Кто написал день промыт как стекло только этого мало

Приблизительное время чтения: 6 мин.

«Сталкер русской поэзии», один из крупнейших поэтов-мыслителей ХХ века. Наследник Серебряного века, переводчик и отец кинорежиссера Андрея Тарковского, Арсений Александрович Тарковский — в проекте «50 великих стихотворений».

***

Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.

Все, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло,
Только этого мало.

Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Все горело светло,
Только этого мало.

Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала,
Мне и вправду везло.
Только этого мало.

Листьев не обожгло,
Веток не обломало…
День промыт, как стекло,
Только этого мало.

Исторический контекст

Стихотворение «Вот и лето прошло…» было написано Арсением Тарковским в 1967 году.

Период 60–70-х годов ХХ века называют «поэтическим бумом». Во время «оттепели» возрастает общественный интерес к лирике, а поэзия переживает невероятный за последние несколько десятилетий подъем. «Настал черед» произведений тех авторов, которые долгие годы находились под запретом.

В поэзии этих лет выделяются две основные линии: «громкая» («эстрадная») лирика, представители которой (Евтушенко, Ахмадулина, Вознесенский и другие) прислушивались к настроениям общества, и «тихая» лирика (в первую очередь это стихи Николая Рубцова). «Тихие» поэты обращались к вопросам о взаимоотношении природы и человека и о смысле человеческой жизни.

Также во второй половине ХХ века создают свои произведения поэты, чье творчество было близким к эпохе Серебряного века. Они писали о вечном, не оглядываясь на календарь или часы. Именно таким поэтом был Арсений Александрович Тарковский.

Автор

Жизнь Арсения Тарковского (1907–1989) охватила практически весь двадцатый век. Он родился 25 июня 1907 года в украинском Елисаветграде (сейчас — город Кропивницкий) в интеллигентной семье. Его отец был образованным человеком, переводчиком, который привил сыну любовь к литературе и языкам. Вместе с отцом и братом Арсений посещал поэтические вечера известнейших поэтов Серебряного века — Константина Бальмонта, Игоря Северянина и Федора Сологуба.

В 1921 году после установления советской власти на Украине молодого Тарковского едва не осудили за политически сомнительное стихотворение в местной газете.

Отучившись в гимназии и в музыкальной школе, в 17 лет Тарковский приехал в Москву и поступил на Высшие литературные курсы, где с ним учились Даниил Андреев (сын писателя Леонида Андреева) и поэтессы и переводчицы Мария Петровых и Юлия Нейман. Тарковский работал в газете «Гудок», где начинали свой творческий путь Михаил Булгаков, Юрий Олеша, Илья Ильф и Евгений Петров. Здесь Тарковский писал стихотворные фельетоны, судебные очерки и басни под псевдонимом Тарас Подкова.

В 1942 году Тарковский был назначен военным корреспондентом газеты «Боевая тревога», где он писал заметки, небольшие юмористические произведения и стихи, которые так полюбились солдатам, что они вырезали их из газет. В 1943 году Тарковский был ранен разрывной пулей и перенес ампутацию ноги. Из госпиталя поэт вышел в 1944 году. В этом же году скончалась его мать. Однако все эти трагические обстоятельства не сломили поэта, и он нашел в себе силы работать. Тарковский занимается переводами, а в 1946 году подготавливает к изданию свою книгу «Стихотворения разных лет». Но готовый сборник так и не попал в печать. Постановление Центрального комитета о журналах «Звезда» и «Ленинград», согласно которому произведения, не соответствующие духу партии, считались пустыми и безыдейными, лишило голоса многих авторов. Были «разгромлены» Михаил Зощенко и Анна Ахматова. Под удар попала и книга Тарковского: по идеологическим причинам ее выпуск был запрещен.

Этот запрет Тарковский переживал очень тяжело, и даже с наступлением хрущевской оттепели не хотел публиковать свои произведения, писал в стол. Замкнувшись, он продолжал заниматься чужим словом — переводами европейских и восточных авторов. Об этом он напишет в стихотворении «Переводчик»:

Для чего я лучшие годы
Продал за чужие слова?
Ах, восточные переводы,
Как болит от вас голова.

Свое пятидесятилетие Арсений Тарковский отметил, не имея ни одного печатного сборника. Его первая книга стихов «Перед снегом» тиражом в 6000 экземпляров вышла только в 1962 году:

И еще я скажу: собеседник мой прав,
В четверть шума я слышал, в полсвета я видел,
Но зато не унизил ни близких, ни трав,
Равнодушием отчей земли не обидел…

«Дебют» Тарковского случился, когда ему было уже 55 лет. В этом же 1962 году его сын, кинорежиссер Андрей Тарковский, получил Главный приз Венецианского фестиваля за фильм «Иваново детство». Андрей Тарковский говорил об отце: «Мой отец, конечно, сегодня — самый большой русский поэт. Вне всяких сомнений. С огромным духовным зарядом. Поэт, для которого самое важное — его внутренняя духовная концепция жизни. Он никогда не писал ничего, чтобы прославиться». В фильмах Андрея Тарковского неоднократно звучат стихотворения его отца. В «Зеркале» (1974) стихотворение «Первые свидания» читает сам Арсений Александрович.

Арсений Тарковский читает стихотворение «Первые свидания» в фильме Андрея Тарковского «Зеркало»

В 1960-е годы сборники стихотворений Арсения Тарковского начинают выходить один за другим. Он выступает на литературных вечерах, ведет поэтическую студию при Московском отделении Союза писателей.

В марте 1966 года умирает Анна Ахматова. Ее смерть Тарковский воспринял как личное горе: поэты были очень близки. Позже Тарковский посвятил Ахматовой целый цикл стихотворений.

В последующие десятилетия Тарковский, несмотря на преклонный возраст, активно работает, путешествует за границу в составе делегации советских писателей. В 1986 году случилась трагедия — от рака умер его сын Андрей Тарковский. А 27 мая 1989 года, на три года пережив сына, ушел и Арсений Тарковский. Для прощания с ним был предоставлен Большой зал Центрального дома литераторов. Отпевали поэта в храме Преображения Господня в Переделкине.

О религиозных взглядах Арсения Тарковского

Тарковский был верующим, православным человеком. Интересно, что поэт называл своим наставником в вере академика Владимира Вернадского: «Вернадский развивал у меня теологическое мышление — для этого давал читать много книг, в том числе Павла Флоренского, Сергия Булгакова. Они и оказали на меня решающее влияние». По словам поэта Михаила Синельникова, «Тарковский был церковно религиозен». Он читал Священное Писание, интересовался русской религиозной философией и различными вопросами библеистики. В стихотворениях Тарковского часто встречаются библейские образы и религиозные мотивы. Нередко фигурируют имена праотцев Адама и Иакова, пророков Ветхого Завета Давида, Исайи, Иезекииля, апостолов Иоанна и Петра.

Произведение

Эти строки известны всем. Они неоднократно были положены на музыку. Их читает герой фильма Андрея Тарковского «Сталкер» (посмотреть отрывок на странице Мосфильма).

Арсений Тарковский написал свое знаменитое «Вот и лето прошло…» в 1967 году. Опубликовано стихотворение было в 1969 году в поэтической книге «Вестник», в которой были собраны стихотворения 1966–1971 годов. На момент написания текста Тарковскому было уже 60 лет.

«Вот и лето прошло…» Читает автор

Несмотря на то, что в этом стихотворении не встречается конкретных библейских имен и сюжетов, оно имеет точное христианское измерение. Тарковский касается темы соотношения временного и вечного, божественного и человеческого. Это стихотворение о том, как сильно человек нуждается в присутствии Бога.

Без Него всегда будет чего-то не хватать, хотя на первый взгляд ничто не пропало даром и «все горит светло» в этом цикличном повседневном мире.

Душа всегда просит не сиюминутного, не обыденного, не того, что ложится прямо в руки, — этого всегда будет не хватать. Она просит непреходящего для того, чтобы ощутить полноту, духовно насытиться. Всякой земной радости будет мало, если не помнить о высшей Божественной радости и любви. Это прекрасно понимает лирический герой, прислушиваясь к себе, исповедально передавая тоску по высокому, горнему, вечному.

Читайте также:

50 великих стихотворений: Булат Окуджава. Почему мы исчезаем…

50 великих стихотворений. Белла Ахмадулина. На мотив икоса

50 великих стихотворений. Александр Галич. Псалом

50 великих стихотворений. Николай Гумилёв. Слово

Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.

Всё, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло.
Только этого мало.

Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло.
Только этого мало.

Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала.
Мне и вправду везло.
Только этого мало.

Листьев не обожгло,
Веток не обломало…
День промыт, как стекло.
Только этого мало.

Анализ стихотворения «Вот и лето прошло» Тарковского

Арсений Александрович Тарковский — поэт, который подхватил творческую эстафету Серебряного века. «Вот и лето прошло» — виртуозное сочетание обманчиво простой формы и глубокого содержания.

Стихотворение написано в 1967 году. Опубликовано оно было в 1969 году в сборнике «Вестник». Его автору было 60 лет. В эти годы его уже начали печатать, стали приглашать на поэтические вечера. Его «идеологическая неблагонадежность» стала вдруг неважной. Ему даже дали возможность давать уроки мастерства начинающим поэтам.

По жанру — философская лирика, по размеру — двустопный анапест с перекрестной открытой рифмовкой. Лирический герой — сам автор. Поэт благодарен за эту жизнь, видит ее наполненной, яркой, порой трагической. Конечно, не все сбылось. Еще и совесть не дает покоя. Жизнь промелькнула слишком быстро. Однако он чувствует, что это еще не все, что есть другая жизнь, превосходящая земную, та, для которой и создан человек.

Лексика нейтральная. Много глагольных рифм. Стихотворение ритмично, с почти гипнотической интонацией (прежде всего, из-за упора на звук «о»). Усиливает эффект одинаковая эпифора в конце каждого четверостишия: только этого мало. «Пятипалый лист» — общеизвестный символ удачи (скажем, как сирень с пятью лепестками). Впрочем, наступившая осень вкладывает в руку и опавший разлапистый кленовый лист. Метафора: жизнь брала, берегла, спасала. Сравнение: все, как лист. Прием умолчания «листьев не обожгло, веток не обломало» говорит о старом поэте как о дереве, перенесшем все бури своего века…

Все глаголы даны в прошедшем времени (прошло, легло, горело, бывало), настоящее время выражено одним словом: промыт. Видится сам поэт, углубившийся в себя, среди привычной обстановки: такой надежной, и такой невечной. Поэт скуп на конкретные описания, читателю он сообщает лишь, что: понапрасну ни зло, ни добро не пропало. Все было переплавлено в его сердце, все отобразилось в стихах. Сравнение лета с молодостью, а осени со старостью — традиционно для мировой литературы. Читатель словно слышит внутренний монолог поэта. Кажется, автор невольно подводит итоги, ведь за осенью придет и зима.

Стихотворение-размышление «Вот и лето прошло» А. Тарковский создал в 1967 году. Это произведение стало эстрадной песней, но его подлинная глубина раскрывается в декламации героя фильма «Сталкер», чьим режиссером был сын поэта Андрей.

• Следующий стих → Арсений Тарковский — Григорий Сковорода
• Предыдущий стих → Александр Блок — Я не предал белое знамя

В 1967 году Арсений Тарковский написал стихотворение, которое знают все. За исключением, возможно, родившихся после 2000-го Сейчас кто-то удивится, но…

Вот и лето прошло…

Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.

Всё, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло.
Только этого мало.

Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло.
Только этого мало.

Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала.
Мне и вправду везло.
Только этого мало.

Листьев не обожгло,
Веток не обломало…
День промыт, как стекло.
Только этого мало.

Арсений Александрович Тарковский родился 25 июня 1907 года на территории нынешней Украины в Елисаветграде (Херсонская губерния). Семья Тарковского имела дворянское происхождение. Отец служил в банке, интересовался литературой и журналистикой. Мария Рачковская — мать поэта — преподавала в воскресной школе и в частных училищах.
Александр Тарковский водил сыновей (у Арсения был еще брат Валерий) на поэтические вечера, занимался с ними иностранными языками и всеми силами поддерживал зарождающийся у детей интерес к поэтическому слову — рифмовать ребята начали в раннем детстве. По праздникам в семье разыгрывались спектакли по рассказам и сказкам братьев Тарковских… К сожалению, эти биографические подробности, как и творческое наследие поэта, довольно долго было скрыто от широкого читателя.
Благополучное детство плавно перетекло в трудную юность. В гимназии Арсений учился без особого энтузиазма, пережил вместе с семьей потерю дома, брат Валерий погиб в пятнадцатилетнем возрасте в бою против банды атамана Григорьева, будущий поэт видел, как избивали его родных. Все эти испытания безусловно отразились в текстах, одной из ключевых тем которых стала тема рока, фатума, предопределения.

Посредине мира

Я человек, я посредине мира,
За мною мириады инфузорий,
Передо мною мириады звёзд.
Я между ними лёг во весь свой рост —
Два берега связующее море,
Два космоса соединивший мост.

Я Нестор, летописец мезозоя,
Времён грядущих я Иеремия.
Держа в руках часы и календарь,
Я в будущее втянут, как Россия,
И прошлое кляну, как нищий царь.

Я больше мертвецов о смерти знаю,
Я из живого самое живое.
И — боже мой! — какой-то мотылёк,
Как девочка, смеётся надо мною,
Как золотого шёлка лоскуток.

С 1925 по 1929 гг. Арсений Тарковский учился в Москве на Высших литературных курсах. С 1933 года начал заниматься переводческой деятельностью, успех в которой пришло значительно быстрее, нежели в поэтическом творчестве. В 1934 вышли первые книги переводов, в 1940 году Арсений Тарковский был принят в Союз советских писателей благодаря переводам киргизской, туркменской поэзии и грузинских народных песен.

***

Я прощаюсь со всем, чем когда-то я был
И что я презирал, ненавидел, любил.

Начинается новая жизнь для меня,
И прощаюсь я с кожей вчерашнего дня.

Больше я от себя не желаю вестей
И прощаюсь с собою до мозга костей,

И уже, наконец, над собою стою,
Отделяю постылую душу мою,

В пустоте оставляю себя самого,
Равнодушно смотрю на себя — на него.

Здравствуй, здравствуй, моя ледяная броня,
Здравствуй, хлеб без меня и вино без меня,

Сновидения ночи и бабочки дня,
Здравствуй, все без меня и вы все без меня!

Я читаю страницы неписаных книг,
Слышу круглого яблока круглый язык,

Слышу белого облака белую речь,
Но ни слова для вас не умею сберечь,

Потому что сосудом скудельным я был
И не знаю, зачем сам себя я разбил.

Больше сферы подвижной в руке не держу
И ни слова без слова я вам не скажу.

В начале Великой Отечественной войны Арсений Тарковский не раз обращался в Президиум Союза писателей с просьбой отправить его на фронт, и в 1942 его зачисляют на должность писателя армейской газеты «Боевая тревога».

Суббота, 21 июня

Пусть роют щели хоть под воскресенье.
В моих руках надежда на спасенье.

Как я хотел вернуться в до-войны,
Предупредить, кого убить должны.

Мне вон тому сказать необходимо:
«Иди сюда, и смерть промчится мимо».

Я знаю час, когда начнут войну,
Кто выживет, и кто умрет в плену,

И кто из нас окажется героем,
И кто расстрелян будет перед строем,

И сам я видел вражеских солдат,
Уже заполонивших Сталинград,

И видел я, как русская пехота
Штурмует Бранденбургские ворота.

Что до врага, то все известно мне,
Как ни одной разведке на войне.

Я говорю — не слушают, не слышат,
Несут цветы, субботним ветром дышат,

Уходят, пропусков не выдают,
В домашний возвращаются уют.

И я уже не помню сам, откуда
Пришел сюда и что случилось чудо.

Я все забыл. В окне еще светло,
И накрест не заклеено стекло.

Участие в боевых действиях не помешало Арсению Тарковскому продолжить писать. В его стихах чувствуется гордость за советскую армию. Кроме того, Тарковский создает басни, высмеивающие «гитлеровцев» — можно предположить, как это поддерживало боевой дух однополчан.

Близость войны

Кто может умереть — умрет,
Кто выживет — бессмертен будет,
Пойдет греметь из рода в род,
Его и правнук не осудит.

На предпоследнюю войну
Бок о бок с новыми друзьями
Пойдем в чужую сторону.
Да будет память близких с нами!

Счастливец, кто переживет
Друзей и подвиг свой военный,
Залечит раны и пойдет
В последний бой со всей Вселенной.

И слава будет не слова,
А свет для всех, но только проще,
А эта жизнь — плакун-трава
Пред той широкошумной рощей.

Невозможно охватить все наследие Тарковского и завизировать: «вот эти стихи — лучшие», потому что сразу напрашивается вопрос: а почему эти? А почему не те? Зато можно с уверенностью сказать, что еще одной важной, если не ключевой, темой творчества Арсения стала любовь. Поэт пытается вернуть настоящей, чистой любви статус «божественности», как бы стряхивая с этого чувства пыль, которая «налипла» за время развития человеческой цивилизации.

Первые свидания

Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.
Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата
Отворены, и в темноте светилась
И медленно клонилась нагота,
И, просыпаясь: «Будь благословенна!» —
Я говорил и знал, что дерзновенно
Мое благословенье: ты спала,
И тронуть веки синевой вселенной
К тебе сирень тянулась со стола,
И синевою тронутые веки
Спокойны были, и рука тепла.
А в хрустале пульсировали реки,
Дымились горы, брезжили моря,
И ты держала сферу на ладони
Хрустальную, и ты спала на троне,
И — боже правый! — ты была моя.
Ты пробудилась и преобразила
Вседневный человеческий словарь,
И речь по горло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово «ты» раскрыло
Свой новый смысл и означало: царь.
На свете все преобразилось, даже
Простые вещи — таз, кувшин, — когда
Стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твердая вода.
Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам было с нами по дороге,
И рыбы подымались по реке,
И небо развернулось пред глазами…
Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.

Первое намерение опубликовать дебютный сборник Тарковского провалилось из-за отказа поэта включать в него политические стихи. Но со временем книга все-таки выходит — в 1962 году. Писателю к этому моменту Арсению Александровичу исполнилось 55 лет. За первым сборником («Перед снегом»), появляются «Земле — земное» (1966) и «Вестник» (1969), Арсения Тарковского начинают приглашать на выступления в популярные поэтические клубы, печатать в журналах. Последней прижизненной книгой стала «Звезды над Арагацем», которая вышла в 1988 году.
Конечно, сложно выбрать «лучшие стихи Тарковского» из всего многообразия слов, смыслов и отсылок, оставленных нам поэтом. Арсений Тарковский преданно сохранил в своем творчестве традиции серебряного века, но и не пренебрегал изображением современных ему реалий.
27 мая 1989 года Арсений Тарковский ушел из жизни. Известно, что состояние здоровья поэта начало стремительно ухудшаться после смерти сына Андрея, знаменитого режиссера, в 1986 году.

В дороге

Где черный ветер, как налетчик,
Поет на языке блатном,
Проходит путевой обходчик,
Во всей степи один с огнем.

Над полосою отчужденья
Фонарь качается в руке,
Как два крыла из сновиденья
В средине ночи на реке.

И в желтом колыбельном свете
У мирозданья на краю
Я по единственной примете
Родную землю узнаю.

Есть в рельсах железнодорожных
Пророческий и смутный зов
Благословенных, невозможных,
Не спящих ночью городов.

И осторожно, как художник,
Следит приезжий за огнем,
Покуда железнодорожник
Не пропадет в краю степном.

Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.

Всё, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло.
Только этого мало.

Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло.
Только этого мало.

Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала.
Мне и вправду везло.
Только этого мало.

Листьев не обожгло,
Веток не обломало…
День промыт, как стекло.
Только этого мало.

У многих знакомство с Арсением Тарковским начинается с этого стихотворения, причем обычно человек и не подозревает, что шлягер в исполнении Софии Ротару написан на стихи этого удивительного поэта…

«Тетрадь стихов таскал под мышкой»

Арсений Александрович Тарковский родился 25 июня 1907 года в Елисаветграде (ныне Кировоград) на Украине. Его отец, Александр Карлович, чрезвычайно образованный и талантливый человек, в молодости был народовольцем, несколько лет провел в тюрьме и ссылке и передал сыну «гремучую смесь» любви к языкам и бунтарского духа. Неудивительно, что в 1921 году Арсений чуть не попал под суд за «политическое» стихотворение в местной газете.

Узнав, насколько «круты чужие лестницы и горек чужой хлеб», через два года Арсений приехал в Москву; два года перебивался случайными заработками, а потом поступил на Высшие литературные курсы, где нашел учителя и старшего друга — поэта Георгия Шенгели. Вместе с Тарковским на курсах учились Даниил Андреев, Мария Петровых, Юлия Нейман, а также Мария Вишнякова, которая вскоре стала его женой.

Мерцая желтым язычком,
Свеча все больше оплывает.
Вот так и мы с тобой живем —
Душа горит и тело тает.

Это первое (не считая того, «политического») опубликованное в 1926 году стихотворение Тарковского. Увидеть свои стихи напечатанными ему доводилось редко: с одной стороны, его останавливала строгая требовательность к собственному творчеству, с другой — еще более строгая цензура…

«Все, что сбыться могло»

После закрытия Высших литературных курсов Тарковский по совету Шенгели писал в газете «Гудок» судебные очерки, фельетоны и басни. Работал он и на Всесоюзном радио, но после критики «сверху» за «мистику» сказал: «Какие вы все скучные!» — и ушел.

В 33-м Шенгели привлек Тарковского к переводам, дав молодому поэту и постоянный заработок, и возможность посмотреть страну во время «творческих командировок»: Киргизия, Крым, Кавказ…

Через несколько лет Тарковский встретил новую любовь — Антонину Бохонову. Сороковой год был ознаменован не только разводом и новым браком, но и долгожданным принятием в Союз писателей.

«Хорошо мне в теплушке»

Когда началась Великая Отечественная, Тарковский проводил семью в эвакуацию, а сам прошел военное обучение. Медкомиссия нашла его негодным, но после множества просьб в 42-м Тарковского зачислили военкором газеты «Боевая тревога». Как и в «Гудке», он писал заметки, частушки, басни… и даже на фронте находил вдохновение для «мирных», лирических стихов — «Белый день», «Ночной дождь», «На полоски несжатого хлеба…», «Четыре дня мне ехать до Москвы…» и других.

Немецкий автоматчик подстрелит на дороге,
Осколком ли фугаски перешибут мне ноги… —

написал он в 1942 году и будто напророчил: в декабре 43-го был ранен в ногу и перенес шесть ампутаций. А выйдя из госпиталя, узнал о смерти матери…

«Ах, восточные переводы, как болит от вас голова»

Война закончилась, и жизнь продолжалась. В послевоенный год Тарковский отбирал стихи для своей книги, а в 46-м получил сигнальный экземпляр. Но уже готовый сборник так и не попал в печать: постановление ЦК о журналах «Звезда» и «Ленинград» лишила Анну Ахматову (с которой он познакомился в доме Шенгели!) и Тарковского своего голоса, оставив одну возможность для работы — переводы.

Но даже эта нива не всегда давала урожай: в конце сороковых ЦК КПСС поручил Тарковскому перевести юношеские стихи Сталина в качестве подарка к 70-летию, но «вождь народов» отверг идею книги, и она рассыпалась.

В те же годы Тарковский расстался со второй женой и был очень угнетен, но его спасли все те же «восточные переводы»: Туркменистан подарил ему работу и знакомство с Татьяной Озерской — она стала его секретарем, а потом и супругой.

Тарковский писал «в стол», но не жаловался на «нелегкую долю»: он свято чтил память тех, кому повезло гораздо меньше, и в 1962–1963 годах дописывал цикл стихов «Памяти Марины Цветаевой», начатый еще в 1941-м, сразу после ее смерти. В нем сквозит гнетущая вина живого перед мертвыми, преследовавшая Тарковского долгие годы.

«Не для того ли мне поздняя зрелость»

Первая книга Тарковского — «Перед снегом» — вышла лишь в 1962 году. Поэту было уже 55, но его «дебют» совпал со всемирным дебютом его сына: режиссер Андрей Тарковский получил Главный приз Венецианского фестиваля за фильм «Иваново детство».

Шестидесятые вообще можно назвать периодом «акмэ», жизненного и творческого расцвета Тарковского: его книги выходили одна за другой, он выступал на вечерах поэзии, вел литстудию при Московском отделении Союза писателей…

5 марта 1966 года умерла Ахматова, с которой его крепко сдружили общее призвание и годы вынужденного молчания: они часто делились написанным, были друг другу внимательными читателями и строгими критиками. Тарковский сопровождал тело Анны Андреевны в Ленинград, выступал на ее панихиде и создал цикл «Памяти Ахматовой».

Из воспоминаний Тарковского: «Мир Ахматовой научит нас душевной стойкости, честности мышления, способности к широте охвата явлений, полноте чувств, благородству духа, умению сгармонизировать себя и мир — чертам того Человека, которым каждый из нас… стремится стать. Будущее уже выразило себя в стихах „поздней“, навсегда молодой Ахматовой, потому что поэты не знают старости».

«На тебя любая строчка точит нож в стихах твоих»

Подтверждая сказанное, поэт и переводчик, несмотря на возраст, продолжал активно работать. Семидесятые — годы официального признания Тарковского: новые книги, награды…

Но жизнь преподносила и новые испытания: в 1982 году Андрей Тарковский уехал в Италию работать над фильмом «Ностальгия» и отказался вернуться в СССР. Арсений Александрович писал сыну: «Русский художник должен жить и работать на родине, вместе со своим народом переносить все тяготы, выпавшие ему на долю». Возможно, эти слова оказались пророческими: в конце 1986 года Андрей умер.

Арсений Тарковский с сыном Андреем

В подготовке сборников «От юности до старости» и «Быть самим собой» в юбилейном 1987 году Тарковский уже не участвовал из-за болезни. 27 мая 1989 года его, как и мать и Андрея, унес рак.

Но даже ушел Арсений Тарковский как поэт, срифмовав смерть с рождением: крестили его в Преображенской церкви, а отпевали — в храме Преображения Господня в Переделкине…

Я свеча, я сгорел на пиру.
Соберите мой воск поутру,
И подскажет вам эта страница,
Как вам плакать и чем вам гордиться,
Как веселья последнюю треть
Раздарить и легко умереть,
И под сенью случайного крова
Загореться посмертно, как слово. (1977)

Вячеслав Цыганков

Из: Человек без границ

МУЗЕ

Что мне пропитанный полынью ветер.
Что мне песок, впитавший за день солнце.
Что в зеркале поющем голубая,
Двойная отраженная звезда.

Нет имени блаженнее: Мария, —
Оно поет в волнах Архипелага,
Оно звенит, как парус напряженный
Семи рожденных небом островов.

Ты сном была и музыкою стала,
Стань именем и будь воспоминаньем
И смуглою девической ладонью
Коснись моих полуоткрытых глаз,

Чтоб я увидел золотое небо,
Чтобы в расширенных зрачках любимой,
Как в зеркалах, возникло отраженье
Двойной звезды, ведущей корабли.

ПЕРВЫЕ СВИДАНИЯ

Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.

Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата
Отворены, и в темноте светилась
И медленно клонилась нагота,
И, просыпаясь: «Будь благословенна!» —
Я говорил и знал, что дерзновенно
Мое благословенье: ты спала,
И тронуть веки синевой вселенной
К тебе сирень тянулась со стола,
И синевою тронутые веки
Спокойны были, и рука тепла.

А в хрустале пульсировали реки,
Дымились горы, брезжили моря,
И ты держала сферу на ладони
Хрустальную, и ты спала на троне,
И — боже правый! — ты была моя.
Ты пробудилась и преобразила
Вседневный человеческий словарь,
И речь по горло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово ты раскрыло
Свой новый смысл и означало царь.

На свете все преобразилось, даже
Простые вещи — таз, кувшин,- когда
Стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твердая вода.

Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам с нами было по дороге,
И рыбы подымались по реке,
И небо развернулось пред глазами…
Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке. 

                 
* * *

С утра я тебя дожидался вчера,
Они догадались, что ты не придешь,
Ты помнишь, какая погода была?
Как в праздник! И я выходил без пальто.

Сегодня пришла, и устроили нам
Какой-то особенно пасмурный день,
И дождь, и особенно поздний час,
И капли бегут по холодным ветвям.

Ни словом унять, ни платком утереть…

ПЕРЕД ЛИСТОПАДОМ

Все разошлись. На прощанье осталась
Оторопь жёлтой листвы за окном,
Вот и осталась мне самая малость
Шороха осени в доме моём.

Выпало лето холодной иголкой
Из онемелой руки тишины
И запропало в потёмках за полкой,
За штукатуркой мышиной стены.

Если считаться начнём, я не вправе
Даже на этот пожар за окном.
Верно, ещё рассыпается гравий
Под осторожным её каблуком.

Там, в заоконном тревожном покое,
Вне моего бытия и жилья,
В жёлтом, и синем, и красном — на что ей
Память моя? Что ей память моя?

* * *

Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.

Всё, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло.
Только этого мало.

Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло.
Только этого мало.

Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала.
Мне и вправду везло.
Только этого мало.

Листьев не обожгло,
Веток не обломало…
День промыт, как стекло.
Только этого мало.

ВЕТЕР

Душа моя затосковала ночью.

А я любил изорванную в клочья,
Исхлестанную ветром темноту
И звезды, брезжущие на лету.
Над мокрыми сентябрьскими садами,
Как бабочки с незрячими глазами,
И на цыганской масляной реке
Шатучий мост, и женщину в платке,
Спадавшем с плеч над медленной водою,
И эти руки как перед бедою.

И кажется, она была жива,
Жива, как прежде, но ее слова
Из влажных Л теперь не означали
Ни счастья, ни желаний, ни печали,
И больше мысль не связывала их,
Как повелось на свете у живых.

Слова горели, как под ветром свечи,
И гасли, словно ей легло на плечи
Все горе всех времен. Мы рядом шли,
Но этой горькой, как полынь, земли
Она уже стопами не касалась
И мне живою больше не казалась.

Когда-то имя было у нее.

Сентябрьский ветер и ко мне в жилье
Врывается —
                  то лязгает замками,
То волосы мне трогает руками.

* * *

 
Невысокие, сырые
Были комнаты в дому.
Называть её Марией
Горько сердцу моему.

Три окошка, три ступени,
Тёмный дикий виноград.
Бедной жизни бедный гений
Из окошка смотрит в сад.

И десятый вальс Шопена
До конца не дозвучит,
Свежескошенного сена
Рядом струйка пробежит.

Не забудешь? Не изменишь?
Не расскажешь никому?
А потом был продан «Рениш»,
Только шёлк шумел в дому.

Синий шёлк простого платья,
И душа ещё была
От последнего объятья
Легче птичьего крыла.

В листьях, за ночь облетевших,
Невысокое крыльцо
И на пальцах похудевших
Бирюзовое кольцо.

И горячечный румянец,
Серо-синие глаза,
И снежинок ранний танец,
Почерневшая лоза.

Шубку на плечи, смеётся,
Не наденет в рукава.
Ветер дунет, снег взовьётся.
Вот и всё, чем смерть жива.

* * *

Отнятая у меня, ночами
Плакавшая обо мне, в нестрогом
Черном платье, с детскими плечами,
Лучший дар, не возвращенный богом,

Заклинаю прошлым, настоящим,
Крепче спи, не всхлипывай спросонок,
Не следи за мной зрачком косящим,
Ангел, олененок, соколенок.

Из камней Шумера, из пустыни
Аравийской, из какого круга
Памяти — в сиянии гордыни
Горло мне захлестываешь туго?

Я не знаю, где твоя держава,
И не знаю, как сложить заклятье,
Чтобы снова потерять мне право
На твое дыханье, руки, платье.

* * *

Мне в черный день приснится
Высокая звезда,
Глубокая криница,
Студеная вода
И крестики сирени
В росе у самых глаз.
Но больше нет ступени —
И тени спрячут нас.

                                  
И если вышли двое
На волю из тюрьмы,
То это мы с тобою,
Одни на свете мы,
И мы уже не дети,
И разве я не прав,
Когда всего на свете
Светлее твой рукав.

Что с нами ни случится,
В мой самый черный день,
Мне в черный день приснится
Криница и сирень,
И тонкое колечко,
И твой простой наряд,
И на мосту за речкой
Колеса простучат.

На свете все проходит,
И даже эта ночь
Проходит и уводит
Тебя из сада прочь.
И разве в нашей власти
Вернуть свою зарю?
На собственное счастье
Я как слепой смотрю.

Стучат. Кто там? — Мария.-
Отворишь дверь. — Кто там?-
Ответа нет. Живые
Не так приходят к нам,
Их поступь тяжелее,
И руки у живых
Грубее и теплее
Незримых рук твоих.

— Где ты была? — Ответа
Не слышу на вопрос.
Быть может, сон мой — это
Невнятный стук колес
Там, на мосту, за речкой,
Где светится звезда,
И кануло колечко
В криницу навсегда.

_________________________________________

Об авторе: АРСЕНИЙ ТАРКОВСКИЙ

Родился 25 июня 1907 года в Елисаветграде (сейчас – Кировоград) — уездном городе Херсонской губернии. В детстве вместе с отцом и братом посещал творческие вечера поэтов Игоря Северянина, Константина Бальмонта, Федора Сологуба. Ребенком пережил гражданскую войну. В начале 1920-х годов Арсений скитался по Украине и Крыму, голодая, временами зарабатывая ремеслами. В 1925 году Тарковский приехал в Москву и поступил на Высшие литературные курсы при Всероссийском союзе поэтов. Там он познакомился с поэтами, с Даниилом Андреевым и с будущей женой Вишняковой.

По рекомендации Шенгели молодой Тарковский начал работать в газете «Гудок», где в это же время трудились Булгаков, Олеша, Ильф, Петров, Катаев. Тогда же он познакомился с Мандельштамом и Цветаевой, вернувшейся из эмиграции. В 1932 году вышли его первые переводы, а в 1940 году поэт стал членом Союза писателей.

С началом Второй мировой войны Тарковский пошел добровольцем на фронт, сначала корреспондентом, а потом принимал участие в боях. После ранения и ампутации ноги он вынужден демобилизоваться в звании гвардии капитана. После войны подготовил к изданию сборник «Стихи разных лет». Однако выпустить в свет его не удалось. Сборник стихов «Перед снегом» удалось издать лишь в 1962 году. Почти одновременно на экраны выходит фильм Андрея Тарковского «Иваново детство», где звучат стихи поэта. Затем появились и другие сборники, в которых автор был связующей нитью между поэтами серебряного века и современными. Он впитал традиции поэтов этого поколения, пронес их через свое творчество, пропустив сквозь призму собственной индивидуальности.

Сборники: «Перед снегом» (1962), «Земле — земное» (1966), «Вестник» (1969), «Стихотворения» (1974), «Волшебные горы» (1978), «Зимний день» (1980), «Избранное» (1982), «Стихи разных лет» (1983), «От юности до старости» (Государственная премия, 1989) и «Быть самим собой» (1987).

Умер 27 мая 1989 года в Москве, был похоронен на кладбище в Переделкино.

"Вот и лето прошло": жизнь и судьба Арсения Тарковского и его знаменитого стихотворения

 Отец Арсения Тарковского писал стихи, рассказы, статьи, знал восемь языков, мать — преподавала. Вместе с отцом и братом маленький Арсений ходил на поэтические вечера Константина Бальмонта и Игоря Северянина. После школы поступил на Высшие литературные курсы, писал стихи, работал в газете. Впереди ждала большая, интересная жизнь…

Биография Арсения Тарковского (1907—1989) — слиток ярких событий, великих имён и философских стихов. Сегодня я хочу вспомнить этого незаурядного человека, который сумел прикоснуться ко всему самому значимому, что было в истории нашей страны и литературы в XX веке, и остаться самим собой. Не могу обойти вниманием и его знаменитое стихотворение «Вот и лето прошло». О чём оно? Как смогли переплестись судьбы философского произведения и шоу-бизнеса?

Тарковский прожил сложную жизнь. Был слаб здоровьем, но добился того, чтоб его отправили на фронт. На фронте получил тяжелое ранение, потерял ногу, вернулся инвалидом. После войны зарабатывал переводами, хоть это дело страшно не любил. Стихи не печатали, а жить на что-то было нужно. Долгие годы писал в стол. Его первый поэтический сборник вышел, когда ему уже исполнилось 55 лет. В один год (1962) одновременно со своим сыном, Андреем Тарковским, получил признание.

Арсений Тарковский внешне не был Аполлоном, да и здоровьем обладал неважным. Тем не менее он был трижды женат и всякий раз от жён уходил сам. Он любил женщин, женщины любили его.

На первом фото: А. Тарковский с первой женой, Марией. На втором фото: с третьей женой, Татьяной

К сожалению, поэзия Тарковского так и осталась не очень известной. Он писал о войне, но не стал военным поэтом (как Твардовский, Симонов). Его нередко называют «последним поэтом Серебряного века», но застал он его лишь по касательной, на излёте, будучи совсем молодым. Он активно творил в 60-е, но и шестидесятником не был. Его стихи — тихие (в отличие от громких стихотворений Евтушенко, Ахмадулиной, Вознесенского, Высоцкого…). Да и по возрасту он никак не подходил: годы рождения шестидесятников — 1918—1940 гг., а Тарковский родился раньше.

Получается, Арсений Тарковский такой один. Писал стихи о жизни и о времени. Так или иначе время проходит через все его произведения. Может показаться, что он был одиноким человеком, а он просто всегда оставался философом и порядочным человеком.

Одно из коротких стихотворений об одиночестве — «Портрет». Ироничные, но грустные строки.

То, что отец его выдающийся поэт, Андрей Тарковский отлично понимал и, как мог, поддерживал. Стихи Арсения Александровича прозвучали в нескольких фильмах сына — «Зеркало», «Ностальгия», «Сталкер». В «Сталкере» стихотворение «Вот и лето прошло» гениально читает Александр Кайдановский. Великий тройственный союз получился: Тарковский, Тарковский и Кайдановский.

На первом фото: А.

Тарковский, 1960-е годы. На втором фото: А. Тарковский с сыном Андреем, 1930-е годы

«Вот и лето прошло» — глубоко философское стихотворение. Оно было написано в 1967 году. Поэту шестьдесят, он подводит некий итог, переосмысливает прожитые годы. Понимает — вот он, долгожданный успех, но ведь это не главное. Лето в стихотворении — это жизнь, молодость. А осень — закат жизни, старость.

Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.

Всё, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло.
Только этого мало.

Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло.
Только этого мало.

Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала.
Мне и вправду везло.
Только этого мало.

Листьев не обожгло,
Веток не обломало…
День промыт, как стекло.
Только этого мало.

В 1987 году композитор Владимир Матецкий написал на стихотворение Тарковского песню «Только этого мало», ставшую лауреатом фестиваля «Песня-88». Песня вошла в несколько сборников Софии Ротару и принесла ей ещё большую популярность. Автор стихов о такой популярности даже мечтать не мог.

Всегда интересно было узнать, как отнёсся к этому шлягеру сам поэт. Из философского стихотворения сделать «водевиль» — смелый шаг. И вот недавно попалось на глаза интервью, взятое журналом «Прямая речь» у Марины Тарковской, дочери поэта и родной сестры Андрея Тарковского. Она сказала следующее:

«На мой взгляд, песня совершенно не передаёт лирического настроения, осмысления пережитого. Знаю, что эти слова ещё легли в основу романса, но, откровенно говоря, папа не любил, когда подобным образом использовалось его творчество».

…Арсений Тарковский — человек-эпоха, свидетель почти всех основных событий XX века. Мудрый, тонкий человек, который большую часть жизни честно, кропотливо работал (переводил стихи народов СССР) и с достоинством ждал, когда напечатают его стихи. Человек, друживший с Цветаевой и Ахматовой, посвятивший им потрясающие строки. Отец легенды кино Андрея Тарковского (1932—1986), чья ранняя смерть от рака его навсегда подкосила. Уже чуть ли не 15 лет существуют планы (и даже обещания были!) создать в Москве музей Арсения и Андрея Тарковских. Старинный дом 1880-х годов постройки по адресу 1-й Щипковский, 26, где они жили 28 лет (с 1934 по 1962 год) в 2004 году был снесён. Планировали построить новый, специально под музей. Представляете, какой можно создать музей! Такие жизни и судьбы! Но воз и ныне там. Ломать — не строить.

Эту статью-воспоминание мне хочется закончить фрагментом стихотворения Арсения Тарковского «Жизнь, жизнь»:

Источник: https://zen.yandex.ru/media/bibliography/vot-i-leto-proshlo-jizn-i-sudba-arseniia-tarkovskogo-i-ego-znamenitogo-stihotvoreniia-60eeda1bdd6b2d76b9c96a1e