Мировое древо как пишется

The world tree is a motif present in several religions and mythologies, particularly Indo-European religions, Siberian religions, and Native American religions. The world tree is represented as a colossal tree which supports the heavens, thereby connecting the heavens, the terrestrial world, and, through its roots, the underworld. It may also be strongly connected to the motif of the tree of life, but it is the source of wisdom of the ages.

Specific world trees include égig érő fa in Hungarian mythology, Ağaç Ana in Turkic mythology, Andndayin Ca˙r^[1] in Armenian mythology, Modun in Mongol mythology, Yggdrasil in Norse mythology, Irminsul in Germanic mythology, the oak in Slavic, Finnish and Baltic, Iroko in Yoruba religion,^{[citation needed]} Jianmu^{[Chinese script needed]} in Chinese mythology, and in Hindu mythology the Ashvattha (a Ficus religiosa).

General description[edit]

Scholarship states that many Eurasian mythologies share the motif of the «world tree», «cosmic tree», or «Eagle and Serpent Tree».^[2] More specifically, it shows up in «Haitian, Finnish, Lithuanian, Hungarian, Indian, Chinese, Japanese, Norse, Siberian and northern Asian Shamanic folklore».^[3]

The World Tree is often identified with the Tree of Life,^[4] and also fulfills the role of an axis mundi, that is, a centre or axis of the world.^[3] It is also located at the center of the world and represents order and harmony of the cosmos.^[5] According to Loreta Senkute, each part of the tree corresponds to one of the three spheres of the world (treetops — heavens; trunk — middle world or earth; roots — underworld) and is also associated with a classical element (top part — fire; middle part — earth, soil, ground; bottom part — water).^[5]

Its branches are said to reach the skies and its roots to connect the human or earthly world with an underworld or subterranean realm. Because of this, the tree was worshipped as a mediator between Heavens and Earth.^[6] On the treetops are located the luminaries (stars) and heavenly bodies, along with an eagle’s nest; several species of birds perch among its branches; humans and animals of every kind live under its branches, and near the root is the dwelling place of snakes and every sort of reptiles.^[7][8]

A bird perches atop its foliage, «often …. a winged mythical creature» that represents a heavenly realm.^[9][4] The eagle seems to be the most frequent bird, fulfilling the role of a creator or weather deity.^[10] Its antipode is a snake or serpentine creature that crawls between the tree roots, being a «symbol of the underworld».^[9][4]

The imagery of the World Tree is sometimes associated with conferring immortality, either by a fruit that grows on it or by a springsource located nearby.^[11][4] As George Lechler also pointed out, in some descriptions this «water of life» may also flow from the roots of the tree.^[12]

Similar motifs[edit]

The World Tree has also been compared to a World Pillar that appears in other traditions and functions as separator between the earth and the skies, upholding the latter.^[13] Another representation akin to the World Tree is a separate World Mountain. However, in some stories, the world tree is located atop the world mountain, in a combination of both motifs.^[5]

A conflict between a serpentine creature and a giant bird (an eagle) occurs in Eurasian mythologies: a hero kills the serpent that menaces a nest of little birds, and their mother repays the favor — a motif comparativist Julien d’Huy dates to the Paleolithic. A parallel story is attested in the traditions of the indigenous peoples of the Americas, where the thunderbird is slotted into the role of the giant bird whose nest is menaced by a «snake-like water monster».^[14][15]

Relation to shamanism[edit]

Romanian historian of religion, Mircea Eliade, in his monumental work Shamanism: Archaic Techniques of Ecstasy, suggested that the world tree was an important element in shamanistic worldview.^[16] Also, according to him, «the giant bird … hatches shamans in the branches of the World Tree».^[16] Likewise, Roald Knutsen indicates the presence of the motif in Altaic shamanism.^[17] Representations of the world tree are reported to be portrayed in drums used in Siberian shamanistic practices.^[18]

Some species of birds (eagle, raven, crane, loon, and lark) are revered as mediators between worlds and also connected to the imagery of the world tree.^[19] Another line of scholarship points to a «recurring theme» of the owl as the mediator to the upper realm, and its counterpart, the snake, as the mediator to the lower regions of the cosmos.^[20]

Researcher Kristen Pearson mentions Northern Eurasian and Central Asian traditions wherein the World Tree is also associated with the horse and with deer antlers (which might resemble tree branches).^[21]

Possible origins[edit]

Mircea Eliade proposed that the typical imagery of the world tree (bird at the top, snake at the root) «is presumably of Oriental origin».^[16]

Likewise, Roald Knutsen indicates a possible origin of the motif in Central Asia and later diffusion into other regions and cultures.^[17]

In specific cultures[edit]

American pre-Columbian cultures[edit]

• Among pre-Columbian Mesoamerican cultures, the concept of «world trees» is a prevalent motif in Mesoamerican cosmologies and iconography. The Temple of the Cross Complex at Palenque contains one of the most studied examples of the world tree in architectural motifs of all Mayan ruins. World trees embodied the four cardinal directions, which represented also the fourfold nature of a central world tree, a symbolic axis mundi connecting the planes of the Underworld and the sky with that of the terrestrial world.^[22]
• Depictions of world trees, both in their directional and central aspects, are found in the art and traditions of cultures such as the Maya, Aztec, Izapan, Mixtec, Olmec, and others, dating to at least the Mid/Late Formative periods of Mesoamerican chronology. Among the Maya, the central world tree was conceived as, or represented by, a ceiba tree, called yax imix che (‘blue-green tree of abundance’) by the Book of Chilam Balam of Chumayel.^[23] The trunk of the tree could also be represented by an upright caiman, whose skin evokes the tree’s spiny trunk.^[22] These depictions could also show birds perched atop the trees.^[24]
• A similarly named tree, yax cheel cab (‘first tree of the world’), was reported by 17th-century priest Andrés de Avendaño to have been worshipped by the Itzá Maya. However, scholarship suggests that this worship derives from some form of cultural interaction between «pre-Hispanic iconography and [millenary] practices» and European traditions brought by the Hispanic colonization.^[24]
• Directional world trees are also associated with the four Yearbearers in Mesoamerican calendars, and the directional colors and deities. Mesoamerican codices which have this association outlined include the Dresden, Borgia and Fejérváry-Mayer codices.^[24] It is supposed that Mesoamerican sites and ceremonial centers frequently had actual trees planted at each of the four cardinal directions, representing the quadripartite concept.
• World trees are frequently depicted with birds in their branches, and their roots extending into earth or water (sometimes atop a «water-monster», symbolic of the underworld).
• The central world tree has also been interpreted as a representation of the band of the Milky Way.^[25]
• Izapa Stela 5 contains a possible representation of a world tree.

A common theme in most indigenous cultures of the Americas is a concept of directionality (the horizontal and vertical planes), with the vertical dimension often being represented by a world tree. Some scholars have argued that the religious importance of the horizontal and vertical dimensions in many animist cultures may derive from the human body and the position it occupies in the world as it perceives the surrounding living world. Many Indigenous cultures of the Americas have similar cosmologies regarding the directionality and the world tree, however the type of tree representing the world tree depends on the surrounding environment. For many Indigenous American peoples located in more temperate regions for example, it is the spruce rather than the ceiba that is the world tree; however the idea of cosmic directions combined with a concept of a tree uniting the directional planes is similar.

Greek mythology[edit]

Like in many other Indo-European cultures, one tree species was considered the World Tree in some cosmogonical accounts.

Oak tree[edit]

The sacred tree of Zeus is the oak,^[26] and the one at Dodona (famous for the cultic worship of Zeus and the oak) was said by later tradition to have its roots furrow so deep as to reach the confines of Tartarus.^[27]

In a different cosmogonic account presented by Pherecydes of Syros, male deity Zas (identified as Zeus) marries female divinity Chthonie (associated with the earth and later called Gê/Gaia), and from their marriage sprouts an oak tree. This oak tree connects the heavens above and its roots grew into the Earth, to reach the depths of Tartarus. This oak tree is considered by scholarship to symbolize a cosmic tree, uniting three spheres: underworld, terrestrial and celestial.^[28]

Other trees[edit]

Besides the oak, several other sacred trees existed in Greek mythology. For instance, the olive, named Moriai, was the world tree and associated with the Olympian goddess Athena.

In a separate Greek myth the Hesperides live beneath an apple tree with golden apples that was given to the highest Olympian goddess Hera by the primal Mother goddess Gaia at Hera’s marriage to Zeus.^[29] The tree stands in the Garden of the Hesperides and is guarded by Ladon, a dragon. Heracles defeats Ladon and snatches the golden apples.

In the epic quest for the Golden Fleece of Argonautica, the object of the quest is found in the realm of Colchis, hanging on a tree guarded by a never-sleeping dragon (the Colchian dragon).^[30] In a version of the story provided by Pseudo-Apollodorus in Bibliotheca, the Golden Fleece was affixed by King Aeetes to an oak tree in a grove dedicated to war god Ares.^[31] This information is repeated in Valerius Flaccus’s Argonautica.^[32] In the same passage of Valerius Flaccus’ work, King Aeetes prays to Ares for a sign and suddenly a «serpent gliding from the Caucasus mountains» appears and coils around the grove as to protect it.^[33]

Roman mythology[edit]

In Roman mythology the world tree was the olive tree, that was associated with Pax. The Greek equivalent of Pax is Eirene, one of the Horae. The Sacred tree of the Roman Sky father Jupiter was the oak, the laurel was the Sacred tree of Apollo. The ancient fig-tree in the Comitium at Rome, was considered as a descendant of the very tree under which Romulus and Remus were found.^[26]

Norse mythology[edit]

In Norse mythology, Yggdrasil is the world tree.^[8] Yggdrasil is attested in the Poetic Edda, compiled in the 13th century from earlier traditional sources, and the Prose Edda, written in the 13th century by Snorri Sturluson. In both sources, Yggdrasil is an immense ash tree that is central and considered very holy. The Æsir go to Yggdrasil daily to hold their courts. The branches of Yggdrasil extend far into the heavens, and the tree is supported by three roots that extend far away into other locations: one to the well Urðarbrunnr in the heavens, one to the spring Hvergelmir, and another to the well Mímisbrunnr. Creatures live within Yggdrasil, including the harts Dáinn, Dvalinn, Duneyrr and Duraþrór, the giant in eagle-shape Hræsvelgr, the squirrel Ratatoskr and the wyrm Níðhöggr. Scholarly theories have been proposed about the etymology of the name Yggdrasil, the potential relation to the trees Mímameiðr and Læraðr, and the sacred tree at Uppsala.

Circumbaltic mythology[edit]

In Baltic, Slavic and Finnish mythology, the world tree is usually an oak.^[8][a] Most of the images of the world tree are preserved on ancient ornaments. Often on the Baltic and Slavic patterns there was an image of an inverted tree, «growing with its roots up, and branches going into the ground».

Baltic beliefs[edit]

Scholarship recognizes that Baltic beliefs about a World Tree, located at the central part of the Earth, follow a tripartite division of the cosmos (underworld, earth, sky), each part corresponding to a part of the tree (root, trunk, branches).^[35][36]

It has been suggested that the word for «tree» in Baltic languages (Latvian mežs; Lithuanian medis), both derived from Proto-Indo-European *medh- ‘middle’, operated a semantic shift from «middle» possibly due to the belief of the Arbor Mundi.^[37]

Lithuanian culture[edit]

The world tree (Lithuanian: Aušros medis) is widespread in Lithuanian folk painting, and is frequently found carved into household furniture such as cupboards, towel holders, and laundry beaters.^[38][39][40] According to Lithuanian scholars Prane Dunduliene and Norbertas Vėlius, the World Tree is «a powerful tree with widespread branches and strong roots, reaching deep into the earth». The recurrent imagery is also present in Lithuanian myth: on the treetops, the luminaries and eagles, and further down, amidst its roots, the dwelling place of snakes and reptiles.^[7] The World Tree of Lithuanian tradition was sometimes identified as an oak or a maple tree.^[36]

Latvian culture[edit]

In Latvian mythology the world tree (Latvian: Austras koks) was one of the most important beliefs, also associated with the birth of the world. Sometimes it was identified as an oak or a birch, or even replaced by a wooden pole.^[36] According to Ludvigs Adamovičs’s book on Latvian folk belief, ancient Latvian mythology attested the existence of a Sun Tree as an expression of the World Tree, often described as «a birch tree with three leaves or forked branches where the Sun, the Moon, God, Laima, Auseklis (the morning star), or the daughter of the Sun rest[ed]».^[41]

Slavic beliefs[edit]

According to Slavic folklore, as reconstructed by Radoslav Katičić, the draconic or serpentine character furrows near a body of water, and the bird that lives on the treetop could be an eagle, a falcon or a nightingale.^[42]

Scholars Ivanov and Toporov offered a reconstructed Slavic variant of the Indo-European myth about a battle between a Thunder God and a snake-like adversary. In their proposed reconstruction, the Snake lives under the World Tree, sleeping on black wool. They surmise this snake on black wool is a reference to a cattle god, known in Slavic mythology as Veles.^[43]

Further studies show that the usual tree that appears in Slavic folklore is an oak: for instance, in Czech, it is known as Veledub (‘The Great Oak’).^[44]

In addition, the world tree appears in the Island of Buyan, on top of a stone. Another description shows that legendary birds Sirin and Alkonost make their nests on separate sides of the tree.^[45]

Ukrainian scholarship points to the existence of the motif in «archaic wintertime songs and carols»: their texts attest a tree at the center of the world and two or three falcons or pigeons sat on its top, ready to dive in and fetch mud to create land (the Earth diver cosmogonic motif).^[46][47]

The imagery of the world tree also appears in folk medicine of the Don Cossacks.^[48]

Finnic mythology[edit]

According to scholar Aado Lintrop, Estonian mythology records two types of world tree in Estonian runic songs, with similar characteristics of being an oak and having a bird at the top, a snake at the roots and the stars amongst its branches.^[8]

Judeo-Christian mythology[edit]

The Tree of the knowledge of good and evil and the Tree of life are both components of the Garden of Eden story in the Book of Genesis in the Bible. According to Jewish mythology, in the Garden of Eden there is a tree of life or the «tree of souls» that blossoms and produces new souls, which fall into the Guf, the Treasury of Souls.^[49] The Angel Gabriel reaches into the treasury and takes out the first soul that comes into his hand. Then Lailah, the Angel of Conception, watches over the embryo until it is born.^[50]

Gnosticism[edit]

According to the Gnostic codex On the Origin of the World, the tree of immortal life is in the north of paradise, which is outside the circuit of the Sun and Moon in the luxuriant Earth. Its height is so great it reaches Heaven. Its leaves are described as resembling cypress, the color of the tree is like the Sun, its fruit is like clusters of white grapes and its branches are beautiful. The tree will provide life for the innocent during the consummation of the age.^[51]

Mandaean scrolls often include abstract illustrations of world trees that represent the living, interconnected nature of the cosmos.^[52] In Mandaeism, the date palm (Mandaic: sindirka) symbolizes the cosmic tree and is often associated with the cosmic wellspring (Mandaic: aina). The date palm and wellspring are often mentioned together as heavenly symbols in Mandaean texts. The date palm takes on masculine symbolism, while the wellspring takes on feminine symbolism.^[53]

Armenian mythology[edit]

Armenian professor Hrach Martirosyan argues for the presence, in Armenian mythology, of a serpentine creature named Andndayin ōj, that lives in the (abyssal) waters that circundate the World Tree.^[54]

Georgian mythology[edit]

According to scholarship, Georgian mythology also attests a rivalry between mythical bird Paskunji, which lives in the underworld on the top of a tree, and a snake that menaces its nestlings.^[55][56][57]

Mesopotamian traditions[edit]

Sumerian culture[edit]

Professor Amar Annus states that, although the motif seems to originate much earlier, its first attestation in world culture occurred in Sumerian literature, with the tale of «Gilgamesh, Enkidu, and the Netherworld».^[2] According to this tale, goddess Innana transplants the huluppu tree to her garden in the City of Uruk, for she intends to use its wood to carve a throne. However, a snake «with no charm», a ghostly figure (Lilith or another character associated with darkness) and the legendary Anzû-bird make their residence on the tree, until Gilgamesh kills the serpent and the other residents escape.^[2][4]

Akkadian literature[edit]

In fragments of the story of Etana, there is a narrative sequence about a snake and an eagle that live on opposite sides of a poplar tree (şarbatu), the snake on its roots, the eagle on its foliage. At a certain point, both animals swear before deity Shamash and share their meat with each other, until the eagle’s hatchlings are born and the eagle decides to eat the snake’s young ones. In revenge, the snake alerts god Shamash, who agrees to let the snake punish the eagle for the perceived affront. Later, Shamash takes pity on the bird’s condition and sets hero Etana to release it from its punishment. Later versions of the story associate the eagle with mythical bird Anzû and the snake with a serpentine being named Bašmu.^[58][59]

Iranian mythology[edit]

A world tree is a common motif in ancient art of Iran.^{[citation needed]}

In Persian mythology, the legendary bird Simurgh (alternatively, Saēna bird; Sēnmurw and Senmurv) perches atop a tree located in the center of the sea Vourukasa. This tree is described as having all-healing properties and many seeds. In another account, the tree is the very same tree of the White Hōm (Haōma).^[60] Gaokerena or white Haoma is a tree whose vivacity ensures continued life in the universe,^[61] and grants immortality to «all who eat from it». In the Pahlavi Bundahishn, it is said that evil god Ahriman created a lizard to attack the tree.^[10]

Bas tokhmak is another remedial tree; it retains all herbal seeds and destroys sorrow.^[62]

Hinduism and Indian religions[edit]

Remnants are also evident in the Kalpavriksha («wish-fulfilling tree») and the Ashvattha tree of the Indian religions. The Ashvattha tree (‘keeper of horses’) is described as a sacred fig and corresponds to «the most typical representation of the world
tree in India», upon whose branches the celestial bodies rest.^[4][10] Likewise, the Kalpavriksha is also equated with a fig tree and said to possess wish-granting abilities.^[63]

Indologist David Dean Shulman provided the description of a similar imagery that appears in South Indian temples: the sthalavṛkṣa tree. The tree is depicted alongside a water source (river, temple tank, sea). The tree may also appear rooted on Earth or reaching the realm of Patala (a netherworld where the Nāga dwell), or in an inverted position, rooted in the Heavens. Like other accounts, this tree may also function as an axis mundi.^[64]

North Asian and Siberian cultures[edit]

The world tree is also represented in the mythologies and folklore of North Asia and Siberia. According to Mihály Hoppál, Hungarian scholar Vilmos Diószegi located some motifs related to the world tree in Siberian shamanism and other North Asian peoples. As per Diószegi’s research, the «bird-peaked» tree holds the sun and the moon, and the underworld is «a land of snakes, lizards and frogs».^[65]

In the mythology of the Samoyeds, the world tree connects different realities (underworld, this world, upper world) together. In their mythology the world tree is also the symbol of Mother Earth who is said to give the Samoyed shaman his drum and also help him travel from one world to another. According to scholar Aado Lintrop, the larch is «often regarded» by Siberian peoples as the World Tree.^[4]

Scholar Aado Lintrop also noted the resemblance between an account of the World Tree from the Yakuts and a Mokshas-Mordvinic folk song (described as a great birch).^[4]

The imagery of the world tree, its roots burrowing underground, its branches reaching upward, the luminaries in its branches is also present in the mythology of Finno-Ugric peoples from Northern Asia, such as the Ob-Ugric peoples and the Voguls.^[66]

Mongolic and Turkic folk beliefs[edit]

The symbol of the world tree is also common in Tengrism, an ancient religion of Mongols and Turkic peoples. The world tree is sometimes a beech,^[67] a birch, or a poplar in epic works.^[68]

Scholarship points out the presence of the motif in Central Asian and North Eurasian epic tradition: a world tree named Bai-Terek in Altai and Kyrgyz epics; a «sacred tree with nine branches» in the Buryat epic.^[69]

Turkic cultures[edit]

Bai-Terek[edit]

The Bai-Terek (also known as bayterek, beyterek, beğterek, begterek, begtereg),^[70] found, for instance, in the Altai Maadai Kara epos, can be translated as «Golden Poplar».^[71] Like the mythological description, each part of tree (top, trunk and root) corresponds to the three layers of reality: heavenly, earthly and underground. In one description, it is considered the axis mundi. It holds at the top «a nest of a double-headed eagle that watches over the different parts of the world» and, in the form of a snake, Erlik, deity of the underworld, tries to slither up the tree to steal an egg from the nest.^[70] In another, the tree holds two gold cuckoos at the topmost branches and two golden eagles just below. At the roots there are two dogs that guard the passage between the underworld and the world of the living.^[71]

Aal Luuk Mas[edit]

Among the Yakuts, the world tree (or sacred tree) is called Ál Lúk Mas (Aal Luuk Mas) and is attested in their Olonkho epic narratives. Furthermore, this sacred tree is described to «connect the three worlds (Upper, Middle and Lower)», the branches to the sky and the roots to the underworld.^[69] Further studies show that this sacred tree also shows many alternate names and descriptions in different regional traditions.^[69] According to scholarship, the prevalent animal at the top of the tree in the Olonkho is the eagle.^[72]

Researcher Galina Popova emphasizes that the motif of the world tree offers a binary opposition between two different realms (the Upper Realm and the Underworld), and Aal Luuk Mas functions as a link between both.^[73] A spirit or goddess of the earth, named Aan Alahchin Hotun, is also said to inhabit or live in the trunk of Aal Luuk Mas.^[73]

Bashkir[edit]

According to scholarship, in the Bashkir epic Ural-batyr, deity Samrau is described as a celestial being married to female deities of the Sun and the Moon. He is also «The King of the Birds» and is opposed by the «dark forces» of the universe, which live in the underworld. A similarly named creature, the bird Samrigush, appears in Bashkir folktales living atop the tallest tree in the world and its enemy is a snake named Azhdakha.^[74][75] After the human hero kills the serpent Azhdakha, the grateful Samrigush agrees to carry him back to the world of light.^[76]

Kazakh[edit]

Scholarship points to the existence of a bird named Samurik (Samruk) that, according to Kazakh myth, lives atop the World Tree Baiterek. Likewise, in Kazakh folktales, it is also the hero’s carrier out of the underworld, after he defeats a dragon named Aydakhara or Aydarhana.^[77] In the same vein, Kazakh literary critic and folklorist Seyt Kaskabasov [ru] described that the Samruk bird travels between the three spheres of the universe, nests atop the «cosmic tree» (bәyterek) and helps the hero out of the underworld.^[78]

Other representations[edit]

An early 20th-century report on Altaian shamanism by researcher Karunovskaia describes a shamanistic journey, information provided by one Kondratii Tanashev (or Merej Tanas). However, A. A. Znamenski believes this material is not universal to all Altaian peoples, but pertains to the specific worldview of Tanashev’s Tangdy clan. Regardless, the material showed a belief in a tripartite division of the world in sky (heavenly sphere), middle world and underworld; in the central part of the world, a mountain (Ak toson altaj sip’) is located. Upon this mountain there is «a navel of the earth and water … which also serves as the root of the ‘wonderful tree with golden branches and wide leaves’ (Altyn byrly bai terek)». Like the iconic imagery, the tree branches out to reach the heavenly sphere.^[79]

Mongolic cultures[edit]

Finnish folklorist Uno Holmberg reported a tale from the Kalmuck people about a dragon that lies in the sea, at the foot of a Zambu tree. In the Buryat poems, near the root of the tree a snake named Abyrga dwells.^[80] He also reported a «Central Asian» narrative about the fight between the snake Abyrga and a bird named Garide — which he identified as a version of Indian Garuda.^[80]

East Asia[edit]

Korea[edit]

The world tree is visible in the designs of the Crown of Silla, Silla being one of the Three Kingdoms of Korea. This link is used to establish a connection between Siberian peoples and those of Korea.

China[edit]

In Chinese mythology, a manifestation of the world tree is the Fusang or Fumu tree.^[81] In a Chinese cosmogonic myth, solar deity Xihe gives birth to ten suns. Each of the suns rests upon a tree named Fusang (possibly a mulberry tree). The ten suns alternate during the day, each carried by a crow (the «Crow of the Sun»): one sun stays on the top branch to wait its turn, while the other nine suns rest on the lower branches.^[82]

Tanzania[edit]

An origin myth is recorded from the Wapangwa tribe of Tanzania, wherein the world is created through «a primordial tree and a termite mound».^[83] As a continuation of the same tale, the animals wanted to eat the fruits of this Tree of Life, but humans intended to defend it. This led to a war between animals and humans.^[84]

In folk and fairy tales[edit]

ATU 301: The Three Stolen Princesses[edit]

The imagery of the World Tree appears in a specific tale type of the Aarne-Thompson-Uther Index, type ATU 301, «The Three Stolen Princesses», and former subtypes AaTh 301A, «Quest for a Vanished Princess» (or «Three Underground Kingdoms») and AaTh 301B, «The Strong Man and His Companions» (Jean de l’Ours and Fehérlófia). The hero journeys alone to the underworld (or a subterranean realm) to rescue three princesses. He leads them to a rope that will take them to the surface and, when the hero tries to climb up the rope, his companions cut it and the hero is stranded in the underworld. In his wanderings, he comes across a tree, on its top a nest of eggs from an eagle, a griffin or a mythical bird. The hero protects the nest from a snake enemy that slithers from the roots of the tree.^[41][85][86]

Serbian scholarship recalls a Serbian mythical story about three brothers, named Ноћило, Поноћило и Зорило («Noćilo, Ponoćilo and Zorilo») and their mission to rescue the king’s daughters. Zorilo goes down the cave, rescues three princesses and with a whip changes their palaces into apples. When Zorilo is ready to go up, his brothers abandon him in the cave, but he escapes with the help of a bird.^[87] Serbian scholar Pavle Sofric (sr), in his book about Serbian folkmyths about trees, noted that the tree of the tale, an ash tree (Serbian: јасен), showed a great parallel to the Nordic tree as not to be coincidental.^[88]

While comparing Balkanic variants of the tale type ATU 301, researcher Milena Benovska-Sabkova noticed that the conflict between the snake and the eagle (bird) on the tree «was very close to the classical imagery of the World Tree».^[89]

Other fairy tales[edit]

According to scholarship, Hungarian scholar János Berze Nágy also associated the imagery of the World Tree with fairy tales wherein a mysterious thief comes at night to steal the golden apples of the king’s prized tree.^[90] This incident occurs as an alternative opening to tale type ATU 301, in a group of tales formerly classified as AaTh 301A,^[b] and as the opening episode in most variants of tale type ATU 550, «Bird, Horse and Princess» (otherwise known as The Golden Bird).^[92]

Likewise, historical linguist Václav Blažek argued for parallels of certain motifs of these fairy tales (the night watch of the heroes, the golden apples, the avian thief) to Ossetian Nart sagas and the Greek myth of the Garden of the Hesperides.^[93] The avian thief may also be a princess cursed into bird form, such as in Hungarian tale Prince Árgyilus (hu) and Fairy Ilona^[90] and in Serbian tale The Nine Peahens and the Golden Apples (both classified as ATU 400, «The Man on a Quest for the Lost Wife»).^[94] This second type of opening episode was identified by Romanian folklorist Marcu Beza as another introduction to swan maiden tales.^[95]

See also[edit]

• It’s a Big Big World, TV-series which takes place at a location called the «World Tree»
• Potomitan
• Rehue
• Sidrat al-Muntaha
• Tree of life (Quran)
• Ṭūbā
• The Fountain

Explanatory notes[edit]

References[edit]

Literature[edit]

• David Abram. The Spell of the Sensuous: Perception and Language in a More-Than-Human World, Vintage, 1997
• Burkert W (1996). Creation of the Sacred: Tracks of Biology in Early Religions. Harvard University Press. ISBN 978-0-674-17570-9.

• Haycock DE (2011). Being and Perceiving. Manupod Press. ISBN 978-0-9569621-0-2.
• Miller, Mary Ellen; Taube, Karl A. (1993). The Gods and Symbols of Ancient Mexico and the Maya: An Illustrated Dictionary of Mesoamerican Religion. Thames and Hudson. ISBN 978-0-500-05068-2.
• Roys, Ralph L., The Book of Chilam Balam of Chumayel. Norman: University of Oklahoma Press 1967.

Further reading[edit]

• Balalaeva, O.; Pluzhnikov, N.; Funk, D.; Batyanova, E.; Dybo, A.; Bulgakova, T.; Burykin, A. (June 2019). «The Myth of the World Tree in the Shamanism of Siberian Peoples. Comments: Funk, D. A. In Search of the World Tree: Some Thoughts on What, Where, and How We Search [V poiskakh Mirovogo dreva: razmyshleniia o tom, chto, gde i kak my ishchem]; Batyanova, E. P. Trees, Shamans, and Other Worlds [Derev’ia, shamany i inye miry]; Dybo, A. V. The World Tree: Data from Siberian Languages [Mirovoe drevo: dannye sibirskikh yazykov]; Bulgakova, T. D. The «World Tree» in the Shamanic Image of the World among the Nanai [«Mirovoe drevo» v shamanskoi kartine mira nanaitsev]; Burykin, A. A. The «Shamanic Theater» and Its Attributes [«Shamanskii teatr» i ego atributy]; Balalaeva, O. E., and N. V. Pluzhnikov. Response to Commenters: Thinking about the Use of Discussions (One of the Keys) [Otvet opponentam: razmyshleniia o pol’ze diskussii (odin iz kliuchei)]». Etnograficheskoe Obozrenie (3): 80–122. doi:10.31857/S086954150005293-2.
• Bauks, Michaela (6 May 2012). «Sacred Trees in the Garden of Eden and Their Ancient Near Eastern Precursors». Journal of Ancient Judaism. 3 (3): 267–301. doi:10.30965/21967954-00303001.
• Butterworth, E. A. S. The Tree — the Navel of the Earth. Berlin: de Gruyter, 1970.
• Holmberg, Uno. Der Baum des Lebens (= Suomalaisen Tiedeakatemian toimituksia. Sarja B = Series B, 16, 3, ISSN 0066-2011). Suomalainen Tiedeakatemia, Helsinki, 1922 (Auch: Edition Amalia, Bern 1996, ISBN 3-9520764-2-2).

External links[edit]

• Cosmology of the Ancient Balts by Vytautas Straižys and Libertas Klimka (Lithuanian.net)

The world tree is a motif present in several religions and mythologies, particularly Indo-European religions, Siberian religions, and Native American religions. The world tree is represented as a colossal tree which supports the heavens, thereby connecting the heavens, the terrestrial world, and, through its roots, the underworld. It may also be strongly connected to the motif of the tree of life, but it is the source of wisdom of the ages.

Specific world trees include égig érő fa in Hungarian mythology, Ağaç Ana in Turkic mythology, Andndayin Ca˙r^[1] in Armenian mythology, Modun in Mongol mythology, Yggdrasil in Norse mythology, Irminsul in Germanic mythology, the oak in Slavic, Finnish and Baltic, Iroko in Yoruba religion,^{[citation needed]} Jianmu^{[Chinese script needed]} in Chinese mythology, and in Hindu mythology the Ashvattha (a Ficus religiosa).

General description[edit]

Scholarship states that many Eurasian mythologies share the motif of the «world tree», «cosmic tree», or «Eagle and Serpent Tree».^[2] More specifically, it shows up in «Haitian, Finnish, Lithuanian, Hungarian, Indian, Chinese, Japanese, Norse, Siberian and northern Asian Shamanic folklore».^[3]

The World Tree is often identified with the Tree of Life,^[4] and also fulfills the role of an axis mundi, that is, a centre or axis of the world.^[3] It is also located at the center of the world and represents order and harmony of the cosmos.^[5] According to Loreta Senkute, each part of the tree corresponds to one of the three spheres of the world (treetops — heavens; trunk — middle world or earth; roots — underworld) and is also associated with a classical element (top part — fire; middle part — earth, soil, ground; bottom part — water).^[5]

Its branches are said to reach the skies and its roots to connect the human or earthly world with an underworld or subterranean realm. Because of this, the tree was worshipped as a mediator between Heavens and Earth.^[6] On the treetops are located the luminaries (stars) and heavenly bodies, along with an eagle’s nest; several species of birds perch among its branches; humans and animals of every kind live under its branches, and near the root is the dwelling place of snakes and every sort of reptiles.^[7][8]

A bird perches atop its foliage, «often …. a winged mythical creature» that represents a heavenly realm.^[9][4] The eagle seems to be the most frequent bird, fulfilling the role of a creator or weather deity.^[10] Its antipode is a snake or serpentine creature that crawls between the tree roots, being a «symbol of the underworld».^[9][4]

The imagery of the World Tree is sometimes associated with conferring immortality, either by a fruit that grows on it or by a springsource located nearby.^[11][4] As George Lechler also pointed out, in some descriptions this «water of life» may also flow from the roots of the tree.^[12]

Similar motifs[edit]

The World Tree has also been compared to a World Pillar that appears in other traditions and functions as separator between the earth and the skies, upholding the latter.^[13] Another representation akin to the World Tree is a separate World Mountain. However, in some stories, the world tree is located atop the world mountain, in a combination of both motifs.^[5]

A conflict between a serpentine creature and a giant bird (an eagle) occurs in Eurasian mythologies: a hero kills the serpent that menaces a nest of little birds, and their mother repays the favor — a motif comparativist Julien d’Huy dates to the Paleolithic. A parallel story is attested in the traditions of the indigenous peoples of the Americas, where the thunderbird is slotted into the role of the giant bird whose nest is menaced by a «snake-like water monster».^[14][15]

Relation to shamanism[edit]

Romanian historian of religion, Mircea Eliade, in his monumental work Shamanism: Archaic Techniques of Ecstasy, suggested that the world tree was an important element in shamanistic worldview.^[16] Also, according to him, «the giant bird … hatches shamans in the branches of the World Tree».^[16] Likewise, Roald Knutsen indicates the presence of the motif in Altaic shamanism.^[17] Representations of the world tree are reported to be portrayed in drums used in Siberian shamanistic practices.^[18]

Some species of birds (eagle, raven, crane, loon, and lark) are revered as mediators between worlds and also connected to the imagery of the world tree.^[19] Another line of scholarship points to a «recurring theme» of the owl as the mediator to the upper realm, and its counterpart, the snake, as the mediator to the lower regions of the cosmos.^[20]

Researcher Kristen Pearson mentions Northern Eurasian and Central Asian traditions wherein the World Tree is also associated with the horse and with deer antlers (which might resemble tree branches).^[21]

Possible origins[edit]

Mircea Eliade proposed that the typical imagery of the world tree (bird at the top, snake at the root) «is presumably of Oriental origin».^[16]

Likewise, Roald Knutsen indicates a possible origin of the motif in Central Asia and later diffusion into other regions and cultures.^[17]

In specific cultures[edit]

American pre-Columbian cultures[edit]

• Among pre-Columbian Mesoamerican cultures, the concept of «world trees» is a prevalent motif in Mesoamerican cosmologies and iconography. The Temple of the Cross Complex at Palenque contains one of the most studied examples of the world tree in architectural motifs of all Mayan ruins. World trees embodied the four cardinal directions, which represented also the fourfold nature of a central world tree, a symbolic axis mundi connecting the planes of the Underworld and the sky with that of the terrestrial world.^[22]
• Depictions of world trees, both in their directional and central aspects, are found in the art and traditions of cultures such as the Maya, Aztec, Izapan, Mixtec, Olmec, and others, dating to at least the Mid/Late Formative periods of Mesoamerican chronology. Among the Maya, the central world tree was conceived as, or represented by, a ceiba tree, called yax imix che (‘blue-green tree of abundance’) by the Book of Chilam Balam of Chumayel.^[23] The trunk of the tree could also be represented by an upright caiman, whose skin evokes the tree’s spiny trunk.^[22] These depictions could also show birds perched atop the trees.^[24]
• A similarly named tree, yax cheel cab (‘first tree of the world’), was reported by 17th-century priest Andrés de Avendaño to have been worshipped by the Itzá Maya. However, scholarship suggests that this worship derives from some form of cultural interaction between «pre-Hispanic iconography and [millenary] practices» and European traditions brought by the Hispanic colonization.^[24]
• Directional world trees are also associated with the four Yearbearers in Mesoamerican calendars, and the directional colors and deities. Mesoamerican codices which have this association outlined include the Dresden, Borgia and Fejérváry-Mayer codices.^[24] It is supposed that Mesoamerican sites and ceremonial centers frequently had actual trees planted at each of the four cardinal directions, representing the quadripartite concept.
• World trees are frequently depicted with birds in their branches, and their roots extending into earth or water (sometimes atop a «water-monster», symbolic of the underworld).
• The central world tree has also been interpreted as a representation of the band of the Milky Way.^[25]
• Izapa Stela 5 contains a possible representation of a world tree.

A common theme in most indigenous cultures of the Americas is a concept of directionality (the horizontal and vertical planes), with the vertical dimension often being represented by a world tree. Some scholars have argued that the religious importance of the horizontal and vertical dimensions in many animist cultures may derive from the human body and the position it occupies in the world as it perceives the surrounding living world. Many Indigenous cultures of the Americas have similar cosmologies regarding the directionality and the world tree, however the type of tree representing the world tree depends on the surrounding environment. For many Indigenous American peoples located in more temperate regions for example, it is the spruce rather than the ceiba that is the world tree; however the idea of cosmic directions combined with a concept of a tree uniting the directional planes is similar.

Greek mythology[edit]

Like in many other Indo-European cultures, one tree species was considered the World Tree in some cosmogonical accounts.

Oak tree[edit]

The sacred tree of Zeus is the oak,^[26] and the one at Dodona (famous for the cultic worship of Zeus and the oak) was said by later tradition to have its roots furrow so deep as to reach the confines of Tartarus.^[27]

In a different cosmogonic account presented by Pherecydes of Syros, male deity Zas (identified as Zeus) marries female divinity Chthonie (associated with the earth and later called Gê/Gaia), and from their marriage sprouts an oak tree. This oak tree connects the heavens above and its roots grew into the Earth, to reach the depths of Tartarus. This oak tree is considered by scholarship to symbolize a cosmic tree, uniting three spheres: underworld, terrestrial and celestial.^[28]

Other trees[edit]

Besides the oak, several other sacred trees existed in Greek mythology. For instance, the olive, named Moriai, was the world tree and associated with the Olympian goddess Athena.

In a separate Greek myth the Hesperides live beneath an apple tree with golden apples that was given to the highest Olympian goddess Hera by the primal Mother goddess Gaia at Hera’s marriage to Zeus.^[29] The tree stands in the Garden of the Hesperides and is guarded by Ladon, a dragon. Heracles defeats Ladon and snatches the golden apples.

In the epic quest for the Golden Fleece of Argonautica, the object of the quest is found in the realm of Colchis, hanging on a tree guarded by a never-sleeping dragon (the Colchian dragon).^[30] In a version of the story provided by Pseudo-Apollodorus in Bibliotheca, the Golden Fleece was affixed by King Aeetes to an oak tree in a grove dedicated to war god Ares.^[31] This information is repeated in Valerius Flaccus’s Argonautica.^[32] In the same passage of Valerius Flaccus’ work, King Aeetes prays to Ares for a sign and suddenly a «serpent gliding from the Caucasus mountains» appears and coils around the grove as to protect it.^[33]

Roman mythology[edit]

In Roman mythology the world tree was the olive tree, that was associated with Pax. The Greek equivalent of Pax is Eirene, one of the Horae. The Sacred tree of the Roman Sky father Jupiter was the oak, the laurel was the Sacred tree of Apollo. The ancient fig-tree in the Comitium at Rome, was considered as a descendant of the very tree under which Romulus and Remus were found.^[26]

Norse mythology[edit]

In Norse mythology, Yggdrasil is the world tree.^[8] Yggdrasil is attested in the Poetic Edda, compiled in the 13th century from earlier traditional sources, and the Prose Edda, written in the 13th century by Snorri Sturluson. In both sources, Yggdrasil is an immense ash tree that is central and considered very holy. The Æsir go to Yggdrasil daily to hold their courts. The branches of Yggdrasil extend far into the heavens, and the tree is supported by three roots that extend far away into other locations: one to the well Urðarbrunnr in the heavens, one to the spring Hvergelmir, and another to the well Mímisbrunnr. Creatures live within Yggdrasil, including the harts Dáinn, Dvalinn, Duneyrr and Duraþrór, the giant in eagle-shape Hræsvelgr, the squirrel Ratatoskr and the wyrm Níðhöggr. Scholarly theories have been proposed about the etymology of the name Yggdrasil, the potential relation to the trees Mímameiðr and Læraðr, and the sacred tree at Uppsala.

Circumbaltic mythology[edit]

In Baltic, Slavic and Finnish mythology, the world tree is usually an oak.^[8][a] Most of the images of the world tree are preserved on ancient ornaments. Often on the Baltic and Slavic patterns there was an image of an inverted tree, «growing with its roots up, and branches going into the ground».

Baltic beliefs[edit]

Scholarship recognizes that Baltic beliefs about a World Tree, located at the central part of the Earth, follow a tripartite division of the cosmos (underworld, earth, sky), each part corresponding to a part of the tree (root, trunk, branches).^[35][36]

It has been suggested that the word for «tree» in Baltic languages (Latvian mežs; Lithuanian medis), both derived from Proto-Indo-European *medh- ‘middle’, operated a semantic shift from «middle» possibly due to the belief of the Arbor Mundi.^[37]

Lithuanian culture[edit]

The world tree (Lithuanian: Aušros medis) is widespread in Lithuanian folk painting, and is frequently found carved into household furniture such as cupboards, towel holders, and laundry beaters.^[38][39][40] According to Lithuanian scholars Prane Dunduliene and Norbertas Vėlius, the World Tree is «a powerful tree with widespread branches and strong roots, reaching deep into the earth». The recurrent imagery is also present in Lithuanian myth: on the treetops, the luminaries and eagles, and further down, amidst its roots, the dwelling place of snakes and reptiles.^[7] The World Tree of Lithuanian tradition was sometimes identified as an oak or a maple tree.^[36]

Latvian culture[edit]

In Latvian mythology the world tree (Latvian: Austras koks) was one of the most important beliefs, also associated with the birth of the world. Sometimes it was identified as an oak or a birch, or even replaced by a wooden pole.^[36] According to Ludvigs Adamovičs’s book on Latvian folk belief, ancient Latvian mythology attested the existence of a Sun Tree as an expression of the World Tree, often described as «a birch tree with three leaves or forked branches where the Sun, the Moon, God, Laima, Auseklis (the morning star), or the daughter of the Sun rest[ed]».^[41]

Slavic beliefs[edit]

According to Slavic folklore, as reconstructed by Radoslav Katičić, the draconic or serpentine character furrows near a body of water, and the bird that lives on the treetop could be an eagle, a falcon or a nightingale.^[42]

Scholars Ivanov and Toporov offered a reconstructed Slavic variant of the Indo-European myth about a battle between a Thunder God and a snake-like adversary. In their proposed reconstruction, the Snake lives under the World Tree, sleeping on black wool. They surmise this snake on black wool is a reference to a cattle god, known in Slavic mythology as Veles.^[43]

Further studies show that the usual tree that appears in Slavic folklore is an oak: for instance, in Czech, it is known as Veledub (‘The Great Oak’).^[44]

In addition, the world tree appears in the Island of Buyan, on top of a stone. Another description shows that legendary birds Sirin and Alkonost make their nests on separate sides of the tree.^[45]

Ukrainian scholarship points to the existence of the motif in «archaic wintertime songs and carols»: their texts attest a tree at the center of the world and two or three falcons or pigeons sat on its top, ready to dive in and fetch mud to create land (the Earth diver cosmogonic motif).^[46][47]

The imagery of the world tree also appears in folk medicine of the Don Cossacks.^[48]

Finnic mythology[edit]

According to scholar Aado Lintrop, Estonian mythology records two types of world tree in Estonian runic songs, with similar characteristics of being an oak and having a bird at the top, a snake at the roots and the stars amongst its branches.^[8]

Judeo-Christian mythology[edit]

The Tree of the knowledge of good and evil and the Tree of life are both components of the Garden of Eden story in the Book of Genesis in the Bible. According to Jewish mythology, in the Garden of Eden there is a tree of life or the «tree of souls» that blossoms and produces new souls, which fall into the Guf, the Treasury of Souls.^[49] The Angel Gabriel reaches into the treasury and takes out the first soul that comes into his hand. Then Lailah, the Angel of Conception, watches over the embryo until it is born.^[50]

Gnosticism[edit]

According to the Gnostic codex On the Origin of the World, the tree of immortal life is in the north of paradise, which is outside the circuit of the Sun and Moon in the luxuriant Earth. Its height is so great it reaches Heaven. Its leaves are described as resembling cypress, the color of the tree is like the Sun, its fruit is like clusters of white grapes and its branches are beautiful. The tree will provide life for the innocent during the consummation of the age.^[51]

Mandaean scrolls often include abstract illustrations of world trees that represent the living, interconnected nature of the cosmos.^[52] In Mandaeism, the date palm (Mandaic: sindirka) symbolizes the cosmic tree and is often associated with the cosmic wellspring (Mandaic: aina). The date palm and wellspring are often mentioned together as heavenly symbols in Mandaean texts. The date palm takes on masculine symbolism, while the wellspring takes on feminine symbolism.^[53]

Armenian mythology[edit]

Armenian professor Hrach Martirosyan argues for the presence, in Armenian mythology, of a serpentine creature named Andndayin ōj, that lives in the (abyssal) waters that circundate the World Tree.^[54]

Georgian mythology[edit]

According to scholarship, Georgian mythology also attests a rivalry between mythical bird Paskunji, which lives in the underworld on the top of a tree, and a snake that menaces its nestlings.^[55][56][57]

Mesopotamian traditions[edit]

Sumerian culture[edit]

Professor Amar Annus states that, although the motif seems to originate much earlier, its first attestation in world culture occurred in Sumerian literature, with the tale of «Gilgamesh, Enkidu, and the Netherworld».^[2] According to this tale, goddess Innana transplants the huluppu tree to her garden in the City of Uruk, for she intends to use its wood to carve a throne. However, a snake «with no charm», a ghostly figure (Lilith or another character associated with darkness) and the legendary Anzû-bird make their residence on the tree, until Gilgamesh kills the serpent and the other residents escape.^[2][4]

Akkadian literature[edit]

In fragments of the story of Etana, there is a narrative sequence about a snake and an eagle that live on opposite sides of a poplar tree (şarbatu), the snake on its roots, the eagle on its foliage. At a certain point, both animals swear before deity Shamash and share their meat with each other, until the eagle’s hatchlings are born and the eagle decides to eat the snake’s young ones. In revenge, the snake alerts god Shamash, who agrees to let the snake punish the eagle for the perceived affront. Later, Shamash takes pity on the bird’s condition and sets hero Etana to release it from its punishment. Later versions of the story associate the eagle with mythical bird Anzû and the snake with a serpentine being named Bašmu.^[58][59]

Iranian mythology[edit]

A world tree is a common motif in ancient art of Iran.^{[citation needed]}

In Persian mythology, the legendary bird Simurgh (alternatively, Saēna bird; Sēnmurw and Senmurv) perches atop a tree located in the center of the sea Vourukasa. This tree is described as having all-healing properties and many seeds. In another account, the tree is the very same tree of the White Hōm (Haōma).^[60] Gaokerena or white Haoma is a tree whose vivacity ensures continued life in the universe,^[61] and grants immortality to «all who eat from it». In the Pahlavi Bundahishn, it is said that evil god Ahriman created a lizard to attack the tree.^[10]

Bas tokhmak is another remedial tree; it retains all herbal seeds and destroys sorrow.^[62]

Hinduism and Indian religions[edit]

Remnants are also evident in the Kalpavriksha («wish-fulfilling tree») and the Ashvattha tree of the Indian religions. The Ashvattha tree (‘keeper of horses’) is described as a sacred fig and corresponds to «the most typical representation of the world
tree in India», upon whose branches the celestial bodies rest.^[4][10] Likewise, the Kalpavriksha is also equated with a fig tree and said to possess wish-granting abilities.^[63]

Indologist David Dean Shulman provided the description of a similar imagery that appears in South Indian temples: the sthalavṛkṣa tree. The tree is depicted alongside a water source (river, temple tank, sea). The tree may also appear rooted on Earth or reaching the realm of Patala (a netherworld where the Nāga dwell), or in an inverted position, rooted in the Heavens. Like other accounts, this tree may also function as an axis mundi.^[64]

North Asian and Siberian cultures[edit]

The world tree is also represented in the mythologies and folklore of North Asia and Siberia. According to Mihály Hoppál, Hungarian scholar Vilmos Diószegi located some motifs related to the world tree in Siberian shamanism and other North Asian peoples. As per Diószegi’s research, the «bird-peaked» tree holds the sun and the moon, and the underworld is «a land of snakes, lizards and frogs».^[65]

In the mythology of the Samoyeds, the world tree connects different realities (underworld, this world, upper world) together. In their mythology the world tree is also the symbol of Mother Earth who is said to give the Samoyed shaman his drum and also help him travel from one world to another. According to scholar Aado Lintrop, the larch is «often regarded» by Siberian peoples as the World Tree.^[4]

Scholar Aado Lintrop also noted the resemblance between an account of the World Tree from the Yakuts and a Mokshas-Mordvinic folk song (described as a great birch).^[4]

The imagery of the world tree, its roots burrowing underground, its branches reaching upward, the luminaries in its branches is also present in the mythology of Finno-Ugric peoples from Northern Asia, such as the Ob-Ugric peoples and the Voguls.^[66]

Mongolic and Turkic folk beliefs[edit]

The symbol of the world tree is also common in Tengrism, an ancient religion of Mongols and Turkic peoples. The world tree is sometimes a beech,^[67] a birch, or a poplar in epic works.^[68]

Scholarship points out the presence of the motif in Central Asian and North Eurasian epic tradition: a world tree named Bai-Terek in Altai and Kyrgyz epics; a «sacred tree with nine branches» in the Buryat epic.^[69]

Turkic cultures[edit]

Bai-Terek[edit]

The Bai-Terek (also known as bayterek, beyterek, beğterek, begterek, begtereg),^[70] found, for instance, in the Altai Maadai Kara epos, can be translated as «Golden Poplar».^[71] Like the mythological description, each part of tree (top, trunk and root) corresponds to the three layers of reality: heavenly, earthly and underground. In one description, it is considered the axis mundi. It holds at the top «a nest of a double-headed eagle that watches over the different parts of the world» and, in the form of a snake, Erlik, deity of the underworld, tries to slither up the tree to steal an egg from the nest.^[70] In another, the tree holds two gold cuckoos at the topmost branches and two golden eagles just below. At the roots there are two dogs that guard the passage between the underworld and the world of the living.^[71]

Aal Luuk Mas[edit]

Among the Yakuts, the world tree (or sacred tree) is called Ál Lúk Mas (Aal Luuk Mas) and is attested in their Olonkho epic narratives. Furthermore, this sacred tree is described to «connect the three worlds (Upper, Middle and Lower)», the branches to the sky and the roots to the underworld.^[69] Further studies show that this sacred tree also shows many alternate names and descriptions in different regional traditions.^[69] According to scholarship, the prevalent animal at the top of the tree in the Olonkho is the eagle.^[72]

Researcher Galina Popova emphasizes that the motif of the world tree offers a binary opposition between two different realms (the Upper Realm and the Underworld), and Aal Luuk Mas functions as a link between both.^[73] A spirit or goddess of the earth, named Aan Alahchin Hotun, is also said to inhabit or live in the trunk of Aal Luuk Mas.^[73]

Bashkir[edit]

According to scholarship, in the Bashkir epic Ural-batyr, deity Samrau is described as a celestial being married to female deities of the Sun and the Moon. He is also «The King of the Birds» and is opposed by the «dark forces» of the universe, which live in the underworld. A similarly named creature, the bird Samrigush, appears in Bashkir folktales living atop the tallest tree in the world and its enemy is a snake named Azhdakha.^[74][75] After the human hero kills the serpent Azhdakha, the grateful Samrigush agrees to carry him back to the world of light.^[76]

Kazakh[edit]

Scholarship points to the existence of a bird named Samurik (Samruk) that, according to Kazakh myth, lives atop the World Tree Baiterek. Likewise, in Kazakh folktales, it is also the hero’s carrier out of the underworld, after he defeats a dragon named Aydakhara or Aydarhana.^[77] In the same vein, Kazakh literary critic and folklorist Seyt Kaskabasov [ru] described that the Samruk bird travels between the three spheres of the universe, nests atop the «cosmic tree» (bәyterek) and helps the hero out of the underworld.^[78]

Other representations[edit]

An early 20th-century report on Altaian shamanism by researcher Karunovskaia describes a shamanistic journey, information provided by one Kondratii Tanashev (or Merej Tanas). However, A. A. Znamenski believes this material is not universal to all Altaian peoples, but pertains to the specific worldview of Tanashev’s Tangdy clan. Regardless, the material showed a belief in a tripartite division of the world in sky (heavenly sphere), middle world and underworld; in the central part of the world, a mountain (Ak toson altaj sip’) is located. Upon this mountain there is «a navel of the earth and water … which also serves as the root of the ‘wonderful tree with golden branches and wide leaves’ (Altyn byrly bai terek)». Like the iconic imagery, the tree branches out to reach the heavenly sphere.^[79]

Mongolic cultures[edit]

Finnish folklorist Uno Holmberg reported a tale from the Kalmuck people about a dragon that lies in the sea, at the foot of a Zambu tree. In the Buryat poems, near the root of the tree a snake named Abyrga dwells.^[80] He also reported a «Central Asian» narrative about the fight between the snake Abyrga and a bird named Garide — which he identified as a version of Indian Garuda.^[80]

East Asia[edit]

Korea[edit]

The world tree is visible in the designs of the Crown of Silla, Silla being one of the Three Kingdoms of Korea. This link is used to establish a connection between Siberian peoples and those of Korea.

China[edit]

In Chinese mythology, a manifestation of the world tree is the Fusang or Fumu tree.^[81] In a Chinese cosmogonic myth, solar deity Xihe gives birth to ten suns. Each of the suns rests upon a tree named Fusang (possibly a mulberry tree). The ten suns alternate during the day, each carried by a crow (the «Crow of the Sun»): one sun stays on the top branch to wait its turn, while the other nine suns rest on the lower branches.^[82]

Tanzania[edit]

An origin myth is recorded from the Wapangwa tribe of Tanzania, wherein the world is created through «a primordial tree and a termite mound».^[83] As a continuation of the same tale, the animals wanted to eat the fruits of this Tree of Life, but humans intended to defend it. This led to a war between animals and humans.^[84]

In folk and fairy tales[edit]

ATU 301: The Three Stolen Princesses[edit]

The imagery of the World Tree appears in a specific tale type of the Aarne-Thompson-Uther Index, type ATU 301, «The Three Stolen Princesses», and former subtypes AaTh 301A, «Quest for a Vanished Princess» (or «Three Underground Kingdoms») and AaTh 301B, «The Strong Man and His Companions» (Jean de l’Ours and Fehérlófia). The hero journeys alone to the underworld (or a subterranean realm) to rescue three princesses. He leads them to a rope that will take them to the surface and, when the hero tries to climb up the rope, his companions cut it and the hero is stranded in the underworld. In his wanderings, he comes across a tree, on its top a nest of eggs from an eagle, a griffin or a mythical bird. The hero protects the nest from a snake enemy that slithers from the roots of the tree.^[41][85][86]

Serbian scholarship recalls a Serbian mythical story about three brothers, named Ноћило, Поноћило и Зорило («Noćilo, Ponoćilo and Zorilo») and their mission to rescue the king’s daughters. Zorilo goes down the cave, rescues three princesses and with a whip changes their palaces into apples. When Zorilo is ready to go up, his brothers abandon him in the cave, but he escapes with the help of a bird.^[87] Serbian scholar Pavle Sofric (sr), in his book about Serbian folkmyths about trees, noted that the tree of the tale, an ash tree (Serbian: јасен), showed a great parallel to the Nordic tree as not to be coincidental.^[88]

While comparing Balkanic variants of the tale type ATU 301, researcher Milena Benovska-Sabkova noticed that the conflict between the snake and the eagle (bird) on the tree «was very close to the classical imagery of the World Tree».^[89]

Other fairy tales[edit]

According to scholarship, Hungarian scholar János Berze Nágy also associated the imagery of the World Tree with fairy tales wherein a mysterious thief comes at night to steal the golden apples of the king’s prized tree.^[90] This incident occurs as an alternative opening to tale type ATU 301, in a group of tales formerly classified as AaTh 301A,^[b] and as the opening episode in most variants of tale type ATU 550, «Bird, Horse and Princess» (otherwise known as The Golden Bird).^[92]

Likewise, historical linguist Václav Blažek argued for parallels of certain motifs of these fairy tales (the night watch of the heroes, the golden apples, the avian thief) to Ossetian Nart sagas and the Greek myth of the Garden of the Hesperides.^[93] The avian thief may also be a princess cursed into bird form, such as in Hungarian tale Prince Árgyilus (hu) and Fairy Ilona^[90] and in Serbian tale The Nine Peahens and the Golden Apples (both classified as ATU 400, «The Man on a Quest for the Lost Wife»).^[94] This second type of opening episode was identified by Romanian folklorist Marcu Beza as another introduction to swan maiden tales.^[95]

See also[edit]

• It’s a Big Big World, TV-series which takes place at a location called the «World Tree»
• Potomitan
• Rehue
• Sidrat al-Muntaha
• Tree of life (Quran)
• Ṭūbā
• The Fountain

Explanatory notes[edit]

References[edit]

Literature[edit]

• David Abram. The Spell of the Sensuous: Perception and Language in a More-Than-Human World, Vintage, 1997
• Burkert W (1996). Creation of the Sacred: Tracks of Biology in Early Religions. Harvard University Press. ISBN 978-0-674-17570-9.

• Haycock DE (2011). Being and Perceiving. Manupod Press. ISBN 978-0-9569621-0-2.
• Miller, Mary Ellen; Taube, Karl A. (1993). The Gods and Symbols of Ancient Mexico and the Maya: An Illustrated Dictionary of Mesoamerican Religion. Thames and Hudson. ISBN 978-0-500-05068-2.
• Roys, Ralph L., The Book of Chilam Balam of Chumayel. Norman: University of Oklahoma Press 1967.

Further reading[edit]

• Balalaeva, O.; Pluzhnikov, N.; Funk, D.; Batyanova, E.; Dybo, A.; Bulgakova, T.; Burykin, A. (June 2019). «The Myth of the World Tree in the Shamanism of Siberian Peoples. Comments: Funk, D. A. In Search of the World Tree: Some Thoughts on What, Where, and How We Search [V poiskakh Mirovogo dreva: razmyshleniia o tom, chto, gde i kak my ishchem]; Batyanova, E. P. Trees, Shamans, and Other Worlds [Derev’ia, shamany i inye miry]; Dybo, A. V. The World Tree: Data from Siberian Languages [Mirovoe drevo: dannye sibirskikh yazykov]; Bulgakova, T. D. The «World Tree» in the Shamanic Image of the World among the Nanai [«Mirovoe drevo» v shamanskoi kartine mira nanaitsev]; Burykin, A. A. The «Shamanic Theater» and Its Attributes [«Shamanskii teatr» i ego atributy]; Balalaeva, O. E., and N. V. Pluzhnikov. Response to Commenters: Thinking about the Use of Discussions (One of the Keys) [Otvet opponentam: razmyshleniia o pol’ze diskussii (odin iz kliuchei)]». Etnograficheskoe Obozrenie (3): 80–122. doi:10.31857/S086954150005293-2.
• Bauks, Michaela (6 May 2012). «Sacred Trees in the Garden of Eden and Their Ancient Near Eastern Precursors». Journal of Ancient Judaism. 3 (3): 267–301. doi:10.30965/21967954-00303001.
• Butterworth, E. A. S. The Tree — the Navel of the Earth. Berlin: de Gruyter, 1970.
• Holmberg, Uno. Der Baum des Lebens (= Suomalaisen Tiedeakatemian toimituksia. Sarja B = Series B, 16, 3, ISSN 0066-2011). Suomalainen Tiedeakatemia, Helsinki, 1922 (Auch: Edition Amalia, Bern 1996, ISBN 3-9520764-2-2).

External links[edit]

• Cosmology of the Ancient Balts by Vytautas Straižys and Libertas Klimka (Lithuanian.net)

Иггдрасиль (Yggdrasil, от древнескандинавского Yggdrasill [ˈyɡːˌdrɑselː]) — в древнескандинавской мифологии мировое древо. Это гигантский ясень, который представляет собой структурную основу мира.

Могучие корни дерева связывают между собой три нижних, три срединных и три верхних мира. Исключением является Утгард — особый мир великанов, который живет сам по себе.

В мифах говорится о том, что у основания ясеня сидят три великие норны — предсказательницы судеб. В легендах об Одине рассказывается, что в поисках мудрости верховный ас провисел на Иггдрасиле девять дней и ночей — и только после этого ему открылись все тайны вселенной.

Мировое дерево Иггдрасиль в скандинавской мифологии является основой всего сущего. Когда наступит день Рагнарёк, оно погибнет — как погибнут и все миры.

Словарь

ИГГДРАСИЛЬ, в скандинавской мифологии древо мировое — гигантский ясень, являющийся структурной основой мира, древо жизни и судьбы, соединяющее различные миры — небо, землю, подземный мир, всего девять миров. Характеристика Иггдрасиль содержится в «Старшей Эдде» («Прорицание вёльвы» 2,19, 28 и др., «Речи Гримнира» 31 и след.), а также в «Младшей Эдде».

На вершине Иггдрасиля сидит мудрый орёл, а между его глазами — ястреб Ведрфёльнир («полинявший от непогоды»), корни Иггдрасиля гложут дракон Нидхёгг и змеи. Перебранку между орлом и драконом переносит снующая по стволу белка Рататоск («грызозуб») — посредник между «верхом» и «низом». На среднем уровне четыре оленя щиплют листья Иггдрасиля. Кроме того, олень Эйктюрмир («с дубовыми кончиками рогов») и коза Хейдрун едят его листья, стоя на крыше Вальхаллы.

Три корня Иггдрасиль, согласно«Старшей Эдде», простираются в царство мёртвых, к великанам и людям или, согласно «МладшейЭдде»,— к богам (асам), инеистым великанам (хримтурсам) и к Нифльхейму (страна мрака).

У Иггдрасиля находится главное святилище, где боги вершат свой суд. Под корнями расположены источники — Урд(«судьба»?), источник Мимира, Хвергельмир («кипящий котёл»). Около Урда живут норны, определяющие судьбы людей. Норны поливают влагой из источника дерево, чтобы оно, подгрызаемое змеями и оленями, не гнило.

Медвяный источник Мимира питает мировое древо, но, с другой стороны,сам Иггдрасиль покрыт медвяной влагой, и поедающая его листья коза Хейдрун питает неиссякаемым медвяным молоком павших в бою воинов (эйнхериев) в Вальхалле. Как вечнозелёное древо жизни Иггдрасиль пропитан живительным священным мёдом (см.Мёд поэзии). Иггдрасиль связан с одинической мифологией.

Слово «Иггдрасиль» буквально означает «конь Игга», т. е. конь Одина (Игг — другое имя Одина), и отражает миф о мучительной инициации («шаманском» посвящении) Одина, который провисел, пронзённый копьём, девять дней на этом дереве. Это название, возможно, также подчёркивает роль Иггдрасиль как пути, по которому обожествлённый шаман (каким отчасти является Один) странствует из одного мира в другой.

С Иггдрасиль тесно связан также страж богов Хеймдалль(хранитель мирового древа), который, по некоторым предположениям, является его антропоморфной ипостасью.

Этимология

Заимствовано из древнескандинавского Yggdrasill; обычно считается, что оно состоит из yggr («ужасный») + drasill («конь»), где «конь» относится к висячему дереву или, возможно, от *dʰer- («держать, поддерживать»).

Что такое Иггдрасиль

Дерево Иггдрасиль в скандинавской мифологии огромный ясень, который в представлении древних был вселенной, вмещающей в себе все девять миров. В мифологической картине северных немцев Иггдрасиль отождествлялся с Ирминсулем, который выполнял те же функции.

Вот такое описание Иггдрасиля предлагает нам мифология. В скандинавской мифологии существовала вертикальная модель мира, которая и была представлена мировым древом.

Вертикальная структура соответствует новому, более высокому уровню становления мира. Этот мир приходит на смену древнему хаосу и первым существам — великанам, которым суждено было стать главными врагами богов-асов.

Согласно этой модели, древнескандинавская вселенная описана при помощи бинарных оппозиций “верх — низ”. Где находится Иггдрасиль?

Скандинавское дерево Иггдрасиль занимает в космическом пространстве место сакрального центра. Его форма несколько вытянутая, а своими корнями оно уходит глубоко под землю. Крона стремится к небесам, а нижние ветви, как и ствол, тяготеют к земле. Таким образом устанавливается взаимосвязь между тремя мирами Иггдрасиля: верхним (небесами), средним (землей) и нижним (преисподней).

Иггдрасиль — это какое дерево? Оно очень непростое. Одна из древнейших легенд рассказывает, что Один, Вили и Ве создали его из тела великана Имира. Это вечнозеленое древо жизни и судьбы, соединяющее различные миры. Всего насчитывается девять миров древа Иггдрасиль — столько же у него и корней.

Первый из них, как говорится в Младшей Эдде, уходит к асам в небо.

Вот, как написано об этом в книге “Видение Гюльви”:

“Оно у ясеня Иггдрасиль, там всякий день вершат боги свой суд”.

По словам Одина, этот ясень больше и прекраснее всех остальных деревьев. Его сучья простираются над миром и поднимаются выше небес. Второй корень ясеня находится у инеистых великанов, а третий тянется к Нифльхейму. А под эти корнем находится кипящий котел.

Подгрызает же корень дракон Нидхёгг.

Под вторым корнем ясеня находится источник Мимира, скрывающий знание и мудрость. Хранит этот источник великан по имени Мимир.

Под тем корнем ясеня, который тянется к асам, течет источник, который почитается как самый священный. Называется этот источник Урд. Там находится место судбища богов.

Под ясенем у источника находится прекрасный чертог, в котором живут норны. Некоторые из них ведут свой род от богов, другие — от альвов и третьи — от карлов.

Вот так об этом написано в книге “Видение Гюльви”:

“Под тем ясенем у источника стоит прекрасный чертог, и из него выходят три девы. Зовут их Урд, Верданди и Скульд. Эти девы судят людям судьбы, мы называем их норнами.”

В ветвях ясеня обитает многомудрый орел, а меж глаз у него сидит ястреб Ведрфёльнир. Его имя дословно переводится как “Полинявший от непогоды”. Есть мнение, что орел на вершине Иггдрасиля — это сам Один, который обозревает все миры.

Вверх и вниз по ясень снует белка по имени Грызозуб, которая переносит все ругательства, которыми осыпают друг друга орел на Иггдрасиле и дракон. Белка Иггдрасиля выступает в качестве посредника между “верхом” и “низом”.

Среди ветвей ясеня бегают четыре оленя, которых зовут Даин, Двалин, Дунейр и Дуратрор. Они объедают листву дерева.

А в потоке Кипящий Котел, вместе с драконом, живут многочисленные змеи. Вот как об этом написано:

“Не ведают люди,

какие невзгоды

у ясеня Иггдрасиль:

корни ест Нидхёгг,

макушку — олень,

ствол гибнет от гнили.”

В легендах норны, проживающие у источника Урд, ежедневно черпают из него воду вместе с той грязью, которая покрывает его берега. Этой водой норны поливают ясень, чтобы его ветви не засохли. Вот так об этом написано:

“Ясень я знаю

по имени Иггдрасиль,

древо, омытое

влагой мутной,

росы от него

на долы нисходят;

над источником Урд

зеленеет он вечно.”

При этом на землю выпадает роса, которую люди называют медвяной. Этой росой кормятся пчелы. В самом источнике Урд живут две прекрасные птицы, которые называются лебедями.

Иггдрасиль и тайны мироздания

Древо Иггдрасиль — особенное древо. Чтобы понять это, следует узнать, что означает само слово “Иггдрасиль”. Оно происходит от слова “Игг”, а это одно из имен Одина. Дословно оно переводится как “Ужасный”. Верховный ас любил менять не только обличья, но и имена, и их у него было очень много.

Слово “драссиль” в переводе с древнеисландского означает “конь”. О том, почему мировое древо Иггдрасиль, которое проросло в самом начале времен, получило имя верховного аса, рассказывает особый миф. Об этом рассказал сам Один в речах, которые представляют собой сборник советов, обращенных к некоему Лодфафниру. В Старшей Эдде эти советы называются “Речи Высокого”, и это имя верховного аса заставляет вспомнить о другом Высоком, который беседовал с Гюльви в “Младшей Эдде”.

Итак, божество, скрывающее свое настоящее имя (имена) под именем Высокого, повествует о том, как оно само пригвоздило себя собственным копьем к мировому древу.

Вот, что об этом написано в книге “Речи Высокого”:

“Знаю, висел я

в ветвях на ветру

девять долгих ночей,

пронзенный копьем,

посвященный Одину,

в жертву себе же,

на дереве том,

чьи корни сокрыты

в недрах неведомых.”

Один висит на дереве Иггдрасиль в рамках ритуального саможертвоприношения. Он висит так девять долгих ночей без питья и еды. Божество висело меж ветвей. А корни Иггдрасиля были скрыты в неведомых мирах. Один висел и смотрел на землю…

Он не просто осматривал весь мир с древа жизни Иггдрасиля. Один постигал его суть. Число ночей, которые божество в муках провело на нем — девять — было равно числу миров.

Существует интересное древнеанглийское заклинание, в котором Вотан (Один) берет девять ветвей славы и поражает ими змея Иггдрасиля. После этого хтоническое создание распадается на девять частей, которые трансформируются в девять других змей. В заговоре говорится о происхождении ядовитых змей, и ветви дерева миров Иггдрасиля являются оружием против сил хаоса, змея преисподней.

В “Речах Высокого” Один узнает девять песен от своих великанских предков. Также ему удалось познать магические руны: для этого верховный ас выпил кубок священного меда из рук своего деда по материнской линии — великана Бёльторна.

То есть, Один совершил путешествие в прошлое — это было нужно ему, чтобы узнать о временах первотворения. На земле верховный ас увидел магические знаки — руны. Он понял, что эти знаки нужна для того, чтобы передавать сокровенные знания. Сделав титаническое усилие, Один потянулся за ними, и рухнул вниз. Так он освободился от мук и обрел тайные знания.

Один никогда не делал ничего просто так. Вися на исполинском ясене Иггдрасиль, он принес в жертву себя самому себе. Кроме того, он на коне спустился в преисподнюю, и там из кургана поднял вёльву, после чего, подарками и уговорами, заставил ее рассказать ему то, что хотел знать.

Одином владело стремление к познанию тайн прошлого и будущего.

Будучи отцом богов, Один, конечно же, был причастен ко всем тайнам, но главной его целью было получение магической власти над миром. Такую власть давало не просто знание, но знание магическое. Это знание Один мог получить только после прохождения мучительного ритуала на ясене Иггдрасиль.

Этот ритуал был равнозначен смерти. Только так можно было проникнуть в иное измерение, увидеть и познать другие миры.

А мир был создан из тела древнейшей сакральной жертвы — великана Имира. Этого великана принес в жертву сам Один и его братья, Вили и Ве. С целью постижения всех тайн творения, которые последовали за этим жертвоприношением, верховному асу следовало принести себя в жертву на мировом ясене Иггдрасиль, откуда видны все миры.

И вот здесь кроется главная загадка дерева жизни Иггдрасиль. Почему вселенский ясень назывался “Конем Игга”? Тут все достаточно просто (хотя и непросто).

Дело в том, что испытательные ритуалы, которые также называются инициациями, были главными в жизни древних обществ. Каждый подросток, которого ждала участь воина, проходил тяжелые испытания — иногда очень тяжелые и мучительные. Самыми сложными считались испытания, предназначенные для тех, кто стремился не к воинской славе, а к сверхъестественной мудрости — то есть для тех, кто хотел стать шаманом или друидом.

Эти испытания были сродни смерти, после которой следовало воскресение шамана. Воскресший шаман, побывавший в ином измерении, уже, естественно, был наделен на том свете сверхъестественными знаниями.

Древнескандинавские шаманы во многом были похожи на верховного аса. Они также могли изменять свой облик и проникать во все миры мифологической вселенной. Также они умели находить во время этих путешествий души умирающих или уже умерших.

О своих странствиях северные шаманы рассказывали во время экстатических ритуалов. Это были достаточно страшные ритуалы, в ходе которых люди просто приходили в исступление. Сам Один был богом вдохновенной, исступленной, магической поэзии. Интересно, что значение самого слова “шаман” — “исступленный, впадающий в транс” — близко значению имени верховного аса.

В конце-концов, шаман нуждался в некоем волшебном помощнике, который переносил бы его в иные миры. Таким помощником обычно был конь, или олень. Разумеется, это были не настоящие, а символические животные.

Важнейшим помощником северных шаманов (речь идет о той части мира, в которой шаманские культы были особенно развиты) был бубен. Звуки этого ударного инструмента сопровождали процесс камлания — то есть, путешествия на тот свет. Шаманским “конем” был именно ритуальный бубен. На нем, как и на шаманском костюме, изображалось мировое древо с животными и птицами, в которые обращался шаман, совершающий путешествие по всем сферам мироздания. То есть, мировое дерево открывало шаману путь во все возможные миры. Точно также и священное дерево Иггдрасиль — Конь Одина — открыло ему путь к познанию сверхъестественных тайн мироздания.

Скандинавский Иггдрасиль был не только древом предела, но и древом судьбы. Недаром у корней дерева Иггдрасиль жили девы судьбы — норны. В кроне ясеня — в небесной Вальхалле — обитали валькирии, которые определяли судьбу каждого, кто вступал в битву.

В древних мифах считалось, что в ветвях и листьях мирового дерева Иггдрасиль обитают души нерожденных младенцев. Можно сделать осторожный вывод, что не только судьба, но и будущая жизнь людей была тесно связана с ясенем.

Но Один — тот, кто утвердил свой престол у мирового древа — зорко смотрел во все миры вовсе не для того, чтобы наблюдать за судьбами младенцев: это была работа норн. Верховный ас был поглощен иной заботой. Его волновала судьба всего мира, его беспокоила судьба асов. А все потому, что корни мирового древа подгрызают чудовища преисподней. Кроме того, эти чудовища вместе с утгардскими великанами и с огненными монстрами Мусспельхейма готовы пойти войной на Асгард и Мидгард. В древнескандинавской мифологии говорится, что Иггдрасиль сотрясется, когда начнется Рагнарёк…

Вот, что написано об этом в книге “Видение Гюльви”:

“Трепещет Иггдрасиль,

ясень высокий,

гудит древний ствол,

турс вырывается.”

Но это произойдет еще нескоро. Пока на страже всех миров находится могучий Тор, который, как может, отдаляет день Рагнарёк.

Дерево Иггдрасиль в мифах

В мифах говорится о том, что Тор должен перейти вброд через реки Кёрмт и Эрмт. Вот, что говорится об этом в книге “Речи Гримнира”:

“Тор вброд переходит

в те дни, когда асы

вершат правосудье

у ясеня Иггдрасиль”.

Когда-то давно жил на свете конунг. У него было два сына, Ангар и Гейррёд. Однажды мальчики пошли ловить рыбу, но поднялся сильный шторм, и лодку, в которой они находились, унесло в открытое море.

Лодку носило по волнам в течение девяти дней, и вот, наконец, ее прибило к берегу. Братья вылезли из лодки и, увидев рыбацкую хижину, направились к ней. Из хижины вышел высокий старик-рыбак, который пригласил детей войти. Его жена накормила их ужином и уложила спать.

Это были не простые рыбаки: под скромной личиной прятался сам Один и его жена Фригг. Какое-то время братья жили у них, и один из них был воспитанником Одина, а второй — воспитанником Фригг. Когда потеплело, боги отправили их назад.

По совету Одина Гейррёд отправил старшего брата к троллям, а сам по прошествии нескольких лет стал конунгом. Прошло еще несколько лет, и однажды, когда Один и Фригг обозревали все миры, верховный ас не выдержал и похвастал, что его воспитанник стал конунгом, а вот Ангара ждала незавидная судьба: он жил у великанов и практически утратил человеческий облик. Далее последовала перебранка, в результате которой Один отправился навестить Гейррёда. Фригг же отправила к конунгу служанку, чтобы та предупредила о приближении страшного колдуна.

Когда Один в образе старика пришел к конунгу, тот схватил его и заточил в тюрьму, где тот провел восемь дней. А на девятый день над ним сжалился сын конунга, которого тот назвал в честь брата — Ангаром. Когда юноша принес старику воду, тот заговорил с ним и постепенно открыл себя.

Вот, что об этом написано в книге “Речи Гримнира”:

“Гюллир и Глад,

Глер и Скейдбримир,

Синир и Сильвринтопп,

Фальхофнир, Гисль,

Гулльтопп и Леттфети —

те кони носят

асов на суд,

что вершится под сенью

ясеня Иггдрасиль.

Три корня растут

на три стороны

у ясеня Иггдрасиль:

Хель под одним,

под другим исполины

и люди под третьим.

Рататоск белка

резво снует

по ясеню Иггдрасиль;

все речи орла

спешит отнести она

Нидхёггу вниз.

И четыре оленя,

рога запрокинув,

гложут побеги:

Даин и Двалин,

Дунейр и Дуратрор.

Глупцу не понять,

сколько ползает змей

под ясенем Иггдрасиль:

Гоин и Моин —

Граввитнира дети, —

Грабак и Граввёллуд,

Офнир и Свафнир, —

они постоянно

ясень грызут.

Не ведают люди,

какие невзгоды

у ясеня Иггдрасиль:

корни ест Нидхёгг,

макушку — олень,

ствол гибнет от гнили.”

Юноша продолжает недоумевать, и отец богов говорит о себе практически прямо:

“…Дерево лучшее —

ясень Иггдрасиль,

лучший струг — Скидбладнир,

лучший ас — Один,

лучший конь — Слейпнир,

лучший мост — Бильрёст,

скальд лучший — Браги

и ястреб — Хаброк,

а Гарм — лучший пес.”

Далее последовала типичная для скандинавской мифологии развязка. Узнав, кто на самом деле скрывался в образе беспомощного старца, конунг ослабел и напоролся на свой меч. Вместо него конунгом стал его сын, юноша Ангар.

Миры древа Иггдрасиль

Мировое древо Иггдрасиль заключает в себя всю концепцию строения и бытия древнескандинавской вселенной. Могучие корни связывают все 9 миров Иггдрасиля: три нижних и три верхних. Тесно переплетаясь между собой, они дополнительно удерживают в равновесии три срединных мира, к которым относится и тот мир, в котором живут люди.

Верхние миры

Над всеми мирами древа Иггдрасиль возвышается Асгард. Именно там живут боги-асы. Асгард в мифологии описан как множество величавых чертогов, построенных из благородных металлов.

Боги сами строили Асгард, но иногда у них появлялись незваные помощники. Так, древний миф рассказывает о том, что однажды к богам пришел великан из Ётунхейма, и предложил построить стену вокруг Асгарда. Эта стена должна была защищать жилище богов от грозных врагов — в том числе, кстати говоря, и от самих великанов.

Боги думали, что во всем этом есть некий подвох. И оказались правы: великанский строитель за свою услугу — не много, не мало — потребовал отдать ему солнце с луной, да еще и самую прекрасную богиню — Фрейю.

По совету Локи, боги приняли это предложение, но оно было им сильно не по душе. У великана был чудесный помощник — конь по имени Свадильфари. При помощи этого прекрасного коня великан легко и быстро справлялся с работой, что не могло не тревожить асов. На выручку (как это часто случалось) пришел Локи. Превратившись в кобылу, он отвлек Свадильфари от работы, и ускакал с ним в лес, где в итоге родил другого чудесного жеребца — Слейпнира.

Великан-строитель быстро смекнул, что его обманули, и пришел в ярость. Богов спас как нельзя кстати вернувшийся Тор…

Именно в Асгарде находится вожделенная Вальхалла, в которой живут павшие воины — эйнхерии. Они пируют и сражаются друг с другом, умирают и снова воскресают. Вино здесь льется рекой, и еды хватает на всех. Возглавляет пиршественный стол сам Один, но ему не до веселья. Он пьет мед и зорко всматривается во все миры Иггдрасиля: не хмельное и еда его волнует, а Асгард и Иггдрасиль — точнее, судьба его мира, который находится в огромной опасности…

Проходясь по описанию миров Иггдрасиля, следует упомянуть и о Ванахейме. Это тихое, умиротворенное место — но при этом здесь царит изобилие. Здесь проживают другие божества — ваны, которые некогда воевали а асами, и уступили им право первенства. Хотя, это не мешает ванам периодически пытаться его оспорить. Ванахейм — место любви и гармонии, а также — сельского хозяйства. Легенды гласят, что вход в Ванахейм находится в районе Черного моря. Некоторые ученые идут еще дальше, и называют входом в царство ванов Боспорский пролив. Это достаточно спорная теория, но однако она существует, и ее также следует иметь в виду.

Третьим верхним миром является загадочный Льесальвхейм. О нем вообще мало информации — более того, о нем почти ничего не знает даже многомудрый Один. В беседах с Гюльви он пространно намекает, что это некое место, куда никому из асов и смертных пока нет доступа. В этом чистом и светлом мире живут светлые альвы — добрый духи. Другое название этого мира — Альвхейм.

По описанию Снорри Стурлусона, альвы обликом “прекраснее солнца”. Само солнце называется Альврёдур — светило альвов. В древних мифах альвы сближались иногда с богами, особенно с ванами — жилище самого Фрейра также именовалось Альвхеймом.

Но вообще альвы были духами природы, воспоминание о которых сохранилось в европейском сказочном фольклоре: это эльфы. Как и всякие сверхъестественные существа, они могут быть опасны для людей, которые оказались в их владениях. Таким, например, был лесной царь из стихотворения Гете — ему очень понравился младенец, которого отец глубокой ночью вез через лес — и эльф, не задумываясь, похитил его душу.

Срединные миры

На многих картинках видно, как Иггдрасиль простирается своими ветвями в Мидгард. Это срединное огороженное пространство, которое окружал Утгард.

Что интересно, в Утгард корни Иггдрасиля не простираются — это вообще некое иное измерение, чуждое богам-асам, и они не имеют над ним никакой власти. В Утгарде живут чудовища и первобытные великаны.

Расположенный за оградой, внешне крайне неорганизованный, Утгард является воплощением первобытного хаоса. Есть интересный миф, рассказывающий о том, как в Утгарде случайно оказался Тор. Здесь же впервые была озвучена связь между Уроборосом (Ёрмунгандом) и Иггдрасилем.

Ограда Мидгарда была создана асами из век первобытного великана Имира, который был принесен в жертву и расчленен так, чтобы создавать мир богов и людей. Ледяные воды мирового океана и рек первобытного хаоса омывали этот мир.

Древний миф рассказывает, как однажды громовержец Тор перешел эти потоки вброд.

Вокруг земли в мировом океане свернулся кольцом гигантский змей Ёрмунганд. Также этого змея называют змеем Мидгарда. Его первое имя означает “Великанский посох”. Считается, что это свидетельствует о том, что само это хтоническое чудовище некогда воплощало мировой столп — то есть, космическое древо. Мировой ясень Иггдрасиль объединял и вертикальные, и горизонтальные координаты мироздания, а его корни тянулись не только к небесам, но и к преисподней. Мировой змей разделял Мидгард и Утгард.

К востоку от Мидгарда находится Ётунхейм. Ётунхейм — страна великанов.

Согласно верованиям древних скандинавов, восток, как и север, являются демоническими сторонами света. Именно на востоке находился страшный Железный лес, где жила жуткая ведьма, великанша Ангрбода, в союзе с которой Локи породил хтонических чудовищ. Там же был порожден и весь род великанов, которые имели облик демонических волков. Одного из них, самого огромного, зовут Лунный Пес. Согласно предсказанию вёльвы, в конце времен этот Пес пожрет трупы мертвецов и забрызгает небосвод кровью.

Говоря об описании миров древа Иггдрасиль, нельзя не упомянуть еще один срединный мир — Муспельхейм. В переводе это слово означает “Огненная земля”, и это воистину так. Живут там огненные существа-турсы, владеющие мощной силой преображения. Они умеют как созидать, так и разрушать. По мнению некоторых скандинавоведов, Муспельхейм — древнейший из всех миров. Правит им огненный великан Сурт. Когда придет время Рагнарёка, огненные монстры Муспельхеймы придут к вртам Асгарда и сокрушат их. В конце времен Сурт спалит все миры, и не останется ничего, кроме чертога Гимле, откуда родится новая жизнь. Это будет уже другая жизнь — без богов-асов, которым суждено будет уйти в небытие.

Мировое древо Иггдрасиль в Рагнарок (более точное написание — Рагнарёк) погибнет тоже.

Нижние (подземные) миры

На картинках, изображающих древо Иггдрасиль, показано, как его корни простираются в три нижних мира.

Легенды гласят, как Один низверг в Нифльхейм одно из хтонических чудовищ — Хель, которая была олицетворением смерти. В преисподней Хель стала полновластной хозяйкой загробного мира.

Кстати, небесные боги часто низвергали злобных демонов в преисподнюю. Там они уподоблялись богам, но стоит понимать, что преисподняя — это точно темное зеркало. Там все не так, как в других мирах.

В своем загробном мире Хель принимала не героев, а подлых убийц (они отправлялись жить в мрачный змеиный чертог — хотя, жизнью назвать столь кошмарное существование, разумеется, сложно) и прочих нарушителей норм родового права. Отправлялись в Хельхейм и обычные люди, умершие не на поле боя.

Владычица мертвых — хорошая хозяйка, хотя ее внешний вид вызывает содрогание. Часть ее тела нормальная, а вот другая имеет иссиня-черный цвет, напоминающий о разлагающийся труп. Считается, что имя божества изначально означало могилу.

Этот, самый мрачный скандинавский мир располагался на севере Иггдрасиля — царство Хель и страна великанов как бы объединялись в Утгарде.

У врат преисподнее течет река Гьёлль (“Шумная”). Через эту реку к вратам Хельхейма ведет мост, выстланный светящимся золотом (символ иного мира, будь то преисподняя, чудесная Вальхалла, или подводный мир добродушного великана Эгира).

Мертвецы, которые направляются в Хельхейм, должны пересекать эту реку вброд. Сам мост и въезд в Хель охраняет Модгуд — дева-великанша, которая является еще и оборотнем.

Мир мертвых отделяется от мира живых высокими оградами и крепкими решетками. У Хель в преисподней есть огромные селения: ей нужно как-то вместить всех умерших. Жизнь здесь нельзя назвать очень радостной.

Палаты самого божества именуются Мокрой Моросью. Они находятся на Берегу Мертвеца. Их двери выходят на север, а стены сплетены из живых змей, яд которых капает сквозь дымоход.

Хель прекрасно помнит о своей давней вражде с богами-асами, и не зря собирает у себя полчища мертвецов. Когда наступит день Рагнарёк, все они сядут на корабль Нагльфар, построенный из ногтей мертвых, и отправятся на битву с эйнхериями.

Если подробно читать о дереве миров Иггдрасиль, следует обратить внимание на еще один нижний мир — Свартальфхейм. Здесь живут дверги (цверги, или гномы). Это темные духи подземного мира, непревзойденные умельцы, хранитель несметных сокровищ и мудрецы.

В “Младшей Эдде” рассказывается о том, как они сковали сокровища и чудесные предметы для богов. Для Фрейи они изготовили чудесное ожерелье, а для богини Сив — волосы. Одину досталось его копье, Гунгнир.

Однажды бог-трикстер, Локи поспорил с другими карлами, Брокком и Эйтри, что им никогда не сделать подобных сокровищ. Под заклад Локи поставил свою голову. Карлы — великие труженики. Они приняли вызов и начали работать. Локи, как это часто с ним бывало, струсил, и, превратившись в жирную муху, начал всячески им мешать. Но братья справились: они изготовили чудесный молот, и понесли его на суд богов. Боги решили, что именно молот является самым ценным сокровищем, и Локи чуть было не поплатился головой — как это часто бывало, его выручила смекалка. Когда невозмутимый Эйтри собирался отрезать ему голову, Локи завопил, что разговор шел только о голове — значит, шею трогать нельзя. Боги только руками развели…

Именно из Свартальфхейма однажды в Асгард пришел карл по имени Альвис. Он пришел не просто так, а свататься. Но избранницей подземного жителя была вовсе не Фрейя, к которой то и дело сватались великаны, а дочь Тора, Труд.

Альвис выглядел не хуже великанов. Это был невысокий и стройный человек, и подземного жителя в нем выдавала только необычайная бледность его, в общем, приятного лица.

Тора на тот момент не было дома, и юная Труд хозяйничала одна. Альвис вошел и вежливо поклонился. Труд не могла пренебречь законами гостеприимства — даже если перед ней стоял гость из преисподней.

Альвис сообщил, что хочет на ней жениться, и Труд содрогнулась от ужаса. За окном стоял вечер, и чем темнее становилось, тем ярче горели глаза Альвиса, который неотрывно наблюдал за каждым движением девушки. Труд боялась, что он пренебрежет всеми правилами, и просто-напросто похитит ее. Сославшись на то, что у нее есть дела на улице, она вышла из дома и принялась ждать отца. Тор вскоре появился и очень удивился, что дочь ждет его снаружи, а не внутри. Девушка тут же рассказала отцу, что за гость сидит у них дома.

Тор задумался: будь это великан, разговор был бы короткий. Но Альвис — житель преисподней, существо очень древнее, и невероятно могущественное. Молот против него бессилен, потому что его Тору выковали представители народа незваного жениха.

Глупым молчун Тор не был никогда. Он, конечно, не мог похвастать такой хитростью, какой обладал Локи, но зато у него была житейская мудрость — и уверенность в собственной правоте.

Громовник вошел в дом и вежливо поздоровался с Альвисом. Тот церемонно сообщил, что хочет взять в жены его дочь, а если Тор не считает его достойным женихом, он готов пройти брачное испытание.

И Тор начал расспрашивать карла обо всем на свете. Как был создан мир? Откуда в Вальхалле чудесный мед? Из чего был создан ясень Иггдрасиль? Альвис отвечал обстоятельно и интересно. Увы, увлеченный беседой, он не заметил, как наступило утро. Взошедшее солнце превратило его в камень.

Обитатели Свартальфхейма много позже перекочевали в фольклор. причем, не только в норвежские и исландские былички, но и в средневековые баллады.

В фольклоре они были все теми же мрачными, немногословными, но невероятно трудолюбивыми карликами. Они не только хранили сокровища, но и обладали напитком забвения. Его они использовали, чтобы погубить людей. Но и не только для этого.

Известна баллада, в которой некий рыцарь скакал на службу к королю и встретил в дороге двух молодых девиц. Каждая из них держала в руках серебряную чашу с напитков (именно так валькирии встречали героев в Вальхалле). Держась исключительно любезно, девицы обворожили юношу и ввели его в свой дом, который точно вырос из-под земли.

Рыцарь сел за пиршественный стол, и когда пир закончился, девы повели его к постели. Но не любовные утехи ждали его: на постели лежала женщина-эльф, которая мучилась в родах… Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не прокричал петух. Тут же у эльфихи разорвалось сердце. Это спасло рыцаря — иначе он навсегда остался бы в черной горе.

Животный мир Иггдрасиля

С дерева Иггдрасиль на землю стекает медвяная роса, которой кормятся пчелы, и собирают нектар. В источнике плавают чудесные лебеди. Это волшебные птицы, в которых любили превращаться валькирии — божественные девы, спутницы Одина.

Весь бестиарий — животный мир, связанный с мировым древом, воплощает все сферы мироздания и связь между ними.

Так, обитающие в поднебесье орел и ястреб ищут добычу на земле. Хтоническое чудовище преисподней — дракон, имеет мощные крылья, благодаря которым может достигать небес. Лебеди являются водоплавающими птицами, но также умеют летать — таким образом, они соединяют небесную и водную сферы. Четыре оленя воплощают четыре стороны света. Это же касается и карликов, которые сидят на краю земли.

“Древо предела”, которое растет в центре мира и соединяет все вселенные древнескандинавской мифологии, своей кроной достигает Вальхаллы, чертога Одина. Тут становится понятно, почему Асгард оказывается одновременно на земле и на небе: его пронизывает Иггдрасиль.

Кстати, в Вальхалле его называли Лерад, что означает “Укрытие”. На крыше Вальхаллы находится коза, которую зовут Хейдрун. Эта замечательная коза занимается тем, что ощипывает листья мирового ясеня. По этой причине из вымени козы течет хмельной мед, который каждый день наполняет огромный жбан. Этот мед не кончается, и именно поэтому эйнхерии каждый день напиваются допьяна. Иггдрасиль — действительно питающее волшебным напитком медвяное Древо жизни.

Кроме козы, на крыше Вальхаллы стоит еще и олень, которого зовут Эйктюрнир. Дословно его имя переводится как “С дубовыми кончиками рогов”. Этот олень помогает козе поедать листья ясеня, и с его рогов каплет такое количество влаги, что она, стекая, наполняет до краев Кипящий Котел, из которого берут свое начало двенадцать земных рек.

Олень является священным животным, и он связан с мировым древом очень тесно. Эта связь бросалась в глаза творцам древнейших мифов не только потому, что олени питаются ветвями деревьев, но и потому, что их могучие рога сами напоминают ветви деревьев.

Рога Эйктюрнира не случайно называются “дубовыми колокольчиками”: по мнению некоторых мифологов-скандинавоведов, в недошедшем до нас германском мифе сам выступал в качестве мирового древа, потому что именно с его рогов начинались все мировые воды.

В поздней исландской “Песни о солнце”, написанной в традициях скальдической поэзии, говорится о солнечном олене, рога которого касались неба, а ноги находились на земле.

Особый смысл во всем этом имеют не только хтонические существа мрачной преисподней (змеи и дракон), а также птицы (небесные создания) и олени, воплощающие земной мир, но и мифологические числа. Так, три рода животных, воплощающих три сферы мироздания, четыре оленя — четыре стороны света, двенадцать рек, которые текут от мирового древа, и двенадцать собирающихся на тинг божеств — это не просто количественные параметры мирового ясеня.

Чтобы разгадать значение этих цифр, следует обратиться к русской загадке о мировом дереве: “Стоит дуб, на дубу двенадцать гнезд, на каждом гнезде по четыре синицы, у каждой синицы по четырнадцать яиц, семь беленьких, да семь черненьких”. Гнезда — это месяца года, синицы — это времена года, а яйца — дни и ночи в одной неделе.

Не ясень, а тис?

В исследованиях современных скандинавоведов часто встречается мнение о том, что Иггдрасиль изначально был вовсе не ясенем, а тисом. Основоположником этого мнения был Адам Бременский. В 11 столетии он описывал некое священное дерево скандинавов, которое находилось в храмовом районе Упсалы в Швеции.

Ученые нашли связь между деревом Адама и Иггдрасилем. Все характеристики были идентичны, разве что ясень обыкновенный не является вечнозеленым растением. А вот тис, который мог расти в этой части Швеции, им был. То есть, возможно, мировое древо имело не листву, а хвою.

Вероятно, путаница возникла потому, что древнескандинавское слово “барр” одинаково может означать как листья, так и хвою.

Есть и контраргументы. Противники “тисовой” теории считают, что дерево, описанное Адамом Бременским, не могло быть Иггдрасилем. Это просто священное дерево, не имеющее никакого отношения к мировому ясеню, который по сути был целой вселенной.

Другие священные деревья

Вплоть до 19 столетия на территории современной Германии и Скандинавии были деревья, которые в глубокой древности считались священными. Во времена викингов и раньше возле этих деревьев собирались люди, приносили подношения, совершали жертвоприношения. Считается, что одним таким деревом была огромная береза в западной Норвегии. Это дерево было срублено в 1874 году.

Помимо Иггдрасиля был и другой мировой столп, символ центра вселенной — Ирминсул, древнесаксонское священное дерево. Считается, что это дерево было уничтожено Карлом Великим, во время так называемых Саксонских войн.

Не следует путать с Дерево жизни.

Традиционные религии
Типология Анимизм  · Культ предков  · Магия  · Полидоксия  · Спиритизм  · Тенгрианство  · Теротеизм  · Тотемизм  · Фетишизм  · Шаманизм
Ключевые понятия Богиня-мать  · Боги войны  · Гадания  · Духи воды  · Духи огня  · Жертвоприношение  · Приворот  · Золотой век  · Инициация  · Мировое дерево  · Ось мира  · Потусторонний мир  · Сакральное  · Священные камни  · Тайные общества
Профессии и сущности Ведун  · Ведьма  · Ведьмак  · Медиум  · Волхв  · Колдун  · Жрец  · Шаман  · Вампир  · Священник  · Монах  · Друид  · Астролог  · Целитель  · Знахарь  · Гадалка  · Оборотни
Сущности Духи (дэви, джины, дий)  · дьявол  · альвы (эли, феи, эльфы)  · лоа  · ангелы  · чёрт  · демоны
Ареал распостранения Средиземноморье (Христианство  · Иудаизм  · Ислам) Азия (Буддизм  · Индуизм  · Тенгрианство) Африка  · доколумбова Америка  · Дохристианская Европа (Древняя Греция · Древний Египет  · Дохристианская Русь  · Кельты  · Германцы) Юго-Восточная Азия (Корея)
Родственные темы Вуду  · Синкретизм  · Язычество  · Родноверие  · Первобытные верования

Мирово́е де́рево олицетворяет в себе единство всего мира. Это своеобразная модель вселенной и человека, где для каждого существа, предмета или явления есть своё место. Это также посредник между мирами — своеобразная дорога, мост, лестница, по которой можно перейти в потусторонний мир (Навь) или в мир богов (Правь). О древе жизни в мире создано множество легенд, сказок, этот символ нашёл отображение в орнаментике многих народов.

Мировое дерево в мировой культуре

В древнем Иране верили, что священное древо растёт возле источников Ардвисури. На нем якобы жил царь птиц Сенмурв, который рассыпал семена по земле. Другая птица относила семена к источнику, из которого пила звезда, которая осыпала землю дождями. С дождём семена возвращались назад в землю.

В скандинавских мифах видим вечнозелёное древо жизни Иггдрасиль, пропитанное живительным свящённым мёдом. Это громадный ясень, который является структурной основой всего сущего и соединяет собой девять миров. На вершине дерева сидит орёл, корень подгрызают змеи и дракон Нидхегг. Слово «Иггдрасиль» буквально значит «конь Игга», то есть конь Одина. Это название подчёркивает роль дерева ещё и как путь, которым божественный шаман (Один) странствует из одного мира в другой.

В славянской мифологии эту роль выполняет Дуб ( см. также Триглав), в Индуизме существует дерево баньян  (en).

Несмотря на то, что понятие Мирового дерева отсутствует в греческой мифологии, средневековые греческие народные традиции утверждают, что существует Дерево, которое держит Землю .

Мировое дерево (Wacah Chan) также появляется в религии Майя, как ось мира. Ось мира соединяет людей (Средний мир), с подземельем  (en) (Прочий мир) и небесами (Верхний мир).

Мировое дерево и древнейшие концепции времени и пространства

В образе дерева объединились представления о времени, пространстве, жизни и смерти. Попробуйте отгадать загадку:

Стоит дерево, на дереве — цветы,

под цветами — котёл, над цветами — орёл, —

цветы срывает, в котёл бросает

цветов не уменьшается, в котле не увеличивается.

(Жизнь и смерть)

Древнейшие украинские колядки донесли к нам представления о том, как из хаотического первобытного океана появился мир. У них говорится о временах, когда не было ещё ни неба, ни земли, а было только синее море. В том море стояло дерево (явор или сосна). На дереве три птицы спорили: как основать мир? Одна птица нырнула в море — вынесла золотой камень. Вторая нырнула — вынесла серебряный камень. Третья — медный камень. Из золотого появилось солнце, из серебряного — луна, из медного — заря. Одновременно с творением в воображении первобытных людей образа мирового дерева возникла и разветвлённая система противопоставлений:

• день — ночь
• лето — зима
• жизнь — смерть
• правое — левое
• прямое — кривое
• верх — низ
• огонь — вода
• мужчина — женщина
• парное — непарное

В горизонтальной плоскости мировое древо и пространство вокруг него разделяются на четыре части, выражая представление о времени (утро, день, вечер, ночь; весна, лето, осень, зима) и пространстве (восток, юг, запад, север). На вершине дерева — Солнце, именно его «движение» обусловило «деление» пространства вокруг него на четыре части. По вертикали дерево делится на три части: нижнюю — корень (подземный мир), среднюю — ствол (земной мир) и верхнюю — крону (небесный мир). К каждой из этих частей относятся определённые существа. Внизу, возле корня, живут змеи, лягушки, рыбы, водоплавающие птицы и животные, потому что низ дерева символизирует не только подземный мир, но и воду. В средней части, на земле, располагаются большие животные: туры, олени, кони, медведи, волки. Это также и мир людей. На верхушке мирового дерева селятся птицы и пчёлы, здесь же находятся небесные светила.

Фольклор

Чаще всего в фольклоре как мировые деревья выступают дуб, явор, ива, липа, калина, вишня, яблоня, сосна. Располагается мировое древо в сказочном пространстве фольклора обычно на горе, посреди моря, в чистых полях близ дороги, у господина хозяина на его дворе. Деревом помечали также время. Когда древо помечает год, то рисуется или вырезается со многими веточками, так называемой «сосенкой». Сохранились и загадки о древо-годе: «Дуб-дуб много-лет, на нем двенадцать голов, на каждой ветке по четыре гнезда, а в каждом гнезде по семь яиц, и каждому имя есть».

В мифологических представлениях мир разделяется на три мира: человек (микрокосм), общество и вселенная (макрокосм). Или же летописные явь, навь и правь — мир современный, потусторонний и идеальный — небесный. Причём все явления природы, события в обществе и переживания отдельных людей происходили одинаково как в каждом из этих трёх миров, так и в них всех одновременно и взаимосвязанных, как в едином организме. А дерево было посредником между этими мирами и размещало эти миры на себе. С его помощью можно переходить из одного мира в другой (в мир предков, в небесный мир).

Мировое дерево в сказках

В сказках встречается мотив «дерева к небу», забравшись на которое герой видит небесное божество и получает волшебные подарки. С образом дерева-посредника между мирами связан и обычай сажать деревья или кусты на могилах. Существует понятие — «дать дуба» (умереть). Важность этого обычая подчёркивается тем, что на них садят растения определённых пород. У славян это преимущественно калина.

В славянских легендах девушки превращаются в деревья от тоски по любимым. В сказке о волшебной свирели из косточек девушки, коварно убитой сёстрами, вырастает куст калины. Сделанная из её веточки свирель говорит человеческим голосом. Вообще, в сказочном эпосе дерева тесно связанные с женщинами и девушками. Вспомним: к царскому двору повадилась жар-птица — воровать золотые яблоки или груши с волшебного деревца. Царевич отправляется в поход, чтобы поймать воровку, а возвращается домой с невестой. Интересной с этой точки зрения является сказка «Дочь деды и бабки», в которой на лесном пути девушки-сироты встречаются печь, колодец и яблоня (женские символы). В сказке «Золотой ботиночек» умирающая мать оставила доченьке подарок-оберег: зёрнышко, из которого выросла ива. Долго помогало дерево, населённое волшебными людьми, бедной сиротке. Дерево пригодилось и тогда, когда пришло время искать себе пару. А после свадьбы девушки с княжичем «ива с колодцем ушли под землю и снова в княжеском саду вышли».

В веснянках встречается мотив сказочного дерева, которое венчает влюблённых: из него появляются три церкви и колокольня: в церкви — три свечечки ясных (скажем, Марийка, Оксанка и Надийка), а в колокольне — три колокольчика гласных (Иванко, Петрусь и Василько). Дальше Иванко говорит: «Я Марийку люблю, я своей Марийке ботиночки куплю», и так о каждой паре.

Мировое дерево как воплощение плодородия

Символ дерева жизни — это и образ плодородия, женщины, Богини-Матери. Природа, мать всего живого, и есть дерево жизни. В изображениях (на вышивках, писанках, полотенцах и коврах) образ женщины связывается со знаком дерева; она сливается с ним, а иногда полностью его заменяет. Говорят, что дом держится на женщине, как крыша на сволокови. Сволок держит крышу, как древо жизни — небо. Когда появилось у людей жилье, оно стало будто точкой отсчёта в безграничной вселенной, центром бытия для каждого человека. Четыре стены дома ориентировались на четыре стороны мира. И основой жилья стал сволок, который символизировал прочность жилища. При установке в доме сволока существовало достаточно много обрядов и обычаев. Когда снился сон, что в доме нет сволока, считалось, что это к смерти. Связь «стержня дома» с представлениями о древе жизни подтверждают и орнамент на сволоках: солярные знаки, змеи, зигзаговидные изображения воды, «сосенки».

Мировое дерево — это и родовое дерево. Самая распространённая схема изображения мирового дерева — ствол с тремя веточками. Такие родословные деревья вышивали красными нитями по белому полотну судьбы-полотенца и вывешивали как обереги над обидами, окнами, портретами родственников. Птицы, которые являются посредниками между миром живых и миром предков, а также охранниками рода, в колядках и сказках выступают помощниками и советчиками при подборе пары. При этом они, конечно же, сидят на дереве. Иногда в роли такой помощницы юноше выступает змея, которая находится возле корня дерева. Свадебная символика украшена словесными и рисованными, вышитыми изображениями дерева жизни. Это и свадебный венок, и насыщенные брачной символикой настенные росписи и вышивки, и песни, в которых говорится о райском дереве, которое родило две ягодки — молодую и молодого.

Знаки-синонимы мирового дерева

Как и в большинстве символов, у мирового дерева есть знаки-синонимы, которые в известной мере замещают его в некоторых текстах или подчёркивают и развивают какое-то одно из значений или отдельное свойство дерева. Такими символами в сказках и обрядовых песнях является столб, мировая гора, дорога, церковь с тремя верхами, три терема, корабль, лестница, мотучка, цепь, арка, город. Олицетворением мирового дерева является веха — высокая палка с колесом на верхушке (колесо — символ солнца), купальские и майские деревья и тому подобное. Эти атрибуты мирового дерева присутствуют почти в каждом из наибольших праздников календарного цикла, а также на свадьбе. Как воплощение девичьей судьбы, символ дерева появляется в одном из гаданий на св. Екатерина (7 декабря). Девушка вырезает в саду веточку вишни, вносит в дом и ставит в чашку с водой. Если расцветёт до Щедрого вечера (св. Малании, 13 января) — хороший знак, будет в этом году свадьба. А если не зацветёт — ещё год придётся сидеть в девушках. Здесь вишнёвая веточка символизирует девичью судьбу, саму девушку — или цвести ей на свадьбе в этом году, или нет.

На свадьбе молодую символизирует венок — молодое деревце, или ветвь, чаще всего из сосны или вишни. На девичнике в субботу девушки вместе украшают его цветами, калиной и красочными лентами, поют при этом песню «к гильця». Это будто символ девичества невесты. Когда начинают делить каравай, венок разбирают себе по веточке дружки молодой. Считается, что веточки из свадебного венка, украшенные цветками, помогают потом дружкам счастливо выйти замуж.

Кое-где на Полесье до сих пор сохранился обычай «водить куст» на Зелёные праздники (День Святой Троицы). Одну из девушек группа выбирает «кустом». Для этого плетут два пышных венка из ветвей клёна и липы, большой — на шею, маленький — на голову. За пояс девушке затыкают ветви так, что образуется будто юбка из зелени. С девушкой-кустом ходят по домам, приветствуют хозяев с Зелёными праздниками, желают счастья и богатства. Видимо здесь отголосок веры в то, что умершие души переселяются в деревья, а на Зелёные праздники приходят в гости к потомкам.

Купальское дерево, которое зовётся Купайлица или же Марена, символизирует плодородие, девичество, единение молодых в браке. Оно также напоминает о первом дереве, с которого начался мир. Это деревце (большую ветвь, чаще всего из ивы или вишни) устанавливают ребята вечером на опушке на праздник Ивана Купала (6 июля). В конце обряда Купайлицу топят или разламывают на маленькие веточки, и каждая девушка берет себе по веточке.

Перед Рождеством Христовым есть обычай (который пришёл к нам из Западной Европы) устанавливать в доме и украшать ёлку. Вечнозеленое дерево символизирует вечную жизнь, а украшения на нем — те дары, которые должен получить человек в новом году. Существует мысль, что рождественская ёлка — это образ священного дерева, а звезда, которой она увенчана, является символом неба или солнца. У славян образ мирового дерева зафиксирован в орнаментальных изображениях на вышитых и тканых полотенцах, коврах, вышивках, писанках, ларцах, мебели, пряничных досках, посуде и в отделке одежды.

Мировое дерево и Дерево жизни

Не следует путать понятия «Дерево жизни» и «Мировое дерево».

«Дерево жизни» приносит плоды, которые дарят вечную жизнь, а «Мировое дерево» это основа (каркас) Вселенной.

Использованы источники

• «100 самых известных образов украинской мифологии», под общ. редакцией д.ф.н. Елены Таланчук
• Santillana, Giorgo de / Dechend, Hertha von: Hamlet’s Mill. Gambit, Boston 1969

См. также

• Мифологема
• Ось мира

Фраза «мировое древо»

Фраза состоит из двух слов и 12 букв без пробелов.

Синонимы к фразе «мировое древо»

Какие близкие по смыслу слова и фразы, а также похожие выражения существуют. Как можно написать по-другому или сказать другими словами.

Фразы

• + авестийский язык −
• + бог грома −
• + богиня плодородия −
• + голубиная книга −
• + древо жизни −
• + древо мира −
• + древо смерти −
• + женское божество −
• + животворящая сила −
• + земля и небо −
• + индуистский пантеон −
• + космогонические мифы −
• + культ огня −
• + культурный герой −
• + мёд поэзии −
• + мировая гора −
• + мировая ось −
• + мировое дерево −
• + мировое древо −
• + мировое яйцо −
• + модель мироздания −
• + молочный океан −
• + мужское начало −
• + народные представления −

Ваш синоним добавлен!

Написание фразы «мировое древо» наоборот

Как эта фраза пишется в обратной последовательности.

оверд еоворим 😀

Написание фразы «мировое древо» в транслите

Как эта фраза пишется в транслитерации.

в армянской🇦🇲 միրովոե դրևո

в греческой🇬🇷 μειρουοαι δρευο

в грузинской🇬🇪 მიროვოე დრევო

в еврейской🇮🇱 מירובוא דראבו

в латинской🇬🇧 mirovoye drevo

Как эта фраза пишется в пьюникоде — Punycode, ACE-последовательность IDN

xn--b1aghplbl xn--b1add1bh

Как эта фраза пишется в английской Qwerty-раскладке клавиатуры.

vbhjdjtlhtdj

Написание фразы «мировое древо» шрифтом Брайля

Как эта фраза пишется рельефно-точечным тактильным шрифтом.

⠍⠊⠗⠕⠺⠕⠑⠀⠙⠗⠑⠺⠕

Передача фразы «мировое древо» на азбуке Морзе

Как эта фраза передаётся на морзянке.

– – ⋅ ⋅ ⋅ – ⋅ – – – ⋅ – – – – – ⋅ – ⋅ ⋅ ⋅ – ⋅ ⋅ ⋅ – – – – –

Произношение фразы «мировое древо» на дактильной азбуке

Как эта фраза произносится на ручной азбуке глухонемых (но не на языке жестов).

Передача фразы «мировое древо» семафорной азбукой

Как эта фраза передаётся флажковой сигнализацией.

Остальные фразы со слова «мировое»

Какие ещё фразы начинаются с этого слова.

• мировое богатство
• мировое бытиё
• мировое владычество
• мировое влияние
• мировое время
• мировое господство
• мировое государство
• мировое гражданство
• мировое движение
• мировое дерево
• мировое еврейство
• мировое закулисье
• мировое зло
• мировое значение
• мировое имя
• мировое искусство
• мировое кино
• мировое коммунистическое движение
• мировое культурное наследие
• мировое лидерство
• мировое масонство
• мировое могущество
• мировое население
• мировое научное сообщество

Ваша фраза добавлена!

Остальные фразы из 2 слов

Какие ещё фразы состоят из такого же количества слов.

• а вдобавок
• а вдруг
• а ведь
• а вот
• а если
• а ещё
• а именно
• а капелла
• а каторга
• а ну-ка
• а приятно
• а также
• а там
• а то
• аа говорит
• аа отвечает
• аа рассказывает
• ааронов жезл
• аароново благословение
• аароново согласие
• аб ово
• абажур лампы
• абазинская аристократия
• абазинская литература

Комментарии

@tuxb 05.01.2020 03:41

Что значит фраза «мировое древо»? Как это понять?..

Ответить

@lujednt 07.09.2022 08:21

1

Народный словарь великого и могучего живого великорусского языка.

Онлайн-словарь слов и выражений русского языка. Ассоциации к словам, синонимы слов, сочетаемость фраз. Морфологический разбор: склонение существительных и прилагательных, а также спряжение глаголов. Морфемный разбор по составу словоформ.

По всем вопросам просьба обращаться в письмошную.