Кто написал как трудно быть богом слабое звено

Шестой выпуск телеигры «Слабое звено» на телеканале «Мир».

Участники

Участник	Возраст	Город проживания	Род деятельности
Артём Горячев	24	Ярославль	Преподаватель
Юлия Мандрико	40	Москва	Актриса и певица
Илья Флид	30	Москва	Программист
Диана Ильягуева	40	Москва	Менеджер проектов
Владимир Ушков	53	Санкт-Петербург	Инженер
Сабина Валиева	30	Москва	Футбольный арбитр
Любовь Гауэр	39	Москва	Пластический хирург
Денис Смирнов	34	Москва и Краснодар	Организатор мероприятий

Раунд 1

«Что делать?» и «Кому на Руси жить хорошо?» — какое из этих произведений написал Некрасов?

Ответ Артёма: «Кому на Руси жить хорошо?»

Аэропорт какого города носит имя Михаила Ломоносова?

Юлия пасует.

Правильный ответ: Москва (аэропорт Домодедово)

Акт о капитуляции какой страны был подписан на борту линкора «Миссури»?

Ответ Ильи: Япония

Сколько всего пешек на шахматной доске в начальной позиции?

Ответ Дианы: 16

Кто написал стихи про дядю Стёпу?

Ответ Владимира: Сергей Михалков

Сабина положила в банк 5 000 руб.

Холодным или горячим принято подавать суп гаспачо?

Ответ Сабины: Холодным

Какой палец находится между средним и мизинцем?

Ответ Любови: Указательный

Правильный ответ: Безымянный

Как называется кукла, которой управляют с помощью нитей?

Ответ Дениса: Кукла вуду

Правильный ответ: Марионетка

Что должно было помочь алхимикам превращать любые металлы в золото — философский камень или цветок папоротника?

Ответ Артёма: Философский камень

Для хранения чего предназначался секретер — бумаг или посуды?

Юлия пасует.

Правильный ответ: Бумаг

Какой памятник работы Опекушина был установлен на площади, в то время называвшейся Страстной?

Ответ Ильи: Памятник Пушкину

Как называется головной убор гусара при Александре I?

Ответ Дианы: Ментик

Правильный ответ: Кивер

Паркетные или линолеумные полы подвергают циклёвке?

Ответ Владимира: Паркетные

Музыкант Гуф исполняет рок или хип-хоп?

Ответ Сабины: Хип-хоп

Сколько голов было у минотавра, побеждённого Тесеем?

Ответ Любови: Пять

Правильный ответ: Одна

Сколько человек изобразил Васнецов на картине «Богатыри»?

Ответ Дениса: Три

Назовите континент, где обитают ехидна и утконос.

Ответ Артёма: Австралия

Какое сооружение Рима имеет второе название — амфитеатр Флавиев?

Юлия пасует.

Правильный ответ: Колизей

В каком жанре выступали цирковые артисты династии Кио?

Ответ Ильи: Дрессировщики

Правильный ответ: Иллюзионисты

Как называют спортивное сооружение, на котором проводят соревнование рысистых и скаковых лошадей?

Ответ Дианы: Ипподром

Какое мощное тёплое течение образуется в Мексиканском заливе?

Ответ Владимира: Гольфстрим

Сабина положила в банк 2 000 руб.

Какое прозвище получил великий князь Киевский Ярослав Владимирович?

Сабина пасует.

Правильный ответ: Мудрый

Кто были главными героями телевизионной программы «Звёздный час» — дети или взрослые?

Ответ Любови: Взрослые

Правильный ответ: Дети

Команда заработала за раунд 7 000 руб.

Сильное звено — Владимир, давший три верных ответа. Слабое звено — Юлия, трижды спасовавшая.
Мнение команды совпало со статистикой. Большинство выгоняет Юлию первой.

Раунд 2

В банке 7 000 руб.

Какой бог управляет колесницей на портике Большого театра?

Ответ Владимира: Аполлон

Джек Лондон — американский или английский писатель?

Ответ Сабины: Английский

Правильный ответ: Американский

Как назывался флот, собранный Испанией для вторжения в Англию?

Любовь пасует.

Правильный ответ: Непобедимая армада

Шишки пихты свешиваются с веток или торчат вверх?

Ответ Дениса: Свешиваются с веток

Правильный ответ: Торчат

Чесуча — это ткань или стройматериал?

Ответ Артёма: Ткань

Как называется гора, на которой жили боги древних греков?

Ответ Ильи: Олимп

Минин или Пожарский был князем?

Ответ Дианы: Пожарский

Владимир положил в банк 5 000 руб.

Капли какого напитка дали название песне, известной в исполнении Ираклия Пирцхалавы?

Владимир пасует.

Правильный ответ: Абсент

Как называется крупнейшая административная единица Швейцарии?

Ответ Сабины: Франк

Правильный ответ: Кантон

Какой ток течёт по контактному рельсу метро — постоянный или переменный?

Ответ Любови: Постоянный

Денис положил в банк 1 000 руб.

Неоднократным чемпионом по какому виду спорта становился клуб «Уралочка» из Екатеринбурга?

Ответ Дениса: Волейбол

Назовите реку, в водах которой принял крещение Иисус Христос.

Ответ Артёма: Иордан

Какой знаменитый борец начал выступать в Московском цирке в возрасте 51 года?

Илья пасует.

Правильный ответ: Иван Поддубный

Какой россиянин в одиночку пересёк Тихий океан на гребной лодке «К-9»?

Ответ Дианы: Фёдор Конюхов

Что преследует главный герой российского фильма «Белый тигр» — самолёт или танк?

Ответ Владимира: Танк

Сабина положила в банк 2 000 руб.

Какой бразильский футболист носил прозвище Зубастик?

Ответ Сабины: Роналдо

Любовь положила в банк 1 000 руб.

Как зовут бойфренда куклы Барби?

Ответ Любови: Кен

Кто написал фантастическую повесть «Трудно быть богом»?

Ответ Дениса: Бог

Правильный ответ: Братья Стругацкие

Под каким названием в Советском Союзе шёл американский фильм «Некоторые любят погорячее»?

Ответ Артёма: «В джазе только девушки»

Как сейчас называется российский город, который 30 лет назад носил название Свердловск?

Ответ Ильи: Екатеринбург

В этом раунде команда заработала уже 9 000 руб.

Сильное звено — Артём, безошибочно игравший. А слабое звено — Денис.
Денис предсказуемо выбывает.

Раунд 3

В банке 16 000 руб.

Другом или врагом Маугли был Шерхан?

Ответ Артёма: Врагом

В каком городе находится знаменитый академгородок, основанный в 1957 году?

Ответ Ильи: Новосибирск

Воевал ли Тамерлан с Золотой Ордой?

Ответ Дианы: Нет

Правильный ответ: Да

Движение чего описывают три закона Кеплера — планет или элементарных частиц?

Ответ Владимира: Планет

Сколько игроков на поле в каждой команде в начале футбольного матча?

Ответ Сабины: 11

Кто создал фрески на потолке Сикстинской капеллы?

Любовь пасует.

Правильный ответ: Микеланджело

Сколько рёбер у куба?

Ответ Артёма: 12

Для поимки какого зверя Пятачок вырыл очень глубокую яму-ловушку?

Ответ Ильи: Слонопотам

Диана положила в банк 2 000 руб.

Антуан Лавуазье был химиком или географом?

Ответ Дианы: Химиком

Какое амплуа у актрисы, играющей мальчиков?

Ответ Владимира: Травести

Сабина положила в банк 2 000 руб.

Как называется неотапливаемая и нежилая прихожая у входа в русскую избу?

Сабина пасует.

Правильный ответ: Сени

Какой командой рефери на ринге призывает боксёров сделать по шагу назад?

Любовь пасует.

Правильный ответ: Брейк

Бронза — это чистый металл или сплав?

Ответ Артёма: Сплав

Александр I или Александр II получил почётное прозвище Освободитель?

Ответ Ильи: Александр II

Название какой модной разновидности косынки переводится с хинди как «повязывать»?

Ответ Дианы: Бандана

Владимир положил в банк 5 000 руб.

На основе какого алкогольного напитка готовится коктейль «Куба либре»?

Ответ Владимира: Ром

Сабина положила в банк 1 000 руб.

В какой стране палочки для еды преимущественно металлические?

Ответ Сабины: Япония

Правильный ответ: Корея

Кто сыграл главные женские роли в фильмах «Весёлые ребята» и «Цирк»?

Любовь пасует.

Правильный ответ: Любовь Орлова

Что во время своей работы собирает бортник?

Ответ Артёма: Мёд

Илья положил в банк 1 000 руб., итого команда набрала 11 000 руб. в это раунде.

Сильное звено — опять Артём. А Любовь не дала ни одного правильного ответа.
Все проголосовали против Любови.

Раунд 4

В банке 27 000 руб.

Длина какого сооружения Китая составляет почти 9000 километров?

Ответ Артёма: Великая Китайская стена

Сколько сердец у осьминога?

Ответ Ильи: Три

Какой премьер-министр был удостоен Нобелевской премии по литературе?

Диана пасует.

Правильный ответ: Уинстон Черчилль

Фильм Леонида Гайдая «Самогонщики» — полнометражный или короткометражный?

Ответ Владимира: Короткометражный

Валерий Борзов был спринтером или марафонцем?

Ответ Сабины: Марафонцем

Правильный ответ: Спринтером

Прекращение существования какого государства было констатировано Беловежскими соглашениями?

Ответ Артёма: Советский Союз

Кто автор сказки «Двенадцать месяцев»?

Илья пасует.

Правильный ответ: Маршак

Как называют маленькую металлическую чашу для приготовления и подачи жульена?

Диана пасует.

Правильный ответ: Кокотница

Основоположником какой науки считается Норберт Винер?

Ответ Владимира: Кибернетика

Сабина положила в банк 1 000 руб.

Шапокляк — это разновидность цилиндра или берета?

Ответ Сабины: Берета

Правильный ответ: Цилиндра

Хвост какой птицы дал название форме зубцов Крепостной стены Московского Кремля?

Ответ Артёма: Ворон

Правильный ответ: Ласточка

Сколько главных судей обслуживают футбольный матч?

Ответ Ильи: Один

Какое широкое нашейное украшение, согласно названию, сделано из монет?

Ответ Дианы: Монисто

Как называется набор чертёжных инструментов, заключённых в особый футляр?

Ответ Владимира: Тобус

Правильный ответ: Готовальня

Трепанги — это морские огурцы или морские ежи?

Ответ Сабины: Ежи

Правильный ответ: Огурцы

Железный Майк — кто из боксёров носил такое прозвище?

Ответ Артёма: Майк Тайсон

Илья положил в банк 1 000 руб.

Кто создал вакцину против бешенства — Луи Пастер или Роберт Кох?

Ответ Ильи: Луи Пастер

В этом раунде команда выиграла только 2 000 руб.

Сильным звеном оказался Илья. Слабое звено — Сабина.
И вновь мнение команды совпало со статистикой — домой уходит Сабина.

Раунд 5

В банке 29 000 руб.

Башня Барбакан располагалась внутри стен замка или за его пределами?

Ответ Ильи: Внутри

Правильный ответ: За пределами

С изобретением какого двигателя связывают начало промышленной революции XVIII века?

Ответ Дианы: Двигатель внутреннего сгорания

Правильный ответ: Паровая машина

Кто был одним из основателей и первым главным режиссёром театра «Современник»?

Ответ Владимира: Олег Ефремов

Артём положил в банк 1 000 руб.

Заставкой какой телепередачи стала мелодия песни «Прости мне этот детский каприз» из репертуара Мирей Матье?

Ответ Артёма: Кинопанорама

Какой металл называют благородным — платину или олово?

Ответ Ильи: Платину

Как называется знаменитая картина Эдварда Мунка — «Вздох» или «Крик»?

Ответ Дианы: «Крик»

Владимир положил в банк 5 000 руб.

Сколько граммов весят 20 % литра дистиллированной воды?

Владимир пасует.

Правильный ответ: 200

Как переводится с греческого языка слово «ангел»?

Ответ Артёма: Хранитель

Правильный ответ: Вестник

Назовите седьмую букву русского алфавита.

Ответ Ильи: Ё

Какая страна не подписывала Варшавский договор — Югославия или Албания?

Ответ Дианы: Албания

Правильный ответ: Югославия

Что тянут бурлаки на картине Репина — баржу или парусное судно?

Ответ Владимира: Парусное судно

Артём положил в банк 1 000 руб.

Мандрагора — это растение или сказочная птица?

Ответ Артёма: Растение

Хоккеисты Канады или СССР победили в первой Суперсерии по итогам всех восьми матчей?

Ответ Ильи: СССР

Правильный ответ: Канада

Мультипликационные Чип и Дейл — это белки или бурундуки?

Ответ Дианы: Бурундуки

Владимир положил в банк 1 000 руб.

В кого обратился Зевс, чтобы похитить дочь финикийского царя Европу?

Ответ Владимира: Бык

За этот раунд заработано 8 000 руб..

Владимир — опять сильное звено. А Илья уже слабое звено.
Ничья. Между Ильёй и Дианой Владимир выбирает Илью, и тот выбывает.

Раунд 6

В банке команды 37 000 руб.

Можно ли ромб назвать многоугольником?

Ответ Владимира: Да

Как называется первый шейный позвонок человека?

Артём пасует.

Правильный ответ: Атлант

Имя какого императора носит слоёный торт?

Ответ Дианы: Наполеон

Кто из композиторов жил раньше — Бах или Бетховен?

Ответ Владимира: Бах

Артём положил в банк 2 000 руб.

Какой буквой заканчивалось на афишах название российского фильма «Адмирал»?

Ответ Артёма: Ять

Правильный ответ: Твёрдый знак

Каким английским словом называется поединок двух рэперов?

Ответ Дианы: Баттл

В какой стране расположен 12-километровый мост Васко да Гама через реку Тежу?

Ответ Владимира: Португалия

Артём положил в банк 2 000 руб.

Как звали боксёра Мухаммеда Али до того, как он принял ислам?

Ответ Артёма: Кассиус Клей

Какое название из двух букв носит блюдо вьетнамской кухни — суп с лапшой?

Ответ Дианы: Фо

Владимир положил в банк 2 000 руб.

Каким французским словом называется комическая сценка, исполняемая клоунами в цирке?

Ответ Владимира: Мим

Правильный ответ: Антре

Специалистом по приготовлению какого напитка является бариста?

Ответ Артёма: Кофе

Диана положила в банк 1 000 руб.

Чем вооружена женская фигура, олицетворяющая Родину-мать, на Мамаевом кургане?

Ответ Дианы: Мечом

В каком древнем государстве поклонялись богу Осирису?

Ответ Владимира: Египет

Артём положил в банк 2 000 руб.

Какого цвета поле «зеро» на классической рулетке?

Ответ Артёма: Зелёного

Диана положила в банк 1 000 руб., итого в банке 10 000 руб.

Впервые Диана — сильное звено, а Артём — слабое.
Но мужчины не пустили в финал Диану.

Раунд 7

В банке команды — 47 000 руб.

Кто автор сказки «Муха-Цокотуха»?

Ответ Владимира: Чуковский

Какой канадский кинорежиссёр в 2012 году опустился на глубоководном аппарате на дно Марианской впадины?

Ответ Артёма: Джеймс Кэмерон

Назовите гения Возрождения, создавшего в конце XV века фреску «Тайная вечеря».

Ответ Владимира: Микеланджело

Правильный ответ: Да Винчи

Какое звукоподражание стало вторым названием настольного тенниса?

Ответ Артёма: Пинг-понг

Под каким псевдонимом прославился музыкант Тимур Юнусов?

Владимир пасует.

Правильный ответ: Тимати

Лейденская банка — это конденсатор или насос?

Ответ Артёма: Конденсатор

Какая 16-летняя девушка стала человеком 2019 года по версии журнала «Тайм»?

Ответ Владимира: Грета Тунберг

Артём положил в банк 2 000 руб.

Русское или монгольское войско победило в битве на реке Калке?

Ответ Артёма: Монгольское

Какой салат назван в России в честь французского повара?

Ответ Владимира: Оливье

Название какого цветка переводится на русский как «звезда»?

Ответ Артёма: Астра

Владимир положил в банк 5 000 руб.

Название какой науки произошло от греческих слов «земля» и «измеряю»?

Ответ Владимира: Геология

Правильный ответ: Геометрия

В этом раунде в банк команда положила 7 000 руб. x 2 = 14 000 руб.
Таким образом, общий приз равен 61 000 руб.

Финал

Сильное звено седьмого раунда — Артём. Он уступает право первого ответа Владимиру.

Первая пара вопросов

Напиток из молока какого животного был во второй половине XIX века распространённым средством лечения туберкулёза?

Ответ Владимира: Коза

Правильный ответ: Кобыла (это кумыс)

Разновидностью какого напитка были кислые щи?

Ответ Артёма: Пиво

Правильный ответ: Квас

Вторая пара вопросов

На развалинах какого европейского сооружения установили табличку «Здесь будут танцевать»?

Ответ Владимира: Бастилия

В какой столице руины монастыря Кармелитов оставили в память о разрушительном землетрясении?

Ответ Артёма: Лиссабон

Третья пара вопросов

Десять королей какой страны носили имя Кристиан?

Ответ Владимира: Дания

В каком виде спорта завоевал золотую олимпийскую медаль принц Улаф, ставший позже королём Норвегии?

Ответ Артёма: Конный спорт

Правильный ответ: Парусный спорт

Четвёртая пара вопросов

Название какого духового инструмента в переводе с немецкого означает «лесной рог»?

Ответ Владимира: Валторна

Как называют гитару, название которой в переводе с гавайского означает «скачущая блоха»?

Ответ Артёма: Укулеле

Пятая пара вопросов

В какой стране проводилась Олимпиада, талисманом которой был волчонок Вучка?

Ответ Владимира: Югославия

Владимир побеждает в игре, и его выигрыш составляет 61 000 руб..

Таблица голосований

Участники	Раунд 1	Раунд 2	Раунд 3	Раунд 4	Раунд 5	Раунд 6
Артём	Юлия	Денис	Любовь	Сабина	Диана	Диана
Юлия	Любовь	—	—	—	—	—
Илья	Юлия	Денис	Любовь	Сабина	Диана	—
Диана	Денис	Сабина	Любовь	Сабина	Илья	Артём
Владимир	Юлия	Денис	Любовь	Сабина	Илья	Диана
Сабина	Юлия	Денис	Любовь	Диана	—	—
Любовь	Денис	Денис	Сабина	—	—	—
Денис	Юлия	Диана	—	—	—	—

Интересные факты

• Для Владимира Ушкова эта игра стала третьей — две предыдущие он сыграл в 2004 и 2008 годах. В своей дебютной игре он также победил.

См. также

• Обзор следующего выпуска (27 марта 2020 года)
• Обзор предыдущего выпуска (13 марта 2020 года)

В передачу «Слабое звено» пришел Волан-де-Морт. Посмотрите, как он выгоняет участников шоу

Актер дубляжа, который озвучил Того-Кого-Нельзя-Называть в русском прокате, продемонстрировал знаменитые интонации в эфире.

Обновлено: 04.03.2023

1. «Когда Румата миновал могилу святого Мики — седьмую по счету и последнюю на этой дороге…»

2. «Был это, ясно, сам святой Мика еще до приобщения к вере, многоженец, пьяница и сквернослов.»

Румата, как продукт научно-технического общества, видит в вышеприведённых образцах мышления арканарских крестьян всего лишь темноту, примитивность и невежество. Ему намного ближе простой, как двуручный меч, барон Пампа или же строгий логик, учёный Будах. Окружающие его аристократы примитивны, но вполне понятны. Как и монахи-бюрократы. Хотя последнее уже должно было бы насторожить любого настоящего историка: бюрократический стиль мышления с его приоритетом писаных инструкций над реальностью на самом деле является продуктом высокоразвитого общества. В реальной Европе он получил распространение лишь в XIX веке.

Чёрные боевые монахи в представлении современных киношников.
Чёрные боевые монахи в представлении современных киношников.

Вернёмся к парадоксам святого Мики из вышеприведённых цитат. Согласно первой, Мика мог умереть и оставить после себя могилу неоднократно — аж до семи раз (как тут не вспомнить крестражи Волдеморта, которых было столько же), и это только на одной дороге. По второй цитате, Мика мог являться не только в виде святого облика, но и в более раннем варианте своей личности. Между тем, обе эти идеи крайне нетривиальны и чтобы их воспринять (не говоря уже о том, чтобы до такого додуматься) требуется не просто высокоабстрактное, но ещё и парадоксальное мышления. Практически, постижение дзена.

Однако в книге эти две идеи принадлежат явно не церковникам, а обычным крестьянам, мышлению которых в реальности свойственна предельная конкретность. Кстати, выходцами из простонародья явно являются такие гениальные арканарские самоучки, как тот самый отец Кабани, которого видели в Пьяной Берлоге, Вага Колесо и пресловутый дон Рэба. Последний, будучи агентом Святого Ордена, разумеется, получил соответствующее образование. Но ведь и природные задатки у него заведомо имелись.

Кстати о Святом Ордене. Он показан как организация, в которую набирают не просто выходцев из низов, но в том числе всяких калек с убогими. Причём не просто кормят их из милости, но относятся к ним так же, как к обычным людям. А вот представителей аристократии среди орденских мы не видим, что крайне странно. В реальной средневековой Европе церковные ордена были в первую очередь аристократическими организациями. Да и церковная иерархия в целом наполнялась выходцами из дворянских семей. Епископом обычно становился какой-нибудь второй сын графа или даже герцога. А вот в якобы феодальном Арканаре ничего подобного нет, церковь там совершенно обособленная структура, и её элита состоит из талантливых выходцев из низов.

То, что реальности Арканара не соответствуют земному Средневековью, что западному, что восточному, отмечалось критиками неоднократно. И очень странно, что историки-наблюдатели с Земли, которые занимаются изучением этого мира уже не один десяток лет, этого почему-то не замечали. По тексту книги, они упорно сводят всё, ими увиденное, к некоей «Базисной теории феодализма». Хотя даже далеко не гениальный Антон-Румата, поварившись в местных реалиях, если не мозгами осознал, то шкурой почуял неладное. Но сформулировать, в чём оно заключается, и донести своё мнение до коллег, не сумел.

Подводя итог вышесказанному. Феодальная «надстройка» арканарского общества мало чем отличается от земного Средневековья. А вот местный крестьянский «базис», и опирающиеся на него религиозные структуры — крайне нетривиальны и прямых земных аналогов не имеют. Нечто общее можно найти разве что на Дальнем Востоке с его дзен-буддизмом и боевыми монахами. Но и эта аналогия будет неполной, поскольку китайские и японские чиновники во-первых думали иначе, чем европейские (а в книге менталитет арканарского чиновничества показан вполне европейским), а во-вторых были вполне светской структурой, жестко завязанной на государство, а не на религию.

Поэтому загадку Арканара приходится признать далёкой от разрешения. Мы по-прежнему не знаем, почему местные крестьяне владеют настолько сложным стилем мышления. Откуда взялась уникальная местная культура. Как развивалась местная церковь, почему она настолько нетипична и почему действует методами, освоенными земными спецслужбами не раньше середины XX века. К сожалению, земных исследователей в книге все эти интереснейшие вопросы совершенно не интересовали, что также вызывает вопросы — как вообще могли профессиональные историки не заметить всех вышеприведённых крайне странных фактов?

Стругацкие и Герман Трудно быть богом

Герои противостоят злу которое оказывается общечеловеческим, зло фашизма вечно «Пулемет весь врос в землю. » Параллель с историей 20 века на лицо. В ранних вариантах рукописи антагониста дона Рэбу звали дон Рэбия что созвучно с Берия. А его приход к власти сравнивается с приходом к власти Гитлера. «За Гитлером стояли монополии. За доном Рэбой не стоял никто, и было очевидно, что штурмовики в конце концов сожрут его, как муху. Но он продолжал крутить и вертеть, нагромождать нелепость на нелепость, выкручивался, словно старался обмануть самого себя, словно не знал ничего, кроме параноической задачи — истребить культуру.» Зло фашизма в романе сакрально, его не следует пояснять а значить и оправдывать. Оно не является событием истории, оно архетипично, вневременное событие. Через зло же и определяется добро данного времени-мира. На одном полюсе фашизм на другом гуманность.

В романе ставится ещё одна важная проблема Бескровного Вмешательства. Она яростно дискутируется героями

«— А пока мы будем выжидать, — сказал он, — примериваться да нацеливаться, звери ежедневно, ежеминутно будут уничтожать людей.

— Антон, — сказал дон Кондор. — Во Вселенной тысячи планет, куда мы еще не пришли и где история идет своим чередом.

— Но сюда-то мы уже пришли!

— Да, пришли. Но для того, чтобы помочь этому человечеству, а не для того, чтобы утолять свой справедливый гнев. Если ты слаб, уходи. Возвращайся домой. В конце концов, ты действительно не ребенок и знал, что здесь увидишь.»

Иногда Румата ведёт внутренний диалог о Бескровном Вмешательстве

Базовая теория феодализма с точки зрения Руматы не соответствует реальности

Ну и конечно очень красивый финальный диалог Руматы и Будаха

— И это все? — спросил Румата.

— Вам кажется, что этого мало?

Румата покачал головой.

— Жестокость есть сила. Утратив жестокость, правители потеряют силу, и другие жестокие заменят их.

Будах перестал улыбаться.

— Накажи жестоких, — твердо сказал он, — чтобы неповадно было сильным проявлять жестокость к слабым.

— Человек рождается слабым. Сильным он становится, когда нет вокруг никого сильнее его. Когда будут наказаны жестокие из сильных, их место займут сильные из слабых. Тоже жестокие. Так придется карать всех, а я не хочу этого.

— Тебе виднее, всемогущий. Сделай тогда просто так, чтобы люди получили все и не отбирали друг у друга то, что ты дал им.

— И это не пойдет людям на пользу, — вздохнул Румата, — ибо когда получат они все даром, без труда, из рук моих, то забудут труд, потеряют вкус к жизни и обратятся в моих домашних животных, которых я вынужден буду впредь кормить и одевать вечно.

— Не давай им всего сразу! — горячо сказал Будах. — Давай понемногу, постепенно!

— Постепенно люди и сами возьмут все, что им понадобится.

Будах неловко засмеялся.

— Да, я вижу, это не так просто, — сказал он. — Я как-то не думал раньше о таких вещах. Кажется, мы с вами перебрали все. Впрочем, — он подался вперед, — есть еще одна возможность. Сделай так, чтобы больше всего люди любили труд и знание, чтобы труд и знание стали единственным смыслом их жизни!

Да, это мы тоже намеревались попробовать, подумал Румата. Массовая гипноиндукция, позитивная реморализация. Гипноизлучатели на трех экваториальных спутниках.

— Я мог бы сделать и это, — сказал он. — Но стоит ли лишать человечество его истории? Стоит ли подменять одно человечество другим? Не будет ли это то же самое, что стереть это человечество с лица земли и создать на его месте новое?

Будах, сморщив лоб, молчал обдумывая. Румата ждал. За окном снова тоскливо заскрипели подводы. Будах тихо проговорил:

— Тогда, господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными. или, еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой.

— Сердце мое полно жалости, — медленно сказал Румата. — Я не могу этого сделать.

В буддизме есть концепция бодхисаттв- существ которые достигли просвещения но остаются в миру и помогают другим существам, мы не можем быть бодхисаттвами пока в миру творится зло, но спускаясь в мир мы обязательно запачкаемся, обратите внимание что этот якобы разделённый мир романа на самом деле взаимопроникающий, в эпилоге ребята называют себя донами, а на планете между собой и так и эдак, то есть это ещё эксперимент и над человечеством Полдня, ведь исторический процесс не окончен. Вспомним Алмазную колесницу Акунина или есть ещё такая буддистская сказка, когда монахи везли золото для постройки ступы на Шри -Ланке, матросы решили убить монахов, но монахи обладали телепатическими способностями и узнали об их планах и убили матросов сами, во-первых таким образом матросы не попали в ад, во-вторых они построили ступу и дали возможность народу Ланки узнать буддизм и совершенствоваться, но конечно же пожертвовали собой. И здесь есть ещё одна мысль о том что благими намерениями вымощена дорога в ад, это конечно же правда, цель не оправдывает средства. Но мудрость здесь в том, что мы, мне кажется, достаточно развиты чтобы осознавать свои поступки. Различать ложь во спасение от лжи ради зла, насилие от борьбы со злом. Различать и брать на себя ответственность. Отметим что ненасилие работает и в обратную сторону когда Румата даёт золото на восстание которое повлечёт за собой может быть ещё и больше жертв чем после его финальной резни или когда он идёт с белым пером в спальню, а после фаворитку арестовывают, он же знал что с ней произойдёт. Это ненасилие оно точно так же находится в серой зоне, а значит ведёт к тьме. Единственный путь тогда это активное вмешательство с ответственной позиции более цивилизованного разума.

Ваще жанр вмешательства в историю достаточно разнообразен от полного запрета «И грянул гром» Брэдбери до частичного вмешательства «Конные варвары» Гаррисона и «Патруль времени» Андерсона. А теперь когда мы так умненько всё разложили по полочкам давайте актуализируем сюжет Стругацких и примеряем его на современные реалии! Прогрессорство США и Европы по отношению к исламскому миру? Запад конечно трудно воспринимать с позиции людей Полдня, которые не преследовали меркантильных и политических целей, но тем не менее мы можем провести такую параллель.

В фильме Германа идеалы не очевидны. Вся жизнь показана в чёрно-белых тонах. Если у Стругацких присутствуют хорошенькие горожанки в чепчиках, которые застенчиво стреляют влажными глазками, то у Германа нет даже возможности показать что-то приятное глазу. Жизнь Арканара это сплошная серость. Зло не связано с отдельными личностями оно рассеяно в окружающей действительности. Зло здесь приобрело статус антологичного. Оно есть природа всей серости. Если вспомнить Хрусталёва, то зло там принадлежало историческому периоду конкретной страны. В Трудно быть богом оно суть всего человечества. Зрителю приходится делать интеллектуальное усилие для того чтобы определить что есть добрым и красивым в этом полотне Босха. В этом нам конечно помогают цвета белый серый чёрный и рыжий. В фильме проговаривается что Румата и Кира рыжие, ну и конечно всё зло от рыжих))

В начале фильма перед нами заснеженный кадр- идеализированная картина планеты в эпохе Возрождение, и пока закадровый голос объясняет нам что на самом деле происходит реакция на Возрождение и истребление инакомыслящих, снег сменяется жопой и дерьмом.

Румата спит и ему снится детство, бабушка, он плачет. Здесь он ещё не запачкан миром Арканара, в белом исподнем, он играет на флейте казалось бы прямое физиологическое действие искусства музыки от которого не скрыться? но слуги затыкают уши, сам мир противится прогессорству. Когда мы наблюдаем эпизод на острове где прячут книгочеев один из них показывается с крыльями и объясняет что учится летать но всё больше вниз, а прогресс в химии превращается в самогонный аппарат! Арканар как будто выворачивает всё наоборот самым мистическим образом. После разговора с Рэбе на улице Румата топором рубит цепь и отпускает раба на что монах ему говорит ну зачем? он же умрёт без цепи! появляются голуби-символический знак божественного вмешательства и раб замертво падает на землю.

Божественная природа Руматы очень красиво показана в эпизодах когда он обещает высечь раба, тот говорит ему ну ты же Бог, ты добрый и Румата в ответ «Ещё как высеку в кошмарном сне не снилось» и выплёвывает воробушка. Или ещё один замечательный кадр когда Румата входит в застенки Рэбе и на плечо ему садится сова. Ну и самая очевидная метафора въезд Руматы на ослице в город, параллель Христу въезжающему в Иерусалим, только здесь он сидит задом на перёд и бросает в монахов кошель (я так понял, хотя может и гадость какую кинул) вместо того чтобы изгонять их как фарисеев, монахи его проклинают «Пусть тебе твой осёл вставит». Румата теряет сознание от выпитого раньше яда- символическая смерть Христа и когда приходит в себя видит перед собой огромную елду осла и понимает что проклятие мистическим образом обошло и осёл не вставил!))

Следовало бы ещё припомнить цветы платки молоко и рыбу. Рыба это знак ордена монахов. После того как Румата теряет сознание на въезде в город монахи преподносят рыбу в знак мира. Мальчик наклоняется над рыбой и говорит и познаешь ты муки, затем рыба кусает раба и тот истошно орёт на всю улицу. Вспомним ещё эпизод когда Румата спорит с капитаном охраны короны и настойчиво повторяет ему «Рыба любит молоко»! А до этого в замке короля когда капитан доносит Румате о Будахе он пьёт молоко и жалуется на страх смерти. Румата в ответ говорит что страх смерти есть ересь и роняет платок. Платки Румата ваще роняет весь фильм, очень часто их подбирают обычные дети, обычно платки падают после каких-либо сентенций типа о страхе смерти, таким образом Румата этими белыми платками как бы сеет доброе в этом мире онтологического зла. Вспомним так же цветы. Цветы это истина/ знание в мире Германа. В замке Румата обменивается цветами как и стихами с бардами. А на допросе у Рэбе когда тот срывает покров с прошлого Руматы то вываливает в кадр целую охапку роз.

В принципе экранизация Германа достаточно дословна)) Конечно если не брать во внимание символические вещи платки совы цветы ослы то эпизоды легко узнаются по диалогам. Когда Памап начинает вертеть мечом вы вдруг узнаёте что странная локация под причалом у костра это оказывается корчма! а когда монах на коне тыкает в Румату копьём зритель вспоминает аналогичный эпизод из книги. Но конечно же есть принципиальные отличия в сюжете которые мы должны соответственно истолковать.

Во-первых это красивый сюжет с Аратой Красивым! Арата приходит в дом Румата и рассказывает ему о том что ночью за его имуществом придут монахи ордена и ему следует сделать выбор либо умереть либо возглавить орден. Румата отказывается и тогда Арата заявляет что давно знал о том что «Бог сдох а иначе как? И ты я видел пускаешь соплю! Станешь во главе ордена а иначе полетишь к своему папашке» и затем ночью Арата убивает Киру чтобы выманить бога на чёрных! Если в книге Арата просто обвинял богов Полдня в их растлевающем присутствии на планете то здесь Герман добавляет дополнительный обертон в виде предательства Араты и убийства бога, богоборчества. Ставит вопрос о средствах для достижения цели.

Во-вторых конечно же смерть Пампы. После уже казалось бы успешного побега Пампы следующим кадром нам показывают изрешечённое стрелами тело барона и Будах который насмехается над нам и кричит ну кто теперь гав-гав барон? Это барон в фильме сдал Будаха дону Рэбе и Будах затаил обиду, потом ещё Памапа смеётся над книгочеем и говорит что Румата его ещё научит читать, а вот бароном Будаху никогда не стать! то есть вместо книжного философа «Доктор Будах, отмывшийся, переодетый во все чистое, тщательно побритый, выглядел очень внушительно. Движения его оказались медлительны и исполнены достоинства, умные серые глаза смотрели благосклонно и даже снисходительно.» пред нами предстаёт эгоистичный злопамятный собственно уже и не нужный даже для финального философского спора. Тут больше не о чём спорить! Будах лишь просить стереть уничтожить человечество а Румата говорит что сердце его полно жалости.

Герман поднимает вопрос что же такое человек среди этой булькающей чавкающей массы реальности. Румата ещё человек после учинённой им резни? Пампа, Будах? У Стругацких их легко отличить, они ещё верят в гуманизм, Герман же заостряет вопрос. Обратите внимание на финал, когда после чёрного лица Руматы вымазанного в крови с белками глаз вдруг белое небо и наступает почти ощутимое физическое облегчение после резни. Да у Руматы едет крыша и это цена.

И конечно в финале мальчик спрашивает мужчину нравится ли ему музыка? от неё у него болит живот. Та самая музыка от которой слуги затыкали уши, у мальчика болит живот. Конечно это о фильме, такое кино мало кому нравится, но это не отменяет его необходимости.

Трудно быть богом/Что здесь есть

Здешняя религия заключается в поклонении безымянному единому Богу и куче святых; церковь обладает большим влиянием, вполне достаточным, чтобы агрессивно поглощать целые королевства. Служат ей монахи и епископы, в ходу обращения «брат» и «отец». Изображена религия довольно неприглядно, наиболее запоминающаяся цитата из их писания звучит так: «И сказал Бог — прокляну. И проклял». Все державы мира делятся на светские, где религиозные ценности пока что мало уважаются («Эй, поп, хошь в лоб?»), и теократические, где все, включая дворян, бегают перед церковью на задних лапках, как собачки («Никто не имеет привилегий перед Орденом!»). В последних сам институт монархии упразднён за ненадобностью (церковь берёт на себя всю администрацию), культура сведена к минимуму, а вся духовная жизнь находится «под колпаком». Вообще книга наполнена стёбом над христианством, в частности, над культом многочисленных мощей святых: «Когда Румата миновал могилу святого Мики — седьмую по счету и последнюю на этой дороге»… Мика, судя по всему — примерный цуринаковский аналог Иисуса. Сходства добавляет и то, что ируканцы (СФК евреев) «продали его варварам», за что их по сей день не любят. Лишь единственный раз человек с Цуринаку употребляет слово «боги» во множественном числе вообще — это Арата, ненавидящий всякую религию и открыто это признающий.

• Экспрессивные выражения: «спина святого Мики!», «клянусь спиной святого Мики!», «клянусь святой Барой!»
• Ещё есть святой Тукка и Ката Праведный.
• В честь святых называют орудия пыток, что как бы намекает… «мясокрутки святого Мики, поножей господа бога, перчаток великомученицы Паты или, скажем, сиденья… э-э-э… виноват, кресла Тоца-воителя».
• В местной религиозной традиции также не крестятся, а омахиваются большим пальцем, отгоняя нечистого.
• Пережитки язычества: «закрывали ставни, чтобы не привлекать злых людей и злых духов». «Искусно вырезанная деревянная фигурка веселого чертика, торчащая под карнизом крыши». «Сбивали языческие изображения».

• Описание местности и людей: «Он шел, огибая лужи и перепрыгивая через рытвины, полные зацветшей водой. …В порту пахло, как нигде в Арканаре. Пахло соленой водой, тухлой тиной, пряностями, смолой, дымом, лежалой солониной, из таверн несло чадом, жареной рыбой, прокисшей брагой. В душном воздухе висела густая разноязыкая ругань. На пирсах, в тесных проходах между складами, вокруг таверн толпились тысячи людей диковинного вида: расхлюстанные матросы, надутые купцы, угрюмые рыбаки, торговцы рабами, торговцы женщинами, раскрашенные девки, пьяные солдаты, какие-то неясные личности, увешанные оружием, фантастические оборванцы с золотыми браслетами на грязных лапах.

• Земляне-наблюдатели. «250 разведчиков на 9 материках планеты». «У нас отличные нервы: мы умеем не отворачиваться, когда избивают и казнят. У нас неслыханная выдержка: мы способны выдерживать излияния безнадежнейших кретинов. Мы забыли брезгливость, нас устраивает посуда, которую, по обычаю, дают вылизывать собакам и затем для красоты протирают грязным подолом. Мы великие имперсонаторы, даже во сне мы не говорим на языках Земли. У нас безотказное оружие — базисная теория феодализма, разработанная в тиши кабинетов и лабораторий, на пыльных раскопах, в солидных дискуссиях…» «Мне не нравится, что мы связали себя по рукам и ногам самой постановкой проблемы. Мне не нравится, что она называется Проблемой Бескровного Воздействия». «Мы пришли, чтобы помочь этому человечеству».
  • Земляне разработали новые лекарства — снотворное тетралюминал, стимулятор спорамин, могучий антиопьяняющий препарат «каспарамид». К сожалению, действие последнего имеет свои пределы, в чём Румата убедился на собственном опыте.
  • Земляне научились производить золото из любого подручного и подножного хлама. «Стоял в прочном силикетовом сейфе малогабаритный полевой синтезатор „Мидас“. Румата набрал на диске комбинацию цифр и поднял крышку сейфа …бросил в приемную воронку несколько лопат опилок, и синтезатор тихонько запел, автоматически включив индикаторную панель …посыпались золотые кружочки с аристократическим профилем Пица Шестого».
  • Характеристика правления Рэбы.
  • Шоу внутри шоу. Приводятся строчки и строфы, сочинённая местными поэтами: Цурэном и другими.

  «Теперь не уходят из жизни,
  Теперь из жизни уводят.
  И если кто-нибудь даже
  Захочет, чтоб было иначе,
  Бессильный и неумелый,
  Опустит слабые руки,
  Не зная, где сердце спрута
  И есть ли у спрута сердце. »

  Велик и славен, словно вечность,
  Король, чье имя — Благородство!
  И отступила бесконечность,
  И уступила первородство!

  Кто написал трудно быть богом слабое звено

  Аркадий и Борис СТРУГАЦКИЕ

  Трудно быть богом (сборник)

  ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ

  «То были дни, когда я познал, что значит: страдать; что значит: стыдиться; что значит: отчаяться».

  «Должен вас предупредить вот о чем. Выполняя задание, вы будете при оружии для поднятия авторитета. Но пускать его в ход вам не разрешается ни при каких обстоятельствах. Ни при каких обстоятельствах. Вы меня поняли?»

  Ложа Анкиного арбалета была выточена из черной пластмассы, а тетива была из хромистой стали и натягивалась одним движением бесшумно скользящего рычага. Антон новшеств не признавал: у него было доброе боевое устройство в стиле маршала Тоца, короля Пица Первого, окованное черной медью, с колесиком, на которое наматывался шнур из воловьих жил. Что касается Пашки, то он взял пневматический карабин. Арбалеты он считал детством человечества, так как был ленив и неспособен к столярному ремеслу.

  Они причалили к северному берегу, где из желтого песчаного обрыва торчали корявые корни мачтовых сосен. Анка бросила рулевое весло и оглянулась. Солнце уже поднялось над лесом, и все было голубое, зеленое и желтое – голубой туман над озером, темно-зеленые сосны и желтый берег на той стороне. И небо над всем этим было ясное, белесовато-синее.

  – Ничего там нет, – сказал Пашка.

  Ребята сидели, перегнувшись через борт, и глядели в воду.

  – Громадная щука, – уверенно сказал Антон.

  – С вот такими плавниками? – спросил Пашка.

  Антон промолчал. Анка тоже посмотрела в воду, но увидела только собственное отражение.

  – Искупаться бы, – сказал Пашка, запуская руку по локоть в воду. – Холодная, – сообщил он.

  Антон перебрался на нос и спрыгнул на берег. Лодка закачалась. Антон взялся за борт и выжидательно посмотрел на Пашку. Тогда Пашка поднялся, заложил весло за шею, как коромысло, и, извиваясь нижней частью туловища, пропел:

  Антон молча рванул лодку.

  – Эй-эй! – закричал Пашка, хватаясь за борта.

  – Почему жареных? – спросила Анка.

  – Не знаю, – ответил Пашка. Они выбрались из лодки. – А верно, здорово? Стаи жареных акул!

  Они потащили лодку на берег. Ноги проваливались во влажный песок, где было полным-полно высохших иголок и сосновых шишек. Лодка была тяжелая и скользкая, но они выволокли ее до самой кормы и остановились, тяжело дыша.

  – Ногу отдавил, – сказал Пашка и принялся поправлять красную повязку на голове. Он внимательно следил за тем, чтобы узел повязки был точно над правым ухом, как у носатых ируканских пиратов. – Жизнь не дорога́, о-хэй! – заявил он.

  Анка сосредоточенно сосала палец.

  – Занозила? – спросил Антон.

  – Нет. Содрала. У кого-то из вас такие когти…

  – Да, – сказал Антон. – Травма. Ну, что будем делать?

  – На плечо – и вдоль берега, – предложил Пашка.

  – Стоило тогда вылезать из лодки, – сказал Антон.

  – На лодке и курица может, – объяснил Пашка. – А по берегу: тростники – раз, обрывы – два, омуты – три. С налимами. И сомы есть.

  – Стаи жареных сомов, – сказал Антон.

  – А ты в омут нырял?

  – Я не видел. Не довелось как-то увидеть.

  – Мало ли чего ты не видел.

  Анка повернулась к ним спиной, подняла арбалет и выстрелила в сосну шагах в двадцати. Посыпалась кора.

  – Здорово, – сказал Пашка и сейчас же выстрелил из карабина. Он целился в Анкину стрелу, но промазал. – Дыхание не задержал, – объяснил он.

  – А если бы задержал? – спросил Антон. Он смотрел на Анку.

  Анка сильным движением оттянула рычаг тетивы. Мускулы у нее были отличные – Антон с удовольствием смотрел, как прокатился под смуглой кожей твердый шарик бицепса.

  Анка очень тщательно прицелилась и выстрелила еще раз. Вторая стрела с треском воткнулась в ствол немного ниже первой.

  – Зря мы это делаем, – сказала Анка, опуская арбалет.

  – Что? – спросил Антон.

  – Дерево портим, вот что. Один малек вчера стрелял в дерево из лука, так я его заставила зубами стрелы выдергивать.

  – Пашка, – сказал Антон. – Сбегал бы, у тебя зубы хорошие.

  – У меня зуб со свистом, – ответил Пашка.

  – Ладно, – сказала Анка. – Давайте что-нибудь делать.

  – Неохота мне лазить по обрывам, – сказал Антон.

  – Мне тоже неохота. Пошли прямо.

  – Куда? – спросил Пашка.

  – Куда глаза глядят.

  – Ну? – сказал Антон.

  – Значит, в сайву, – сказал Пашка. – Тошка, пошли на Забытое Шоссе. Помнишь?

  – Знаешь, Анечка… – начал Пашка.

  – Я тебе не Анечка, – резко сказала Анка. Она терпеть не могла, когда ее называли не Анка, а как-нибудь еще.

  Антон это хорошо запомнил. Он быстро сказал:

  – Забытое Шоссе. По нему не ездят. И на карте его нет. И куда идет, совершенно неизвестно.

  – Были. Но не успели исследовать.

  – Дорога из ниоткуда в никуда, – изрек оправившийся Пашка.

  – Это здорово! – сказала Анка. Глаза у нее стали как черные щелки. – Пошли. К вечеру дойдем?

  – Ну что ты! До двенадцати дойдем.

  Они полезли вверх по обрыву. На краю обрыва Пашка обернулся. Внизу было синее озеро с желтоватыми проплешинами отмелей, лодка на песке и большие расходящиеся круги на спокойной маслянистой воде у берега – вероятно, это плеснула та самая щука. И Пашка ощутил обычный неопределенный восторг, как всегда, когда они с Тошкой удирали из интерната и впереди был день полной независимости с неразведанными местами, с земляникой, с горячими безлюдными лугами, с серыми ящерицами, с ледяной водой в неожиданных родниках. И, как всегда, ему захотелось заорать и высоко подпрыгнуть, и он немедленно сделал это, и Антон, смеясь, поглядел на него, и он увидел в глазах Антона совершенное понимание. А Анка вложила два пальца в рот и лихо свистнула, и они вошли в лес.

  Лес был сосновый и редкий, ноги скользили по опавшей хвое. Косые солнечные лучи падали между прямых стволов, и земля была вся в золотых пятнах. Пахло смолой, озером и земляникой; где-то в небе верещали невидимые пичужки.

  Анка шла впереди, держа арбалет под мышкой, и время от времени нагибалась за кровавыми, будто лакированными, ягодами земляники. Антон шел следом с добрым боевым устройством маршала Тоца на плече. Колчан с добрыми боевыми стрелами тяжко похлопывал его по заду. Он шел и поглядывал на Анкину шею – загорелую, почти черную, с выступающими позвонками. Иногда он озирался, ища Пашку, но Пашки не было видно, только по временам то справа, то слева вспыхивала на солнце его красная повязка. Антон представил себе, как Пашка бесшумно скользит между соснами с карабином наготове, вытянув вперед хищное худое лицо с облупленным носом. Пашка крался по сайве, а сайва не шутит. Сайва, приятель, спросит – и надо успеть ответить, подумал Антон и пригнулся было, но впереди была Анка, и она могла оглянуться. Получилось бы нелепо.

  Анка оглянулась и спросила:

  Антон пожал плечами.

  – Кто же уходит громко?

  – Я, кажется, все-таки нашумела, – озабоченно сказала Анка. – Я уронила таз – и вдруг в коридоре шаги. Наверное, Дева Катя – она сегодня в дежурных. Пришлось прыгать в клумбу. Как ты думаешь, Тошка, что за цветы растут на этой клумбе?

  Антон сморщил лоб.

  – У тебя под окном? Не знаю. А что?

  – Очень упорные цветы. «Не гнет их ветер, не валит буря». В них прыгают несколько лет, а им хоть бы что.

  – Интересно, – сказал Антон глубокомысленно. Он вспомнил, что под его окном тоже клумба с цветами, которые «не гнет ветер и не валит буря». Но он никогда не обращал на это внимания.

  Читайте также:

    

  • Что ты хочешь от меня конкретно

    

  • Остров сокровищ новомосковск как добраться

    

  • Гимн осквернения destiny 2 что дает

    

  • Геншин импакт история деко для кого

    

  • Как скрафтить секиру пешего всадника без головы

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

---

Приблизительное время чтения: 28 мин.

«Трудно быть богом» читается легко, на одном дыхании. И после первого прочтения кажется, что и сюжет, и авторская мысль предельно ясны. А вот после второго — уже не так все понятно, уже возникают вопросы. После третьего — появляются ответы, но ответы, похожие на вопросы. Что ж, давайте разберемся с этим, пожалуй, самым популярным, самым читаемым и цитируемым романом Стругацких.

А это именно роман?

Вообще-то, если исходить из критериев литературоведения, «Трудно быть богом» — повесть. Единственный главный герой, единственная, без ответвлений, сюжетная линия, действие занимает ограниченный отрезок времени — всего несколько дней. Но сами Стругацкие, как видно это из мемуаров Бориса Стругацкого «Комментарии к пройденному», называли «Трудно быть богом» романом. Я считаю, что автору виднее, поэтому и далее буду использовать слово «роман».

Где и когда происходит действие?

Действие романа происходит в первую половину XXII века, и потому «Трудно быть богом» можно отнести к «полуденному» циклу произведений Стругацких — то есть к произведениям о светлом коммунистическом будущем Земли. Начался этот цикл романом (состоящим из повестей и рассказов) «Полдень, XXII век» и включает в себя около десятка произведений (говорю «около десятка», потому что среди знатоков творчества Стругацких не утихают споры, можно ли причислять те или иные произведения к полуденному циклу).

Теперь о том, где происходит действие. Происходит оно не на Земле (за исключением пролога и эпилога), а на другой планете, где есть разумная жизнь, есть гуманоидная цивилизация (биологически полностью идентичная людям), находящаяся на уровне развития, соответствующем земному Средневековью. Земляне открыли эту планету за несколько десятков лет до начала основных событий — и не прошли мимо. Они сперва просто изучали тамошнюю цивилизацию, а потом попытались осторожно вмешиваться, чтобы ускорить ее развитие, чтобы помочь обитателям планеты быстрее перескочить из темного прошлого в светлое будущее. Занимается этим организация, которая называется Институтом экспериментальной истории (из текста не совсем ясно, только ли это научное учреждение, или у него есть и другие функции).

Для изучения, а затем и вмешательства в ход тамошней истории на планету внедряют специально обученных землян. Они маскируются под местных жителей, при этом тайно пользуются технологиями XXII века (связь, транспорт, медикаменты и так далее). Единственное, что им категорически запрещено, — современное оружие.

Основное действие романа происходит в городе Арканаре, столице одноименного королевства, которое, впрочем, является провинцией некой Эсторской империи. Она к тому моменту одряхлела, и потому Арканар уже давно превратился в де-факто независимое государство.

Почему роман так называется?

«Трудно быть богом» — слова из мысленной речи главного героя, дона Руматы. Земляне, изучающие средневековое общество на неназванной планете и пытающиеся ускорить его развитие, по своим техническим возможностям сопоставимы с богами, как их себе представляют местные жители. Но им приходится невероятно трудно, потому что на самом деле никакие они не боги, а такие же люди, только более развитые.

В названии романа «бог» подразумевается со строчной буквы, там нет отождествления землян-«богов» с Богом в христианском понимании. Озаглавив так роман, Стругацкие не анонсировали полемику с религией.

Кто главный герой?

Главный герой — сотрудник Института экспериментальной истории Антон (фамилия не указана ни в самом романе, ни в последующих произведениях «полуденного» цикла). В прологе, действие которого происходит на Земле, мы видим Антона в детстве, лет ему там примерно одиннадцать-двенадцать. Кстати, сам по себе этот пролог — переработанный рассказ Стругацких «Дорожный знак» (1962 год).

Затем мы видим Антона уже в Арканаре, двадцать лет спустя. К моменту начала действия он уже пять лет как работает на планете в качестве внедренного агента. То есть он — знатный аристократ, благородный дон Румата Эсторский (столичный светский щеголь, в силу превратностей судьбы вынужденный перебраться в глухую имперскую провинцию). Он живет в Арканаре, в своем доме, он богат, он пользуется уважением в самых разных слоях общества. При этом держится независимо, придворной карьеры не строит, близкой дружбы почти ни с кем не заводит, сознательно создает себе репутацию ловеласа и дуэлянта, но на самом деле с женщинами в близкие отношения не вступает и на дуэлях никого не убивает. В общем, идеальное прикрытие для основной работы.

Основная же работа заключается (помимо постоянной видеофиксации происходящего) в спасении от репрессий местных интеллигентов-книгочеев. На них ведь объявлена охота, их ловят, казнят либо же расправляются самосудно. Такова, с некоторых пор, государственная политика Арканара. И Антон их спасает — с помощью подкупа (в золоте у него недостатка нет, золотые монеты печатаются на принтере), с помощью кулаков (он непревзойденный единоборец) и, наконец, с помощью земной техники. За некоторыми спасаемыми прилетает, к примеру, на вертолете.

А какие еще герои важны?

Если говорить о его коллегах-землянах, то их двое. Во-первых, это друг детства Пашка (фигурировавший в прологе), он тоже агент под прикрытием, работает в соседнем с Арканаром государстве, герцогстве Ируканском, называется доном Гугом, там он высокопоставленный вельможа. Во-вторых, это непосредственный начальник Антона с Пашкой, Александр Васильевич, тоже работающий под прикрытием, по легенде он дон Кондор, генеральный судья и хранитель печатей Торговой республики Соан. Время от времени все трое собираются на рабочие совещания в заброшенной избушке в глухом лесу.

Что важно для понимания сюжета: все земляне, работающие на той планете, довольно слабо взаимодействуют друг с другом. У каждого тот фронт работ, который он определяет для себя сам, и только в каких-то отдельных случаях они включаются в чужие проекты. Например, когда Антон спасает от расправ арканарских интеллигентов, он переправляет их в Ирукан, где дальнейшую их судьбу обустраивает Пашка.

Палитра героев-местных, жителей Арканара, гораздо обширнее. Если вынести за скобки эпизодических персонажей, оставив лишь тех, кто принципиально важен для сюжета и для авторского посыла, то это:

1. Дон Рэба. Главный злодей романа, фактически ставший реальным правителем Арканара (при глупом, истеричном и безвольном короле Пице VI). Министр охраны короны, то есть, говоря современным языком, органов госбезопасности. Хитрый, подлый, расчетливый карьерист, задавшийся маниакальной целью истребить в Арканаре культуру. «Гений посредственности», как в своих размышлениях характеризует его Антон. С этой целью дон Рэба сперва создал так называемые «серые роты», то есть ополчение, состоящее из простолюдинов (мещанства и купечества), тут у Стругацких очевидный намек на Германию 30-х годов, штурмовые отряды соратника Гитлера, Эрнста Рема, с которым Гитлер, сочтя его опасным конкурентом, расправился в 1934 году). Но спустя год дон Рэба вошел в альянс с так называемым Святым Орденом, монашеским государством из метрополии (ближайший аналог из земной истории — Тевтонский орден), организовал переворот, силами монашеского воинства уничтожил свои же серые роты и в итоге возглавил Арканар в качестве орденского наместника (Арканар тем самым утратил независимость и сделался Арканарской областью Святого Ордена). Именно к этому моменту относится фраза из романа, ставшая позднее крылатой: «там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные».

Заметим, что интригу, которую практически на глазах Антона-Руматы провернул дон Рэба, тот не заметил. Более того, дон Рэба даже косвенно использовал Румату в одном из ключевых моментов своего плана — то есть в отравлении короля.

2. Кира. Местная девушка-простолюдинка, в которую Румата влюбился и взял к себе в дом в качестве домоправительницы. Добрая, наивная, светлая. Из тех, к кому никакая грязь не липнет. Способная любить глубоко, по-настоящему. Как любят в XXII веке, замечает Румата. Он планирует увезти ее на Землю, но откладывает на потом, после завершения своей арканарской миссии. Рассказывает ей о Земле, и та искренне верит в эту небесную райскую жизнь.

Кончается все очень плохо. Киру случайно убивают люди дона Рэбы, который решил похитить любовницу дона Руматы, дабы держать того на коротком поводке. Но, как это часто бывает, «что-то пошло не так», группа захвата зачем-то принялась стрелять по окнам дома. А ведь предупреждал Антона его трезвомыслящий начальник Александр Васильевич: «Все мы разведчики, — сказал дон Кондор. — И все дорогое, что у нас есть, должно быть либо далеко на Земле, либо внутри нас. Чтобы его нельзя было отобрать у нас и взять в качестве заложника».

3. Доктор Будах. Самый лучший из местных книгочеев, подлинный интеллигент, гуманист. На него завязана основная сюжетная линия: — Румата собирается его переправить из Ирукана в Соан, для этого организует его приезд в Арканар, но по дороге Будах попадает в лапы серых штурмовиков дона Рэбы. Тому Будах нужен в качестве специалиста по ядам — надо отравить короля, причем так, чтобы тот, истеричный и подозрительный, поверил и согласился принять внутрь «целебное снадобье». А Румата рыщет по Арканару в поисках пропавшего доктора, и эти его метания составляют значительную долю текста. Потом, уже после переворота, Румата вытаскивает таки Будаха из тюрьмы (дон Рэба легко отдает его — Будах сделал свое дело и более не нужен).

Затем, в доме Руматы, происходит мировоззренческий спор между ним и Будахом. Этот спор — ключевой момент романа, его духовная кульминация. Потому что тут сталкиваются две картины мира — религиозная и материалистическая, причем сводится этот спор к проблеме теодицеи (греческое слово, буквально означающее «оправдание Бога»), то есть как совместить милосердие всемогущего Бога с наличием зла в сотворенном Им мире. Самое интересное, что довольно легко побеждая Будаха в этом диспуте, Румата выдвигает аргументы, свойственные именно христианскому богословию. Сам о том не догадываясь, конечно. Равно как и авторы, братья Стругацкие, очевидно, не подозревали этого.

4. Барон Пампа. Единственный из местных аристократов подлинный друг Руматы. Как тот говорит о нем Кире: «веселый, добрый и смешной барон Пампа, самый добрый барон в Арканаре». Чем-то напоминает Портоса из «Трех мушкетеров» Дюма. Вроде бы и глуповатый, но готовый ради друга пойти на смерть, очень любящий свою жену, не дурак выпить (и это еще мягко сказано). В общем, колоритный такой, матерый человечище. Лишь он, Будах и Кира — безусловно положительные герои среди жителей Арканара (не считая совсем уж эпизодически упоминаемых книгочеев Киуна и Гаука).

Услышав, что добрый друг его дон Румата попал в Веселую башню (политическую тюрьму Арканара), барон Пампа с мечом наперевес бросается на выручку, сам попадает в застенок, и тут уже Румата его спасает.

5. Вага Колесо — старенький дедушка, глава всего преступного мира Арканара. Крестный отец местного разлива. Герой не то чтобы первого плана, но и не совсем уж эпизодический. Интересен он Стругацким не столько как движущая сила сюжета, сколько как психологический тип. Во внутренних монологах Руматы есть такой момент: он размышляет, а что было бы с Вагой, окажись тот на Земле, в светлом мире XXII века.

6. Арата Горбатый — тоже старенький дедушка, бывший сподвижник Ваги Колеса. Но не криминальный авторитет, а профессиональный революционер. Всю свою жизнь, с юности, посвятил он организации бунтов и мятежей. Ради народного счастья, разумеется. Че Гевара из Арканара. Действительно героическая личность, самоотверженная, душой болеющая за всех униженных и оскорбленных. И готовый лить реки крови ради избавления их от гнета. Он среди местных единственный (ну, не считая девочки Киры), кому Румата открыл правду о себе. И с того момента Арата Горбатый постоянно выпрашивает у него «молнии» — то есть земное оружие. В одной из финальных глав романа происходит принципиальный спор между ними, где Румата в очередной раз пытается объяснить старому мятежнику, почему не даст «молний». В этом споре затрагивается принципиально важная для Стругацких тема — человеческой истории как процесса, который к чему-то ведет. На момент написания романа Стругацкие еще думали, что ведет к прогрессу, причем научно-технический прогресс ведет и к прогрессу нравственному. Впрочем, довольно скоро они в этом усомнились.

Как развивается сюжет?

Румата пытается разузнать что-то о пропавшем докторе Будахе, с этой целью, кстати, дает денег Ваге Колесу, чтобы, если тот пронюхает, немедленно бы доложил. Все это происходит на фоне обычной жизни в Арканаре, перед нами рисуются яркие декорации — королевский дворец, дом Руматы, городские улицы, Патриотическая школа, кабаки, порт.

Потом к Румате приезжает в гости барон Пампа, которому жена закатила скандал из-за его пьянства, тот обиделся и сбежал из дому. Румата с гостем устремляются в поход по злачным местам Арканара, где барон проговаривается, что какие-то серые штурмовики, захватившие в плен старика-книгочея, принялись безобразничать в корчме на его землях, и он задал им жару. При этом барону и в голову не пришло выручить из их лап старика. «Это же государственное дело», — поясняет он. Так Румата узнал, что Будах действительно захвачен доном Рэбой, и на следующий день, явившись в королевский дворец, пытается провернуть дилетантскую интригу по освобождению доктора. И, сам того не понимая, оказывает большую услугу настоящему мастеру интриг дону Рэбе.

Несколько раз за эти дни Румата уезжает из города в Пьяную Берлогу — ту самую лесную избушку-развалюшку, где происходят совещания землян. И безуспешно пытается убедить коллег, что над Арканаром нависла тьма, что там поднимает голову фашизм, что дон Рэба исчадие зла, что надо немедленно что-то делать. Коллеги считают, что он переутомился, что все происходящее в Арканаре прекрасно объяснимо базовой теорией феодализма. Антон, конечно, очень переживает, не находя понимания.

Вечером того же дня, когда Румата в королевском дворце сыграл на руку дону Рэбе (который получил повод представить королю какого-то ряженого, выдавая того за великого доктора Будаха), он заступает на пост. Румата, оказывается, еще и королевский гвардеец! Служба совсем необременительна, но иногда приходится подежурить. Этим же вечером начинается переворот (о чем Румата узнаёт последним). Сперва умирает отравленный король, потом серые штурмовики дона Рэбы, обвинив в цареубийстве столичную знать, начинают резню аристократов (а заодно режут всех, кто под руку подвернется), затем в порту высаживаются войска Святого Ордена и режут серых. А Румату арестовывают (против большой толпы здоровых мужиков единоборства бесполезны) и волокут на допрос к дону Рэбе.

Сцена этого допроса — тоже ключевой момент романа. Оказывается, дон Рэба догадался, что Румата не тот, за кого себя выдает, что он чей-то агент. Он понимает, что за Руматой стоит сила, и хочет этой силой воспользоваться, потому и предлагает ему сотрудничество. Это, разумеется, точка кульминации — прямое столкновение героя с антигероем. При этом Румата уверен, что в столкновении победил, что запугал дона Рэбу, что навязал ему свою волю.

На следующий день Румата, освобожденный, наделенный полномочиями, отправляется в Веселую башню за доктором Будахом, попутно спасая там барона Пампу. Затем ведет Будаха к себе домой, и там происходит уже упомянутый философский спор. Далее происходит разговор с Аратой Горбатым, а вечером Румата везет уснувшего Будаха в Пьяную Берлогу, вручая с рук на руки дону Гугу, то есть Пашке. Интересный момент, кстати: эвакуировать Будаха из Ирукана пришлось потому, что тамошний герцог задумал заточить его в темницу. А в итоге Будаха приходится возвращать туда же, в Ирукан, и как-то иначе решать вопрос. В Пьяной Берлоге происходит очередное совещание с коллегами, и после случившихся в Арканаре событий те наконец признают правоту Антона.

Поздно вечером, либо уже ночью, Румата возвращается к себе домой, мило разговаривает с Кирой — и тут начинают ломиться люди дона Рэбы, получившие приказ захватить девушку в качестве заложницы.

И финал арканарской истории: Киру убивают, у Руматы окончательно едет крыша, он обнажает мечи и идет в королевский дворец убивать дона Рэбу… ну и остальных, встретившихся по пути, тоже. Фраза Пашки в эпилоге: «…словом, видно было, где он шел». Земляне, слишком поздно узнавшие о случившемся, распыляют над городом усыпляющий газ и тем самым останавливают резню. Антона находят и отправляют на Землю лечиться. И это — эпилог романа.

Драма номер один: крах Антона

Теперь давайте разберемся, что, собственно, происходит в романе. Точнее, вокруг чего выстраивается сюжет? Какие тут можно увидеть драмы (если не сказать трагедии)?

Прежде всего это драма самого Антона-Руматы, это история о том, как разрушается его личность, как обстоятельства становятся сильнее, чем все полученное им гуманистическое воспитание.

Вот он, сотрудник Института экспериментальной истории, оказывается в Арканаре. Он считает, что прекрасно подготовлен к тому, что его ждет. И дело не только в знании языка и местных реалий, не только в мастерски освоенных им боевых искусствах. Главное, он уверен, что обладает прекрасной выдержкой. Его же этому учили. «На Земле это нам и в голову не приходит. Там мы здоровые, уверенные ребята, прошедшие психологическое кондиционирование и готовые ко всему. У нас отличные нервы: мы умеем не отворачиваться, когда избивают и казнят. У нас неслыханная выдержка: мы способны выдерживать излияния безнадежнейших кретинов. Мы забыли брезгливость, нас устраивает посуда, которую, по обычаю, дают вылизывать собакам и затем для красоты протирают грязным подолом».

Но вот начинаются трудовые будни в Арканаре, и с каждым годом держаться ему становится все труднее. «Оказывается, что колодцы гуманизма в наших душах, казавшиеся на Земле бездонными, иссякают с пугающей быстротой» — замечает он.

Действительно, внутри у него происходит ежедневный, ежеминутный конфликт между привитыми с детства нравственными нормами — и местными реалиями, где Антону приходится не только наблюдать повседневную жестокость, но и самому держаться как высокомерный аристократ, не сомневающийся в своем праве повелевать теми, кто ниже его по статусу. Ему приходится изображать дружбу с теми, кого он презирает (к примеру, его приятели дон Тамэо и дон Сэра), приходится хамить тем, кого, наоборот, уважает (книжник Киун). Психика его трещит по швам — и потому включается подсознательная психологическая защита. А именно — горделивое презрение к подавляющему большинству местных. Презрение, уже не обусловленное его «легендой прикрытия», а настоящее, идущее из глубины души.

Действительно, если уж приходится по-волчьи выть, то это гораздо легче делать, если считать окружающих волками. «Ведь я же их по-настоящему ненавижу и презираю… Не жалею, нет — ненавижу и презираю…», «Протоплазма, — думал Румата. — Просто жрущая и размножающаяся протоплазма», «все они почти без исключений были еще не людьми в современном смысле слова, а заготовками, болванками, из которых только кровавые века истории выточат когда-нибудь настоящего гордого и свободного человека».

Но у него возникает мировоззренческий конфликт, ведь на Земле его учили, что ценен каждый человек, что любить и уважать нужно всех. А здесь, в Арканаре, получается, что не всех. Только тех, которые «беззащитные, добрые, непрактичные, далеко обогнавшие свой век…»

Но если презирать большинство окружающих людей, то возникает соблазн отказаться от гуманистических тормозов. «Он толкнул жеребца коленом и рысью двинулся навстречу штурмовикам. Трусят, подумал он. Мнутся… Ну хоть пару оплеух! Нет… Ничего не выйдет. Так хочется разрядить ненависть, накопившуюся за сутки, и, кажется, ничего не выйдет». Серые штурмовики — это же не совсем люди, на них можно слить раздражение, они достойны оплеух.

Или вот момент, когда в городе у него вор срезал кошелек. «Тут он заметил, что неподалеку остановились двое штурмовиков, глазеют на него и скалят зубы. Сотруднику Института было на это наплевать, но благородный дон Румата Эсторский осатанел. На секунду он потерял контроль над собой. Он шагнул к штурмовикам, рука его непроизвольно поднялась, сжимаясь в кулак. Видимо, лицо его изменилось страшно, потому что насмешники шарахнулись и с застывшими, как у паралитиков, улыбками торопливо юркнули в таверну». У Антона тут же просыпается рефлексия: «Ведь я их чуть не зарубил, вдруг понял он. Если бы они не убрались, я бы их зарубил. <…> Сейчас бы они валялись вот здесь, как свиные туши, а я бы стоял с мечом в руке и не знал что делать… Вот так бог! Озверел…»

Или вот характерный момент, когда, упившись в кабаке, он возвращается ночью домой, вламывается в комнату Киры. «… он полез вверх по лестнице, распахнул дверь и ввалился к ней, как хозяин, и при свете ночника увидел белое лицо, огромные глаза, полные ужаса и отвращения, и в этих глазах — самого себя, шатающегося, с отвисшей слюнявой губой, с ободранными кулаками, в одежде, заляпанной дрянью, наглого и подлого хама голубых кровей…» К счастью, тогда ему все же удалось опомниться.

Возникает цепная реакция. Чем больнее он переживает свою этическую несостоятельность, тем сильнее презирает и ненавидит окружающих людишек. А ненависть и презрение, которые он прекрасно осознаёт в себе, углубляют его внутренний конфликт. Ненавидя серых штурмовиков, он постепенно начинает ненавидеть и себя — именно за то, что ненавидит. Что он, выходит, ничем не лучше местных, что его изначальная убежденность в своем нравственном превосходстве над арканарцами — всего лишь иллюзия.

Об этой проблеме говорит ему и его начальник, Александр Васильевич: «Пятнадцать лет понадобилось мне, голубчик, чтобы понять, что же самое страшное. Человеческий облик потерять страшно, Антон. Запачкать душу, ожесточиться. Мы здесь боги, Антон, и должны быть умнее богов из легенд, которых здешний люд творит кое-как по своему образу и подобию. А ведь ходим по краешку трясины. Оступился — и в грязь, всю жизнь не отмоешься».

 Антон пытается держать себя в руках, но у него нет для этого средств. За исключением, конечно, силы воли, но и та постепенно ослабевает. А что еще? За помощью свыше он не обращается, поскольку атеист. Психолога рядом нет (да и не очень понятно, чем бы тут помог психолог). Близких друзей, с которыми можно быть до конца откровенными, — тоже, потому что даже коллеги-земляне его не слишком-то понимают, а доброй девочке Кире всего не расскажешь, ее надо беречь и щадить. Вот и получается, что со своими проблемами он оказывается в полнейшем одиночестве.

Долго так продолжаться, разумеется, не может. Его стальная воля подвергается коррозии — слишком уж тут едкая, агрессивная внешняя среда, и приходит момент, когда воля ломается. Мощнейший эмоциональный стресс при виде застреленной Киры становится лишь катализатором, ускорителем, а сама реакция идет уже давно. И тогда он обнажает мечи и в состоянии аффекта идет убивать.

Вот драма Антона-Руматы. И если отвлечься от романа, это драма очень и очень многих людей, которые вынуждены долго находиться в чудовищных обстоятельствах. В тюрьме, например. Или на войне. Или в психоневрологическом интернате (даже в качестве сотрудника). Кто-то выдерживает, но многие ломаются — в том числе и люди высоких гуманистических убеждений, получившие прекрасное воспитание и образование. Тут вспоминаются слова апостола Павла: Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы (1 Кор 15:33). Да, это факт: у каждого из нас есть свой предел прочности. И подчас самое правильное, что мы можем сделать, чтобы не сломаться, — это не попадать в обстоятельства, которые выше наших сил. Хотя не всегда это возможно. Но если уж случилось — глядеть на себя трезво, не слишком надеясь на стальную волю и железные принципы.

Вернемся к Антону. Может показаться, что драма его заключается именно в том, что он попал в невыносимые обстоятельства, а будь обстоятельства полегче, то все было бы с ним в порядке. На самом деле драма его гораздо серьезнее — это метафизическое одиночество. Метафизическое — потому что он материалист, он не признает существования высших сил, иных планов бытия, небо для него пусто, обращаться (за помощью или хотя бы за пониманием) ему не к кому. Поэтому отсутствие рядом любящих людей, с которыми можно быть полностью откровенными, для него фатально. Невыносимые обстоятельства лишь обнажили эту фатальность.

Обстоятельства, кстати, еще не самые худшие — он, по крайней мере, не страдает от мучительной боли, не голодает, не умирает, не находится во власти негодяев. К тому же всегда может вернуться на уютную Землю, для этого достаточно лишь честно признаться коллегам: мол, сил больше нет! Его за это даже никто и не осудит, отнесутся с пониманием. Нетрудно привести массу примеров и из художественной литературы, и, главное, из реальной жизни, когда люди оказывались в куда более тяжелых обстоятельствах, но не ломались, потому что убеждения у них были иные, они знали, что не одни, знали, Кто невидимо присутствует рядом, ощущали внутри себя это присутствие.

Стругацкие, конечно, ничего подобного в роман не вкладывали, но книга их, как это всегда бывает с талантливой литературой, глубже авторской задумки, и, чтобы взглянуть на драму Руматы под таким углом, не нужно натягивать сову на глобус. Достаточно лишь опираться на текст, но выводы делать, исходя из собственного мировоззрения.

Драма номер два: крах эксперимента

Вторая драма — это крах того проекта, ради которого пришли на планету Антон и его коллеги, земляне XXII века.

Вот есть на Земле Институт экспериментальной истории. Экспериментальной — значит, земляне-ученые не просто изучают историю цивилизаций, обнаруженных в космосе. Они еще и эксперименты ставят, пытаются на развитие этих цивилизаций как-то повлиять.

А с какой целью? Чисто научное любопытство? Да ничего подобного! Цель гораздо более гуманная. «…Научить, объединить, направить, спасти от самих себя», — формулирует это Антон, причем уже понимая, что ничего не получится, что слишком рано они сюда пришли. Но ведь задача-то светлая, благородная! Действительно, разве не жалко этих людей, которые живут в ужасных условиях, мучают друг друга, страдают от голода, холода, болезней, невежества? Нельзя же Земле отвернуться и предоставить этих бедолаг собственной участи!

Но что реально можно сделать? В богословском диспуте между Руматой и Будахом озвучены варианты, причем сам же Румата доказывает доктору их несостоятельность.

Вариант номер один: взять и решить все материальные проблемы местных, вбухать в эту планету кучу ресурсов (Земля себе это может позволить). Всех накормить, одеть, вылечить. Толку никакого. Сильные все отберут у слабых, и будет как раньше. В том числе и потому, что «можно дать им все. Можно поселить их в самых современных спектроглассовых домах и научить их ионным процедурам, и все равно по вечерам они будут собираться на кухне, резаться в карты и ржать над соседом, которого лупит жена», то есть решение бытовых проблем никак не изменит человеческую психологию.

Вариант номер два: не просто все им дать, но и постоянно контролировать, то есть, по сути, ввести внешнее управление. Последовательно карать недостойных людей во власти, устраивая постоянную ротацию. Но и здесь толку никакого, потому что во власть все время будут проникать подлые и жестокие.

Вариант номер три: перепрошить людям мозги. «Да, это мы тоже намеревались попробовать, — подумал Румата. — Массовая гипноиндукция, позитивная реморализация. Гипноизлучатели на трех экваториальных спутниках…» Но ведь это означало бы попросту уничтожить личность каждого, превратить людей в биороботов, которые будут работать согласно вложенной в них программе. Естественно, гуманисты-земляне на такой геноцид пойти не могут.

Остается одно: тихо, исподволь влиять на исторический процесс, пытаясь его ускорить, но так, чтобы местные сами додумались до всего полезного и правильного. Чтобы путь к светлому будущему занял у них не тысячу лет, а, допустим, всего пятьсот. Начальник Антона Александр Васильевич говорит ему: «Нужно, наконец, твердо понять, что ни ты, ни я, никто из нас реально ощутимых плодов своей работы не увидим. Мы не физики, мы историки. У нас единица времени не секунда, а век, и дела наши — это даже не посев, мы только готовим почву для посева».

Казалось бы, вот оно, решение! Земляне, прекрасно зная законы исторического развития, вооруженные всеми земными технологиями, тайно будут подталкивать местный прогресс. Поощряя одних, тормозя других, спасая третьих. Лепота!

И вся эта лепота, при ближайшем рассмотрении, летит вверх тормашками. Ничего не получается, и перспектив не просматривается. Вот тот же Антон — ну спас он несколько десятков книгочеев от истребления, но никакого резкого ускорения научного и культурного прогресса не случилось. Кстати, одно серьезное достижение у дона Руматы все же есть, в местную культуру он внес достойный вклад — привил моду на использование носовых платков.

А почему все же ничего не получается? Причем не только сейчас не получается, но, можно сделать вывод из романа, не получится и впредь?

Первое, что приходит в голову, — это что трагедия Антона вовсе не уникальна, что и у других внедренных землян будет ехать крыша. Тем более в тексте упоминаются предшественники Антона, «спринтеры с коротким дыханием», как пренебрежительно характеризует их Александр Васильевич. То есть что проблема будет в исполнителях.

Но это поверхностное объяснение. Многие же держатся — тот же Александр Васильевич, тот же Пашка. А если еще ввести регулярные осмотры у психологов и по их результатам ротацию кадров (странно, как эта элементарная идея никому там не пришла в голову), то можно минимизировать случаи срывов.

Есть объяснение посерьезнее, и сами Стругацкие на это намекают в тексте. А именно, что скорость исторического развития зависит от состояния культуры, а культура штука тонкая, она сама вырастает из социальной почвы, и ускорять ее развитие — это все равно что дергать растение за стебель. Спасение книгочеев — дело, конечно, хорошее, но максимум, что оно даст, — нормальное, естественное развитие. Оно не превратит тысячу лет в пятьсот. От того, что Румата подкидывает местным поэтам «Гамлета» в собственном переводе на ируканский, там Шекспиры не самозародятся. Любое научное открытие, любое произведение искусства, чтобы войти в мировую культуру и повлиять на ее развитие, должно быть усвоено обществом, понято, принято. Допустим, добрые пришельцы научат Архимеда дифференциальному исчислению, но оно так и останется в голове у Архимеда, не будет воспринято и использовано греческим обществом. Потому что рано, потому что будет сочтено заумью и отторгнуто. Ведь культура существует не в вакууме, а в обществе, ее носители — люди своего времени, разделяющие все тогдашние стереотипы.

И наконец, самое главное объяснение. Земляне, орудующие на планете, пытающиеся ускорить ее развитие, воспринимают историю как процесс, подобный физическому или химическому. То есть управляемый, предсказуемый. Тут убавим температуру, там повысим давление, здесь впрыснем столько-то азотной кислоты — и все получится, как в учебниках написано, как следует из безусловно правильной, полностью доказанной теории. Чужая цивилизация для них не субъект, а лишь объект воздействия. Земляне, перефразируя слова из песни Галича, — это «люди, которые знают, как надо». Вот есть у них базовая теория феодализма, они верят в нее так же свято, как в термодинамику, а что в Арканаре она почему-то не работает, так тем хуже для Арканара. Должна работать!

Но не работает. Потому что, даже если вынести за скобки религиозный взгляд на историю (согласно которому в ней действуют не только люди, но и Бог), все равно процесс получается настолько сложный, настолько непредсказуемый, что пытаться им управлять, тем более на длинной дистанции, — это верх самонадеянности.

А причина самонадеянности — в традиционном взгляде на историю как на совокупность человеческих воль, где хотя каждая по отдельности и непредсказуема, но в совокупности все описывается четкими формулами. То есть подход как в физике при изучении свойств газа. Каждая молекула летает, как ей вздумается, но в целом объем, давление и температура газа описываются простым соотношением. И кажется, будто верное в случае физики будет верно и в случае истории.

Вот что интересно. Стругацкие, когда писали «Трудно быть богом», были вполне убежденными марксистами, и вышеописанный взгляд на историю, вполне марксистский, должен был быть им свойственен. Но и в «Трудно быть богом», и в последующих произведениях «полуденного» цикла показано, что история вовсе не точная наука, что человеческое общество устроено принципиально иначе, чем идеальный газ, что все закономерности действуют так себе. И потому то, что начал Институт экспериментальной истории и что в последующие десятилетия XXII века стало называться «прогрессорством», никакими успехами похвастаться не может. Чего добились земляне-прогрессоры на планете Саракш («Обитаемый остров»)? Да ничего. Лучше там не стало. Чего они добились на планете Гиганда («Парень из преисподней»)? Превращения войны империалистической в гражданскую? Спасли ли они погибающую местную цивилизацию на планете Надежда («Жук в муравейнике»)?

Герои «Трудно быть богом», возможно, еще не понимают, что их глобальный проект обречен. Это интуитивно чувствует Румата, но выявить причину не в состоянии. Ему кажется, что в Арканаре возник фашизм, но, похоже, фашизмом он попросту называет все самое ужасное в обществе, что только может быть. На самом деле он просто проморгал политическую аферу дона Рэбы, но проморгал-то не по собственной глупости, а именно в силу убежденности, будто понимает ход здешней истории, понимает устройство общества, понимает мышление того же дона Рэбы. Да, это самонадеянность, но ее причина — не личные недостатки Антона, а то общее, что свойственно и его коллегам. То есть примитивное представление об истории, проистекающее из господствующей на Земле XXII века картины мира.

Именно поэтому путь Руматы вымощен благими намерениями, и именно поэтому он привел к тому, к чему привел.

А теперь вспомним, что хоть перед нами и роман, художественное произведение, но описанная там «драма номер два» сплошь и рядом встречается уже не в литературе, а в реальной жизни. Причем не только политической, но и обыденной. Например, бесцеремонное вмешательство в чужую семейную жизнь — разумеется, из лучших побуждений. Уверенность, что «чужую беду руками разведу» — допустимый подход. Стремление осчастливить принудительно — будь то собственные дети, будь то друзья или коллеги, будь то другой народ. Железобетонная убежденность, что мы знаем, как надо, что мы явно видим все последствия нашего вмешательства, в том числе и отдаленные. Словом, представление об отдельном ли человеке, о целом ли человеческом обществе как об идеальном газе. Тут убавим, тут прибавим, сюда впрыснем того, сюда сего — и все получится.

То есть хотим как лучше, а получается как всегда.

В чем читатели упрекают авторов?

Роман «Трудно быть богом» написан в 1963 году и до сих пор, на протяжении почти шестидесяти лет, необычайно популярен. Его прочли десятки, если не сотни миллионов людей. Естественно, что наряду с восторгами звучит и критика. Причем я имею в виду не официальную советскую критику (кому она сейчас интересна?), а читательские мнения, особенно современные.

Прежде всего, Стругацким пеняют на незнание истории, на то, как примитивно, карикатурно изображено в романе Средневековье. Не «цветущая сложность» (выражение мыслителя XIX века Константина Леонтьева), а черно-белый взгляд. Действительно, реальное средневековое общество, будь то в Европе, будь то в Азии, было устроено куда сложнее, неоднозначнее, чем описанный в романе Арканар. Но возникает вопрос: а мог ли быть у молодых советских писателей, получивших обычное советское образование, иной взгляд на эпоху Средневековья? Думаю, это не осознанное упрощение, а добросовестные заблуждения.

Того же рода претензия выдвигается и по поводу религии. В «Трудно быть богом» религия показана, мягко скажем, однобоко, на уровне советского сатирического журнала «Крокодил». Народ в Арканаре «запуган древней чертовщиной», «церковь учит, что невежество — благо, а все зло от знания», да и вообще Церковь тут явно ассоциируется со зловещим, садистическим Святым Орденом.

Да, это так. Стругацкие никогда не были «тайными христианами», они всегда позиционировали себя как атеистов, их представления о христианской вере и об истории Церкви всегда были неглубокими. Так что в романе они вовсе не кривили душой. Как думали, так и написали. И странно было бы ждать от них (напомню, в 1963 году!) иного подхода.

Следующая претензия — к вопиющему непрофессионализму действующих на неназванной планете землян. С точки зрения сотрудников спецслужб (а они ведь тоже читатели) это просто смешно. Румата ведь фактически является земным резидентом в Арканаре, но совершает чудовищные ошибки. У него нет агентуры во всех слоях общества (единственный упомянутый агент — лейтенант серых Рипат). Он не догадался разместить в королевском дворце и в Веселой башне «жучки» (а уж при земных возможностях это ему было как нечего делать). Он не принимает всерьез своего главного противника, дона Рэбу, не пытается вникнуть в ход его мыслей и потому постоянно проигрывает. Он надеется купить услуги Ваги Колеса десятком золотых (оскорбительная для того сумма). Он, освобождая алхимика Синду, замотал лицо тряпками и верит, что никто его не опознал. Ну и так далее.

Что на все это можно сказать? Думаю, если бы Румата действовал грамотно и профессионально, если бы средневековое общество (равно как и Церковь) были показаны во всем многообразии, то романа просто не получилось бы. Ну или была бы совершенно иная книга, которая совсем не факт что так же бы «выстрелила». Потому что — не будем забывать! — перед нами не учебник истории и не руководство по шпионажу. Это художественное произведение, и все декорации в нем нужны именно для того, чтобы выразить авторскую мысль. А декорации «Трудно быть богом», как бы к ним ни относиться по отдельности, работают на авторскую задачу идеально.

Вот потому-то роман Стругацких и перешел из XX века в XXI. А вполне возможно, что и в XXII перейдет. Потому что это классика, которая не устаревает.

– Что, по-вашему, следовало бы сделать всемогущему, чтобы вы сказали: вот теперь мир добр и хорош?..
Будах, одобрительно улыбаясь, откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе. Кира жадно смотрела на него.
– Что ж,– сказал он,– извольте. Я сказал бы всемогущему: «Создатель, я не знаю твоих планов, может быть, ты и не собираешься делать людей добрыми и счастливыми. Захоти этого! Так просто этого достигнуть! Дай людям вволю хлеба, мяса и вина, дай им кров и одежду. Пусть исчезнут голод и нужда, а вместе с тем и все, что разделяет людей».
– И это все? – спросил Румата.
– Вам кажется, что этого мало?
Румата покачал головой.
– Бог ответил бы вам: «Не пойдет это на пользу людям. Ибо сильные вашего мира отберут у слабых то, что я дал им, и слабые по-прежнему останутся нищими».
– Я бы попросил бога оградить слабых. «Вразуми жестоких правителей»,– сказал бы я.
– Жестокость есть сила. Утратив жестокость, правители потеряют силу, и другие жестокие заменят их.
Будах перестал улыбаться.
– Накажи жестоких,– твердо сказал он,– чтобы неповадно было сильным проявлять жестокость к слабым.
– Человек рождается слабым. Сильным он становится, когда нет вокруг никого сильнее его. Когда будут наказаны жестокие из сильных, их место займут сильные из слабых. Тоже жестокие. Так придется карать всех, а я не хочу этого.
– Тебе виднее, всемогущий. Сделай тогда просто так, чтобы люди получили все и не отбирали друг у друга то, что ты дал им.
– И это не пойдет людям на пользу,– вздохнул Румата,– ибо когда получат они все даром, без труда, из рук моих, то забудут труд, потеряют вкус к жизни и обратятся в моих домашних животных, которых я вынужден буду впредь кормить и одевать вечно.
– Не давай им всего сразу! – горячо сказал Будах.– Давай понемногу, постепенно!
– Постепенно люди и сами возьмут все, что им понадобится.
Будах неловко засмеялся.
– Да, я вижу, это не так просто,– сказал он.– Я как-то не думал раньше о таких вещах… Кажется, мы с вами перебрали все. Впрочем,– он подался вперед,– есть еще одна возможность. Сделай так, чтобы больше всего люди любили труд и знание, чтобы труд и знание стали единственным смыслом их жизни!
Да, это мы тоже намеревались попробовать, подумал Румата. Массовая гипноиндукция, позитивная реморализация. Гипноизлучатели на трех экваториальных спутниках…
– Я мог бы сделать и это,– сказал он.– Но стоит ли лишать человечество его истории? Стоит ли подменять одно человечество другим? Не будет ли это то же самое, что стереть это человечество с лица земли и создать на его месте новое?
Будах, сморщив лоб, молчал обдумывая. Румата ждал. За окном снова тоскливо заскрипели подводы. Будах тихо проговорил:
– Тогда, господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными… или, еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой.
– Сердце мое полно жалости,– медленно сказал Румата.– Я не могу этого сделать.