Люцифер на латыни как пишется

люцифер

This article is about the mythological and religious figure. For other uses, see Lucifer (disambiguation).

Lucifer^[a] is one of various figures in folklore associated with the planet Venus. The entity’s name was subsequently absorbed into Christianity as a name for the devil. Modern scholarship generally translates the term in the relevant Bible passage (Isaiah 14:12), where the Greek Septuagint reads ὁ ἑωσφόρος ὁ πρωὶ, as «morning star» or «shining one» rather than as a proper noun, Lucifer, as found in the Latin Vulgate.

As a name for the Devil in Christian theology, the more common meaning in English, «Lucifer» is the rendering of the Hebrew word הֵילֵל, hêlēl, (pronunciation: hay-lale)^[1] in Isaiah^[2] given in the King James Version of the Bible. The translators of this version took the word from the Latin Vulgate,^[3] which translated הֵילֵל by the Latin word lucifer (uncapitalized),^[4][5] meaning «the morning star», «the planet Venus», or, as an adjective, «light-bringing».^[6]

As a name for the planet in its morning aspect, «Lucifer» (Light-Bringer) is a proper noun and is capitalized in English. In Greco-Roman civilization, it was often personified and considered a god^[7] and in some versions considered a son of Aurora (the Dawn).^[8] A similar name used by the Roman poet Catullus for the planet in its evening aspect is «Noctifer» (Night-Bringer).^[9]

Roman folklore and etymology[edit]

In Roman folklore, Lucifer («light-bringer» in Latin) was the name of the planet Venus, though it was often personified as a male figure bearing a torch. The Greek name for this planet was variously Phosphoros (also meaning «light-bringer») or Heosphoros (meaning «dawn-bringer»).^[10] Lucifer was said to be «the fabled son of Aurora^[11] and Cephalus, and father of Ceyx». He was often presented in poetry as heralding the dawn.^[10]

The Latin word corresponding to Greek Phosphoros is Lucifer. It is used in its astronomical sense both in prose^[b][c] and poetry.^[d][e] Poets sometimes personify the star, placing it in a mythological context.^[f][g]

Lucifer’s mother Aurora corresponds to goddesses in other cultures. The name «Aurora» is cognate to the name of the Vedic goddess Ushas, that of the Lithuanian goddess Aušrinė, and that of the Greek goddess Eos, all three of whom are also goddesses of the dawn. All four are considered derivatives of the Proto-Indo-European stem *h₂ewsṓs^[19] (later *Ausṓs), «dawn», a stem that also gave rise to Proto-Germanic *Austrō, Old Germanic *Ōstara and Old English Ēostre/Ēastre. (Whence also Modern German «Österreich» meaning «Eastern Kingdom», as well as Modern English «east».) This agreement has led scholars to reconstruct a Proto-Indo-European dawn goddess.^[20]

The 2nd-century Roman mythographer Pseudo-Hyginus said of the planet:^[21]

The fourth star is that of Venus, Luciferus by name. Some say it is Juno’s. In many tales it is recorded that it is called Hesperus, too. It seems to be the largest of all stars. Some have said it represents the son of Aurora and Cephalus, who surpassed many in beauty, so that he even vied with Venus, and, as Eratosthenes says, for this reason it is called the star of Venus. It is visible both at dawn and sunset, and so properly has been called both Luciferus and Hesperus.

The Latin poet Ovid, in his 1st-century epic Metamorphoses, describes Lucifer as ordering the heavens:^[22]

Aurora, watchful in the reddening dawn, threw wide her crimson doors and rose-filled halls; the Stellae took flight, in marshaled order set by Lucifer who left his station last.

Ovid, speaking of Phosphorus and Hesperus (the Evening Star, the evening appearance of the planet Venus) as identical, makes him the father of Daedalion.^[23] Ovid also makes him the father of Ceyx,^[24][25] while the Latin grammarian Servius makes him the father of the Hesperides or of Hesperis.^[26]

In the classical Roman period, Lucifer was not typically regarded as a deity and had few, if any, myths,^[10] though the planet was associated with various deities and often poetically personified. Cicero stated that «You say that Sol the Sun and Luna the Moon are deities, and the Greeks identify the former with Apollo and the latter with Diana. But if Luna (the Moon) is a goddess, then Lucifer (the Morning-Star) also and the rest of the Wandering Stars (Stellae Errantes) will have to be counted gods; and if so, then the Fixed Stars (Stellae Inerrantes) as well.»^[27]

Planet Venus, Sumerian folklore, and fall from heaven motif[edit]

The motif of a heavenly being striving for the highest seat of heaven only to be cast down to the underworld has its origins in the motions of the planet Venus, known as the morning star.

The Sumerian goddess Inanna (Babylonian Ishtar) is associated with the planet Venus, and Inanna’s actions in several of her myths, including Inanna and Shukaletuda and Inanna’s Descent into the Underworld appear to parallel the motion of Venus as it progresses through its synodic cycle.^{[28][29][30][31]}

A similar theme is present in the Babylonian myth of Etana. The Jewish Encyclopedia comments:

The brilliancy of the morning star, which eclipses all other stars, but is not seen during the night, may easily have given rise to a myth such as was told of Ethana and Zu: he was led by his pride to strive for the highest seat among the star-gods on the northern mountain of the gods […] but was hurled down by the supreme ruler of the Babylonian Olympus.^[32]

The fall from heaven motif also has a parallel in Canaanite mythology. In ancient Canaanite religion, the morning star is personified as the god Attar, who attempted to occupy the throne of Ba’al and, finding he was unable to do so, descended and ruled the underworld.^[33][34] The original myth may have been about the lesser god Helel trying to dethrone the Canaanite high god El, who lived on a mountain to the north.^[35][36] Hermann Gunkel’s reconstruction of the myth told of a mighty warrior called Hêlal, whose ambition was to ascend higher than all the other stellar divinities, but who had to descend to the depths; it thus portrayed as a battle the process by which the bright morning star fails to reach the highest point in the sky before being faded out by the rising sun.^[37] However, the Eerdmans Commentary on the Bible argues that no evidence has been found of any Canaanite myth or imagery of a god being forcibly thrown from heaven, as in the Book of Isaiah (see below). It argues that the closest parallels with Isaiah’s description of the king of Babylon as a fallen morning star cast down from heaven are to be found not in Canaanite myths, but in traditional ideas of the Jewish people, echoed in the Biblical account of the fall of Adam and Eve, cast out of God’s presence for wishing to be as God, and the picture in Psalm 82 of the «gods» and «sons of the Most High» destined to die and fall.^[38] This Jewish tradition has echoes also in Jewish pseudepigrapha such as 2 Enoch and the Life of Adam and Eve.^[32][39] The Life of Adam and Eve, in turn, shaped the idea of Iblis in the Quran.^[40]

The Greek myth of Phaethon, a personification of the planet Jupiter,^[41] follows a similar pattern.^[37]

Christianity[edit]

In the Bible[edit]

In the Book of Isaiah, chapter 14, the king of Babylon is condemned in a prophetic vision by the prophet Isaiah and is called הֵילֵל בֶּן-שָׁחַר (Helel ben Shachar, Hebrew for «shining one, son of the morning»),^[38] who is addressed as הילל בן שחר (Hêlêl ben Šāḥar),^{[42][43][44][45]} The title «Hêlêl ben Šāḥar» refers to the planet Venus as the morning star, and that is how the Hebrew word is usually interpreted.^[46][47] The Hebrew word transliterated as Hêlêl^[48] or Heylel,^[49] occurs only once in the Hebrew Bible.^[48] The Septuagint renders הֵילֵל in Greek as Ἑωσφόρος^{[50][51][52][53][54]} (heōsphoros),^[55][56] «bringer of dawn», the Ancient Greek name for the morning star.^[57] Similarly the Vulgate renders הֵילֵל in Latin as Lucifer, the name in that language for the morning star. According to the King James Bible-based Strong’s Concordance, the original Hebrew word means «shining one, light-bearer», and the English translation given in the King James text is the Latin name for the planet Venus, «Lucifer»,^[49] as it was already in the Wycliffe Bible.

However, the translation of הֵילֵל as «Lucifer» has been abandoned in modern English translations of Isaiah 14:12. Present-day translations render הֵילֵל as «morning star» (New International Version, New Century Version, New American Standard Bible, Good News Translation, Holman Christian Standard Bible, Contemporary English Version, Common English Bible, Complete Jewish Bible), «daystar» (New Jerusalem Bible, The Message), «Day Star» (New Revised Standard Version, English Standard Version), «shining one» (New Life Version, New World Translation, JPS Tanakh), or «shining star» (New Living Translation).

In a modern translation from the original Hebrew, the passage in which the phrase «Lucifer» or «morning star» occurs begins with the statement: «On the day the Lord gives you relief from your suffering and turmoil and from the harsh labour forced on you, you will take up this taunt against the king of Babylon: How the oppressor has come to an end! How his fury has ended!»^[58] After describing the death of the king, the taunt continues:

How you have fallen from heaven, morning star, son of the dawn! You have been cast down to the earth, you who once laid low the nations! You said in your heart, «I will ascend to the heavens; I will raise my throne above the stars of God; I will sit enthroned on the mount of assembly, on the utmost heights of Mount Zaphon. I will ascend above the tops of the clouds; I will make myself like the Most High.» But you are brought down to the realm of the dead, to the depths of the pit. Those who see you stare at you, they ponder your fate: «Is this the man who shook the earth and made kingdoms tremble, the man who made the world a wilderness, who overthrew its cities and would not let his captives go home?»^[59]

For the unnamed «king of Babylon»,^[60] a wide range of identifications have been proposed.^[61] They include a Babylonian ruler of the prophet Isaiah’s own time,^[61] the later Nebuchadnezzar II, under whom the Babylonian captivity of the Jews began,^[62] or Nabonidus,^[61][63] and the Assyrian kings Tiglath-Pileser, Sargon II and Sennacherib.^[64][65] Verse 20 says that this king of Babylon will not be «joined with them [all the kings of the nations] in burial, because thou hast destroyed thy land, thou hast slain thy people; the seed of evil-doers shall not be named for ever», but rather be cast out of the grave, while «All the kings of the nations, all of them, sleep in glory, every one in his own house».^[46][66] Herbert Wolf held that the «king of Babylon» was not a specific ruler but a generic representation of the whole line of rulers.^[67]

Isaiah 14:12 became a source for the popular conception of the fallen angel motif.^[68] Rabbinical Judaism has rejected any belief in rebel or fallen angels.^[69] In the 11th century, the Pirkei De-Rabbi Eliezer illustrates the origin of the «fallen angel myth» by giving two accounts, one relates to the angel in the Garden of Eden who seduces Eve, and the other relates to the angels, the benei elohim who cohabit with the daughters of man (Genesis 6:1–4).^[70] An association of Isaiah 14:12–18 with a personification of evil, called the devil, developed outside of mainstream Rabbinic Judaism in pseudepigrapha,^[71] and later in Christian writings,^[72] particularly with the apocalypses.^[73]

As the devil[edit]

The metaphor of the morning star that Isaiah 14:12 applied to a king of Babylon gave rise to the general use of the Latin word for «morning star», capitalized, as the original name of the devil before his fall from grace, linking Isaiah 14:12 with Luke 10 («I saw Satan fall like lightning from heaven»)^[74] and interpreting the passage in Isaiah as an allegory of Satan’s fall from heaven.^[75][76]

Considering pride as a major sin peaking in self-deification, Lucifer (Hêlêl) became the template for the devil.^[77] As a result, Lucifer was identified with the devil in Christianity and in Christian popular literature,^[3] as in Dante Alighieri’s Inferno, Joost van den Vondel’s Lucifer, and John Milton’s Paradise Lost.^[78] Early medieval Christianity fairly distinguished between Lucifer and Satan. While Lucifer, as the devil, is fixated in hell, Satan executes the desires of Lucifer as his vassal.^[79][80]

Interpretations[edit]

Aquila of Sinope derives the word hêlêl, the Hebrew name for the morning star, from the verb yalal (to lament). This derivation was adopted as a proper name for an angel who laments the loss of his former beauty.^[81] The Christian church fathers – for example Hieronymus, in his Vulgate – translated this as Lucifer. The equation of Lucifer with the fallen angel probably occurred in 1st century Palestinian Judaism. The church fathers brought the fallen lightbringer Lucifer into connection with the Devil on the basis of a saying of Jesus in the Gospel of Luke (10.18 EU): «I saw Satan fall from heaven like lightning.»^[82]

Some Christian writers have applied the name «Lucifer» as used in the Book of Isaiah, and the motif of a heavenly being cast down to the earth, to the devil. Sigve K. Tonstad argues that the New Testament War in Heaven theme of Revelation 12, in which the dragon «who is called the devil and Satan […] was thrown down to the earth», was derived from the passage about the Babylonian king in Isaiah 14.^[83] Origen (184/185–253/254) interpreted such Old Testament passages as being about manifestations of the devil.^[84][85][86] Origen was not the first to interpret the Isaiah 14 passage as referring to the devil: he was preceded by at least Tertullian (c. 160 – c. 225), who in his Adversus Marcionem (book 5, chapters 11 and 17) twice presents as spoken by the devil the words of Isaiah 14:14: «I will ascend above the tops of the clouds; I will make myself like the Most High».^[87][88][89] Though Tertullian was a speaker of the language in which the word «lucifer» was created, «Lucifer» is not among the numerous names and phrases he used to describe the devil.^[90] Even at the time of the Latin writer Augustine of Hippo (354–430), a contemporary of the composition of the Vulgate, «Lucifer» had not yet become a common name for the devil.^[91]

Augustine of Hippo’s work Civitas Dei (5th century) became the major opinion of Western demonology including in the Catholic Church. For Augustine, the rebellion of the devil was the first and final cause of evil. By this he rejected some earlier teachings about Satan having fallen when the world was already created.^[92] Further, Augustine rejects the idea that envy could have been the first sin (as some early Christians believed, evident from sources like Cave of Treasures in which Satan has fallen because he envies humans and refused to prostrate himself before Adam), since pride («loving yourself more than others and God») is required to be envious («hatred for the happiness of others»).^[93] He argues that evil came first into existence by the free will of Lucifer.^[94] Lucifer’s attempt to take God’s throne is not an assault on the gates of heaven, but a turn to solipsism in which the devil becomes God in his world.^[95] When the King of Babel uttered his phrase in Isaiah, he was speaking through the spirit of Lucifer, the head of devils. He concluded that everyone who falls away from God are within the body of Lucifer, and is a devil.^[96]

Adherents of the King James Only movement and others who hold that Isaiah 14:12 does indeed refer to the devil have decried the modern translations.^{[97][98][99][100][101][102]} An opposing view attributes to Origen the first identification of the «Lucifer» of Isaiah 14:12 with the devil and to Tertullian and Augustine of Hippo the spread of the story of Lucifer as fallen through pride, envy of God and jealousy of humans.^[103]

The 1409 Lollard manuscript titled Lanterne of Light associated Lucifer with the deadly sin of the pride.

Protestant theologian John Calvin rejected the identification of Lucifer with Satan or the devil. He said: «The exposition of this passage, which some have given, as if it referred to Satan, has arisen from ignorance: for the context plainly shows these statements must be understood in reference to the king of the Babylonians.»^[104] Martin Luther also considered it a gross error to refer this verse to the devil.^[105]

Counter-Reformation writers, like Albertanus of Brescia, classified the seven deadly sins each to a specific Biblical demon.^[106] He, as well as Peter Binsfield, assigned Lucifer to the sin pride.^[107]

Gnosticism[edit]

Since Lucifer’s sin mainly consists of self-deification, some Gnostic sects identified Lucifer with the creator deity in the Old Testament.^[108] In the Bogomil and Cathar text Gospel of the Secret Supper, Lucifer is a glorified angel but fell from heaven to establish his own kingdom and became the Demiurge who created the material world and trapped souls from heaven inside matter. Jesus descended to earth to free the captured souls.^[109][110] In contrast to mainstream Christianity, the cross was denounced as a symbol of Lucifer and his instrument in an attempt to kill Jesus.^[111]

Latter Day Saint movement[edit]

Lucifer is regarded within the Latter Day Saint movement as the pre-mortal name of the devil. Mormon theology teaches that in a heavenly council, Lucifer rebelled against the plan of God the Father and was subsequently cast out.^[112] The Doctrine and Covenants reads:

And this we saw also, and bear record, that an angel of God who was in authority in the presence of God, who rebelled against the Only Begotten Son whom the Father loved and who was in the bosom of the Father, was thrust down from the presence of God and the Son, and was called Perdition, for the heavens wept over him—he was Lucifer, a son of the morning. And we beheld, and lo, he is fallen! is fallen, even a son of the morning! And while we were yet in the Spirit, the Lord commanded us that we should write the vision; for we beheld Satan, that old serpent, even the devil, who rebelled against God, and sought to take the kingdom of our God and his Christ—Wherefore, he maketh war with the saints of God, and encompasseth them round about.

— Doctrine and Covenants 76:25–29^[113]

After becoming Satan by his fall, Lucifer «goeth up and down, to and fro in the earth, seeking to destroy the souls of men».^[114] Members of the Church of Jesus Christ of Latter-day Saints consider Isaiah 14:12 to be referring to both the king of the Babylonians and the devil.^[115][116]

Other occurrences[edit]

Anthroposophy[edit]

Rudolf Steiner’s writings, which formed the basis for Anthroposophy, characterised Lucifer as a spiritual opposite to Ahriman, with Christ between the two forces, mediating a balanced path for humanity. Lucifer represents an intellectual, imaginative, delusional, otherworldly force which might be associated with visions, subjectivity, psychosis and fantasy. He associated Lucifer with the religious/philosophical cultures of Egypt, Rome and Greece. Steiner believed that Lucifer, as a supersensible Being, had incarnated in China about 3000 years before the birth of Christ.

Luciferianism[edit]

Luciferianism is a belief structure that venerates the fundamental traits that are attributed to Lucifer. The custom, inspired by the teachings of Gnosticism, usually reveres Lucifer not as the devil, but as a savior, a guardian or instructing spirit^[117] or even the true god as opposed to Jehovah.^[118]

In Anton LaVey’s The Satanic Bible, Lucifer is one of the four crown princes of hell, particularly that of the East, the ‘lord of the air’, and is called the bringer of light, the morning star, intellectualism, and enlightenment.^[119]

Freemasonry[edit]

Léo Taxil (1854–1907) claimed that Freemasonry is associated with worshipping Lucifer. In what is known as the Taxil hoax, he alleged that leading Freemason Albert Pike had addressed «The 23 Supreme Confederated Councils of the world» (an invention of Taxil), instructing them that Lucifer was God, and was in opposition to the evil god Adonai. Taxil promoted a book by Diana Vaughan (actually written by himself, as he later confessed publicly)^[120] that purported to reveal a highly secret ruling body called the Palladium, which controlled the organization and had a satanic agenda. As described by Freemasonry Disclosed in 1897:

With frightening cynicism, the miserable person we shall not name here [Taxil] declared before an assembly especially convened for him that for twelve years he had prepared and carried out to the end the most sacrilegious of hoaxes. We have always been careful to publish special articles concerning Palladism and Diana Vaughan. We are now giving in this issue a complete list of these articles, which can now be considered as not having existed.^[121]

Supporters of Freemasonry assert that, when Albert Pike and other Masonic scholars spoke about the «Luciferian path,» or the «energies of Lucifer,» they were referring to the Morning Star, the light bearer, the search for light; the very antithesis of dark. Pike says in Morals and Dogma, «Lucifer, the Son of the Morning! Is it he who bears the Light, and with its splendors intolerable blinds feeble, sensual, or selfish Souls? Doubt it not!»^[122] Much has been made of this quote.^[123]

Taxil’s work and Pike’s address continue to be quoted by anti-masonic groups.^[124]

In Devil-Worship in France, Arthur Edward Waite compared Taxil’s work to today’s tabloid journalism, replete with logical and factual inconsistencies.

Charles Godfrey Leland[edit]

In a collection of folklore and magical practices supposedly collected in Italy by Charles Godfrey Leland and published in his Aradia, or the Gospel of the Witches, the figure of Lucifer is featured prominently as both the brother and consort of the goddess Diana, and father of Aradia, at the center of an alleged Italian witch-cult.^[125] In Leland’s mythology, Diana pursued her brother Lucifer across the sky as a cat pursues a mouse. According to Leland, after dividing herself into light and darkness:

[…] Diana saw that the light was so beautiful, the light which was her other half, her brother Lucifer, she yearned for it with exceeding great desire. Wishing to receive the light again into her darkness, to swallow it up in rapture, in delight, she trembled with desire. This desire was the Dawn. But Lucifer, the light, fled from her, and would not yield to her wishes; he was the light which flies into the most distant parts of heaven, the mouse which flies before the cat.^[126]

Here, the motions of Diana and Lucifer once again mirror the celestial motions of the moon and Venus, respectively.^[127] Though Leland’s Lucifer is based on the classical personification of the planet Venus, he also incorporates elements from Christian tradition, as in the following passage:

Diana greatly loved her brother Lucifer, the god of the Sun and of the Moon, the god of Light (Splendor), who was so proud of his beauty, and who for his pride was driven from Paradise.^[126]

In the several modern Wiccan traditions based in part on Leland’s work, the figure of Lucifer is usually either omitted or replaced as Diana’s consort with either the Etruscan god Tagni, or Dianus (Janus, following the work of folklorist James Frazer in The Golden Bough).^[125]

Gallery[edit]

• 

  Lucifer, by Alessandro Vellutello (1534), for Dante’s Inferno, canto 34

• 

  Mayor Hall and Lucifer, by an unknown artist (1870)

• 

  Gustave Doré’s illustration for Milton’s Paradise Lost, III, 739–742: Satan on his way to bring about the fall of man^[128]

• 

  Gustave Doré’s illustration for Milton’s Paradise Lost, V, 1006–1015: Satan yielding before Gabriel^[129]

Modern popular culture[edit]

See also[edit]

Notes[edit]

References[edit]

Further reading[edit]

• Charlesworth, James H., ed. (2010). The Old Testament pseudepigrapha. Peabody, Mass.: Hendrickson. ISBN 978-1-59856-491-4.
• TBD; Elwell, Walter A.; Comfort, Philip W. (2001). Walter A. Elwell; Philip Wesley Comfort (eds.). Tyndale Bible Dictionary, Dayspring, Daystar. Wheaton, Ill.: Tyndale House Publishers. p. 363. ISBN 0-8423-7089-7.
• Campbell, Joseph (1972). Myths To Live By (Repr. 2nd ed.). [London]: Souvenir Press. ISBN 0-285-64731-8.

External links[edit]

• The Editors of Encyclopædia Britannica (2010). Lucifer (classical mythology). Encyclopaedia Britannica. Encyclopædia Britannica, inc.
• Chisholm, Hugh, ed. (1911). «Lucifer (devil)» . Encyclopædia Britannica (11th ed.). Cambridge University Press.

This article is about the mythological and religious figure. For other uses, see Lucifer (disambiguation).

Lucifer^[a] is one of various figures in folklore associated with the planet Venus. The entity’s name was subsequently absorbed into Christianity as a name for the devil. Modern scholarship generally translates the term in the relevant Bible passage (Isaiah 14:12), where the Greek Septuagint reads ὁ ἑωσφόρος ὁ πρωὶ, as «morning star» or «shining one» rather than as a proper noun, Lucifer, as found in the Latin Vulgate.

As a name for the Devil in Christian theology, the more common meaning in English, «Lucifer» is the rendering of the Hebrew word הֵילֵל, hêlēl, (pronunciation: hay-lale)^[1] in Isaiah^[2] given in the King James Version of the Bible. The translators of this version took the word from the Latin Vulgate,^[3] which translated הֵילֵל by the Latin word lucifer (uncapitalized),^[4][5] meaning «the morning star», «the planet Venus», or, as an adjective, «light-bringing».^[6]

As a name for the planet in its morning aspect, «Lucifer» (Light-Bringer) is a proper noun and is capitalized in English. In Greco-Roman civilization, it was often personified and considered a god^[7] and in some versions considered a son of Aurora (the Dawn).^[8] A similar name used by the Roman poet Catullus for the planet in its evening aspect is «Noctifer» (Night-Bringer).^[9]

Roman folklore and etymology[edit]

In Roman folklore, Lucifer («light-bringer» in Latin) was the name of the planet Venus, though it was often personified as a male figure bearing a torch. The Greek name for this planet was variously Phosphoros (also meaning «light-bringer») or Heosphoros (meaning «dawn-bringer»).^[10] Lucifer was said to be «the fabled son of Aurora^[11] and Cephalus, and father of Ceyx». He was often presented in poetry as heralding the dawn.^[10]

The Latin word corresponding to Greek Phosphoros is Lucifer. It is used in its astronomical sense both in prose^[b][c] and poetry.^[d][e] Poets sometimes personify the star, placing it in a mythological context.^[f][g]

Lucifer’s mother Aurora corresponds to goddesses in other cultures. The name «Aurora» is cognate to the name of the Vedic goddess Ushas, that of the Lithuanian goddess Aušrinė, and that of the Greek goddess Eos, all three of whom are also goddesses of the dawn. All four are considered derivatives of the Proto-Indo-European stem *h₂ewsṓs^[19] (later *Ausṓs), «dawn», a stem that also gave rise to Proto-Germanic *Austrō, Old Germanic *Ōstara and Old English Ēostre/Ēastre. (Whence also Modern German «Österreich» meaning «Eastern Kingdom», as well as Modern English «east».) This agreement has led scholars to reconstruct a Proto-Indo-European dawn goddess.^[20]

The 2nd-century Roman mythographer Pseudo-Hyginus said of the planet:^[21]

The fourth star is that of Venus, Luciferus by name. Some say it is Juno’s. In many tales it is recorded that it is called Hesperus, too. It seems to be the largest of all stars. Some have said it represents the son of Aurora and Cephalus, who surpassed many in beauty, so that he even vied with Venus, and, as Eratosthenes says, for this reason it is called the star of Venus. It is visible both at dawn and sunset, and so properly has been called both Luciferus and Hesperus.

The Latin poet Ovid, in his 1st-century epic Metamorphoses, describes Lucifer as ordering the heavens:^[22]

Aurora, watchful in the reddening dawn, threw wide her crimson doors and rose-filled halls; the Stellae took flight, in marshaled order set by Lucifer who left his station last.

Ovid, speaking of Phosphorus and Hesperus (the Evening Star, the evening appearance of the planet Venus) as identical, makes him the father of Daedalion.^[23] Ovid also makes him the father of Ceyx,^[24][25] while the Latin grammarian Servius makes him the father of the Hesperides or of Hesperis.^[26]

In the classical Roman period, Lucifer was not typically regarded as a deity and had few, if any, myths,^[10] though the planet was associated with various deities and often poetically personified. Cicero stated that «You say that Sol the Sun and Luna the Moon are deities, and the Greeks identify the former with Apollo and the latter with Diana. But if Luna (the Moon) is a goddess, then Lucifer (the Morning-Star) also and the rest of the Wandering Stars (Stellae Errantes) will have to be counted gods; and if so, then the Fixed Stars (Stellae Inerrantes) as well.»^[27]

Planet Venus, Sumerian folklore, and fall from heaven motif[edit]

The motif of a heavenly being striving for the highest seat of heaven only to be cast down to the underworld has its origins in the motions of the planet Venus, known as the morning star.

The Sumerian goddess Inanna (Babylonian Ishtar) is associated with the planet Venus, and Inanna’s actions in several of her myths, including Inanna and Shukaletuda and Inanna’s Descent into the Underworld appear to parallel the motion of Venus as it progresses through its synodic cycle.^{[28][29][30][31]}

A similar theme is present in the Babylonian myth of Etana. The Jewish Encyclopedia comments:

The brilliancy of the morning star, which eclipses all other stars, but is not seen during the night, may easily have given rise to a myth such as was told of Ethana and Zu: he was led by his pride to strive for the highest seat among the star-gods on the northern mountain of the gods […] but was hurled down by the supreme ruler of the Babylonian Olympus.^[32]

The fall from heaven motif also has a parallel in Canaanite mythology. In ancient Canaanite religion, the morning star is personified as the god Attar, who attempted to occupy the throne of Ba’al and, finding he was unable to do so, descended and ruled the underworld.^[33][34] The original myth may have been about the lesser god Helel trying to dethrone the Canaanite high god El, who lived on a mountain to the north.^[35][36] Hermann Gunkel’s reconstruction of the myth told of a mighty warrior called Hêlal, whose ambition was to ascend higher than all the other stellar divinities, but who had to descend to the depths; it thus portrayed as a battle the process by which the bright morning star fails to reach the highest point in the sky before being faded out by the rising sun.^[37] However, the Eerdmans Commentary on the Bible argues that no evidence has been found of any Canaanite myth or imagery of a god being forcibly thrown from heaven, as in the Book of Isaiah (see below). It argues that the closest parallels with Isaiah’s description of the king of Babylon as a fallen morning star cast down from heaven are to be found not in Canaanite myths, but in traditional ideas of the Jewish people, echoed in the Biblical account of the fall of Adam and Eve, cast out of God’s presence for wishing to be as God, and the picture in Psalm 82 of the «gods» and «sons of the Most High» destined to die and fall.^[38] This Jewish tradition has echoes also in Jewish pseudepigrapha such as 2 Enoch and the Life of Adam and Eve.^[32][39] The Life of Adam and Eve, in turn, shaped the idea of Iblis in the Quran.^[40]

The Greek myth of Phaethon, a personification of the planet Jupiter,^[41] follows a similar pattern.^[37]

Christianity[edit]

In the Bible[edit]

In the Book of Isaiah, chapter 14, the king of Babylon is condemned in a prophetic vision by the prophet Isaiah and is called הֵילֵל בֶּן-שָׁחַר (Helel ben Shachar, Hebrew for «shining one, son of the morning»),^[38] who is addressed as הילל בן שחר (Hêlêl ben Šāḥar),^{[42][43][44][45]} The title «Hêlêl ben Šāḥar» refers to the planet Venus as the morning star, and that is how the Hebrew word is usually interpreted.^[46][47] The Hebrew word transliterated as Hêlêl^[48] or Heylel,^[49] occurs only once in the Hebrew Bible.^[48] The Septuagint renders הֵילֵל in Greek as Ἑωσφόρος^{[50][51][52][53][54]} (heōsphoros),^[55][56] «bringer of dawn», the Ancient Greek name for the morning star.^[57] Similarly the Vulgate renders הֵילֵל in Latin as Lucifer, the name in that language for the morning star. According to the King James Bible-based Strong’s Concordance, the original Hebrew word means «shining one, light-bearer», and the English translation given in the King James text is the Latin name for the planet Venus, «Lucifer»,^[49] as it was already in the Wycliffe Bible.

However, the translation of הֵילֵל as «Lucifer» has been abandoned in modern English translations of Isaiah 14:12. Present-day translations render הֵילֵל as «morning star» (New International Version, New Century Version, New American Standard Bible, Good News Translation, Holman Christian Standard Bible, Contemporary English Version, Common English Bible, Complete Jewish Bible), «daystar» (New Jerusalem Bible, The Message), «Day Star» (New Revised Standard Version, English Standard Version), «shining one» (New Life Version, New World Translation, JPS Tanakh), or «shining star» (New Living Translation).

In a modern translation from the original Hebrew, the passage in which the phrase «Lucifer» or «morning star» occurs begins with the statement: «On the day the Lord gives you relief from your suffering and turmoil and from the harsh labour forced on you, you will take up this taunt against the king of Babylon: How the oppressor has come to an end! How his fury has ended!»^[58] After describing the death of the king, the taunt continues:

How you have fallen from heaven, morning star, son of the dawn! You have been cast down to the earth, you who once laid low the nations! You said in your heart, «I will ascend to the heavens; I will raise my throne above the stars of God; I will sit enthroned on the mount of assembly, on the utmost heights of Mount Zaphon. I will ascend above the tops of the clouds; I will make myself like the Most High.» But you are brought down to the realm of the dead, to the depths of the pit. Those who see you stare at you, they ponder your fate: «Is this the man who shook the earth and made kingdoms tremble, the man who made the world a wilderness, who overthrew its cities and would not let his captives go home?»^[59]

For the unnamed «king of Babylon»,^[60] a wide range of identifications have been proposed.^[61] They include a Babylonian ruler of the prophet Isaiah’s own time,^[61] the later Nebuchadnezzar II, under whom the Babylonian captivity of the Jews began,^[62] or Nabonidus,^[61][63] and the Assyrian kings Tiglath-Pileser, Sargon II and Sennacherib.^[64][65] Verse 20 says that this king of Babylon will not be «joined with them [all the kings of the nations] in burial, because thou hast destroyed thy land, thou hast slain thy people; the seed of evil-doers shall not be named for ever», but rather be cast out of the grave, while «All the kings of the nations, all of them, sleep in glory, every one in his own house».^[46][66] Herbert Wolf held that the «king of Babylon» was not a specific ruler but a generic representation of the whole line of rulers.^[67]

Isaiah 14:12 became a source for the popular conception of the fallen angel motif.^[68] Rabbinical Judaism has rejected any belief in rebel or fallen angels.^[69] In the 11th century, the Pirkei De-Rabbi Eliezer illustrates the origin of the «fallen angel myth» by giving two accounts, one relates to the angel in the Garden of Eden who seduces Eve, and the other relates to the angels, the benei elohim who cohabit with the daughters of man (Genesis 6:1–4).^[70] An association of Isaiah 14:12–18 with a personification of evil, called the devil, developed outside of mainstream Rabbinic Judaism in pseudepigrapha,^[71] and later in Christian writings,^[72] particularly with the apocalypses.^[73]

As the devil[edit]

The metaphor of the morning star that Isaiah 14:12 applied to a king of Babylon gave rise to the general use of the Latin word for «morning star», capitalized, as the original name of the devil before his fall from grace, linking Isaiah 14:12 with Luke 10 («I saw Satan fall like lightning from heaven»)^[74] and interpreting the passage in Isaiah as an allegory of Satan’s fall from heaven.^[75][76]

Considering pride as a major sin peaking in self-deification, Lucifer (Hêlêl) became the template for the devil.^[77] As a result, Lucifer was identified with the devil in Christianity and in Christian popular literature,^[3] as in Dante Alighieri’s Inferno, Joost van den Vondel’s Lucifer, and John Milton’s Paradise Lost.^[78] Early medieval Christianity fairly distinguished between Lucifer and Satan. While Lucifer, as the devil, is fixated in hell, Satan executes the desires of Lucifer as his vassal.^[79][80]

Interpretations[edit]

Aquila of Sinope derives the word hêlêl, the Hebrew name for the morning star, from the verb yalal (to lament). This derivation was adopted as a proper name for an angel who laments the loss of his former beauty.^[81] The Christian church fathers – for example Hieronymus, in his Vulgate – translated this as Lucifer. The equation of Lucifer with the fallen angel probably occurred in 1st century Palestinian Judaism. The church fathers brought the fallen lightbringer Lucifer into connection with the Devil on the basis of a saying of Jesus in the Gospel of Luke (10.18 EU): «I saw Satan fall from heaven like lightning.»^[82]

Some Christian writers have applied the name «Lucifer» as used in the Book of Isaiah, and the motif of a heavenly being cast down to the earth, to the devil. Sigve K. Tonstad argues that the New Testament War in Heaven theme of Revelation 12, in which the dragon «who is called the devil and Satan […] was thrown down to the earth», was derived from the passage about the Babylonian king in Isaiah 14.^[83] Origen (184/185–253/254) interpreted such Old Testament passages as being about manifestations of the devil.^[84][85][86] Origen was not the first to interpret the Isaiah 14 passage as referring to the devil: he was preceded by at least Tertullian (c. 160 – c. 225), who in his Adversus Marcionem (book 5, chapters 11 and 17) twice presents as spoken by the devil the words of Isaiah 14:14: «I will ascend above the tops of the clouds; I will make myself like the Most High».^[87][88][89] Though Tertullian was a speaker of the language in which the word «lucifer» was created, «Lucifer» is not among the numerous names and phrases he used to describe the devil.^[90] Even at the time of the Latin writer Augustine of Hippo (354–430), a contemporary of the composition of the Vulgate, «Lucifer» had not yet become a common name for the devil.^[91]

Augustine of Hippo’s work Civitas Dei (5th century) became the major opinion of Western demonology including in the Catholic Church. For Augustine, the rebellion of the devil was the first and final cause of evil. By this he rejected some earlier teachings about Satan having fallen when the world was already created.^[92] Further, Augustine rejects the idea that envy could have been the first sin (as some early Christians believed, evident from sources like Cave of Treasures in which Satan has fallen because he envies humans and refused to prostrate himself before Adam), since pride («loving yourself more than others and God») is required to be envious («hatred for the happiness of others»).^[93] He argues that evil came first into existence by the free will of Lucifer.^[94] Lucifer’s attempt to take God’s throne is not an assault on the gates of heaven, but a turn to solipsism in which the devil becomes God in his world.^[95] When the King of Babel uttered his phrase in Isaiah, he was speaking through the spirit of Lucifer, the head of devils. He concluded that everyone who falls away from God are within the body of Lucifer, and is a devil.^[96]

Adherents of the King James Only movement and others who hold that Isaiah 14:12 does indeed refer to the devil have decried the modern translations.^{[97][98][99][100][101][102]} An opposing view attributes to Origen the first identification of the «Lucifer» of Isaiah 14:12 with the devil and to Tertullian and Augustine of Hippo the spread of the story of Lucifer as fallen through pride, envy of God and jealousy of humans.^[103]

The 1409 Lollard manuscript titled Lanterne of Light associated Lucifer with the deadly sin of the pride.

Protestant theologian John Calvin rejected the identification of Lucifer with Satan or the devil. He said: «The exposition of this passage, which some have given, as if it referred to Satan, has arisen from ignorance: for the context plainly shows these statements must be understood in reference to the king of the Babylonians.»^[104] Martin Luther also considered it a gross error to refer this verse to the devil.^[105]

Counter-Reformation writers, like Albertanus of Brescia, classified the seven deadly sins each to a specific Biblical demon.^[106] He, as well as Peter Binsfield, assigned Lucifer to the sin pride.^[107]

Gnosticism[edit]

Since Lucifer’s sin mainly consists of self-deification, some Gnostic sects identified Lucifer with the creator deity in the Old Testament.^[108] In the Bogomil and Cathar text Gospel of the Secret Supper, Lucifer is a glorified angel but fell from heaven to establish his own kingdom and became the Demiurge who created the material world and trapped souls from heaven inside matter. Jesus descended to earth to free the captured souls.^[109][110] In contrast to mainstream Christianity, the cross was denounced as a symbol of Lucifer and his instrument in an attempt to kill Jesus.^[111]

Latter Day Saint movement[edit]

Lucifer is regarded within the Latter Day Saint movement as the pre-mortal name of the devil. Mormon theology teaches that in a heavenly council, Lucifer rebelled against the plan of God the Father and was subsequently cast out.^[112] The Doctrine and Covenants reads:

And this we saw also, and bear record, that an angel of God who was in authority in the presence of God, who rebelled against the Only Begotten Son whom the Father loved and who was in the bosom of the Father, was thrust down from the presence of God and the Son, and was called Perdition, for the heavens wept over him—he was Lucifer, a son of the morning. And we beheld, and lo, he is fallen! is fallen, even a son of the morning! And while we were yet in the Spirit, the Lord commanded us that we should write the vision; for we beheld Satan, that old serpent, even the devil, who rebelled against God, and sought to take the kingdom of our God and his Christ—Wherefore, he maketh war with the saints of God, and encompasseth them round about.

— Doctrine and Covenants 76:25–29^[113]

After becoming Satan by his fall, Lucifer «goeth up and down, to and fro in the earth, seeking to destroy the souls of men».^[114] Members of the Church of Jesus Christ of Latter-day Saints consider Isaiah 14:12 to be referring to both the king of the Babylonians and the devil.^[115][116]

Other occurrences[edit]

Anthroposophy[edit]

Rudolf Steiner’s writings, which formed the basis for Anthroposophy, characterised Lucifer as a spiritual opposite to Ahriman, with Christ between the two forces, mediating a balanced path for humanity. Lucifer represents an intellectual, imaginative, delusional, otherworldly force which might be associated with visions, subjectivity, psychosis and fantasy. He associated Lucifer with the religious/philosophical cultures of Egypt, Rome and Greece. Steiner believed that Lucifer, as a supersensible Being, had incarnated in China about 3000 years before the birth of Christ.

Luciferianism[edit]

Luciferianism is a belief structure that venerates the fundamental traits that are attributed to Lucifer. The custom, inspired by the teachings of Gnosticism, usually reveres Lucifer not as the devil, but as a savior, a guardian or instructing spirit^[117] or even the true god as opposed to Jehovah.^[118]

In Anton LaVey’s The Satanic Bible, Lucifer is one of the four crown princes of hell, particularly that of the East, the ‘lord of the air’, and is called the bringer of light, the morning star, intellectualism, and enlightenment.^[119]

Freemasonry[edit]

Léo Taxil (1854–1907) claimed that Freemasonry is associated with worshipping Lucifer. In what is known as the Taxil hoax, he alleged that leading Freemason Albert Pike had addressed «The 23 Supreme Confederated Councils of the world» (an invention of Taxil), instructing them that Lucifer was God, and was in opposition to the evil god Adonai. Taxil promoted a book by Diana Vaughan (actually written by himself, as he later confessed publicly)^[120] that purported to reveal a highly secret ruling body called the Palladium, which controlled the organization and had a satanic agenda. As described by Freemasonry Disclosed in 1897:

With frightening cynicism, the miserable person we shall not name here [Taxil] declared before an assembly especially convened for him that for twelve years he had prepared and carried out to the end the most sacrilegious of hoaxes. We have always been careful to publish special articles concerning Palladism and Diana Vaughan. We are now giving in this issue a complete list of these articles, which can now be considered as not having existed.^[121]

Supporters of Freemasonry assert that, when Albert Pike and other Masonic scholars spoke about the «Luciferian path,» or the «energies of Lucifer,» they were referring to the Morning Star, the light bearer, the search for light; the very antithesis of dark. Pike says in Morals and Dogma, «Lucifer, the Son of the Morning! Is it he who bears the Light, and with its splendors intolerable blinds feeble, sensual, or selfish Souls? Doubt it not!»^[122] Much has been made of this quote.^[123]

Taxil’s work and Pike’s address continue to be quoted by anti-masonic groups.^[124]

In Devil-Worship in France, Arthur Edward Waite compared Taxil’s work to today’s tabloid journalism, replete with logical and factual inconsistencies.

Charles Godfrey Leland[edit]

In a collection of folklore and magical practices supposedly collected in Italy by Charles Godfrey Leland and published in his Aradia, or the Gospel of the Witches, the figure of Lucifer is featured prominently as both the brother and consort of the goddess Diana, and father of Aradia, at the center of an alleged Italian witch-cult.^[125] In Leland’s mythology, Diana pursued her brother Lucifer across the sky as a cat pursues a mouse. According to Leland, after dividing herself into light and darkness:

[…] Diana saw that the light was so beautiful, the light which was her other half, her brother Lucifer, she yearned for it with exceeding great desire. Wishing to receive the light again into her darkness, to swallow it up in rapture, in delight, she trembled with desire. This desire was the Dawn. But Lucifer, the light, fled from her, and would not yield to her wishes; he was the light which flies into the most distant parts of heaven, the mouse which flies before the cat.^[126]

Here, the motions of Diana and Lucifer once again mirror the celestial motions of the moon and Venus, respectively.^[127] Though Leland’s Lucifer is based on the classical personification of the planet Venus, he also incorporates elements from Christian tradition, as in the following passage:

Diana greatly loved her brother Lucifer, the god of the Sun and of the Moon, the god of Light (Splendor), who was so proud of his beauty, and who for his pride was driven from Paradise.^[126]

In the several modern Wiccan traditions based in part on Leland’s work, the figure of Lucifer is usually either omitted or replaced as Diana’s consort with either the Etruscan god Tagni, or Dianus (Janus, following the work of folklorist James Frazer in The Golden Bough).^[125]

Gallery[edit]

• 

  Lucifer, by Alessandro Vellutello (1534), for Dante’s Inferno, canto 34

• 

  Mayor Hall and Lucifer, by an unknown artist (1870)

• 

  Gustave Doré’s illustration for Milton’s Paradise Lost, III, 739–742: Satan on his way to bring about the fall of man^[128]

• 

  Gustave Doré’s illustration for Milton’s Paradise Lost, V, 1006–1015: Satan yielding before Gabriel^[129]

Modern popular culture[edit]

See also[edit]

Notes[edit]

References[edit]

Further reading[edit]

• Charlesworth, James H., ed. (2010). The Old Testament pseudepigrapha. Peabody, Mass.: Hendrickson. ISBN 978-1-59856-491-4.
• TBD; Elwell, Walter A.; Comfort, Philip W. (2001). Walter A. Elwell; Philip Wesley Comfort (eds.). Tyndale Bible Dictionary, Dayspring, Daystar. Wheaton, Ill.: Tyndale House Publishers. p. 363. ISBN 0-8423-7089-7.
• Campbell, Joseph (1972). Myths To Live By (Repr. 2nd ed.). [London]: Souvenir Press. ISBN 0-285-64731-8.

External links[edit]

• The Editors of Encyclopædia Britannica (2010). Lucifer (classical mythology). Encyclopaedia Britannica. Encyclopædia Britannica, inc.
• Chisholm, Hugh, ed. (1911). «Lucifer (devil)» . Encyclopædia Britannica (11th ed.). Cambridge University Press.

Спасибо что зашли на наш сайт, перед тем как начать чтение вы можете подписаться на интересную православную mail рассылку, для этого вам необходимо кликнуть по этой ссылке «Подписаться»

Люцифер — первое имя дьявола, которое он носил до изгнания с неба. Эта теория появилась в трудах христианских писателей лишь на стыке IV–V вв. н. э. Кем же Люцифера считали до этого, и есть ли библейское основание идентифицировать его с лидером демонов? Ответ содержится в Священном Писании.

Значение слова

На латыни «люцифер» — «светоносный». А так это слово звучит в других языках:

• денница;
• утренняя звезда;
• дневная звезда;

• сияющий.

Древнее название планеты

Для древнеримского поэта Овидия, как и для его соотечественников, Люцифер был сыном богини утренней зари. Этим именем они называли Венеру, ведь она появляется как предвестник восхода. У эллинов она была Фосфором, а у славян — Денницей.

В действительности планета становится видимой и вскоре после захода солнца. Однако древние астрономы считали её другим светилом — Вечерней звездой.

Некоторые считают, что он сын Авроры и Кефала, который превзошёл многих в красоте настолько, что даже соперничал с Венерой, и, как говорит Эратосфен, по этой причине его [Люцифера] называют звездой Венеры. Она видна как на рассвете, так и на закате, и поэтому правильно называть и как Люцифер, и как Геспер.

Псевдо-Гигин

В семитской мифологии Венера тоже носит имя Утренняя звезда — Аттар. Это божество собиралось устроить революцию, дабы править вместо Ваала, но план не удался, и бунтовщику пришлось стать владыкой Подземного царства. Параллель с сатаной очевидна.

Иштар Венера, вавилонская богиня, 4 в.до н.э. Лувр, Париж

У вавилонского верховного божества власть пытался отобрать бог Хелель (Хелал), чьё имя в родстве с иудейским названием Венеры: Хайлель бен Шарах. Из всех библейских книг оно используется только у Исайи.

Перевод блаженного Иеронима

В IV веке появилась Вульгата — перевод Библии на латынь, сделанный св. Иеронимом Стридонским — знатоком иврита. Вульгата — первый христианский текст, где использовалось слово «люцифер». Оно встречается даже во множественном числе, но главное — Иероним счёл его подходящим для передачи использованного пророком Исайей сравнения с утренней звездой.

Под влиянием перевода св. Иеронима в Библии короля Иакова метафора превратилась в обращение. Стоило написать его с прописной буквы, как слово стало именем:

How art thou fallen from heaven, O Lucifer, son of the morning!

Так эпитет «утренняя звезда» преобразовался в личное имя сатаны.

Люцифер в Библии: все упоминания

В Священном Писании нет прямого указания на то, что Люцифер — это дьявол. Одни толкователи считают их одной личностью, другие не видят для этого оснований. 

Бытие

Первый раз дьявол появляется на страницах Писания в виде змея. Он искусил Еву попробовать запретный плод и тем положил начало человеческой трагедии.

Росписи Свято-Владимирского собора в Киеве. Виктор Васнецов, Искушение Евы

Падший ангел сделал это из ненависти. Это отравляющее чувство люди вызывают в нём потому, что Бог сотворил их по Своему образу и подобию и наделил потенциалом духовно возвыситься над Ангелами.

Читайте также: Искушение это — простыми словами…

Сотворение ангельского мира

Бог создал небесное воинство раньше, чем нашу планету. Когда Он творил её, Ангелы выражали бурную радость.

Ты, Господи, един, Ты создал небо, небеса небес и все воинство их.

Неем. 9:6

Согласно Преданию, ангелы низших чинов подчинялись высшим. Командовал ими Денница — наиболее приближённое к Богу духовное создание (серафим или херувим), одарённое более других интеллектом, силой и красотой. Иоанн Дамаскин пишет, что Люцифер был защитником Земли. Создатель любил его больше всех Своих сыновей.

Бунт Денницы и Архангел Михаил

Собственная красота и другие дарованные Богом достоинства так вскружили Деннице голову, что он сравнил себя с Ним и решил, что вполне способен Его заменить и даже превзойти.

Падение Денницы, икона.

О низвержении сатаны и его сторонников с Небес рассказывает Библия:

И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним.

Откр. 12:9

Сатану сгубила гордыня — в своих глазах он поставил себя выше всех. Сначала от Творца отпал только он, а потом дьявол соблазнил треть собратьев, и те отвернулись от Небесного Отца. Те, кто поддались искушению, превратились в демонов, хотя изначально все Ангелы были добрыми.

Организованный дьяволом бунт подавил Архангел Михаил, сражавшийся вместе с собратьями, оставшимися верными Богу. Он выдворил демонов из небесного дома, и те создали собственное царство, монархом которого стал сатана.

Упоминание в Книге Исайи

Знак равенства между Люцифером и сатаной Отцы Церкви поставили после переосмысления 12 стиха из 14 главы Книги Исайи:

Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы.

Эти слова обращены к падшему правителю Вавилона. Одним из первых отсылки к сатане в этом месте увидел Тертуллиан, однако он никогда не упоминал слово «Люцифер» как имя собственное. Со временем денница стал метафорой для обозначения падшего ангела, хотя Исайя прямо говорит, что речь о вавилонском царе, которого настигло возмездие за все его преступления.

Въезд Александра Македонского в Вавилон (1665 г) Шарль Лебрен (1619 — 1690)
Холст, масло
450 x 707 см

Исайя называет его утренней звездой, чтобы показать блеск его прежней славы. Как Венера превосходит сиянием другие звёзды, так в свете славы вавилонского владыки меркли все земные цари того времени. Но её затмит солнце — Израиль.

Богословы видят в этих стихах не только прямой смысл, но и аллегорический. Вавилонский царь — собирательный образ всех гордых и жестоких правителей мира, к которым относится и сатана. Сначала он был светлым Архангелом, а затем гордыня раздула его амбиции до чудовищных размеров и те выместили его святость. Желая сравняться в величии с Богом, он нарушил Его закон и лишился ангельских полномочий и привилегий.

Так у бывшего ангела света появились новые имена: отец лжи, убийца, князь тьмы, мятежник и т. п.

Исайя, создавая трагедию, создаёт целую детальную драматургическую разработку для Дьявола под маской ассирийца.

Иоанн, патриарх Антиохии

Герберт Вольф — американский толкователь Ветхого Завета — считает, что пророк обращается не столько к умершему тирану, сколько к Вавилону, и радуется падению империи.

Затем стих Исайи связали со словами Иисуса Христа, который описывает это событие как очевидец:

Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию.

Лк. 10:18

 Отцы ранней христианской Церкви видели в падении вавилонского правителя аллегорию грядущего поражения сатаны.

С этой же позиции западные богословы рассматривают обращение пророка Иезекииля к царю Тира:

Ты находился в Едеме, в саду Божием; твои одежды были украшены всякими драгоценными камнями; рубин, топаз и алмаз, хризолит, оникс, яспис, сапфир, карбункул и изумруд и золото, все, искусно усаженное у тебя в гнездышках и нанизанное на тебе, приготовлено было в день сотворения твоего.

Ты был помазанным херувимом, чтобы осенять, и Я поставил тебя на то; ты был на святой горе Божией, ходил среди огнистых камней. Ты совершен был в путях твоих со дня сотворения твоего, доколе не нашлось в тебе беззакония… От красоты твоей возгордилось сердце твое, от тщеславия твоего ты погубил мудрость твою; за то Я повергну тебя на землю, перед царями отдам тебя на позор.

Иез. 28:13-17

В раннем христианстве

Иисус Христос именует сатану князем, а апостол Павел — богом мира сего, способным принимать вид Ангела света (Ин. 12:31, 2 Кор. 4:4; 11:14). Хотя Фома Аквинский считал его и бесов духовными сущностями, обладающими высоким интеллектом.

Миниатюра-заставка из Евангелия Хитрово

В раннехристианской литературе высказывались разные точки зрения на то, что именно было первым грехом сатаны:

1. Юстин Мученик считал, что из-за него прародители человечества ослушались Бога.
2. Киприан приписывает ему ревность и зависть к Адаму — эмоции, несовместимые со святостью.
3. Ориген Александрийский называет гордыню и бунт против Всевышнего.

Со временем биография Князя Тьмы обросла новыми подробностями. По мнению многих верующих, он стал королём ада и повелителем ведьм.

Но есть ли библейское основание ставить знак равенства между словами «сатана» и «люцифер»? Утренней звездой в Писании назван и Спаситель:

Я, Иисус, послал Ангела Моего засвидетельствовать вам сие в церквах. Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя.

Откр. 22: 16

По «Толковой Библии» Лопухина, Иисус является светлой утренней звездой, потому что Он — надежда на то, что придёт вечный день Его Царства.

Люцифер — эпитет Иоанна Предтечи в Вульгате и Господа Иисуса Христа — в пасхальном католическом гимне.

Люцифер, сатана, демон, дьявол, падший ангел — синонимы?

Дьявол — «клеветник», потому что использует ложь для достижения целей и обвиняет перед Богом людей, чтобы они разделили его ужасную участь. Сатана — «противник». Несмотря на разные значения эти титулы Князя мира сего используются как синонимы.

Падение Симона-волхва, икона.

Падшим ангелом можно назвать как сатану, так и любого демона. Однако сатану демоном не называют, он выше их по статусу, так как правит царством злых духов. А слово «Люцифер» в этом значении активно используют голивудские сценаристы. Обозреватель журнала «Фома», публицист и богослов Сергей Худиев считает:

Нам не стоит использовать слово «Люцифер» для именования сатаны — во-первых, теперь-то он уже точно никакой не светоносец, во вторых, не стоит обижать благочестивых людей, которые носили это имя, а в третьих — не стоит связываться с голливудской традицией люциферических страшилок, которые в духовном отношении могут сбивать с толку.

Мифы о Люцифере

Нет ни одного языческого мифа о Люцифере. Скорее всего, он был не древним божеством, а только поэтическим образом. Однако после его отождествления с дьяволом авторы апокрифов приписали ему то, что совершенно не соответствует библейской истине:

1. Создатель сбросил его на землю, а не убил, так как тот был равен Ему по силе.
2. Люцифер влюбился и взбунтовался против Господа из-за того, что не мог быть с любимой. Бог заточил его в подземелье, но потом разрешил раз в 100 лет облетать землю в поисках девушки. Это больше похоже не на смягчение наказания, а на изощрённое издевательство, потому её уже давно не было в живых.
3. Творец сам подбил Люцифера на восстание, чтобы тот, испытывая людей в своей тёмной ипостаси, помогал развиваться их душам.
4. В «Евангелии Тайной Вечери» Люцифер — старший брат Иисуса. Спустившись на землю, Люцифер заточил небесные души в людях. Иисус отправился следом, чтобы выпустить души на свободу, а старший брат попытся уничтожить его, используя как орудие убийства крест.
5. В Средние века бытовало еретическое мнение, что небесное воинство создано Люцидой — звёздной энергией. В эпоху Возрождения возникла тенденция представлять Люцифера не сатаной, а продолжателем дела его матери, дарующей свет и добро. Он должен был возродить человечество.

Люцифер — имя нарицательное?

В качестве синонима «сатаны» слово «люцифер» может использоваться как нарицательное. А сатана в Библии — это не только падший ангел, но и тот, кто чинит препоны, строит козни, противится воле Всевышнего. Или просто мешает кому-то совершить задуманное — как Ангел, заступивший дорогу ехавшему на ослице волхву Валааму (Чис. 22:22).

«Семь смертных грехов и четыре последние вещи» фрагмент картины нидерландского художника Иеронима Босха

В раввинской традиции сатана — это не титул тёмной духовной личности, а синоним греха — поступка, идущего вразрез с Божьей волей.

Люцифер Калабрийский — подвижник древнехристианской Церкви

Люцифер Калабрийский — святитель IV в., присутствовавший на Первом Вселенском соборе. Он жил в Кальяри, на юге Италии, где Люциферы в ту эпоху встречались так же часто, как у нас — Сергеи и Андреи.

Люцифе́р из Калья́ри, также Люцифе́р Калари́йский, Люцифе́р Каларита́нский и Люкифе́р Калари́сский (лат. Lucifer Calaritanus); Сан-Лючифе́ро (итал. San Lucifero — «святой Люцифер»; ум. 370 или 371) — епископ Кальяри на о. Сардиния (353—370/371), известный своей активной борьбой против арианства, христианский местночтимый святой. О нем в ряду с папой Либерием и Осией Испанским упоминает Афанасий Великий

Епископ всю жизнь боролся с арианством, да так активно, что в 355 году император Констанциий II после трёхдневного спора изгнал Люцифера в Фивы (Египет). Он смог вернуться оттуда лишь через 7 лет, уже при императоре Юлиане, так и не изменив своим убеждениям. После смерти его возвели в ранг святых.

Итак, в первые века христианства слово «люцифер» не использовалось как личное имя сатаны, а было лишь описательным прилагательным. Популяризация Люцифера как личного имени дьявола произошла благодаря художественным произведениям. В «Божественной комедии» Данте определил Люциферу роль владыки ада, пребывающем в ледяной пустыне девятого круга. А у Мильтона в поэме «Потерянный рай» он искушает Еву.

У современных людей Люцифер-сатана в первую очередь ассоциируется с голливудским кинематографом. Русская Православная Церковь, однако, не считает, что князь зла и тьмы достоин именоваться светоносцем. Он мог быть Люцифером до падения с Неба, но не после.

Виктор Глебов

Похожие статьи

Хотим привлечь ваше внимание к проблеме разрушенных храмов, пострадавших в безбожные годы. Более 4000 старинных церквей по всей России ждут восстановления, многие находятся в критическом положении, но их все еще можно спасти.

Один из таких храмов, находится в городе Калач, это церковь Успения Божией Матери XVIII века. Силами неравнодушных людей храм начали восстанавливать, но средств на все работы катастрофически не хватает, так как строительные и реставрационные работы очень дорогие. Поэтому мы приглашаем всех желающих поучаствовать в благом деле восстановления храма в честь Пресвятой Богородицы. Сделать это можно на сайте храма

Помочь храму

Рекомендуем статьи по теме

Люцифер — (лат. Lucifer «светоносный», от lux «свет» + fero «несу»; в том же значении — др.-греч. εωσφόρος Эосфор или φωσφόρος Фосфор, др.-рус. Денница) — одно из древних латинских названий планеты Венера, «утренней звезды», появление которой на востоке предваряло восход Солнца; с начала V века (когда был закончен перевод Библии на латинский язык) это слово также стало использоваться для обозначения Сатаны.

Люцифер в Библии

В основе отождествления Люцифера с Дьяволом лежат несколько библейских текстов; самый ранний из них — обличение царя Вавилонского в Книге пророка Исаии (Исаия 14:12-15).

«Как упал ты с неба, денница, сын Зари! разбился о землю, попиравший народы! А говорил в сердце своем: «Взойду на небо; выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему», но ты низвержен в ад, в глубины преисподней».

Для перевода древнееврейского слова הֵילֵל, (транслитерация: hêylêl; произношение: hay-lale, букв. «сияющий») в Вульгате (латинском переводе Библии) было использовано слово Lucifer (лат. «светоносный»), что привело к широкому использованию этого слова. При переводе слова helel в Септуагинте (греческом переводе Библии) использовалось слово εωσφόρος (букв. «несущий зарю»). По всей вероятности, в этом отрывке нашли отражение древние вавилонские мифы о борьбе астральных божеств, однако этим повествованиям был придан совершенно новый смысл.

Другой библейский текст, который впоследствии использовался для трактовки образа Люцифера, содержится в Книге пророка Иезекииля, где обличается Тирский царь (Иез 28), которому в наказание за гордость также предречена гибель. Иезекииль уподобляет земную славу царя Тирского пребыванию херувима в райском саду:

«Ты находился в Едеме, в саду Божием; твои одежды были украшены всякими драгоценными камнями» (Иез 28:13).

За грехи и за гордость этот «херувим» наказан навечно:

«…Я низвергнул тебя, как нечистого, с горы Божией, изгнал тебя, херувим осеняющий, из среды огнистых камней» (Иез 28:16). Главной причиной такого сурового наказания была попытка считать себя равным Богу: «…за то, что вознеслось сердце твое и ты говоришь: «я бог, восседаю на седалище божием, в сердце морей», и, будучи человеком, а не Богом, ставишь ум твой наравне с умом Божиим» (Иез 28:2).

Упоминание в этом тексте «Едема, сада Божия», осеняющего херувима, дня творения (Иез 28:13-16) и первоначальной мудрости павшего (Иез 28:4) отсылает читателя к рассказам о творении мира (Быт 2-3) и становится источником сведений о восстании павшего херувима против Бога.

Отголосок библейского рассказа о падении денницы также встречается в ветхозаветной апокрифической первой книге Еноха. Автор книги повествует о том, как звезда, упавшая с небес, вступила в стадо пасущихся коров; за ней последовали многие другие звезды, также присоединившиеся к коровам, которые после этого стали рождать слонов, верблюдов и ослов. Внутри стада возникла вражда, одни животные начали пожирать других, и все стадо внушало ужас «сынам земли», которые трепетали перед ним, пытаясь скрыться (1 Енох 86). В другой части книги падение ангелов описывается как схождение небесных стражей к земным женщинам (ср.: Быт 6:1-4); их ждет наказание, и грех этот не может быть прощен (1 Енох 12).

В раннем христианстве слово «люцифер» не сразу приобрело негативный смысл. В древности мужское имя Люцифер и женское «Люцифера» были достаточно распространенными в Римской империи. Так звали, по крайней мере, двоих христианских епископов, причем один из них, святой Люцифер из Кальяри (ум. 370 или 371), был канонизирован. В Новом Завете и литургии утренняя звезда выступает как символ Иисуса Христа (2 Пет. 1:19).

«И притом мы имеем вернейшее пророческое слово; и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших» — 2-е Петра 1:19.

Также в Откр. 22:16 «утренней звездой» называет себя сам Иисус:

«Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя (stella splendida matutina)».

В гимне Exsultet («Провозглашение Пасхи»), входящем в состав навечерия Пасхи, Иисус именуется «Lucifer matutinus, Lucifer, qui nescit occasum» («Звезда утренняя, Звезда незаходящая»).

«Пусть горит это пламя до Звезды-светоносца (lucifer),

до той единой Звезды-светоносца незакатной, —

Христа, Сына твоего,

который, взойдя из обители смерти,

озарил мирным светом своим человеческий род

и живет и царствует во веки веков».

Христианский святой Иларий Пиктавийский (ок. 315 — 367 гг.) называет люцифером Иисуса: «Tu verus mundi lucifer» («Ты — истинный люцифер [светоносец] мира»).

Переводчик Ветхого Завета на греческий язык, иудей Аквила Синопский связывал слово helel с глаголом yalal (оплакивать) и трактовал его как собственное имя ангел, оплакивающего потерю своей былой красоты. Отцы христианской церкви — например, Иероним в своем латинском переводе Библии (Вульгате) — перевели это как Люцифер. Приравнивание Люцифера к падшему ангелу, вероятно, произошло в палестинском иудаизме I века. Идея о том, что Бог изгнал одного или нескольких своих ангелов с неба, существовала в иудаизме до Христа. Она присутствует в таких апокрифических сочинениях, как вторая книга Еноха и «Адамова книга» («Жизнь Адама и Евы»), призванная объяснить проблему происхождения зла. Во 2-й книге Еноха дьявол был архангелом, который хотел поставить свой престол выше облаков и стать подобным Богу. За это Бог низложил его и его ангелов. Согласно «Адамовой книги» причина падения дьявола заключается в том, что он отказался исполнить приказ Бога и поклониться Адаму.

Центральным для развития христианских представлений о Люцифере как о враге человеческого рода стал содержащийся в Евангелии от Луки ответ Иисуса Христа 70 ученикам, которые после исполнения своей миссии вернулись к нему с радостью о том, что им «и бесы повинуются». Иисус говорит им:

«Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию; се, даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам» (Лк 10. 17-19).

Уже во II—III вв. н.э. слово «lucifer» превратилось в личное имя дьявола, падшего с небес. В этом значении его использовали Тертуллиан и Ориген, а вслед за ними — Иероним, Августин Блаженный и другие отцы церкви.

Первым из христианских авторов отождествил царя Тира из пророчества Иезекииля с дьяволом один из наиболее выдающихся раннехристианских писателей Тертуллиан (155/165 — 220/240):

«Ведь под именем князя Сора (Тира) подразумевается диавол: «И было ко мне слово Господа, гласящее: Сын человеческий, начни плач о князе Сора и скажи: Это говорит Господь; ты — то, в чем распечатывается подобие, т. е. ты снял печать с непорочности образа и подобия, венец красоты». Это сказано ему как самому выдающемуся из ангелов, как архангелу, как мудрейшему из всех» (Против Маркиона в пяти книгах II 10.3).

Тертуллиан объясняет, что обличение пророка не могло относиться к земному царю,

«потому что никто из людей не был рожден в Божьем раю, даже сам Адам, который туда, скорее, был перенесен; и никто не был поставлен вместе с Херувимом на святой горе Божьей, т. е. на небесной вершине, о падении сатаны с которой свидетельствует Господь» (Там же).

Речь, по его мнению, идет об ангеле, который был «мудрейшим до своего превращения в дьявола» и «настолько благ по установлению, насколько порочен по своей воле» (Там же, II 10.2).

Греческий христианский богослов Ориген (185 — ок. 254), рассуждая о «тех начальствах, против которых наша брань» (О началах, 15.3), обращается к библейским свидетельствам о них и излагает, «что содержит Священное Писание относительно злых сил». Об обличении царя Тирского из Книги пророка Иезекииля он говорит, что «оно таково, что его ни в каком случае не должно понимать о человеке, но о какой-то высшей силе, ниспавшей с неба и низверженной в преисподнюю и в худшее состояние. Это пророчество представляет яснейшее доказательство того, что противные силы не созданы и не сотворены такими по природе, но от лучшего перешли к худшему и обратились к злу» (О началах, 15.4). Ориген отвергает возможность приложения этого пророчества «к кому-нибудь из людей или святых — не говорю уже о князе Тирском»; по его мнению, оно «относится к противной силе и весьма ясно свидетельствует о том, что эта сила была прежде святою и блаженною, потом же, когда обрелась в ней неправда, она пала и была низвержена на землю, но все же не была такою по самой природе и по созданию» (Там же). Толкуя обличение царя Вавилонского из Книги пророка Исаии, Ориген однозначно относит его к врагу человеческого рода:

«Это пророчество весьма ясно показывает, что с неба ниспал тот, кто прежде был денницею и восходил утром. Если же он был существом мрака, как думают некоторые, то как же тогда говорится, что он был прежде денницею? Или каким образом мог восходить утром не имевший в себе ничего светоносного? Притом и Спаситель научает нас о дьяволе, говоря: «Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию » (Лк 10. 18). Следовательно, дьявол был некогда светом».

Слова Христа о сатане Ориген приводит как доказательство первоначального пребывания его на небе:

«Он сказал это с тою целью, конечно, чтобы показать, что и сатана был некогда на небе и имел место между святыми, и участвовал в том свете, в котором участвуют все святые, и вследствие которого ангелы делаются ангелами света, и апостолы называются Господом светом мира. Таким образом, и сатана был некогда светом и только потом совершил измену и ниспал в это место, и слава его обратилась в прах, как это свойственно вообще нечестивым, по выражению пророка» (О началах, 15.4).

Ориген сравнивает павшего денницу с христианами, отрекшимися от веры в период гонений:

«И, хотя кто в среде христианских общин и блистал, и казался им утреннею звездою, потому что блистал он перед людьми своими добрыми делами, но, если после того в великом противоборстве потерял право на победный венок, ниспосылаемый со столь высокого престола, все же услышит: Как упала ты с неба, рано на заре восходящая звезда утра? Раздробилась о землю» (Увещание к мученичеству, 18).

Ориген прямо отождествляет падшего демона и со змием, искусившим первых людей в раю, и с сатаной, противником Иова из одноименной библейской книги (Idem. In Ezech. hom. I 3).

Стоит однако отметить, что развивая мифологему о падении демона, Ориген, Тертуллиан и более поздний латинский писатель Августин Гиппопотамский (354 — 430), современника создания Вульгаты, не называют его «Люцифером». Иероним Стридонский в первой половине V века в переводе Библии на латинский язык (Вульгате) использует латинское слово lucifer для обозначения «утренней звезды» (Ис. 14:12), что стало основанием для отождествления падшего ангела-Сатаны с Люцифером.

Впрочем, о том, тождествен ли демон Люцифер дьяволу-Сатане или нет, среди теологов и демонологов так и не сложилось единого мнения. Некоторые отцы церкви заявляют, что «Люцифер» — это не имя дьявола, а просто описание его состояния до его падения. Впоследствии протестантский богослов Жан Кальвин (1509—1564), отверг отождествление Люцифера с сатаной или дьяволом, заявив, что пророк Исайя говорит о вавилонском царе:

«Изложение этого отрывка, которое некоторые дали, как если бы оно ссылалось на сатану, возникло из-за невежества: поскольку контекст ясно показывает, что эти утверждения следует понимать в отношении царя вавилонян».

Инициатор Реформации Мартин Лютер (1483—1546) также считал грубейшей ошибкой относить этот стих к дьяволу.

Люцифер в Средние века и Новое время

Средневековая теологическая традиция пыталась так или иначе разрешить парадокс, связанный с противоречием между именем и сущностью этого демона. Люцифер осмыслялся как демон планеты Венера, скрывающий за внешней лучезарной красотой внутреннюю порочность — непомерную гордыню, высокомерие, самолюбование, тщеславие и зависть к Богу, которые и стали причиной его падения. Развилось представление о том, что после падения этот прекраснейший из серафимов превратился в самого безобразного и чудовищного из всех духов ада. В это время эпитет «утренняя звезда» стал писаться с заглавной буквы как имя дьявола. Например, с заглавной буквы пишется это слово в Библии короля Якова, изданной в 1611 году: «How art thou fallen from heaven, O Lucifer, son of the morning!». Стих начинает ассоциироваться со стихом Евангелия от Луки: «Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию» (Лк. 10:18).

Полагали, что в преисподней Люцифер сам непрерывно испытывает ужасные мучения и одновременно карает души самых заклятых грешников. Именно так он описывается в видении ирландского рыцаря Тнугдала (XII век):

«…узрела она [душа Тнугдала] самого князя тьмы, врага рода человеческого, дьявола, который величиною превосходил всех тех зверей, которых она ранее видела. Огромность его тела ни сама видевшая его душа не могла ни с чем сравнить <…> Был означенный зверь черен, ворон, нося человеческое обличие с ног до головы, за исключением того, что имел хвост и множество рук. А именно, было у сего ужасающего чудовища рук не менее тысячи, и каждая рука — длиною около ста локтей, а толщиною в десять. Каждая же рука была снабжена двадцатью пальцами, каковые пальцы были длиною в сто ладоней, а толщиною в десять; когти же были железные и длиннее воинских пик, столько же когтей было на ногах. Клюв у него чрезвычайно длинный и толстый, хвост же весьма жесткий и длинный и для поражения душ усеянный колючими иглами. Лежит же это огромное диво плашмя на железной решетке, под которую подложены раскаленные уголья, раздуваемые мехами бесчисленным количеством демонов. Самого его окружает такое количество душ и демонов, что всякому показалось бы невероятным, чтобы мир от начала своего породил столько душ. Связан же означенный враг рода человеческого по всем членам и суставам цепями железными и медными, раскаленными и очень толстыми. Так-то, корчась на угольях и со всех сторон обжигаясь, распаленный великой яростью, ворочается с боку на бок, простирает все руки свои к толпе душ и, набрав полные пригоршни, сдавливает их, подобно тому, как поселянин, мучимый жаждой, выдавливает гроздья, так что ни одна душа не может уйти невредимой, чтобы не быть разорванной или лишенной головы, рук, ног… Тогда он, точно вздыхая, дует и разбрасывает все души в разные стороны геенны <…>. А когда свирепый зверь снова вдыхает воздух, он стягивает обратно все души, которые только что рассеял, и пожирает попадающихся ему в рот вместе с дымом и серой. Если же кто-либо и избежит его рук, то, ударяя хвостом, несчастный зверь поражает их, поражая постоянно и себя, и, таким образом, причиняя страдания душам, сам мучится».

«Видя это, сказала душа ангелу Господню: «Спрошу тебя, господин мой: каково имя сего чудовища?» В ответ ангел сказал: «Зверь, которого ты видишь, именуется Люцифером; он — первое из созданий Божиих и обитал среди райских услад. Если бы он был свободен, он потряс бы до оснований и небо, и землю». <…> И сказала душа: «Хотела бы я знать, по какой причине чудовище это именуется князем тьмы, тогда как оно не в силах никого защитить и само себя не может спасти». И молвил ангел: «Князем именуется он не из-за власти, а из-за первенства, которым обладает в царстве тьмы. Хотя ты до сих пор видела много наказаний, но все они считаются ни за что, если сравнить их с этою безжалостной пыткой».

В схожем положении палача и казнимого Люцифер предстает и у Данте Алигьери (1265 — 1321). В «Божественной комедии» он описан как вмёрзший в лёд в последнем, девятом, самом страшном кругу ада. Люцифер изображен по традиции трехголовым (как чудовищная пародия на святую Троицу):

«Мучительной державы властелин

Грудь изо льда вздымал наполовину;

И мне по росту ближе исполин,

Чем руки Люцифера исполину;

По этой части ты бы сам расчел,

Каков он весь, ушедший телом в льдину.

О, если вежды он к Творцу возвел

И был так дивен, как теперь ужасен,

Он, истинно, первопричина зол!

И я от изумленья стал безгласен,

Когда увидел три лица на нем;

Одно — над грудью; цвет его был красен;

А над одним и над другим плечом

Два смежных с этим в стороны грозило,

Смыкаясь на затылке под хохлом.

Лицо направо — бело-желтым было;

Окраска же у левого была,

Как у пришедших с водопадов Нила.

Росло под каждым два больших крыла,

Как должно птице, столь великой в мире;

Таких ветрил и мачта не несла.

Без перьев, вид у них был нетопырий;

Он ими веял, движа рамена,

И гнал три ветра вдоль по темной шири,

Струи Коцита леденя до дна.

Шесть глаз точило слезы, и стекала

Из трех пастей кровавая слюна.

Они все три терзали, как трепала,

По грешнику; так, с каждой стороны

По одному, в них трое изнывало» («Ад», XXXIV.28—57).

Предполагалось, что три головы Люцифера символизируют те или иные из смертных грехов, приведших его к падению, или же гнев, зависть и бессилие как антитезы божественного милосердия, любви и могущества.

Поэт и драматург Нидерландов Йост ван ден Вондел (1587 — 1679) в своей трагедии «Люцифер» (1654) рассказывает о Люцифере, который изначально был Наместником Бога, однако он узнает, что земной рай не только превосходит рай для ангелов, но также и то, что Бог также приказал ангелам служить и поклоняться человеку, то восстает против Бога. После того как ангел Михаэль побеждает Люцифера, тот превращается в монстра:

«Как по велению магического жезла

По низвержении — краса Врага исчезла:

Он грязью смрадною покрылся в краткий миг,

Ужасной мордою стал светозарный лик,

Уста ощерились клыкастой пастью зверской,

Конечность каждая предстала лапой мерзкой,

Шетиной черною вся кожа обросла,

Взметнулись жуткие драконовы крыла…

…Былой владыка стал мишенью для проклятий

И Бога, и людей, и Ангелов-собратий,

И жуткий лик того, кто падал в пустоту,

Был весь с испарине, в дымящемся поту».

По мнению Йоста ван ден Вондела Люцифер олицетворяет все семь смертных грехов:

«Он, тот кто властвовал столь гордо, столь надменно,

Собою семь зверей явил одновременно:

Сейчас казался он в обличье таковом

Прожорливой свиньей; высокомерным львом;

Ослом во лености; драконом в злобе рьяной;

Горящей похотью двуснастной обезьяной;

Гневливый носорог здесь был, и, наконец,

Еще виднелся волк, безжалостный скупец».

Сатана-Люцифер является одним из главных героев поэмы Джона Мильтона (1608—1674) «Потерянный рай» (1667). В поэме описывается как Сатана и треть ангелов поднимают восстание против Бога. Когда Сатана терпит поражение, Бог бросает его и всех его последователей в Ад, названный в поэме «Тартаром». Там он произносит свои известные слова: «Лучше царствовать в аду, чем служить на небесах». В Аду Сатана строит свою столицу — Пандемониум и задумывает подчинить своему влиянию сотворенный мир. В обличье змея он проникает в Рай и искушает Еву съесть плод дерева познания добра и зла, что, в конечном итоге, приводит к изгнанию Адама и Евы из Эдемского сада.

Люцифер в различных религиозных и духовных традициях

Некоторые христианские секты, считающиеся ортодоксальной церковью еретическими, отождествляли падшего демона с Богом-Творцом из Ветхого Завета. В богомильском тексте, известном как Книга Иоанна Богослова или Евангелие Тайной Вечери, рассказывается о том, что Сатана был прославленным ангелом, но упал с небес, чтобы создать свое собственное царство и стать Демиургом. Он сотворил материальный мир и заключил души с небес внутрь материи. Иисус спустился на землю, чтобы освободить захваченные души. В отличие от христианства, крест осуждался как символ Сатаны и орудие убийства Иисуса.

Шведский мистик Эммануил Сведенборг (1688—1772) отрицал существование Сатаны и демонов. Он приписывал всю власть Божеству Истинному и Благому, или Господу, и утверждал, что не существует дьявола, командующего адом. Он говорил, что хотя буквальное прочтение Писания сообщает историю падения Люцифера, на самом деле слова «дьявол» и «Сатана» просто означают ад, место пребывания зла и лжи, избранное теми, кто следует путем любви к себе и отсутствия милосердия. С точки зрения Сведенборга, «Люцифер» означает «вавилоняне».

Мормоны верят, что у Бога-Отца было двое сыновей, рожденных от Небесной Матери, которых звали Люцифер и Иисус (он же Иегова). Землей должен был управлять Иисус, однако треть ангелов вместе с Люцифером восстала и начала воевать против Иисуса и ангелов, которые его поддерживали. Сторонники Люцифера были побеждены и наказаны тем, что никогда не смогут воплотиться в тела и вечно останутся духами. Сам Люцифер стал сатаной и отныне «ходит по земле взад и вперед, стремясь погубить души человеческие».

С конца XIX века образ Люцифера начал отождествляться с образом Прометея и использоваться как символ вольнодумства и борца с христианской ортодоксией. Американской школьный учитель и борец за права женщин Моисей Харман (1830—1910) 24 августа 1883 года переименовал свой анархистский журнал в «Люцифер Светоносец», пояснив, что «название было выбрано, потому что оно выражало миссию издания. Люцифер, имя, данное утренней звезде людьми древнего мира, представляло собой начало нового дня». Харман видел в Люцифере учителя человечестаа.

«Бог Библии обрёк человечество на вечное невежество, — писал Харман, — и [люди] никогда не отличали бы добра от зла, если Люцифер не сказал им как стать таким же мудрым, как сами боги».

В статьях, опубликованных в «Люцифере», обсуждались такие темы как религия, отношения и воспитание детей. В своих работах Харман отвергал все формы религии и общественные институты, включая брак.

Люцифер в гримуарной традиции

Некоторые средневековые демонологи утверждали, что после падения Люцифер сменил не только облик, но и имя, и теперь зовется Люцифугом (букв. «бегущий света»). Это имя фигурирует в некоторых магических трактатах и исторических текстах договоров с дьяволом.

В «Великом гримуаре», где подробно разъясняется, как вызвать императора преисподней и заключить с ним договор, имена «Люцифер» и «Люцифуг Рофокаль» поначалу используются как взаимозаменяемые. Однако далее в той же книге Люцифуг оказывается «первым министром преисподней, коему Люцифер вверил власть надо всеми богатствами и сокровищами в мире», а Люцифер, в свою очередь, — императором ада, характеризующим себя так:

«Я, Люцифер, император могущественнейший, верховный и самодержавный, свободный и совершенный владыка всего подземного царства, своевластный господин надо всеми своими необъятными владениями, грозный, благородный правитель, судья надо всеми судьбами и всеми бедами, сведущий и премудрый и наделенный всеми высочайшими и сиятельными достоинствами, усмиритель Европы и Азии».

В «Истинном гримуаре» Люцифер также предстает как император адской державы, глава триумвирата верховных демонов. Вероятно, из этих двух источников де Планси почерпнул представления о том, что Люцифер правит Европой и Азией и на вызов заклинателя является в образе красивого мальчика или юноши, лишенного каких бы то ни было чудовищных черт, но во гневе краснеющего или пышущего огнем. Согласно этим гримуарам, основная польза от Люцифера заключалась в способности открыть заклинателю местонахождение клада. Указания на то, что Люцифера следует вызывать в понедельник, принося ему в жертву мышь, заимствованы из близкого этим трактатам по содержанию «Гримуара Гонория». Естественная ассоциация Люцифера с востоком встречается в «Народной книге» о докторе Фаусте (где этому демону придан рыжий, огненный цвет — и на удивление маловыразительный по сравнению с остальными описаниями облик: «Он был ростом с человека, волосат и космат, мастью как рыжая белка, и хвост торчком, как у белки»).

В классификациях XVI века, связывающих силу демонов с определенными периодами года, Люциферу ставился в соответствие месяц май. В «Оккультной философии» Корнелия Агриппы «Люцифер» как имя демона употребляется лишь однажды — в четвертой главе Второй книги в составе четырехчастной классификации, основанной на буквах Тетраграмматона. Здесь он фигурирует как «князь восставших ангелов и тьмы» и соотносится с первой буквой (Йод), которой у Агриппы соответствуют также Солнце, сердце и Мировая Душа. (При всех прочих упоминаниях слово «Люцифер» или «Люцифера» означает у Агриппы утреннюю Венеру, предвещающую восход Солнца, а однажды употреблено даже как синоним самого Солнца.)

В легенде о докторе Фаусте и связанных с ним гримуарах, Люцифер появляется как падший ангел и правитель падших духов.

В «Dictionnaire Infernal» («Инфернальный словарь») Коллена де Планси (1793 или 1794 — 1881) говорится:

Планси:

«№ 42. Люцифер — имя духа, по мнению магов, властвующего над востоком. Люцифера вызывали в понедельник, стоя в центре круга, в который было вписано его имя. В награду за послушание он вполне довольствовался мышью или куском телятины. Его нередко принимали за короля ада; некоторые демономонологи утверждали, что он стоит выше Сатаны. Говорят, он большой озорник и один из его любимых трюков — стащить с метлы ведьму, летящую на шабаш, и прокатить ее на собственных плечах; о том свидетельствовали шведские ведьмы в 1672 году. Те же ведьмы утверждали, что видели Люцифера на шабаше в сером кафтане с синими рукавами и в красных кюлотах, украшенных лентами. Люциферу подвластны европейцы и азиаты. Является он в обличье красивого ребенка. Когда он гневается, лицо его начинает пылать, но чудовищным не становится. Согласно некоторым демонологам, он — великий поборник правосудия в аду. В литаниях шабаша его имя называют первым».

Люцифер в каббале

В других каббалистических классификациях Люцифер предстает как предводитель третьего демонического чина — так называемых «укрывающих» или «скрывающих», которым противостоят ангелы Бины, 3-й сефиры Древа Жизни. В «Древнем фрагменте “Ключа Соломона”» эти демоны описываются как духи «глупости, вялости ума и Неясности», а о вожде их сказано, что это «Люцифуг, ложно и противно смыслу именуемый Люцифером (так же, как греки именовали Фурий Эвменидами — “Милостивыми”)». В другой работе Леви, «Тайны каббалы», Люцифер соотносится с наивысшей сферой Древа Жизни, Кетер: «Вместо Венца сефирот здесь властвует Люцифер, символ которого, перевернутая пентаграмма Ремфана, — знак деспотизма».

Люцифер в эзотерике

В трудах эзотериков Нового времени Люцифер трактовался вполне традиционно как изначально всемогущий, великолепный и совершенный Дух, получивший от Бога великую силы и власть, но восставший против него и за это брошенный в преисподнюю. Образ Люцифера занимает важное место в труде немецкого писателя, алхимика и мистика Георга фон Веллинга (1655—1727) «Opus Mago-Cabbalisticum et Theosophicum» («О начале, природе, свойствах и использовании Соли, Серы и Меркурия») вышедшем в 1719 году.

«Люцифер пребывал во всесовершеннейшем и душевном Великолепии и был следующим живому Богу, не духовно, но величественный и совершенный в абсолютной свободе. И так здесь он пребывал в величии и великолепии, и в нем нескончаемо был наблюдаем нежнейший Свет Божественного Величия, при этом его свободной воле были совершенно послушны многие могущественные ангелы и бесчисленные миллионы духов. Он испытывал в себе желание, и вследствии такой огромной и ужасающей власти соответствующим образом стал препятствовать собственной свободной волей воздействию Божественного Любви-Света (фиг. 54. FB.), являвшейся его сущностной гармоничной Радостью-Жизнью. Взамен этого он искал и возлюбил свою собственную власть вне Божественности, в себе самом, прихотью и воображением увлекая все свои воинства. Поскольку в нем молниеносно прекратилось действие Божественного Света, и это великолепное сияние совершенно закрылось и перевернулось в нем, как также и для всех повиновавшихся ему ангелах, воинствах и эссенциальных порождениях его сущности — все это пало вместе с ним до сферы Сынов Божьих» [1].

В своей книге Веллинг помещает пятнадцать диаграмм, которые содержат схематическое изображение величия Люцифера и его последующего падения. Сам Люцифер представлен числом 741.

В XIX—XX вв., под влиянием романтической традиции и ницшеанства Люцифер был переосмыслен как христианский эквивалент Прометея, что отразилось и на его восприятии в оккультных кругах. Отходя от традиционных толкований, Элифас Леви в «Учении и ритуале высшей магии» употребляет слово «Люцифер» как один из синонимов «великого магического агента <…>, известного также под именами «Тетраграм», INRI, «Азот», «Эфир», «Од», «Магнетический Флюид», «Душа Земли». Этот «агент» парадоксально двойственен и потому нейтрален:

«…он служит как добру, так и злу; он и проводит свет, и распространяет тьму; его в равной мере можно назвать как Люцифером, так и Люцифугом; он — змей, и он же — нимб; он — огонь, но он в равной мере может представать и как бушующая стихия преисподней, и как пламя жертвы всесожжения, возносящееся к небесам».

Рассматривая далее Люцифера как персонификацию сил света и огня, Леви отмечает, что в мистическом учении каббалистов это — «не проклятый и погибший ангел; он — ангел просвещающий, возрождающий огнем; пред ангелами покоя он то же — что комета пред кроткими звездами весенних созвездий», — и в аллегорической апологии воспевает эту комету как «вестницу солнц» и «вечную странницу, коей во власть отдана бесконечность». Как теологи уподобляли Иоанна Крестителя утренней звезде, предвосхитившей пришествие Мессии, так Леви объявляет прометеевский бунт и падение Люцифера провозвестием нисхождения Христа в материальный мир.

В сборнике фольклора и магических практик, предположительно собранном в Италии Чарльзом Годфри Лиландом и опубликованном в книге «Арадия или Евангелии ведьм» (1899), Люцифер представлен как брат и супруг богини Дианы и отец ее дочери Арадии. После появления Люцифера Диана соблазняет его, приняв обличье кошки, и вскоре рождает дочь Арадию. Диана и Люцифер движутся по небу, символизируя движения Луны и Венеры. В другом фрагменте Люцифер называется богом Солнца и Луны, богом Света, который так восхищался собственной красотой, что был изгнан из Рая.

Название «Люцифере» носил журнал, основанный Еленой Блаватской, первый номер которого вышел в сентябре 1887 года в Лондоне. Журнал освещал вопросы философии, Теософии, науки и религии. (В 1897 году журнал был переименован в «Теософское обозрение»). Как писала Блаватская в своей «Тайной доктрине»:

«Люцифер — Дух Носитель Озарения и Свободы Мысли — метафорически является ведущим маяком, который помогает человеку находить свой путь через рифы и отмели Жизни, ибо Люцифер есть Логос в своем высшем аспекте и «Противник» в своем низшем — оба эти аспекта отображены в нашем Ego» [2].

Ссылаясь, подобно Леви, на каббалистические источники, Блаватская отмечает сущностную двойственность этого образа: князь демонов «именуется Самаэлем, Ангелом Смерти, и он же — Змей-Обольститель, Сатана; но этот Сатана — также и Люцифер, прекрасный Ангел Света, носитель Света и Жизни, «душа», отчужденная на время от Святых, других Ангелов в ожидании срока, когда они спустятся на Землю, чтобы, в свою очередь, воплотиться», — после чего также проводит параллель между Люцифером и Христом и присваивает первому классические «прометеевские» функции:

«Люцифер — носитель озарения и свободы мысли — метафорический маяк, который помогает человеку находить свой путь через рифы и отмели Жизни, ибо в высшем своем аспекте Люцифер есть Логос, а в низшем — «Противник». Оба эти аспекта отображены в нашем Эго. Лактанций, говоря о Природе Христа, представляет Логос, Слово, как «перворожденного брата Сатаны и первого среди всех тварей» <…> Люцифер, или «Светоносец», находится в нас: это наш ум, наш искуситель и искупитель, наш разумный освободитель и спаситель от чистой животности. Без этого принципа <…> мы, несомненно, были бы не лучше животных».

В конце XIX века французский писатель и мистификатор Лео Таксиль (1854 — 1907) создал в своих книгах миф о «люциферианском масонстве». В частности была сфабрикована «стенограмма» речи Альберта Пайка перед собранием посвященных 33-го, 32-го и 31-го градусов, посвященная «падению Распятого и грядущему царству Люцифера — нашего бога, света истинного, зари неугасимой». Основанием для этого стали краткие упоминания о Люцифере в главном труде Пайка «Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества»:

«Истинное имя Сатаны, по мысли каббалистов, — это перевернутое имя Яхве, ибо Сатана — не черный бог. Он — отрицание Бога. Дьявол есть олицетворение атеизма или язычества. Для посвященных это не Личность, созданная ради добра, но могущая быть повернута и во зло. Это орудие Свободы, или Доброй Воли. Они персонифицируют эту Силу, которая управляет физическим созиданием, принимая мифологизированную рогатую форму бога Пана; отсюда происходят и образ козла на шабаше, брата Древнего Змея, и образ Светоносца или Фосфора, который поэты превратили в образ легендарного Люцифера [3].

«Люцифер — Светоносец! Странное и таинственное имя Духа Тьмы! Люцифер — сын утренней зари! Он ли — носитель Света, который слепит и отупляет слабых, чувственных эгоистов? И не сомневайся! Мировые традиции полны Откровений и Вдохновений, причем они не ограничиваются рамками какой-либо одной религии» [4].

Согласно основателю антропософии Рудольфу Штайнеру, Люцифер вывел людей из Эдема и взамен неведения (и потому невинности) дал им возможность видеть земной мир — слабое отражение утраченного ими, — но зато и познаваемый свободно, так как вещи, с которыми человек отныне имеет дело, предстают перед ним со своей внешней стороны. Свобода, дарованная человеку Люцифером, ограничена лишь небольшим участком Вселенной, но школа свободы первоначально таковой и должна быть. Другое дело, что человечество не стоит на месте и, хоть и медленно, переходит из одного класса этой школы в другой. Так что, удерживая человека в ней, чтобы не потерять над ним своей власти, Люцифер одновременно создает препятствия к продвижению людей на им же открытом для них пути. Для этого он пользуется универсальными средствами — тремя состояниями, соответствующими так называемым «трем Гунам», открытым и описанным индийской философией санкхъя. Противником Люцифера, согласно Штайнеру, является Кришна, который преподает учение об освобождении от трех состояний, чтобы опутанное ими «Я» человека могло подняться над ними.

Люцифер, переосмысленный как дух-освободитель и противник бога-узурпатора Яхве (который, в свою очередь, уподобляется демиургу гностиков) становится одним из центральных божественных образов в некоторых современных системах «пути левой руки». Так, Томас Карлссон отождествляет открытие «Ока Люцифера» с классическим опытом просветления, аналогичным достижению степени Мастера Храма в телемической системе, а Майкл Форд определяет последователя люциферианского пути как того, «начинает свое движение во тьме, овладевает низшими аспектами своей сущности, а затем стремится озарить эту тьму светом воображения — пламенем сознания и индивидуальности, которое именуют Черным Огнем».

Антон Шандор Лавей в своей «Сатанинской библии» 1969 года пишет о Люцифере следующее: «Люцифер — (лат.) носитель света, просвещения, утренняя звезда, Властелин воздуха и Востока», и озаглавил четверть книги «Книга Люцифера».

Люцифер в Телеме

Люцифер не входит в пантеон Телемы и это имя встречается достаточно редко в работах Алистера Кроули. В своем юношеском «Гимне Люциферу» Кроули повторяет его традиционную трактовку как солнечного бунтаря-богоборца:

«Он — Люцифер, он — Солнца гордый дух:

Зарёй развеял, словно исполин,

Мрак тупости в Эдемовом Саду.

Небытие проклятьем освящал,

Души безвкусье горем приправлял,

Бесплодный космос жизнью наполнял;

Невинность жёг Любви и Знаний луч…

От Радости сокрыт в Бунтарстве ключ!»

Кроули упоминает Люцифера в «Гласе третьего Этира» своей работы «Видение и голос».

«… четверо дьяволов — Сатана, Люцифер, Левиафан и Белиал, великие князья зла мира сего. Сатане поклоняются люди под именем Иисуса; Люциферу — под именем Брахмы; Левиафану — под именем Аллаха, а Белиалу — под именем Будды» [5].

В книге «Магия в теории и на практике» Кроули отождествляет Люцифера с Айвассом и называет его своим Священным Ангелом-Хранителем:

«ЗВЕРЬ 666 счел за благо назвать вещи своими именами и провозгласить, что АЙВАЗ — солнечно-фаллически-герметический «Люцифер» — есть не кто иной, как Его собственный Священный Ангел-Хранитель» [6].

Телемитский режиссер Кеннет Энгер является автором фильма «Восход Люцифера», который по его мнению, предствляет собой «настоящую инвокацию Люцифера».

Библиография

• Анна Блейз. Демонография. М.: «Ганга», 2012.
• Храм Восходящего пламени. Ритуалы Люцифера. М. Касталия. 2018.
• Э.А. Коэттинг. Люцифер — Просветитель. Девять демонических привратников. М.: Касталия, 2021.
• [ https://castalia.ru/product/lyutsifer-pervyy-sredi-ravnyh-2 Питер Грей. Люцифер — первый среди равных. М. Касталия, 2021].
• Асенат Мейсон. Пробуждения Люцифера. М.: Касталия, 2021.
• Майкл Форд. Мудрость Эосфора — Философия Люциферианства. М.: Касталия, 2021.
• Теодор Роуз. Люцифер и скрытые демоны. Практический гримуар от Ордена Явленых Ликов. М.: Касталия, 2021.
• Марк Алан Смит. Алый Король. М.: Касталия, 2022.
• Олег Телемский. Алена Коркунова. Да не иссякнет… Философия и практика Люциферианства. Люциферианские инвокации. М.: Касталия, 2022.

Примечания

1. Георг фон Веллинг. Opus Mago-Cabbaliticum et Theosophium. О начале, природе, свойствах и использовании Соли, Серы и Меркурия. A terra ad solem. Киев: Пор-Рояль, 2005. С. 96-97.

2. Елена Блаватская. Тайная Доктрина, т.2 М.: Эксмо, 2004. С. 189.

3. Альберт Пайк. Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава. М.: Издательство «Ганга», 2007. Т. 1. С. 120.

4. Альберт Пайк. Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава. М.: Издательство «Ганга», 2008. Т. 2. С. 19.

5. Алистер Кроули. Видение и Голосе. Книга Еноха. М.: Телема, 2010. С. 222.

6. Алистер Кроули. Магия в теории и на практике. М.: Ганга, Телема, 2009. Перевод А. Блейз. С. 267.

Люцифе́р (лат. Lucifer — «светоносный»; от lux — «свет», и fero — «несу») — в римской мифологии персонификация утренней звезды^[de] — планеты Венеры^[1].

Соответствует древнегреческому Фосфору^[2] и древнерусской Деннице^[3].

С позднего Средневековья в христианстве — синоним падшего ангела, отождествляемого с сатаной и дьяволом^[4][5][6].

Древнее название планеты Венеры

Слово Lucifer состоит из латинских корней lux («свет») и fero («несу»).

Древние римляне словом «Венера» называли одну из богинь. Планету Венеру, которая видима только во время утренней или вечерней зари, древние римляне считали двумя разными планетами. Соответственно, «утреннюю звезду» называли Люцифером^[7] (греч. Фосфор — «светоносец» или Эосфор — «зареносец», в зависимости от того, всходила она перед Солнцем или после него^[8]), тогда как «вечернюю звезду» — Веспер (греч. Геспер)^[9][10][8].

Люцифер часто изображался в поэзии и у мифографов как предвестник рассвета^[11].

Овидий считал Люцифера сыном Авроры (греч. Эос)^[12].

Во втором веке мифограф Псевдо-Гигин писал о Венере^[10]:

Четвёртая звезда — это Венера, называемая Люцифером. Некоторые утверждают, что это звезда Юноны. Во многих описаниях говорится, что она также называется Геспером. Кажется, это самая большая из всех звёзд. Некоторые считают, что он является сыном Авроры и Кефала, который превзошёл многих в красоте настолько, что даже соперничал с Венерой, и, как говорит Эратосфен, по этой причине его [Люцифера] называют звездой Венеры. Она видна как на рассвете, так и на закате, и поэтому правильно называть и как Люцифер, и как Геспер.

— Псевдо-Гигин, Астрономия, 42.4

Упоминания у Вергилия:

Той порой Люцифер взошёл над вершинами Иды, день выводя за собой.
…
Блещет в ночи Люцифер, больше всех любимый Венерой [богиней],
Лик свой являя святой и с неба тьму прогоняя.

— Энеида, кн. 2, 801. 8, 590. Пер. С. А. Ошерова

Петь так начал Дамон, к стволу прислонившись оливы:
«О, народись, Светоносец [Lucifer], и день приведи благодатный!»

— Буколики, VIII, 16—17. Пер. С. В. Шервинского

В христианстве

В раннем христианстве слово «утренняя звезда» (и его разноязычные синонимы, такие как люцифер, эосфор, денница) использовалось как прославляющий эпитет.

В Позднем Средневековье «Люцифер» и «сатана» становятся равнозначными понятиями. Это произошло вследствие аллегорического объяснения стиха 14:12 Книги пророка Исаии, где под сравнением вавилонского царя с утренней звездой стал подразумеваться сатана.

В раннем христианстве

В Откровении Иоанна Богослова «утренняя звезда» была эпитетом Иисуса Христа:

Я, Иисус, послал Ангела Моего засвидетельствовать вам сие в церквах. Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя.

Упоминание слова во Втором послании Петра трактуется как «свет, который сияет в душе каждого верующего и ободряет его к терпеливому ожиданию полного дня света и радости»^[13]:

И притом мы имеем вернейшее пророческое слово; и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших.

Византийская церковная поэзия уподобляет деву Марию «звезде, являющей солнце» («Акафист богородице», VI или VII век)^[14][15].

Святитель Григорий Богослов в IV веке писал о своём брате, святом Кесарии:

О, Кесарий мой — досточтимое имя — как утренняя звезда блистал ты тогда при дворе царском, занимая первое место по мудрости и кроткому нраву, имея у себя многих сильных друзей и товарищей.

Иероним Стридонский в V веке в переводе Вульгаты использует латинское слово lucifer для обозначения «утренней звезды» и как метафору^{[источник не указан 1283 дня]}. Слово было написано со строчной буквы, а не с заглавной Lucifer как имя собственное^[16]. Создатель Вульгаты использовал это слово и в других фрагментах Писания, даже во множественном числе^[17].

Эпитет lucifer применяется к Иисусу в праздничных гимнах Exsultet и в гимне Илария Пиктавийского, содержащем фразу: «Tu verus mundi lucifer» («Ты — истинный светоносец мира»)^[18].

Книга Исаии

В стихе 14:12 книги пророка Исаии приводятся слова, осуждающие царя Вавилона, с использованием слова «люцифер» как эпитета. Некоторые христианские писатели связали слово «Люцифер» этого стиха с дьяволом, что стало источником популярного мотива о падшем ангеле^[19] и низвержения сатаны с небес на землю.

В иудейском оригинале использовано слово ‏הֵילֵל בֶּן-שָׁחַר‏‎ («блистающий сын Шахара», в значении «сияющий, сын утра»)^[20]. Это обращение относится к планете Венера как к утренней звезде, и обычно так и переводится с иврита^[21][22]. Также конкорданция Стронга трактует оригинальное слово иврита как «сияющий, носитель света, утренняя звезда — Люцифер»^[23].

В Септуагинте слово ‏הֵילֵל‏‎ переведено на греческий язык как ἐωσφόρος^[24], название «утренней звезды» со строчной буквы.

Слово переведено в церковнославянских переводах как «денница, восходящая заутро» и в синодальном переводе как «денница, сын зари»:

Как упал ты с неба, денница, сын зари! Разбился о землю, попиравший народы.

Для понимания контекста стиха необходимо взглянуть на главу 14, в которой встречается фраза «Люцифер» или «утренняя звезда». Она содержит пророчество о смерти вавилонского царя, угнетающего евреев, начинаясь со слов:

И будет в тот день: когда Господь устроит тебя [дом Израиля] от скорби твоей и от страха и от тяжкого рабства, которому ты порабощен был, ты произнесешь победную песнь на царя Вавилонского и скажешь: как не стало мучителя, пресеклось грабительство!

Далее, в саркастическом стиле, царь сравнивается с «утренней звездой», чем отмечается его высокое политическое значение^[25]:

Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы.
А говорил в сердце своем: «взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе́ в сонме богов, на краю севера [гора Джебели-Акра^[26]]; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему».
Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней.
Видящие тебя всматриваются в тебя, размышляют о тебе: «тот ли это человек, который колебал землю, потрясал царства, вселенную сделал пустынею и разрушал города её, пленников своих не отпускал домой?».
Все цари народов, все лежат с честью, каждый в своей усыпальнице; а ты повержен вне гробницы своей, как презренная ветвь, как одежда убитых, сраженных мечом, которых опускают в каменные рвы, — ты, как попираемый труп, не соединишься с ними в могиле; ибо ты разорил землю твою, убил народ твой: во веки не помянется племя злодеев.

Для неназванного^[27] «царя Вавилона» был предложен широкий спектр отождествлений^[28]. Они включают правящего современника пророка Исаии^[28], таковым был царь Ахаз, упоминаемый в этой (14:24–28) и в других главах Исаии, лояльный Ассирии и ведший враждебную иудаизму религиозную политику^[29], и умерший в этот год ассирийский царь Тиглат-Пилезер^[30]. Также включают более позднего Навуходоносора II, под которым начался вавилонский плен евреев^[31], Набонида^[28][32], Валтасара (последний правитель Вавилона, сын и соправитель Набонида^[33], по Библии — Навуходоносора^[34])^[35], ассирийских царей: Тиглат-Пилезера, Саргона II и Сеннахирима^[35][28][36]. В стихах 18—20 говорится, что этот царь Вавилона не будет похоронен достойно другим царям, что некоторые исследователи тоже интерпретируют как указание на Навуходоносора II^[21].

Есть мнение, что «царь Вавилона» был не конкретным правителем, а собирательным образом всех вавилоно-ассирийских правителей^[37]. А также, что пророчество говорит об отдалённом от жизни пророка времени^[38].

Как сатана или дьявол

Ассоциация стиха 14:12 книги пророка Исаии с персонификацией зла, названной дьяволом, развивалась вне основного талмудического иудаизма, отвергающего веру в мятежных или падших ангелов^[39]. Происходило это в псевдоэпиграфике и христианских писаниях^[40], особенно в апокалиптической литературе^[41].

Ориген в III веке истолковал эти стихи Ветхого Завета как описывающие дьявола; но, поскольку он писал на греческом, а не на латыни, он не отождествлял дьявола с именем «Люцифер»^{[42][43][44][45]}. В то же время, Ориген применял это слово к Иоанну Крестителю, говоря, что тот предвозвещает Христа, как утренняя звезда предвозвещает Солнце^[15]. В том же веке, Тертуллиан, писавший на латыни, трактовал стих «взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему» (Ис. 14:14) как слова дьявола и связывал с падением с неба сатаны^[46][47], но «Люцифер» не входил в число многочисленных имён и фраз, которые он использовал для описания дьявола^[48]. Даже в IV—V веке во времена латинского писателя Аврелия Августина «Люцифер» ещё не стал общим именем для дьявола^[42].

В то же время понимание стиха как метафоры, относящейся к царю Вавилона, продолжало существовать среди христиан. Так, в V веке Феодорит Кирский писал, что Исаия называет царя «утреннею звездой»^[49]. Также в Раннем Средневековье это слово редко использовалось как имя дьявола по причине этимологической противоречивости — зло не может быть светоносным^[50].

Некоторое время спустя эпитет «утренняя звезда» стал писаться с заглавной буквы как имя дьявола. Например, с заглавной буквы пишется это слово в Библии короля Якова, изданной в 1611 году: «How art thou fallen from heaven, O Lucifer, son of the morning!». Стих начинает ассоциироваться со стихом Евангелия от Луки: «Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию» (Лк. 10:18)^[51][52].

В это время появляются знаменитые художественные произведения по христианской тематике: в начале XIV века поэма «Божественная комедия» Данте, в 1654 году — «Люцифер» Вондела, в 1667 — «Потерянный рай» Милтона^[53]. В «Божественной комедии»^[54] Люцифер описан как вмёрзший в лёд в самой глубине ада^[55]. Он имеет 3 пасти^[56], и там грызёт предателей и изменников, из которых величайшие — Иуда Искариот, Брут и Кассий^[57].

Таким образом, Lucifer стал синонимом сатаны и дьявола в церковной и популярной литературе^[50][58][59].

В настоящее время ряд христианских деятелей, включая последователей движения «King James Only^[en]», считающих, что стих книги Исаии относится исключительно к дьяволу, осуждают современные переводы^{[60][61][62][63][64][65]}.

Тем не менее, в переводах Библии используются синонимы «утренней звезды», а не «Люцифер» как имя собственное. Таковы русские переводы и переводы на другие языки, включая французский^[66], немецкий^[67], португальский^[68], испанский^[69]. В современных английских переводах слово переводится как «утренняя звезда»^[70], «дневная звезда»^[71], «Дневная звезда»^[72], «сияющий»^[73] или «сияющая звезда»^[74].

В комментарии «Толковая Библия» стихи трактуются относительно к царю, и отмечается, что «видеть здесь указание на будущее падение сатаны, кажется, нет никаких оснований»^[25]. Джон Кальвин сказал: «Изложение этого отрывка, которое некоторые дали, как если бы оно ссылалось на сатану, возникло из-за невежества: поскольку контекст ясно показывает, что эти утверждения следует понимать в отношении царя вавилонян»^[75]. Мартин Лютер, основатель лютеранства, также считал грубой ошибкой отсылать этот стих дьяволу^[76].

В других религиозных учениях

• Елена Блаватская в 1887 году основала теософский журнал «Lucifer», в первом выпуске которого заявила о просветительском и не связанном со злым образом Люцифера, ссылаясь на Библию^[77]. В «Тайной доктрине» она также старалась обелить это имя и ассоциировала с восточными астральными мифами о Венере, в свойственной ей манере религиозного синкретизма, в частности: «Люцифер — Дух Носитель Озарения и Свободы Мысли»^[78].
• В 1899 году вышла неоязыческая книга «Арадия, или Евангелие ведьм», заявленная как сборник фольклорных и магических практик группы итальянских ведьм и оказавшая существенное влияние на развитие Викки. В ней богиня Диана предстаёт как демиург, устанавливающая первоначальное разделение самой себя на тьму и свет. После появления Люцифера Диана соблазняет его, приняв обличье кошки, и вскоре рождает дочь Арадию. Диана и Люцифер движутся по небу, символизируя движения Луны и Венеры^[79][80] В другом фрагменте Люцифер называется богом Солнца и Луны, богом Света, который так восхищался собственной красотой, что был изгнан из Рая^[79]. Однако упоминание Люцифера в книге не нравилось викканам, они стремились отмежеваться от сатанизма^[81]. В конце 1960-х «Арадия» исчезла из списков рекомендуемых книг, составлявшихся викканами для неофитов, и почти перестала цитироваться в свеженаписанных неоязыческих книгах. В некоторых современных течениях Викки, основанных на этой работе, фигура Люцифера опущена, а супругом Дианы называется вымышленное этрусское божество Тагни, Дианус или Янус^[82][83].
• В учении «Живой этики» Е. И. Рерих 1924—1940-е годов представление о Люцифере вторит христианскому мнению: «Мы знаем лишь одного Хозяина Земли, или Князя мира сего, когда-то прекрасного Люцифера». В ранних произведениях Рерих продолжает называть его «Носитель Света», но связывает с материализмом и отделением от божественного сонма, а также с астрологическим влиянием Сатурна^[84][85]. В послевоенных письмах 1949 и 1953 годов она писала, что «Люцифер и его цитадель Отравы и Зла уничтожены в прошедшем Армагедоне», «Враг изгнан из Солнечной системы», «Монада Люцифера унесена в „Тишину Молчания“ до будущей Солнечной Манвантары»^[85].
• В «Книге Урантии»^[86] 1955 года Люцифер — падший и низложенный Сын в иерархии вселенской власти.
• В книге «Роза мира» 1958 года Люцифер — великий демон, богорождённая монада, поднявшая бунт против замысла Бога.
• Антон Шандор Лавей в своей «Сатанинской библии» 1969 года привёл следующее описание: «Люцифер — (лат.) носитель света, просвещения, утренняя звезда, Властелин воздуха и Востока», и озаглавил четверть книги «Книга Люцифера»^[87]. Религиовед Джеймс Льюис считает, что «подавляющее число сатанистов» рассматривают сатану именно в качестве символа, архетипического образа, неперсонализированную природную силу (ср. равновесный принцип Лавея) или какой-либо иной «антитеистический» концепт^[88].
• Иногда Люцифер ассоциируется с Прометеем древнегреческой мифологии — титаном, который дал людям огонь, украв его у богов, и за это был прикован к скале^[89][90].

См. также

• Люцифер (телесериал)
• Падший (мини-сериал)
• Фаэтон

Примечания

Литература

• Люцифер / Аверинцев С. С. // Мифы народов мира : Энцикл. в 2 т. / гл. ред. С. А. Токарев. — 2-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1988. — Т. 2 : К—Я. — 719 с.
• Геспер, Люцифер, Фосфор, Эосфор // Мифологический словарь / авт.-сост. М. Н. Ботвинник, М. А. Коган, М. Б. Рабинович, Б. П. Селецкий. — 4-е изд. — М. : Просвещение, 1985. — С. 45—46, 83, 154, 166.
• Люцифер // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.
• Phosphorus // Реальный словарь классических древностей / авт.-сост. Ф. Любкер ; Под редакцией членов Общества классической филологии и педагогики Ф. Гельбке, Л. Георгиевского, Ф. Зелинского, В. Канского, М. Куторги и П. Никитина. — СПб., 1885.
• Утренняя звезда // Библейская энциклопедия архимандрита Никифора. — М., 1891—1892.
• Денница // Библейская энциклопедия архимандрита Никифора. — М., 1891—1892.
• Никифоровский Н. Я. Люцыпыр // Нечистики : Свод простонародных в Витебской Белоруссии сказаний о нечистой силе. — Вильна: Н. Мац и К^о, 1907. — С. 33—36.
• Люцифер (англ.) в «Еврейской энциклопедии» (изд. Funk & Wagnalls)
• Сатана // Атеистический словарь / Абдусамедов А. И., Алейник Р. М., Алиева Б. А. и др.; Под общ. ред. М. П. Новикова. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Политиздат, 1985. — С. 393. — 512 с. — 200 000 экз.
• Люцифер // Энциклопедия «Кругосвет».

Ссылки

• Люцифер // Энциклопедия «Кругосвет».

Эта страница в последний раз была отредактирована 12 февраля 2023 в 15:06.

Как только страница обновилась в Википедии она обновляется в Вики 2.
Обычно почти сразу, изредка в течении часа.