Копать не перекопать как пишется

?

Поиск кладов идет, как правило, в тех местах, которые относятся к памятникам археологии. Это не просто уничтожение и повреждение артефактов культуры. Это убийство вещи! Вещь, вырванная из своего археологического контекста – это человек без языка. Иногда бывает гораздо важнее узнать, какая история связана с той или иной находкой, что ее окружало, чем просто оценить блестящий металлический предмет. Таких убийц вещей чаще называют черными копателями, черными археологами или по старинке бугровщиками и «счастливчиками». Буграми в Сибири называли скифские курганы, которые безжалостно разграбили еще в XVII — XVIII веках, а «счастливчиками» обитатели украинских степей окрестили грабителей все тех же скифских захоронений. Работают черные археологи как поодиночке, так и группами. Все зависит от масштабов объекта раскопок и от того, насколько можно доверять своим «коллегам». В любом случае, группа нелегальных копателей обычно насчитывает не более четырех человек: так лучше делить добычу. Ценные находки сдаются перекупщикам. Ни с какими антикварными магазинами и тем более комиссионками копари не работают. Кроме того, некоторые из них наивно полагают, что порой даже приносят пользу науке. И действительно: о многих захоронениях ученые, у которых нет ни денег, ни достаточного количества сотрудников, способных охватить весь фронт работ, узнают именно от черных археологов. Тех самых, кто, опережая специалистов, продолжает вести свои грабительские раскопки, ежедневно покушаясь на нашу историю.

Мародеры из «черной гильдии» оставляют после себя черную дыру в земле и для науки. «Счастливчики» хорошо оснащены технически — у них самые современные металлоискатели, щупы и прочее спецоборудование для поисковых работ. Они располагают самыми точными картами, отлично разбираются в истории и археологии, прекрасно осведомлены о конъюнктуре мирового рынка раритетов. По оценке Института археологии РАН, черные археологи, оснащенные таким образом, вскрывают ежегодно в поисках сокровищ не менее тысячи раскопов. Многие из них, возможно, являются единственным ключом к неразгаданным тайнам истории.

По данным ООН, черная археология входит в десятку самых прибыльных занятий нелегальным бизнесом – наряду с такими монстрами, как торговля оружием и наркотиками. Простой обыватель и любитель археологии далеко не всегда представляет себе ценность найденных предметов. Однако это прекрасно осознают профессиональные археологи, которые ввиду нищенской зарплаты все чаще уходят в криминальный бизнес.

Открытый лист

Открытый лист – разрешение на право производства раскопок археологических памятников в России и СССР. В других странах обычно называется «разрешением на производство археологических раскопок». В зависимости от характера полевых исследований, открытые листы имеют четыре формы:

Форма № 1 — на право производства раскопок памятников археологии и разведок их.

Форма № 2 — на право производства разведок с частичным вскрытием небольших участков (до 20 кв. м) памятников с разведывательными целями.

Форма № 3 — на право производства разведок без производства каких-либо земляных работ на памятниках.

Форма № 4 — на право производства охранных раскопок памятников, разрушаемых при строительно-земляных работах или находящихся в аварийном состоянии.

Срок действия открытого листа обычно составляет один год; получить его могут лишь профессионалы-археологи со специальной подготовкой для проведения раскопок. Условием выдачи листа является предоставление научного отчета о результатах раскопок. Ведь сам этот процесс по своей природе приводит к уничтожению культурного слоя; в отличие от лабораторных экспериментов, процесс раскопок неповторим. Поэтому во многих государствах для их осуществления требуется особое разрешение. В РФ (как и до этого в РСФСР) разрешения (открытые листы) выдавались Институтом археологии Академии наук. С конца 2009 года право выдачи разрешений было передано в Росохранкультуру.

Разбитая посуда приносит удачу?

Законы о найденных кладах существуют везде еще со времен Древнего Рима, и суть их проста – так или иначе ты должен сдать их государству для описи и оценки, а государство определит твою долю в найденном. Популярность черной археологии в последнее время выросла до такой степени, что существуют фирмы, предоставляющие такие услуги, как охота за сокровищами – в виде туризма и экстремального спорта. Немало поспособствовали росту интереса к кладоискательству серия фильмов «Tomb Raider» («Расхитительница гробниц»), вышедшая вскоре компьютерная игра по мотивам ленты, а также отечественный фильм «Мы из будущего». Несмотря на то, что за разграбление памятников археологии теоретически может последовать наказание по ст. 243 УК РФ «Уничтожение или повреждение памятников истории и культуры» (которая предусматривает до двух, а в отношении особо ценных объектов или памятников общероссийского значения и до пяти лет лишения свободы), возмездие наступает крайне редко. «Черных» копателей очень тяжело взять, что называется, с поличным, а если это и удается, то действительно крайне сложно доказать их вину. Сотрудники инспекции по охране памятников, вооруженные лишь законами, не могут самостоятельно бороться с копателями-нелегалами. Борьбу с грабительскими раскопками по «наводкам» населения и инспекции должна вести полиция. Однако положительных примеров сотрудничества органов внутренних дел с органами охраны памятников практически нет. Так или иначе, а черная археология привлекает все больший интерес, и далеко не всех интересуют древности. Многие охотятся за оружием времен Второй Мировой, а кто-то просто ищет чермет и цветмет, и порой находит очень ценные для науки вещи. Но делиться найденным не собирается.

Не там ищете!

Недавно Госдума приняла в первом чтении комплекс поправок к законам об охране памятников археологии и объектов археологического наследия, что вызвало определенный резонанс в определенных же кругах. Археологи-любители заявляют, что их лишают любимого хобби. А наказать могут практически любого дачника, нашедшего древнюю монету. Это все равно, что запрещать рыбалку для всех с целью борьбы с десятком браконьеров. Однако в России (да и не только) археологи ежегодно натыкаются на множество варварски разграбленных захоронений. Если ученые осторожно, с помощью специальных инструментов снимают один культурный слой за другим, то современные копари оставляют после себя месиво. Ведь достаточно даже извлечь монету или наконечник стрелы, чтобы исказить всю картину, а возможно, лишиться важного научного открытия. Опустошенный курган это как человек, лишенный памяти, который больше ничего не сможет рассказать.

Всем известно, что в зависимости от ударения, слова могут иметь различное лексическое значение. Обычно в написании таких лексем помогает разобраться орфографический словарь русского языка. Однако понять, как грамотно пишутся глаголы «капать» или «копать», совсем несложно. Выясним это вместе.

Как правильно пишется?

Кодифицированными считаются обе формы – «капать» и «копать».

Выберем один из вариантов, с гласной «а» и «о» в корне, исходя из контекста. Кроме того, нужно учитывать то, что анализируемые глаголы в предложении обозначают разные процессы.

Морфемный разбор слова «капать»

Вычленим в слове «капать» следующие морфемы:

капать

• «кап» – корень;
• «а» – суффикс;
• «ть» – окончание (по школьной программе)/формообразующий суффикс (по программе университета).

капать

Основой будет часть без «ть» – «капа».

Морфемный разбор слова «копать»

Выделим в лексеме «копать» такие составные части:

копать

• «коп» – корень;
• «а» – суффикс;
• «ть» – окончание (по школьной программе)/формообразующий суффикс (по программе университета).

копать

К основе отнесём – «копа».

Видим, что интересующие нас глаголы различаются только корневой гласной «а» и «о».

В каких случаях пишется слово «капать»

Значит, проблемы с написанием этого глагола не возникнут. Значение, которое приобретается: «падать, лить или наливать каплями» (речь идёт о жидкости).

Примеры предложений

Рассмотрим примеры контекстов со словом «капать», чтобы запомнить его смысл и правописание:

1. Неожиданно для всех на наши головы начал капать мелкий дождь, а потом пустился ливень.
2. После тяжёлой операции Оксане Ивановне приходилось каждое утро принимать препараты и капать глаза.
3. Медсёстры испугались и сразу начали капать поступившей в отделение бабушке валерьянку.
4. На улице было тепло, поэтому вода продолжала капать с крыши.
5. Петру Кирилловичу посоветовали капать в уши масло алоэ, но он решил следовать рекомендациям своего лечащего врача.
6. Кухонный кран в старой квартире продолжал капать и издавать странные звуки.

В каких случаях пишется слово «копать»

Правописание слова «копа́ть» не всегда понятно. Это связано с тем, что проблемная гласная «о» находится не под ударением. Из-за слабой фонетической позиции буква в корне слышится нечётко.

Опираясь на принцип русской орфографии, сможем проверить безударную гласную, если найдём лексему (однокоренную или грамматическую форму слова), в которой «о» будет под ударением и звучать отчётливо.

В предложении употребляется в лексическом значении «рыть, разрыхлять землю или другие сыпучие материалы с какой-либо целью».

Примеры предложений

Проследим, как глагол «копать» употребляется в контекстах:

1. Рабочие принялись копать каналы, чтобы осушить несколько десятков болот.
2. Егор стал копать замёрзшую землю, чтобы отчистить дорогу к дому.
3. Мы каждый год собираемся на даче, чтобы всей семьёй копать картошку, а потом идти купаться на озеро и жарить шашлыки.
4. Дедушка рассказывал, что солдатам приходилось копать окопы не только днём, но и ночью.
5. Маленькой Свете нравилось копать ямки в песочнице, делать куличики и замки.
6. У моего дяди отлично получалось копать траншеи, которые достигали двух метров в глубину.

Ошибочное написание слов «капать» и «копать»

Некорректно употреблять одно слово в значении другого.

Заключение

Таким образом, нормативными считаются две формы – «капать» и «копать».

Нужно помнить, что эти слова имеют разное значение и употребляются в различных контекстных окружениях. Также следует обращать внимание на ударение и морфемный состав рассматриваемых лексем. Правописание первого глагола не вызывает вопросов, т.к. проблемная гласная стоит под ударением. Чтобы понять, как пишется глагол «копать», к нему необходимо подобрать проверочное слово. Если сложности всё-таки возникнут, лучше уточнить написание в современных словарях русского языка.

Знаете ли вы, как нужно писать правильно: «копать» или «капать»? Нужно употребить гласную «о» или «а»? Сразу же стоит оговориться, что оба этих слова существуют в русском языке. Они наделены лексическими значениями. Употребляются в абсолютно разных коммуникативных ситуациях.

Толкование первого слова

Если нужно разобраться, что писать: «копать» или «капать», нужно выяснить значение данных слов. Отыскать его можно в толковом словаре. Сначала разберемся с «копать». Это глагол. Относится он к несовершенному виду.

Толкование его таково: разрыхлять почву, приподнимать ее. Переносное значение — готовить неприятности кому-то. Вот примеры использования:

• Пока дед копал картошку, мы собирали помидоры, оказывали хоть какую-то посильную помощь.
• Чтобы копать землю, нам потребуется лопата, которой у нас, к сожалению, нет.

• Мне кажется, под нас кто-то копает, затевается очередная шпионская игра, которая плохо закончится.
• Если вы решите копать под своего недруга, то потрудитесь потом замести следы, чтобы себя ненароком не подставить.

Толкование второго слова

Чтобы узнать, как правильно: «капал» или «копал» (глаголы в прошедшем времени), стоит также уяснить определение второго глагола. В толковом словаре указаны следующие варианты: падать в виде капель, отмерять каплями (например, лекарство), оговаривать кого-то (просторечное значение). Рассмотрим употребление глагола «капать» на примере предложений:

• Дождь уныло капал на землю, он неохотно смывал летний зной, который царствовал в наших краях вот уже две недели.
• Нужно капать лекарство в рюмку с чистой водой, иначе целебного эффекта ждать не придется.

• А слезы тихо капали, улыбка горькою была.
• Доносчик повадился на нас капать, но мы быстро нашли на него управу.

Ощутите разницу

Теперь вы можете наглядно увидеть, что у слова «копать» одно лексическое значение, а у «капать» — совершенно иное. Вам пригодится толковый словарь, при помощи которого вы подберете правильный вариант.

К примеру, у вас есть предложения с действием в прошедшем времени. Нужно выбрать, как пишется слово: «копал» или «капал», подобрать правильный вариант. Для этого изучаем контекст:

1. Он копал (капал) яму. Здесь действие описывает работу с почвой, поэтому стоит выбрать вариант «копал».
2. Доктор копал (капал) лекарство предельно внимательно. То есть, дозировал при помощи капель. Здесь мы безоговорочно употребляем глагол «капать».

Теперь вы сможете без труда выбрать правильный вариант написания. Помните, что «капать» и «копать» — глаголы, которые применяются в разных ситуациях. Рекомендуется просто тщательно проанализировать каждый конкретный случай.

Поделиться

Ежегодно в Петербурге и окрестностях строители вынуждены заказывать десятки и сотни археологических экспертиз. Куда отправляются тысячи артефактов, найденных на будущих стройплощадках, и почему это все не приводит к прорыву в науке, разбиралась «Фонтанка».

С 2015 года — после ряда громких скандалов — правила обращения с подземным историческим наследием резко ужесточились. Все городские девелоперы обязаны за свой счет проводить историко-культурные экспертизы своих участков, чтобы получить разрешение на строительство.

Подобные правила существовали и раньше, но именно изменения в ст. 28 ФЗ-73 с января 2015 года четко обозначили: проект строительства не может быть принят без документа, подтверждающего наличие или отсутствие в границах участка объектов археологического наследия.

Одним из последствий таких изменений стали надежды на то, что сильно недофинансированная до сих государством археологическая работа по изучению истории Петербурга сделает мощный рывок, а новые находки позволят поставить научную работу выше интересов инвесторов. Ожидания оправдались лишь частично. Деньги в отрасль действительно пошли, но оказалось, что дело было не только в них. Огромный массив артефактов, который достается из-под земли, с огромным трудом прокладывает себе путь в витрины музеев. Все громче раздаются голоса о том, что подавляющая часть находок ничего нового об истории города не рассказывает, девать их, по сути, некуда. А порой оказывается, что даже самые важные для археологов участки проще снова закопать и использовать в дальнейшем для современной жизни горожан.

По данным КГИОП, с 2015 года в городе проведено 234 экспертизы. Однако по их итогам лишь 20 археологических объектов были включены в реестр выявленных объектов культурного наследия. В половине случаев там уже проведены масштабные раскопки, и участки были исключены из этого реестра. То есть теперь там снова можно строить.

Поделиться

Археологический девелопмент

Даже если на участке девелопера находятся исторические артефакты, их, как правило, в лучшем случае отправляют в музей, и стройка продолжается. Примеров, когда археологи ставили крест на петербургских коммерческих проектах, — единицы. Хотя нынешнее законодательство крайне строго регламентирует приоритеты: сперва на участок должны выходить археологи, и лишь потом — бульдозеры.

Никакой монополии на проведение таких работ в Петербург нет. В Сети множество объявлений с предложениями девелоперам провести историко-культурные экспертизы на их участках. Назвать четкую цену на сферическую экспертизу в вакууме никто не берется — каждый случай индивидуальный. Где-то это десятки или сотни тысяч рублей. А рекордный пример — Охтинский мыс, где речь шла о сотнях миллионов рублей.

Среди предложений — не только проведение историко-культурных экспертиз, которые необходимы для составления специального раздела проектной документации, необходимого для начала строительства, но и помощь в исключении объектов из реестра культурного наследия.

«Мы с удовольствием найдем гуманные идеи и поможем в поиске компромиссов, для реализации объективных причин для того, чтобы исключить объект из Единого государственного реестра, с сохранением определенных условий по владению и пользованием памятником истории и культуры», — приглашают археологи-предприниматели.

Однако большинство серьезных девелоперов предпочитают все же не рисковать и обращаться к более понятным, влиятельным и именитым структурам. В городе работает полторы тысячи аттестованных Минкультом экспертов, у нескольких десятков специализация так или иначе связана с работой с древностью. Среди частных компаний хватает тех, кто работает по всем правилам и без шулерства, и перед тем, как выдать заключение о возможности строительства на историческом участке, проводит настоящую археологическую разведку. Но почти половина подписей на таких экспертизах, судя по реестру государственных историко-культурных экспертиз на сайте КГИОП — от сотрудников Института истории материальной культуры (ИИМК) РАН.

Поговорив со специалистами-археологами, которые своими руками перебирают землю под будущими стройплощадками и выписывают документы, позволяющие выпускать после себя тяжелую технику, редакция выяснила: похоже, больших открытий в границах города в последние годы не делалось.

В основном речь идет об уточнении уже известных фактов. Фундамент разрушенного большевиками Литовского замка на Мойке, 102, оказался ровно там, где все его и ожидали найти. Под современными конструкциями Петропавловской крепости отыскались остатки ее деревянной предшественницы. На Мичуринской улице, как и следовало ожидать, находится район, прилегавший ранее к первому городскому Гостиному ряду на Троицкой площади.

Тем не менее малозначительные, с точки зрения обывателя, находки вроде осколков керамики, пуговиц, остатков фундаментов разрушенных зданий представляют насущный интерес для ученого. По содержанию культурного слоя можно много рассказать об особенностях быта того времени, ранее не попадавших в диапазон интересов тех, кто описывал жизнь Петербурга в прошлом, подчеркивает завсектора архитектурной археологии Государственного Эрмитажа Евгений Торшин.

Прах к праху

Однако далеко не все артефакты, найденные в ходе проведения историко-культурных экспертиз по заказу девелоперов, действительно могут рассказать что-то новое об истории города. По крайней мере, обывателю. На языке археологов это называется «не подлежат экспозиции».

Даже музейщики Петерубрга в неформальном общении с журналистами признают: существует большая проблема с тем, как обращаться с найденными археологами предметами материальной культуры.

«Представьте себе, что они находят пятьдесят тысяч фрагментов керамики — битых черепков. По идее, это все надо принять, зафиксировать, описать, сфотографировать в трех проекциях. А дальше — где-то хранить и отчитываться о них. Не все музеи сейчас рады такому. А в мире уже есть практика, когда археологи, найдя что-то и прямо на месте самостоятельно описав, закапывают назад», — объясняет представительно одного из крупнейших музеев Петербурга.

Как рассказывает Наталья Соловьева, заместитель директора ИИМК, когда речь идет о массовых находках — тех же осколках керамики конца XIX — начала XX века, которые в большом количестве находятся в ходе изучения девелоперских участков, они после изучения и описания вновь закапываются в землю.

«Человеку, который посещает музей, может быть просто не интересно смотреть на какой-то маленький черепок. А для специалиста они представляют интерес. Весь материал полностью обрабатывается, включается в научный оборот, и дальше он может быть перезахоронен на том же объекте, — рассказывает она. — При этом места, обозначающие нахождение культурного слоя, по распоряжению министерства не выдаются в СМИ. Потому что у нас с вами есть черные археологи». Часть массового материала была перезахоронена даже на Охтинском мысу.

Тем не менее огромное количество действительно уникальных экспонатов ученые оставили на поверхности. Сейчас они находятся в разных музеях города или в хранилищах ИИМК. «У нас нет экспозиционных залов. Мы лишь иногда делаем выставки. Но мы имеем право на хранение», — объясняет Наталья Соловьева.

Поделиться

Кто обжигал горшки

На сайте ИИМК — ведущего профильного заведения на Северо-Западе и одного из авторитетнейших в стране — есть данные о десятках проведенных экспертиз, разведок и раскопок. Их беглый анализ констатирует: большинство доступных для публики отчетов не фиксирует ничего примечательного на новых стройплощадках. Но даже на тех немногих объектах, где какие-то артефакты все же находятся, эксперты констатируют отсутствие какого-либо интереса науки к изучаемым участкам.

Один из самых больших объемов находок, к примеру, описан по итогам разведки 2016 года на Клинском проспекте, 25, где московская компания KESCO на месте бывшей табачной фабрики планирует строительство 9-этажного жилого комплекса на 163 квартиры общей площадью более 30 тыс. м2. Судя по отчету специалистов ИИМК, на этом месте было найдено 435 артефактов. До передачи в государственный музейный фонд находки приняты на временное хранение в ИИМК РАН. Дальнейшей хроники изучения этого места в открытом доступе нет. Было ли оно продолжено и каковы итоги изучения найденного, понять очень трудно.

Поделиться

Далеко не все результаты археологических исследований, которые проводил за последние годы ИММК, есть в открытом доступе. «Нас никто к этому не обязывает. Мы вольны выкладывать или не выкладывать, — объясняет Наталья Соловьева. — В случае обнаружения объектов в ходе разведки проводятся раскопки. И уже эти отчеты мы, разумеется, не публикуем. Никогда. И имеем на это право. Потому что это наша интеллектуальная собственность».

Правда, судя по тому, что в марте этого года компания отчитывалась о ходе демонтажных работ на месте фабричных корпусов, масштабные археологические работы на Клинском проспекте могли и не проводиться.

Также неотрицательным результатом могли похвастаться участники археологической разведки 2017 года на Лиговском, 60–62, — на месте бывшего завода Сан-Галли. Ими руководила как раз Наталья Соловьева. Там найдено и изучено 117 артефактов, уточнена степень сохранности культурного слоя, его мощность и особенности залегания. Судя по приводимым учеными аргументам, территория на Лиговском, 60–62, довольно перспективная для изучения: «Местность, на которой находится исследуемый участок, начала осваиваться еще в ХII веке, когда новгородскими купцами здесь был проложен торговый тракт к р. Неве».

Поделиться

Тем не менее изыскания на месте завода Сан-Галли, похоже, не стали прорывом в деле изучения истории Петербурга. «Обнаруженные и полностью изученные в ходе работ фрагментированные разрушенные участки исторического культурного слоя не обладают совокупностью признаков, необходимой для регистрации выявленного объекта культурного (археологического) наследия», — таков приговор команды под руководством Натальи Соловьевой. Тем не менее финская компания EKE, которая выкупила в 2017 году участок у Сан-Галли, так и не приступила к строительству жилого комплекса, но ее представители подчеркивают, что задержка никак не связана с археологией, и сейчас завершаются проектные работы.

Поделиться

Большое количество артефактов находилось и при обследовании в Кронштадте участка, где планировалось строительство газопровода (рядом с Кронверкским каналом). Общее количество собранных в коллекцию предметов там — 111 штук. «Обращает на себя внимание многочисленность фрагментов винных бутылок, помадных баночек, фарфоровой и фаянсовой посуды, две пуговицы от мундиров, фрагмент пепельницы или чернильницы, имеющий отношение к морскому ведомству», — перечисляют «интересные вещи» в своем отчете ученые. Тем не менее вердикт также суров: «установлено отсутствие сохранившегося стратифицированного культурного слоя, который может стать объектом сохранения».

Не особо помешали планам строителей — в данном случае, энергетиков, — исследования дворовой территории на Мичуринской, 14. В рамках программы подсветки детских площадок пришлось проводить историко-культурную экспертизу, в ходе которой археологи установили, что речь идет об участке культурного слоя района Троицкой площади. Объект был признан выявленным объектом культурного наследия, внесен в соответствующий реестр. Подсветить детские площадки к счастью, это не помешало, а каково будущее культурного наследия на Мичуринской, 14, «Фонтанке» не удалось выяснить ни у чиновников, ни у ученых.

«Изучен и исключен»

Похожая история с Литовским замком на Мойке. Там также проводились серьезные археологические исследования в ходе строительства «Охта Групп» элитного жилого комплекса. Существует отчет о найденных артефактах и фундаментах крепости, однако в реестрах об этом адресе стоит отметка: «изучен и исключен из перечня выявленных объектов культурного наследия».

Этот вердикт — результат двух лет исторических изысканий и споров о научной ценности фундаментов.

«В итоге, когда мы вынули эти фундаменты, они очень долго у нас хранились, даже после того, как было получено решение Министерства культуры о том, что они не являются объектами культурного населения и с них сняли охрану, — вспоминает Михаил Ривлин, заместитель председателя правления компании «Охта Групп». — Часть из них мы передали музею МВД, что-то — соседней школе. Какие-то кирпичи у нас забрали коллекционеры. Но среди тех, кого интересовали эти экспонаты, не было ни одного из псевдоградозащитников, которые активно выступали против стройки под предлогом большого интереса к Литовскому замку. Им эти фундаменты в итоге оказались не нужны».

Поделиться

В определенных случаях археологи не особо вставляют палки в колеса девелоперам, даже когда речь идет не о бревенчатых фундаментах и мусоре из выгребной ямы, а о целом старинном забытом кладбище. По крайней мере, в Нейшлотском, 3, где в ходе подготовки историко-культурной экспертизы были найдены захоронения почти 600 человек XVIII–XIX веков, а общий объем найденных объектов превысил 2,5 тысячи. Еще в 2018 году весь участок инвестора был включен в перечень выявленных ОКН. Однако уже в 2020 году (после демонтажных работ существующего на участке здания), площадь охраняемой зоны резко сократилась: осталась лишь тонкая кромка по периметру застраиваемого участка, которая вряд ли помешает предпринимателю Алексею Ренжину воплотить в жизнь планы по строительству многоэтажного жилого дома.

Ничего удивительного в этом не видит Наталья Соловьева: «Кладбище там не функционировало еще со второй половины XVIII века. Там были мостовые и постройки, кладбище было под ними». Что же касается останков похороненных там петербуржцев — они сейчас в работе у антропологов ИИМК, рассказывает историк.

Такой ход — вывезти все найденные кости для изучения — по какой-то причине не подошел для едва ли не самого скандального девелоперского исторического участка последних лет — так называемого Кладбища первых строителей Петербурга на Сытнинской улице. Компания «Унисто Петросталь» приобрела у города ветхие дома для превращения их в офисно-гостиничный комплекс. Однако после демонтажа под ними нашлись массовые исторические захоронения. С точки зрения истории города они представляли несомненный интерес. «Собрана коллекция археологического материала, представленного фрагментами типичных вещей городской бытовой культуры Нового времени», — записали по итогам изучения этой местности сотрудники ИИМК.

Старший научный сотрудник Музея антропологии и этнографии (Кунсткамеры) Станислав Бельский вспоминает, что по итогам изучения останков ученые подтвердили, что на кладбище были похоронены по большей части мужчины, с антропологическими признаками, характерными для прибалтийско-финского населения. «То есть простые мужики, которые сгонялись с окрестных деревень, — объясняет ученый. — Это важно для уточнения уже известных нам фактов. Казалось бы, мы и так много чего знаем, но детали орнамента порой складываются не так, как мы ждали».

Вместе с тем после ухода археологов с Сытнинской улицы актуальный статус этого объекта «изучен и исключен из перечня выявленных объектов культурного наследия».

Поделиться

Почему «Унисто Петросталь» так и не смогла ничего там построить, в отличие от более удачливых коллег-девелоперов, — это уже другая история. Уже после того как археологи завершили все исследования, что позволило исключить участок из перечня ОКН, городские депутаты внесли весь участок девелопера — даже ту его часть, где кладбища не было, — в разряд рекреационных зон, что и поставило крест на инвестиционном проекте. Однако и с рекреационной функцией не сложилось. После ухода археологов там образовался пустырь (под ним все еще остаются интересные для историков фундаменты древних построек), который местные жители стихийно использовали как парковку и площадку для выгула собак. Лишь брошенные не так давно поперек въезда бетонные блоки положили конец стоянке там автомобилей. Однако Кладбище первых строителей Петербурга так и остается заброшенной неухоженной зоной, поросшей бурьяном, и лишь большой оптимист сможет признать некие рекреационные функции, которое оно — в теории — выполняет.

В одни руки

Вместе с тем, чтобы обезопасить себя о тех проблем, с которыми столкнулась «Охта Групп» и многие другие городские девелоперы, Михаил Ривлин рекомендует внимательнее изучать историю места, где находится участок, который планируется купить. «Все проще, если ты хорошо знаешь историю места — понимаешь, что там может оказаться и с чем надо считаться. Надо стараться сотрудничать с адекватными археологами и готовить как-то общественное мнение», — рекомендует эксперт.

Один из самых известных в Петербурге археологов, Петр Сорокин, старший научный сотрудник отдела славяно-финской археологии ИИМК, сетует, что в Петербурге нет единого центра по изучению и экспонированию именно городских археологических артефактов. Даже собранный на Охтинском мысу материал, который, казалось бы, логично собрать в одном месте, разошелся по многим музеям: Эрмитаж, Кунсткамера, Музей истории Петербурга.

Самый очевидный вариант для концентрации усилий всех частных и государственных организаций, которые занимаются охранной археологией, — Музей истории Петербурга. Однако становиться именно археологическим центром для него — не вариант, говорит заместитель директора по науке и развитию музея Сергей Калюжин.

«Все предметы, которые сейчас находятся, связать трудно. А создавать склады музейных ценностей никто не хочет, да и не все предметы обладают той ценностью, которая позволяла бы нам показывать их», — объясняет Сергей Калюжин, подчеркивая, что его музей в каждом случае ведет отдельную работу с археологами, отыскавшими в ходе разведок на частных участках какие-то артефакты.

По словам Петра Сорокина, государство выделяет крайне мало средств на обработку и изучение того, что удается найти за счет денег инвесторов. Ведь оплачивать дальнейшую научную работу они не обязаны. Самый вопиющий случай — тот самый Охтинский мыс. После того, как десять лет назад проводимые за счет инвестора и владельца участка исследования закончились, и бесценные свидетельства истории пришлось законсервировать, денег, а главное — воли продолжать изучение на этом месте у чиновников так и не нашлось.

Из свежих примеров — открытия, сделанные в 2018 году в ходе реконструкции трамвайных путей на Среднеохтинском проспекте. Как и ожидали ученые, под слоем асфальта там были найдены остатки крупного шведского поселения. То, что успели увидеть и спасти археологи за короткое время, что дорожники отвели им для изучения этого культурного слоя — лишь малая толика того, что можно было бы сделать. Остальное пришлось закопать. Охранный статус, присвоенный этому месту, не дает разрушать допетровскую историю. Однако на глубокое изучение нет ни денег, ни принципиальной решимости властей.

Логика иезуитская, подтверждает один из серьезных специалистов-археологов: раскопки должны вестись только если планируется стройка. А раз стройка остановлена, то и раскопок быть не должно. Ведь культурному слою ничего не угрожает.

Более того, если археологи видят, что новое строительство не потревожит культурный слой, они не настаивают на более тщательном изучении его участка. «У археологов на первом месте — физическое сохранение объекта, а не раскопки. Оставить на потом. Потому что те, кто придет потом, будут умнее нас», — объясняет Наталья Соловьева.

Денис Лебедев, «Фонтанка.ру»

© Фонтанка.Ру

Перейти к содержанию