писался с В. Тарновского, украинского коллекционера и мецената, а персонаж, опустивший кулак на спину соседа,— с художника Я. Ционглинского. Полуголый запорожский вояка — приятель Репина, педагог народной школы К. Белоновский. И даже затылок запорожца, развалившегося на бочке спиной к зрителю, списан с натуры друга.

«Запорожцы». Фрагмент.

Довольно долго Репин искал реальный типаж на роль главного героя и вдохновителя послания султану, который буквально навис над писарем. Дьявольски улыбающийся атаман Иван Сирко, был личностью героической — провел полсотни серьезных боев и из всех выходил неуязвимым. В конце концов, моделью для этого образа стал не менее выдающийся военный деятель — генерал Михаил Драгомиров, герой русско-турецкой войны, позже ставший киевским генерал-губернатором. И, как видим, Репин действительно попал в точку, лучшего кандидата сыскать было невозможно.

«Запорожцы». Фрагмент.

А иногда для своих персонажей живописец заимствовал у моделей лишь отдельные черты лица. Да, что там у моделей… Для изображения беззубой улыбки персонажа в центральной верхней части полотна художник использовал череп казака-запорожца, найденный во время раскопок братских могил запорожских сечевиков. Однажды русский писатель Дмитрий Мамин-Сибиряк вспоминал: «Репин рисовал с меня для своей будущей картины целых два часа. Ему нужно было позаимствовать мои глаза для одного, а для другого — веко глаз, и для третьего запорожца поправить нос». И таких моделей у Репина было множество, среди них военный юрист Александр Жиркевич, управляющий штатом и финансами императорского двора Георгий Алексеев, украинский драматург Марк Кропивницкий и, это не считая малознакомых людей, которые попросту попадали под руку художнику. Так, колоритный беззубый сморщеный дедок с люлькой был срисован Репиным со случайного попутчика на пристани города Александровска (нынче Запорожье).

БОНУС. Первая версия картины «Запорожцы»

Ну и наконец, хотелось бы предоставить читателю детальный просмотр первой версии «Запорожцев», являющейся хотя и не такой знаменитой, но не менее ценной.

«Запорожцы пишут письмо турецкому султану». 1-й вариант. Автор: Илья Репин. Харьковский музей изобразительных искусств.

Изначально «первых» Запорожцев у Репина выкупил известный русский меценат Павел Третьяков. А уже после революции в 1933 году из Третьяковки картину передали на Украину в качестве паритетного обмена между музейными собраниями двух республик. С тех пор творение гениального живописца хранится в Харьковском музее.

«Запорожцы». 1-й вариант. Фрагмент. Автор: Илья Репин.

«Запорожцы». 1-й вариант. Фрагмент. Автор: Илья Репин.

«Запорожцы». 1-й вариант. Фрагмент. Автор: Илья Репин.

И как видим, суть и замысел первого и второго варианта картины неизменны, а вот образы… На второй вариант полотна художник забрал самые удачные находки и типажи.

«Запорожцы». 1-й вариант. Фрагмент. Автор: Илья Репин.

И подытоживая вышесказанное, хотелось бы сказать, то что хранится сегодня в Русском и Харьковском музее, — лишь часть колоссальной работы, которую проделал гениальный мастер кисти — Илья Репин, создавая эти полотна. За 13 потраченных лет художник несчетное количество раз переписывал, переставлял и менял в них и образы и детали. И это поистине заслуживает глубокого уважения и поклонения потомков величайшему таланту 19 века.

«Запорожцы». 1-й вариант. Фрагмент. Автор: Илья Репин.

Эти работы являются идеальным примером «завороженного мига», когда гениальный живописец силой своего мощнейшего таланта переносит к нам «в сегодня» сцену далекого прошлого со всеми ее атрибутами и героями.

Читайте также: «Запорожцы» Ильи Репина: почему на картине один казак без рубашки.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:

Картину эту знают все – примелькалась, а вот то, что они там пишут, известно немногим. Славная запорожская братва собралась не просто черкнуть султану пару ласковых от нечего делать, а сотворить ответ на послание Магомета IV, ибо негоже оставлять без такового письмо брата Солнца и Луны. Запорожцы слегка перебрали в количестве матюгальников,

ну что с них возьмешь – хулиганы

И еще – письмо это вряд ли действительно было отослано туркам, скорее это просто народное творчество.

Далее письмо султана запорожцам, их ответ и два варианта «Запорожцев» Репина в полный экран. Историческая справка прилагается.

Письмо турецкого султана к казакам

«Я, султан и владыка Блистательной Порты, сын Мухаммеда, брат Солнца и Луны, внук и наместник Бога на земле, властелин царств Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Великого и Малого Египта, царь над царями, властитель над властелинами, несравненный рыцарь, никем не победимый воин, владетель древа жизни, неотступный хранитель гроба Иисуса Христа, попечитель самого Бога, надежда и утешитель мусульман, устрашитель и великий защитник христиан, повелеваю вам, запорожские казаки, сдаться мне добровольно и без всякого сопротивления и меня вашими нападениями не заставлять беспокоиться.»

Подписано: Султан турецкий Мухаммед IV

Ответ Запорожцев Магомету IV-му

«Запорожские казаки турецкому султану!

Ты — шайтан турецкий чёрт, проклятого чёрта брат и товарищ, и самого Люцифера секретарь! Какой же ты к чёрту рыцарь, когда голою сракой ежа не убьёшь? Чёрт высирает, а твоё войско пожирает. Не будешь ты, сукин ты сын, сыновей христианских под собой иметь, твоего войска мы не боимся, землёй и водой будем биться с тобой, ** твою мать.

Вавилонский ты повар, Македонский колесник, Иерусалимский пивовар, Александрийский козолуп, Великого и Малого Египта свинопас, Армянский свин, Подолянская злодеюка, Татарский сагайдак, Каменецкий палач, и всего света и подсвета шут, а для нашего Бога — дурак, самого аспида внук и нашего х*я крюк. Свинячья морда, лошадиная *цензура*, мясника собака, некрещёный лоб, мать твою **!

Вот так тебе запорожцы ответили, никчёмный! Не годен ты и свиней христианских пасти! Числа не знаем, ибо календаря не имеем, месяц в небе, год в книге, а день такой у нас, какой и у вас, и за это целуй в сраку нас!»

Подписали: Кошевой атаман Иван Сирко со всем войском Запорожским

По легенде, письмо было написано в 1676 году кошевым атаманом Иваном Сирко «со всем кошем Запорожским» в ответ на ультиматум султана Османской империи Магомета IV. Оригинал письма не сохранился, однако в 1870-х годах екатеринославским этнографом-любителем Я. П. Новицким была найдена копия, сделанная в XVIII веке. Он передал её известному историку Д. И. Яворницкому, который однажды зачитал её, как курьёз, своим гостям, среди которых был, в частности, И. Е. Репин. Художник заинтересовался сюжетом, и в 1880 году начал первую серию этюдов. Во время поездки по Украине, где Репин собирал материал для своих Запорожцев, художник писал Стасову: «До сих пор не мог ответить Вам, а всему виноваты Запорожцы, ну и народец же!! где тут писать, голова кругом идет от их гаму и шуму; еще задолго до Вашего письма я совершенно нечаянно отвернул холст и не утерпел, взялся за палитру и вот недели две с половиной без отдыха живу с ними, нельзя расстаться — веселый народ. Чертовский народ! Никто на всем свете не чувствовал так глубоко свободы, равенства и братства. Во всю жизнь Запорожье осталось свободно, ничему не подчинилось!»

«Запорожцев» Репин писал долго, целых двенадцать лет. Художник постоянно менял фигуры, удалял одни, вписывал другие, работал над картиной целыми днями, а иногда откладывал ее на долгий срок. «Работал над общей гармонией картины,- говорил он в одном из писем. — Какой это труд! Надо каждое пятно, цвет, линия — чтобы выражали вместе общее настроение сюжета и согласовались бы и характеризовали бы всякого субъекта в картине. Пришлось пожертвовать очень многим и менять многое и в цветах и в личностях… Работаю иногда просто до упаду… Очень устаю». В другом письме: «…если бы вы видели все метаморфозы, какие происходили у меня здесь в обоих углах картины… чего только тут не было! Была и лошадиная морда; была и спина в рубахе; был смеющийся — великолепная фигура, — все не удовлетворяло».

Ещё не завершив основной вариант, Репин в 1889 начал работу над вторым, работу над которым он так и не закончил. Это полотно несколько уступает по размерам первоначальному варианту (2,033,58 м), и является, так сказать, кулуарным экземпляром. Хранится он сейчас в Харьковском художественном музее.

Летом 1878 года Илья Репин гостил у мецената Саввы Мамонтова в подмосковном имении Абрамцево. Там во время одной из посиделок художник услышал историю о запорожцах, написавших письмо турецкому султану.

Якобы во время Русско-турецкой войны в 1670-е годы казаки Запорожской Сечи получили послание от султана Османской империи Мехмеда IV. В нем значилось:

«Я, султан и владыка Блистательной Порты, сын Ибрагима I, брат Солнца и Луны, внук и наместник Бога на земле, властелин царств Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Великого и Малого Египта, царь над царями, властитель над властелинами, несравненный рыцарь, никем не победимый воин, владетель древа жизни, неотступный хранитель гроба Иисуса Христа, попечитель самого Бога, надежда и утешитель мусульман, устрашитель и великий защитник христиан, повелеваю вам, запорожские казаки, сдаться мне добровольно и без всякого сопротивления и меня вашими нападениями не заставлять беспокоиться».

Казаки тогда представляли собой грозную силу. Во время походов они доходили как до Крымского ханства — турецкого владения, так и до черноморских портов Османской империи. Султан приказывал казакам сдаться и стать его подданными, однако вольный народ ответил на ультиматум жестким отказом. Оригинал ответного письма не сохранился, но появилось множество вариантов этого послания — в народном творчестве, исторических хрониках и художественных переложениях.

В письме, подписанном «кошевым атаманом Иваном Сирко» и «всем лагерем Запорожским», казаки, не стесняясь в выражениях, бранили султана. Они называли его «чертом турецким», «секретарем самого Люцифера», «дураком всего света и подсвета», «внуком самого аспида» и другими, в том числе нецензурными, словами. А на приказ подчиниться ответили: «Твоего мы войска не боимся, землей и водой будем биться с тобой».

с тобой станем биться —
нам тебя, бесова сына,
нечего страшиться!

Так тебе мы отвечаем,
а года не знаем —
бо годов по-басурмански
в Сечи не считаем.
Степан Руданский, конец XIX века».

Этот сюжет и вдохновил Илью Репина. После первых карандашных зарисовок к будущей картине он отправился в путешествие по Запорожью вместе со своим учеником Валентином Серовым. Репин изучал казацкие нравы, делал зарисовки исторических костюмов, утвари и оружия.

Из письма Ильи Репина Николаю Лескову, 1889 год

Колоритные образы казаков он рисовал с известных людей того времени: с историка Дмитрия Яворницкого — писаря; с журналиста Владимира Гиляровского — атамана Сирко. В 1891 году появилась картина «Запорожцы», или «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». А в 1893 году вторая версия полотна — исторически более достоверная.

Пожалуй, большинство видели картину Репина «Запорожцы» (также известную под названием «Запорожцы пишут письмо турецкому султану») много раз. Но мало кто задумывался, почему человек на переднем плане изображён без рубашки. На самом деле ответ на этот вопрос кроется в самой картине.

Художник Илья Репин известен удивительно тщательным подходом к созданию своих картин — на его полоднах всё выверено до мелочек и каждая деталь имеет значение. Идеи свои будущих творений он вынашивал подолгу. Так, над картиной «Запорожцы» Репин работал 13 лет. И результат стоит того! Об истории создания этой картины можно было бы написать книгу, а рассматривать ей можно часами. Но сегодня мы сосредоточимся всего на одной весьма занимательной детали.

Глядя на картину сложно не заметить сидящего слева от писаря казака с обнажённым торсом. Почему же один он из всей братии, изображённой на картине, не одет. Чтобы правильно ответить на вопрос, достаточно внимательно рассмотреть увеличенный фрагмент картины.

Заметили колоду карт? В ней и кроется правильный ответ.

Человек, изображённый обнажённым, никто другой, как банкомет — тот, кто раздаёт карты. Поэтому игральная колода рядом с ним нарисована неслучайно. Такие люди во времена Запорожской Сечи традиционно снимали верхнюю одежду, чтобы не было сомнений в их честности — ведь в этом случае не было возможности спрятать карту в рукав.

P/S

Когда-то нашел историю этого письма…

«О чем писали запорожцы турецкому султану 330 лет назад»
В начале лета 1673 года повелитель огромной империи, раздраженный постоянными набегами на его владения, продиктовал своему секретарю текст послания:

«Султан Мохаммед IV — запорожским казакам. Я, султан и владыка Блистательной Порты, брат Солнца и Луны, наместник Аллаха на Земле, властелин царств — Македонского, Вавилонского, Иерусалимского, Большого и Малого Египта, царь над царями, властелин над властелинами, несравненный рыцарь, никем не победимый воин, владетель древа жизни, неотступный хранитель гроба Иисуса Христа, попечитель самого Бога, надежда и утешитель мусульман, устрашитель и великий защитник христиан, повелеваю вам, запорожские казаки, сдаться мне добровольно и без всякого сопротивления и меня вашими нападениями не заставлять беспокоиться. Султан Мохаммед IV».

Следует отметить необычную мягкость и осторожность грозного султана, который против обыкновения не угрожал казакам страшными карами, а всего лишь предлагал им замириться. Обычный стиль и тон посланий османских владык — как предшественников, так и наследников Мохаммеда IV — был не таков. Вот, например, как автор послания запорожцам написал в Вену императору Священной Римской империи Леопольду I:

«Я объявляю тебе, что стану твоим господином. Я решил, не теряя времени, сделать с Германской империей то, что мне угодно, и оставить в этой империи память о моем ужасном мече. Мне будет угодно установить мою религию и преследовать твоего распятого бога. В соответствии со своей волей и удовольствием я запашу твоих священников и обнажу груди твоих женщин для пастей собак и других зверей. Довольно сказано тебе, чтобы ты понял, что я сделаю с тобой, — если у тебя хватит разума понять все это. Султан Мохаммед IV».

Совершенно очевидно, что походных куреней Запорожской Сечи султан опасался куда более регулярной армии Священной Римской империи. И поделом. Кошевой атаман Иван Сирко собрал ближний войсковой круг, и ветераны многих сражений «з бiсурменами» составили текст, который должен был подтвердить в глазах султана их реноме. Мы приводим его на языке оригинала, поскольку он особенно хорош “бэз перекладу”:

«Отвiт запорожцiв Магомету IV. Ти, султан, чорт турецкий, i проклятого чорта брат i товарищ, самого Люцеперя секретарь. Якiй ты в черта лыцарь, коли голою сракою ежака не вбъешь. Чорт высирае, а твое вiйско пожирае. Не будешь ты, сукiн ты сыну, сынiв христiянських пiд собой маты, твойого вiйска мы не боiмось, землею i водою будем биться з тобою, распро… твою мать. Вавилоньский ты кухарь, Макидоньский колесник, Iерусалимський бравирник, Александрiйський козолуп, Великого и Малого Египта свинарь, Армянська злодиюка, Татарський сагайдак, Каменецкий кат, у всего свiту i пiдсвiту блазень, самого гаспида внук и нашего х… крюк. Свиняча ты морда, кобыляча срака, рiзницька собака, нехрещений лоб, мать твою… От так тобi запорожцi виcказали, плюгавче. Не будешь ти i свиней христiанских пасти. Теперь кончаемо, бо числа не знаемо i календаря не маемо, мiсяц у небi, год у книзя, а день такий у нас, якиi i у Вас, за це поцелуй в сраку нас! Пiдписали: кошевой атаман Иван Сирко зо всiм кошем Запорiжськiм».

Содержание письма было доложено султану на турецком языке, поэтому он вряд ли смог оценить его метафоричность, внутренние рифмы и утонченность особого эпистолярного стиля «поцелуй в сраку нас».»