Писатель новиков прибой как пишется

Имя писателя-мариниста Алексея Силыча (Силантьевича) Новикова-Прибоя ассоциируется у читателя, в первую очередь, с грандиозным романом-эпопеей «Цусима», за вторую книгу которой он получил в 1941-м Сталинскую премию. Виднейший представитель «морской» тематики в отечественной литературе, Новиков-Прибой прожил калейдоскопично яркую жизнь, богатую бесценными впечатлениями, встречами, наблюдениями, о которых он рассказал своему читателю с безыскусной и суровой простотой. Писатель Владимир Лидин, связанный с Новиковым-Прибоем крепкой многолетней дружбой, вспоминал: «Он был удивительно лёгок на подъём и удивительно жаден к любому движению жизни, восторжен и впечатлителен в высшей степени, несмотря на суровую школу испытаний, через которые пришлось ему пройти. Школа эта требовала формирования цельного и, если можно так выразиться, огнеупорного характера».

В тамбовской глуши

Родина Алексея Новикова – северные земли Тамбовщины, граничащие с Мордовией. Здесь, в краю дремучих лесов и непролазных болот, в середине ХVI столетия возникло село Матвеевское: крепостное право тут практически отсутствовало, а среди обитателей села царил дух вольности. Отец Алексея, Силантий Филиппович, прослужив в армии 23 года (1839 –1862), вернулся на родину не один – привёз из Польши молоденькую жену Марию. Сирота, воспитывавшаяся в католическом монастыре, Мария шла однажды по улице, неся огромное количество покупок для монастыря. Ноша оказалась непомерно тяжёлой, девушка опустила покупки на землю, а поднять уже не смогла. Люди вокруг улыбались, подшучивали, однако помочь ей не вызвался никто. И вдруг подошёл невысокий, кряжистый, ладно скроенный солдат: «Разрешите, я донесу?»

В итоге воспитанница польского монастыря и русский солдат полюбили друг друга. Поженившись, они некоторое время жили в Варшаве, а по окончании срока службы Силантий увёз жену на Тамбовщину. За отказ от положенного офицерского чина ему выплатили компенсацию. На эти деньги Новиков построил дом, завёл хозяйство. Вскоре в семье родился первенец Сильвестр, а когда ему шёл уже 16-й год, в марте 1877-го, в семье появился ещё один сын – Алексей.

Учёба Алёше поначалу не давалась. Его отдали в обучение дьячку, который называл его «непокорной тварью» и грозился «вышибить дьявола» из строптивого мальчугана. Но чуть позднее непоседу отдали в школу в соседнем селе. Там учительница оказалась чуткой, внимательной – и Алёша окончил школу лучшим учеником.

Мать, женщина мечтательная и религиозная, нередко брала сына с собой на богомолье. Во время одного из таких путешествий Мария с сыном повстречали настоящего моряка. Рассказы матроса – о море, жестоких бурях, дальних странах – оставили в душе Алёши неизгладимый след, во многом предопределив его дальнейшую судьбу.

«Я прибыл во флот сущим дикарём»

В 1899 году 22-летнего Алексея призвали на военную службу, и он стал матросом Балтийского флота. Писательница Людмила Анисарова, автор биографической книги «Новиков-Прибой», сообщает: «В год, когда Алексея должны были забрать на военную службу, умер отец, успевший наказать сыну служить верой и правдой царю-батюшке и, конечно, не подозревавший, что сын, став революционером, наказа отцовского не выполнит». Начав служить на крейсере «Минин», Новиков целенаправленно занимался самообразованием, посещал воскресную школу в Кронштадте, завёл связи с подпольными кружками.

Матрос Алексей Новиков. Кронштадт, 1902 г.

Позднее он рассказывал об этих годах: «Я прибыл во флот наивным парнем, сущим дикарём. И сразу же началась гимнастика мозга, шлифовка ума. Специальные курсы баталеров, техника кораблей, плавание по морям, воскресная школа, дружба с развитыми и сознательными товарищами, чтение нелегальной литературы — всё это было для меня ново и заставляло смотреть на жизнь по-иному».

Алексей Новиков в годы службы на Балтфлоте. 1904 г.

В 1902-м, примкнув к социал-демократическому кружку, Алексей занялся распространением нелегальной литературы – и вскоре был арестован. Но никаких запрещённых брошюр у молодого матроса не нашли, а потому и выпустили «за отсутствием улик». Однако «неблагонадёжный» Новиков был переведён со своего крейсера во 2-ю Тихоокеанскую эскадру, на броненосец «Орёл».

«Война свалилась на них неожиданно, как страшное бедствие»

В 1904-м началась русско-японская война. Новиков описывает настроения личного состава нижних чинов: «Многие матросы были призваны из запаса. Эти пожилые люди, явно отвыкнув от военно-морской службы, жили воспоминаниями о родине, болели разлукой с домом… Война свалилась на них неожиданно, как страшное бедствие, и они, готовясь в небывалый поход, выполняли работу с мрачным видом удавленников. В число команды входило немало новобранцев. Забитые и жалкие, они на всё смотрели с застывшей жутью в глазах».

Эскадренный броненосец «Орёл», на котором служил Алексей Новиков

14 (27) мая 1905-го «Орёл» в составе 2-й Тихоокеанской эскадры принял участие в Цусимском сражении. Новиков называет его одним из «величайших мировых событий, исключительным по своей драматической насыщенности». Оставшись в живых после жесточайшего сражения и гибели эскадры, он попал в японский плен. Именно здесь у Алексея впервые появилась мысль о необходимости точного и скрупулёзного описания этого боя – и он начинает собирать материалы, обращаясь к членам экипажей разных кораблей, участвовавших в битве.

Броненосец «Орёл» после Цусимского сражения

Весной 1906-го Новиков, вернувшись на родину, написал два очерка о Цусимском сражении – «За чужие грехи» и «Безумцы и бесплодные жертвы». В печати они появились под псевдонимом А. Затёртый. Крамольные очерки мгновенно оказались под запретом, а автора стала разыскивать полиция. Алексею пришлось бежать в Финляндию, затем в Англию: его настойчиво звал туда эсер Владимир Костенко, инженер броненосца «Орёл», также участвовавший в битве при Цусиме. Новиков отправился из Выборга в Лондон. На корабль его провели втайне от капитана, поэтом

Годы эмиграции

В Лондоне он познакомился со своей будущей женой – дочерью инженера Людвига Нагеля, высланного из России по политическим причинам. 16-летняя Мария была гораздо моложе Новикова, однако 30-летний матрос поразил её с первой же встречи. Взаимная симпатия, возникшая между молодыми людьми, переросла в большое чувство, и в 1910 году Алексей и Мария поженились.

Мария Нагель и Алексей Новиков. Лондон, 1910 г.

За годы эмиграции Новиков побывал во множестве стран – приходилось наниматься матросом на торговые суда. Его письма с описаниями путевых впечатлений обращают на себя внимание, прежде всего, остросоциальной направленностью. Вот что, к примеру, он писал о Тунисе: «Все лучшие места по Тунису захвачены французами, которые развели чудные виноградники, богатые плантации. Туземцы же обижены, разорены, доведены до невероятной нищеты. Европейцы, пришедшие сюда как завоеватели и наглые хищники, смотрят на них как на пастбище, за счёт которого можно жить паразитною жизнью».

В 1911 году, закончив рассказ «По-тёмному», Новиков отправил его Горькому. Знаменитый писатель откликнулся и пригласил Алексея к себе на Капри. Горький станет для Новикова эталоном в литературном творчестве. Находясь на Капри около года, он целеустремлённо работал, отдавая всё написанное на суд Алексею Максимовичу. Писатель Алексей Золотарёв, тоже живший в то время у Горького, вспоминал: «Час за часом, день за днём, с великорусским упрямством Алексей Силыч работал над оформлением своих мыслей, над языком, переписывая страницу за страницей…» В итоге этот год стал для Новикова настоящей школой художественного мастерства.

«Хроника небывалой морской трагедии»

В 1913 году по случаю 300-летия династии Романовых была объявлена амнистия, и Новиков вернулся в Россию. А когда грянула Первая мировая, Алексей Силыч стал работать на санитарных поездах, осуществлявших перевозки раненых.

Новиков-Прибой с женой и сыном (крайние справа) у санитарного поезда в годы Первой мировой войны

После революций 1917 года писатель целиком погрузился в литературную работу. Его книги были очень популярны: в начале 1920-х каждое его издание расходилось за два-три месяца. Произведения Новикова-Прибоя читали, по преимуществу, простые люди, для которых и язык автора, и поднимаемые им темы были близкими и родными. А в 1918 – 1920 гг., когда Алексей Силыч работал в Барнауле и участвовал в литературном объединении «Агулипрок», издательство «Сибирский рассвет» выпускало его книги огромными по тем временам тиражами.

С конца 1920-х Новиков-Прибой работал над главным своим произведением – романом-эпопеей «Цусима». Если в 1906 – 1914 гг. он написал несколько очерков на эту тему (нечто вроде этюдов, набросков к будущему масштабному повествованию), то в 1932-м он издал первую книгу романа – «Поход». Окончательный же вариант произведения в двух книгах будет написан в 1934 –1941 гг. При работе Новиков пользовался не только своими записями, но и архивными документами, о Цусимском сражении он перечитал всё, что вышло на эту тему из-под пера русских и иностранных авторов. «Кроме того, – пишет Новиков, – я мобилизовал себе на помощь участников Цусимского боя. С одними я вёл переписку, с другими неоднократно беседовал лично… Собранный мною материал постепенно обогащался всё новыми данными».

Язон Туманов, морской офицер и участник Цусимского сражения, живший после революции в Парагвае, в 1933 году отмечал главное, с его точки зрения, достоинство детища Новикова-Прибоя: «Бесспорная ценность этого произведения – в том, что оно единственное, написанное не обитателем офицерской кают-компании, а человеком, проделавшим знаменитый поход в командном кубрике и носившим матросскую фуражку». Николай Черкашин, известный современный писатель-маринист, говорит о «Цусиме»: «Это не просто роман, беллетристика. Это литературный памятник русским морякам, сложившим головы на Тихом океане. Это хроника небывалой морской трагедии, это реквием по обеим Тихоокеанским эскадрам, это, наконец, энциклопедия матросской жизни».

И вновь война

Когда началась Великая Отечественная, в «Правде» уже на пятый день войны, 27 июня 1941-го, появилась статья Новикова-Прибоя «Воля к победе». Оставаясь на своей даче в Тарасовке под Москвой, Алексей Силыч продолжал писать статьи для газеты «Красный флот», журнала «Краснофлотец», неоднократно готовил публикации для «Правды». Параллельно он работал над романом «Капитан 1-го ранга». В это время Новиков был уже серьёзно болен, знал об этом, однако очень надеялся успеть завершить книгу и дожить до Победы.

Дача писателя в Тарасовке

Последние недели своей он провёл в кремлёвской больнице, где ему сделали операцию. Однако надежды на выздоровление быстро рассеялись. 29 апреля 1944 года «адмирал морской литературы», как называл Алексея Новикова-Прибоя писатель и драматург Всеволод Вишневский, скончался, похоронили его на Новодевичьем кладбище.

Заглавное фото: Алексей Новиков-Прибой в рабочем кабинете

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Новиков.

Алексе́й Си́лыч (Сила́нтьевич) Но́виков-Прибо́й (настоящая фамилия Новиков; 12 [24] марта 1877, с. Матвеевское, Тамбовская губерния, Российская империя^[1] — 29 апреля 1944, Москва, СССР) — русский, советский писатель-маринист и публицист. Лауреат Сталинской премии Второй степени (1941).

Биография

Родился 12 (24) марта 1877 года в селе Матвеевское Спасского уезда Тамбовской губернии^[1] в крестьянской семье. Отец, Силантий Филиппович, был кантонистом, отдал военной службе 25 лет. Мать была религиозной женщиной, мечтала о пострижении сына в монахи. Алексей обучался грамоте у дьячка, затем в церковно-приходской школе. Воспитывался в семье со старшим братом Сильвестром.

В 22 года был призван на военную службу и сразу вызвался охотником во флот. С 1899 по 1906 год — матрос Балтийского флота. Усиленно занимался самообразованием, посещал кронштадтскую воскресную школу. В 1903 году был арестован за революционную пропаганду. Как «неблагонадёжный» был переведён с крейсера «Минин» во 2-ю Тихоокеанскую эскадру на броненосец «Орёл». В 1903 году в газете «Кронштадтский вестник» была напечатана его статья, в которой он призывал матросов посещать воскресные школы. Участвовал в Цусимском сражении, попал в японский плен.

В плену у Новикова возникла мысль описать пережитое. Он начал сбор материала. В лагере, куда он попал, находились команды почти со всех кораблей, и матросы охотно делились воспоминаниями. Вернувшись из плена в родное село в марте 1906 года, Новиков написал два очерка о Цусимском сражении: «Безумцы и бесплодные жертвы» и «За чужие грехи», изданные под псевдонимом А. Затёртый. Брошюры были сразу же запрещены правительством.

В 1907 году Новиков был вынужден перейти на нелегальное положение, так как ему грозил арест. Он бежал сначала в Финляндию, а затем в угольном трюме торгового парохода — в Англию^[2].

За годы эмиграции с 1907 по 1913 годы он побывал во Франции, Испании, Северной Африке, плавал матросом на судах торгового флота. С 1912 по 1913 год жил у М. Горького на Капри. В 1913 году Новиков в связи с амнистией, посвящённой 300-летию династии Романовых, вернулся в Россию.

Во время Первой мировой войны с 1915 по 1918 год работал в госпитале на санитарных поездах Земского союза.

Весной 1918 года Новиков был назначен начальником эшелона, отправленного в Барнаул для обмена мануфактуры на хлеб для Московского продкомбината. В июне 1918 года его снова направили в Барнаул с группой писателей и художников для культурно-просветительской работы. Из-за затянувшихся боевых действий писатель жил в Барнауле до 1920 года, принимал участие в литературной жизни, в том числе в литературном объединении «Агулипрок».

В годы Великой Отечественной войны выступал со статьями и очерками о военных моряках, которые печатались на страницах газет «Правда», «Красный флот» и журналах «Краснофлотец», «Красноармеец» и др.

Был членом редколлегии журнала «Знамя», по его инициативе создан Дом творчества писателей в Малеевке под Москвой.

Скончался 29 апреля 1944 года, в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище (участок № 2).

Семья

Жена: Мария Людвиговна Новикова (Нагель), дочь Людвига Фёдоровича Нагеля, выпускника Московского университета, высланного из России в конце 1880-х годов за революционную деятельность. Будущие супруги познакомились в Лондоне в 1910 году, где Людвиг Фёдорович работал инженером на шоколадной фабрике и был активным деятелем русской диаспоры. Будучи атеистами Алексей и Мария не венчались, оформили брак они в 1926 году в Москве, уже имея двоих детей^[2].

Дети: Анатолий, Игорь, Ирина^[3]. По воспоминаниям младшей дочери Ирины, отец хотел назвать её Цусимой в честь своего главного литературного труда, однако Мария Людвиговна согласия на такое не дала^[2].

Племянники (дети брата Сильвестра): Полина, Егор, Мария, Анета, Иван, Пётр, Фёдор^[4].

Литературная деятельность

Наставником и учителем А. С. Новикова-Прибоя в литературе был Максим Горький. В 1911 году А. С. Новиков написал один из первых крупных рассказов «По-тёмному», в котором, используя факты из своей биографии, описал революцию 1905 года. Горький одобрил рассказ и помог опубликовать его в 1912 году в журнале «Современник» под псевдонимом А. Прибой. Позже Новиков скажет:

Переехав в Лондон, А. С. Новиков продолжил литературную работу. Ко времени возвращения в Россию в 1913 году он был автором многих произведений. С 1914 года Новиков публикует небольшие статьи в российских журналах, впервые используя при этом псевдоним Новиков-Прибой, подсказанный ему Викентием Вересаевым, предложившим писателю объединить паспортную фамилию и псевдоним моряка^[2]. В том же 1914 году им был подготовлен сборник «Морские рассказы», однако книгу изъяли в наборе, напечатана она была только в 1917 году.

О своей поездке в Барнаул весной 1918 года в качестве начальника эшелона и в память о Максиме Пешкове — участнике поездки, Новиков-Прибой написал очерк «За хлебом».

Живя в Барнауле, А. С. Новиков-Прибой вошёл в круг местных писателей. Здесь им были написаны произведения «Певцы», «Под южным небом», «Две души», «Море зовёт», «Судьба» (автобиография), «За городом». Печатался он в журнале «Сибирский рассвет», 8-й номер вышел под его редакцией. В архиве Новикова-Прибоя (РГАЛИ) есть наброски о событиях в Барнауле 1918 года.

В 1927 году принял участие в коллективном романе «Большие пожары», публиковавшемся в журнале «Огонёк».

В конце 1920-х годов приступил к работе над своей главной книгой — исторической эпопеей «Цусима». Получив доступ к архивным документам, он изучил обширные исторические источники. В 1932 году вышло в свет первое издание «Цусимы».

Ему принадлежат также рассказы и повесть «Подводники» (1923), «Женщина в море» (1926), «Солёная купель» и др.

В 1942—1944 годах публиковал роман «Капитан первого ранга» (не закончен). Сочинения переведены на иностранные языки, экранизированы.

В 1963 году вышло Собрание сочинений в 5 томах. Произведения А. С. Новикова-Прибоя неоднократно переводились на иностранные языки.

«Цусима»

Еще в японском плену Новиков-Прибой в ходе бесед с уцелевшими матросами собирал материалы о Цусимском сражении. Отдельные очерки в 1906—1916 публиковались в печати — «Гибель эскадренного броненосца „Бородино“ 14 мая 1905 г.», «О гибели эскадренного броненосца „Ослябя“ и его экипажа 14 мая 1905 г.», «Печальная годовщина» и др. Но архив, дневники и записи свидетельств матросов почти со всех кораблей эскадры были утрачены надолго, брат писателя в с. Матвеевском спрятал архив, скрывая его на всякий случай от полиции, а потом не смог разыскать. Лишь через 15 лет сын уже умершего брата случайно нашёл бесценный архив в старом улье. Началась работа над романом о Цусиме, создание которого автор считал делом своей жизни.

1-е издание «Цусимы» вышло в 1932 году. Автор обратился через газеты ко всем участникам Цусимского боя с призывом предоставить ему свои воспоминания. Более 300 цусимцев прислали свои дневники, воспоминания, фотографии, рисунки. В 1940—1941 годах были написаны дополнительные главы.

В основе сюжета романа «Цусима» лежит конкретное историческое событие: поражение русского флота во время Русско-японской войны 1904—1905 годов. Но произведение перерастает свои сюжетные рамки, развертывает общую картину России тех лет, вскрывает причины её невзгод и бед. Новиков-Прибой был не только писателем, но также политиком, военным мыслителем, и он создал эпопею «Цусима» как патриотическое произведение, раскрывающее жизненные силы народа. Повествование ведется в основном от лица матроса Новикова; мы видим бездарность представителей командования и высших сфер, «представительных ничтожеств». На этом фоне тем более впечатляет героизм рядовых и лучших офицеров. Главные герои романа — моряки 2-й Тихоокеанской эскадры, среди них машинист Цунаев, матрос Бабушкин, кочегар Бакланов, минёр Дрозд и многие другие, дружески нарисован образ командира крейсера Родионова.

«Цусима» — главная книга Новикова-Прибоя, выдающийся вклад в русскую и мировую литературу. До 1941 года «Цусима» переиздавалась не менее 7 раз. От издания к изданию автор вносил дополнения и поправки в текст; основной считается 4-я редакция (1940). В дальнейшем «Цусима» была переведена на многие языки мира, отзывы на неё публиковались в журналах всех 5 континентов^[5].

Награды и премии

• орден Трудового Красного Знамени (31.1.1939)
• медали
• Сталинская премия второй степени (1941) — за 2-ю книгу романа «Цусима»^[6]

Память

• Имя Новикова-Прибоя носит круизный теплоход на Волге^[7];

Улицы, названные в честь А. Новикова-Прибоя

• Нижний Новгород,
• Иркутск,
• Киев,
• Донецк,
• Севастополь,
• Рязань,
• Тамбов,
• Сасово,
• Ликино-Дулёво,
• Никополь,
• Зубова Поляна (Мордовия),
• улица в посёлке Зайково (Ирбитский район),
• улица в посёлке Черкизово,
• набережная в Москве.

Музеи

• В 1969 году дочь писателя Ирина Алексеевна Новикова (род. 1934) создала на даче писателя в Черкизово частный мемориальный музей, который работает до сих пор.^{[источник не указан 1876 дней]}
• В марте 1997 года в селе Матвеевское Сасовского района Рязанской области был открыт музей А. С. Новикова-Прибоя^[8].

В литературе

• А. С. Новикову-Прибою посвящён роман П. Низового «Океан» (1929)^[9].

В филателии

В 1952 и 1977 годах в СССР были выпущены почтовые марки, посвящённые А. С. Новикову-Прибою.

• Почтовые марки и конверты

• 

• 

Критика

Немецкий литературный критик Казак В.:

Библиография

• 1906 — «Безумцы и бесплодные жертвы»
• 1906 — «За чужие грехи»
• 1912 — «Лишний»: рассказ
• 1912 — «Рассказ боцманмата»: рассказ
• 1912/1917 — «Порченый»: рассказ; написание/публикация
• 1917 — «Морские рассказы»
• 1918 — «За хлебом»
• 1919 — «Певцы»
• 1919 — «Две души»
• 1919 — «Море зовёт»: повесть
• 1920 — «Судьба» (автобиография)
• 1920 — «За городом»
• 1921 — «Под южным небом»
• 1922 — «По-тёмному»: рассказ
• 1923 — «Подводники»: повесть
• 1923 — «Коммунист в походе»: рассказ
• 1924 — «В бухте „Отрада“»: рассказ
• 1925 — «Ералашный рейс»
• 1926 — «Женщина в море»
• 1927 — «Солёная купель»
• 1930 — «У дальних берегов»
• 1932 — «Бегство»
• 1932—1935 — «Цусима»: роман

---

• Капитан первого ранга (не закончен)

Экранизации

• 1926 — Бухта смерти — по мотивам рассказа «В бухте Отрада»
• 1958 — Капитан первого ранга — по одноимённому роману
• 1977 — Ералашный рейс — по одноимённой повести

См. также

• Газета Япония и Россия — еженедельная газета, выходившая в 1905—1906 гг. в Японии для русскоязычных военнопленных Русско-японской войны.
• Коммунист — пароход, на котором работал А. С. Новиков-Прибой и о котором он же написал рассказ «Коммунист в походе».

Примечания

Литература

• Анисарова Л. А. Новиков-Прибой. — М.: Молодая гвардия, 2012. — (ЖЗЛ).
• Спивак Н. Автору «Цусимы» // Филателия СССР. — 1977. — № 3. — С. 7.
• А. С. Новиков-Прибой // Новиков-Прибой А. С. Цусима. Кн. 1-2. — М.: Экономика, 1984. — С. 3-4.
• Перегудов А. Новиков-Прибой — охотник // Охота и охотничье хозяйство, 1977, № 3. стр.38-39

Ссылки

• Новиков-Прибой, Алексей Силыч // Литературная энциклопедия : в 11 т. — [М.], 1929—1939.
• сайт «Алексей Силыч Новиков-Прибой»
• Роман «Цусима» // militera.lib.ru
• «Герой Цусимы» жил в Башкирии (недоступная ссылка)
• Музей А. С. Новикова-Прибоя на его родине: Рязанская обл., Сасовский р-н, с. Матвеевское
• Новиков-Прибой Алексей Силыч — статья из Большой советской энциклопедии. 
• Горовой Л. «С высокой мачты он сигналит…» (недоступная ссылка) // По Ярославке. — 2002. — 19 апр. (ссылка не работает)

Эта страница в последний раз была отредактирована 23 февраля 2023 в 08:19.

Как только страница обновилась в Википедии она обновляется в Вики 2.
Обычно почти сразу, изредка в течении часа.

Новиков-Прибой, Алексей Силыч

Алексей Силыч Новиков-Прибой
Портрет А. С. Новикова-Прибоя на почтовой марке СССР, 1977, (ЦФА (ИТЦ) #4684; Скотт #4553)
Имя при рождении:	Алексей Силыч Новиков
Дата рождения:	12 (24) марта 1877
Место рождения:	село Матвеевское, Спасский уезд Тамбовская губерния, Российская империя
Дата смерти:	29 апреля 1944 (67 лет)
Место смерти:	Москва, СССР
Гражданство:	Российская империя  СССР
Род деятельности:	прозаик
Годы творчества:	1906—1944
Премии:
Награды:
Произведения на сайте Lib.ru

Алексе́й Си́лыч (Сила́нтьевич) Но́виков-Прибо́й (настоящая фамилия Новиков) (12 (24) марта 1877, с. Матвеевское Тамбовской губернии — 29 апреля 1944, Москва) — русский, советский писатель-прозаик.

Биография

Родился 12 марта (24 марта по новому стилю) в селе Матвеевское Спасского уезда Тамбовской губернии (ныне Сасовского района Рязанской области), в крестьянской семье. Отец Силантий Филипович был из солдат, пробыл на военной службе 25 лет. Алексей обучался грамоте у дьячка, затем в церковно-приходской школе.

В 22 года был призван в армию. С 1899 по 1906 год — матрос Балтийского флота. В 1903 году был арестован за революционную пропаганду. Как «неблагонадёжный» был переведён во 2-ю Тихоокеанскую эскадру на броненосец «Орёл». Участвовал в Цусимском сражении, попал в японский плен.

В плену у Новикова возникла мысль описать пережитое. Он начал сбор материала. В лагере, куда он попал, находились команды почти со всех кораблей, и матросы охотно делились воспоминаниями. Вернувшись из плена в родное село в 1906 году, Новиков написал два очерка о Цусимском сражении: «Безумцы и бесплодные жертвы» и «За чужие грехи», изданные под псевдонимом А. Затёртый. Брошюры были сразу же запрещены правительством, а в 1907 году Новиков был вынужден перейти на нелегальное положение, так как ему грозил арест. Он бежал сначала в Финляндию, а затем в Англию. За годы эмиграции с 1907 по 1913 годы он побывал во Франции, Испании, Северной Африке, плавал матросом на судах торгового флота. С 1912 по 1913 год писатель жил у Максима Горького на Капри. В 1913 году Новиков по поддельному паспорту вернулся в Россию.

Во время Первой мировой войны с 1915 по 1918 годы Новиков работал в госпитале на санитарных поездах Земского союза. Весной 1918 года Новиков был назначен начальником эшелона, отправленного в Барнаул для обмена мануфактуры на хлеб для Московского продкомбината. В июне того же года его снова направили в Барнаул с группой писателей и художников для культурно-просветительской работы. В Барнауле он жил до 1920 года.

Умер А. С. Новиков-Прибой 29 апреля 1944 года, в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Литературная деятельность

Наставником и учителем Новикова-Прибоя в литературе был Максим Горький. В 1911 году А. Новиков написал один из первых крупных рассказов «По-тёмному», в котором, используя факты из своей биографии, он описал революцию 1905 года. Горький одобрил рассказ и помог опубликовать его в 1912 году в журнале «Современник». Позже Новиков скажет:

Переехав в Лондон А. Новиков продолжил литературную работу. Ко времени возвращения в Россию в 1913 году он был автором многих произведений. С 1914 года Новиков публикует небольшие статьи в российских журналах, впервые используя при этом псевдоним Новиков-Прибой. В том же 1914 году им был подготовлен сборник «Морские рассказы», однако книгу изъяли в наборе, напечатана она была только в 1917 году.

О своей поездке в Барнаул весной 1918 года в качестве начальника эшелона и в память о Максиме Пешкове — участнике поездки, Новиков-Прибой написал очерк «За хлебом».

Живя в Барнауле, А. С. Новиков-Прибой вошёл в круг местных писателей. Здесь им были написаны произведения «Певцы», «Под южным небом», «Две души», «Море зовет», «Судьба» (автобиография), «За городом». Печатался он в журнале «Сибирский рассвет», 8-й номер вышел под его редакцией. В Барнауле также были напечатаны сборник «Две души» и повесть «Море зовет». В архиве Новикова-Прибоя (РГАЛИ) есть наброски о событиях в Барнауле 1918 года.

В 1927 году принял участие в коллективном романе «Большие пожары», публиковавшемся в журнале «Огонёк».

В конце 1920-х годов писатель приступил к работе над своей главной книгой — исторической эпопеей «Цусима». Получив доступ к архивным документам, он изучил обширные исторические источники. В 1932 году вышло в свет первое издание «Цусимы». Книга стала одним из лучших советских исторических романов. В 1941 году А. С. Новиков-Прибой за 2-ю часть «Цусимы» стал лауреатом Сталинской премии второй степени .

Его перу принадлежат также рассказы и повесть «Подводники» (1923), «Женщина в море» (1926), «Соленая купель» и др. Во время Великой Отечественной войны писал статьи и очерки о моряках в газете «Красный флот», журналах «Краснофлотец», «Красноармеец» и др. В 1942-1944 годах публиковал роман «Капитан I ранга» (не закончен). Сочинения переведены на иностранные языки, экранизированы.

Награды и премии

• Сталинская премия второй степени (1941); за 2-ю книгу романа «Цусима»

Память

• Имя Новикова-Прибоя носит круизный теплоход на Волге,^[1] а также улицы в Нижнем Новгороде, Иркутске, Киеве, Севастополе, Рязани, Сасово, Ликино-Дулёво, Зубовой Поляне (Мордовия), улица в посёлке Черкизово, набережная в Москве.
• В 1952 и 1977 годах в СССР были выпущены почтовые марки, посвящённые А. С. Новикову-Прибою.

• В 1969 году дочь писателя Ирина Алексеевна создала на даче писателя в Черкизово частный мемориальный музей, который работает до сих пор.
• В марте 1997 года в селе Матвеевское Сасовского района Рязанской области был открыт музей А. С. Новикова-Прибоя.^[2]

Библиография

• «Безумцы и бесплодные жертвы» (1906)
• «За чужие грехи» (1906)
• «Морские рассказы» (1917)
• «За хлебом»
• «Певцы»
• «Под южным небом»
• «Две души»
• «Море зовет»
• «Судьба» (автобиография)
• «За городом»
• «Подводники» (1923)
• «Ералашный рейс» (1925)
• «Женщина в море» (1926)
• «Соленая купель» (1933)
• «Цусима» (1932—1935)
• «Капитан I ранга» (не закончен)
• «У дальних берегов»

Примечания

Ссылки

• Роман «Цусима»
• Музей А. С. Новикова-Прибоя
• Горовой Л. «С высокой мачты он сигналит…» // По Ярославке. — 2002. — 19 апр.

Литература

• Спивак Н. Автору «Цусимы» // Филателия СССР. — 1977. — № 3. — С. 7.





Текст: Андрей Цунский

Псевдоним этого писателя несколько претенциозен. Нет, если бы сейчас модный блогер, пишущий о светских новостях, взял бы себе псевдоним «Новиков-Плейбой» — никто бы не удивился. Но сегодня день рождения писателя, который взял себе пусть немного романтический псевдоним — но по полному праву. Алексей Силыч Новиков-Прибой, выдающийся русский писатель, посвятивший себя истории русского флота.

«Капитан первого ранга»

Алексей Силантьевич Новиков родился в селе Матвеевское Тамбовской губернии (ныне Сасовского района Рязанской области). Случилось это сто сорок пять лет назад. Это последняя «подготовительная» дата к большому юбилею большого писателя. Его мастерство не вызывает ни малейших сомнений. Личность его уникальна, человек он достойнейший. И тем не менее — взгляды потомков на его труды могут отличаться от взглядов современников.

Когда говорят о его писательской работе, в первую очередь упоминают роман «Цусима». Но сегодня мы обратим особое внимание на другой его роман, незаконченный – «Капитан первого ранга». А еще – немного прогуляемся по Кронштадту, без которого невозможно представить себе русский военный флот, и о котором так много написал Новиков-Прибой, скромно обойдя одну деликатную тему.

Но – сначала в село Матвеевское, и ненадолго заглянем в Польшу.

Кантонист и его сыновья

Хороший учитель литературы ограничен пресловутыми «часами» и программой, и дополнительные требования к детям предъявлять не имеет возможности. Теперь мало кого из школьников можно спросить о значении слова «кантонист» и получить правильный ответ без дурацких ухмылок. Отец Алексея Новикова Силантий Филиппович служил в чине обер-фейерверкера в Варшавской цитадели. Он был из обычных крестьян, но обладал хорошим умом. Обер-фейерверкер – унтер-офицерское звание, фактически такой человек командовал орудийным расчетом, мог заменить в бою взводного командира, а в случае гибели начальника — и командира батареи. Отслужил свой немалый срок. А под конец службы познакомился с польской девушкой-сиротой, которую воспитывали при монастыре. Он заметил ее, когда она несла в монастырь покупки – несколько штук ткани, легко поднял ее поклажу на плечо.

Красавец и силач понравился девушке. После его увольнения со службы пожили Силантий и Марья в Варшаве. Но кантонистам — то есть отслужившим царскую службу полностью! – давали вольную (хотя в 1861 году это уже и не требовалось), и главное – некоторую сумму деньгами и земельный надел. Нам сейчас не понять, почему небольшой земельный участок становился таким вожделенным. Но тогда земля была единственной и главной реальной собственностью. Она не могла сгореть, утонуть, на ней всегда можно было отстроиться – она была твоим местом на земле и в мире.

И полька Мария сменила католичество на православие, вышла замуж, вскоре родился сын Сильвестр, а когда удалось выправить все нужные бумаги, купили кибитку вроде цыганской и поехали в Тамбовскую губернию, откуда муж был родом. При этом Мария (отчество Ивановна дали ей уже в России) ни слова не понимала по-русски и в деревне никогда не жила.

Когда родился Алексей – перспективы у него были самые безрадостные. Земельный надел доставался его старшему брату, образования не было никакого, кроме церковно-приходской школы, он остался бы на птичьих правах вместе с другими братьями, в полном подчинении у нового главы семьи. Такой жизни не желала ему и мать – она мечтала, чтобы сын стал… монахом. Земля-то своя – но все же не для всех.

Матрос

Когда настало время призыва на военную службу, Алексей не «попал на флот», как пишут неряшливые авторы – он пошел на флот по собственному желанию, хотя служба в пехоте длилась четыре года, а на флоте – семь.

А.С. Новиков-Прибой. Из романа «Капитан первого ранга»:

• Потом пытливо оглядел большими серыми глазами камеру. Длинная, она вмещала в себе более сорока коек, расставленных в два ряда, причем между каждой парой коек возвышалось по шкафу. На продольной фасадной стене висели в рамках какие-то правила для матросов, изображения золотых погон флотских чинов, патриотические лубочные картины. С другой поперечной стены, из посеребренного киота, строго смотрел на людей покровитель моряков — Николай-чудотворец. Лицо Псалтырева, обескровленное деревенской нуждой, на момент приняло выражение беспредельной тоски. Но сейчас же он расправил, словно от усталости, широкие, крутые плечи и, тряхнув кудрявой головою, промолвил:
• — Ну, ладно! Начало сделано. Остается немного — только семь лет прослужить.
• Кто-то из новобранцев посмеялся над ним:
• — Что ж это ты явился во флот в таком наряде?
• Псалтырев, не смущаясь, ответил:
• — А для чего мне другой наряд? Казенное добро получу, — защеголяем.

Примерно в это же время в ресторане Морского офицерского собрания в Кронштадте ввели равную для всех стоимость обеда: среди офицеров появилось много разночинцев. Не все могли себе позволить роскошные пиры. Но равенство было иллюзорным. И воспитание, и образование, и манеры были очень разными. И если кто-то из сиятельных графов просто не стал бы распускать руки, «воспитывая» матросов и приучая их к флотской дисциплине – у разночинцев с этим было попроще. Знали ли об этом утонченные и образованные? – знали, конечно.

Талант и образование

В возрасте двенадцати лет Алеша Новиков сам изготовил две рукописных книжечки. Он уже тогда мечтал стать писателем! Одна книжечка до сих пор сохранилась благодаря дочери писателя, Ирине Алексеевне.

В церковно-приходской школе он проучился только два года, и был в ней первым учеником. А вот отцу ученый сын был бы только обузой – ему был нужен работник в хозяйстве. Пишет иной автор — «помогал отцу». Не помогал – а работал, до темноты в глазах. Сперва на отца – а потом на брата. Надо сказать, что отец его ведь не был каким-то там зверем, «кулаком» — он был обычным в те времена главой патриархальной семьи. Вот только в семье нельзя было «продвинуться по службе». Алексей еще в детстве мечтал попасть на флот. Всех из их уезда посылали в сухопутные войска, на Сахалин. Пришлось сделать писарю «подарок» — и только так удалось ему оказаться матросом.

Но реальность службы оказалась несколько иной.

Из романа А.С. Новикова-Прибоя «Капитан первого ранга».

• Капитонов встрепенулся:
• — Знамя… хоругва…
• — Ну? — не отставал от него Храпов.
• Капитонов, напрягая мысли, морщил лоб. Губы его посинели, в глазах светился животный страх. …
• — Стой ты, дубина стоеросовая! Ну, чего ты мелешь? Нет, измучился я с тобой совсем. Ты хоть пожалел бы мои кулаки: отбил я их об твою дурацкую башку. А все без толку. Тебя, видно, учить, — что на лодке по песку плавать…
• И, не желая затруднять себя больше, он обратился ко мне:
• — А ну-ка, смажь ему разок по карточке. Да по-настоящему, смотри!
• Я отказался выполнить такое приказание.
• Храпов стиснул зубы и ощетинил усы. Сухое лицо его стало багровым. Он жестко посмотрел на меня, а потом уставился, словно гипнотизер, напряженным и неподвижным взглядом на Капитонова. У того от страха задергалась нижняя губа. Последовал приказ с хриплым выкриком:
• — Капитонов! Если он не того, то ты привари ему пару горячих!
• — Есть, господин обучающий!
• Ко мне повернулось лицо Капитонова, мертвецки бледное, как маска, и на момент я увидел его глаза, бессмысленно округлившиеся и пустые, точно он внезапно ослеп. Правая его рука откинулась с необыкновенной быстротой, словно он боялся упустить удобный момент для удара. Не успел я произнести ни одного слова, как голова моя мотнулась в одну сторону, затем в другую. Из глаз посыпались искры, зазвенело в ушах.
• — Мерзавец! За что ты меня ударил? — задыхаясь от негодования, крикнул я в диком исступлении. Я упал на койку, но сейчас же вскочил. Все мое существо охватило одно безумное желание — броситься на Капитонова и рвать его, рвать до тех пор, пока не истощатся последние силы.

Алексей Силантьевич человек был честный и, как это принято писать, «с обостренным чувством справедливости». Дальнейший путь будущего писателя определяли характер и история. В учебной части в Кронштадте он ходит в воскресную школу, и вскоре знакомится с членами революционного кружка. Его определили служить на крейсер «Минин». Он осваивает морские специальности – и очень много читает не имеющей отношения к службе литературы. Об этом периоде он сам писал так: «Я прибыл во флот наивным парнем, сущим дикарём. И сразу же началась гимнастика мозга, шлифовка ума. Специальные курсы баталеров, техника кораблей, плавание по морям, воскресная школа, дружба с развитыми и сознательными товарищами, чтение нелегальной литературы — всё это было для меня ново и заставляло смотреть на жизнь по-иному».

В 1902 втором году по чьему-то доносу его арестовали за распространение той самой нелегальной литературы. Никаких крамольных книжек у него не нашли – но на всякий случай перевели на броненосец «Орел» в Тихоокеанскую эскадру. С глаз подальше.

А в библиотеке Морского офицерского собрания в Кронштадте были десятки тысяч томов…

Об образовании – реплика в сторону

Очень многие люди сейчас рассуждают о вреде революций, заканчивающихся кровавым молохом. Но единственным от братоубийственных социальных столкновений и революций лекарством, единственным средством всегда было — и может быть — только образование.

Доступное, систематическое – и с серьезнейшей, важнейшей гуманитарной составляющей. Неужели мировая художественная культура уже не нужна нашим учителям? И где же рабфаки, где школы рабочей молодежи? Вечерние школы, школьные автобусы в деревнях? Чиновник всегда отчитается. Он приведет примеры. Скажет «Вот, есть же, смотрите». Но давайте скажем честно – их у нас достаточно? Откуда у людей невообразимая каша в головах? Почему в двадцать первом веке у нас столько идиотов, которые выступают против вакцинации – и не только от ковида, а от дифтерии, столбняка и коклюша? Откуда столько дураков, кичащихся своим мнением о плоскости Земли? Про гуманитарные предметы чиновник скажет: «Это дорого, и мало ли чему там они научатся». Но того ли он боится, что действительно страшно?

А если хорошее образование оказывается доступным только за деньги, если кто-то решил, что «кому надо – деньги найдут», то какие идеи могут созреть в полубезумных, невежественных головах? Боюсь, что «молитва, как в Америке» — не совсем то, что может помочь нашей стране.

В начале века Россия очень дорого заплатила за то, что образованием людей занялись большевики. Если для человека единственным источником информации остается неврастенический телевизор – чего мы ждем? На что надеемся?

Цусима

«Орел» принимал участие не просто в русско-японской войне, а в Цусимском сражении. Гибель эскадры, плен, позор поражения – все это он пережил сам. В плену Алексей Силантьевич оказался в лагере на острове Киу-Сиу близ города Кумамота. Его больше всего мучил вопрос – как такое могло произойти со славным русским флотом?

Он собирал рассказы других пленных о сражении, просил описать, что происходило у них на глазах. «Этот материал представлял собою чрезвычайную ценность. Можно смело утверждать, что ни об одном морском сражении не было собрано столько сведений, сколько у нас о Цусиме. Изучая подобный материал, я имел ясное представление о каждом корабле, как будто лично присутствовал на нем во время схватки с японцами, нужно ли добавлять, что наши записи не были похожи на официальные описания этого знаменитого сражения». – напишет он позже. Именно эти материалы лягут в основу его главного романа – «Цусима».

1906 год можно точно назвать годом рождения писателя Алексея Силыча Новикова-Прибоя. Весной этого года он написал очерки «За чужие грехи» и «Бесплодные жертвы» — правда еще не под «парадным» псевдонимом, они подписаны «А. Затертый». Автора начали разыскивать жандармы и полиция. Товарищ по службе, инженер «Орла» Владимир Костенко подсказал маршрут: сначала Финляндия, затем Лондон, морем из Выборга, причем в тайне от капитана, чуть ли не в угольном трюме.

А там… Ну какую работу мог найти матрос в Лондоне? Конечно моряком. Он обошёл весь свет на торговых пароходах, был и кочегаром, и механиком. А в 1911 году написал рассказ «По-темному» и набравшись смелости послал самому популярному в то время русскому писателю, великому Алексею Максимовичу Горькому.

Много разного написано о Горьком. И горьких ошибок он тоже совершил немало. Но ведь ни Тургенев, ни Толстой, ни Достоевский не позвали бы к себе в дом молодого матроса, у которого в еще неловких рассказах блеснула грань таланта! Год Алексей Силантьевич прожил у Горького на Капри, и не просто прожил – а писал, и переписывал страницы по многу раз, шлифуя стиль, формировал свою литературную личность.

Несколько слов против определений

Всякое скороспелое определение не просто хромает – оно уводит в сторону от истины. Почему если пишет кто-то о деревне – он непременно «деревенщик»? И слово-то какое, натужное, искусственное. Хотя многие и сами настаивают на таком определении. Но если слышишь от кого-то «Я — писатель-деревенщик» — хочется спросить, а кто такой «деревенщик» без «писателя»?

Авторов производственных романов мы не называем «писателями- заводчиками». И сочинителей любовных романов «писателями-любовниками» (в этом вопросе теоретиком быть уж точно и смешно, и печально). Если человек пишет об армии – «генерал-литератором» его тоже называть можно разве что, мм… иронично. А Булгаков кто? «Писатель-хирург» или «писатель – дерматовенеролог»?

Но совсем особая вещь – маринист. В маринисты автоматически заносят всех, кто пишет о море. Тогда есть вопрос: а что же это Хемингуэй у нас в маринисты так и не попал? «Старик и – что? – правильно, — море». Но думаю, он бы обиделся на такое обуживание его литературных возможностей. Джек Лондон тоже маринист? Или больше полярник? Или он «писатель-золотоискатель»? Это и звучит как-то уж больно гадко, не тот смысл привносит.

Алексей Силыч Новиков-Прибой – выдающийся русский писатель-реалист горьковской школы. Прочие определения годятся для того, чтобы сориентировать читателя по теме его произведений – но к сути его таланта и гигантской работы отношения все же имеет мало. Предмет литературы – не море, а человек. Единственное мерило всего – для самого человека.

1917

Этот год словно выпадает из всех биографий Новикова-Прибоя. Как-то сразу весной 1918 года оказывается он вдруг в санитарном поезде в Барнауле «для обмена мануфактуры на хлеб для Московского продкомбината» а потом «погружается в литературную деятельность».

Но в марте 1917 года он был в Кронштадте, «поднимал революционный дух принявших новую власть». Там, кстати, познакомился с автором своей любимой песни – «Раскинулось море широко». И в это время в Кронштадте, как правдиво рассказывает нам литература, исчезли табличке «Нижним чинам и собакам вход воспрещен». Однако еще вовсю работали описанные тем же Алексеем Силычем заведения «Золотой якорь» и «Грезы моряка». Для проведения досуга на суше. А было и еще кое-что.

Был «балтийский чай» — напиток из спирта с кокаином придумали давать матросам для преодоления страха, но он им понравился и вне боевой обстановки. Напялив караульные полушубки кверху мехом, обмотавшись пулеметными лентами, матросы для начала при свете факелов ночью ворвались на квартиру к адмиралу Роберту Николаевчиу Вирену, выволокли на улицу и гнали через весь город, избивали его, плевали в лицо… У памятника адмиралу Макарову (!) был расстрелян начальник штаба порта контр-адмирал А. Г. Бутаков, разорван толпой командир 1 Балтийского флотского экипажа генерал-майор Н. В. Стронский, командир учебного корабля «Император Александр II» капитан I ранга Н. И. Повалишин. Мученическую смерть приняли всего около ста двадцати офицеров. И все это время – грабеж, изнасилования офицерских жен, стрельба и пьяные катания на «реквизированных» автомобилях…

Из романа А. С. Новикова-Прибоя «Капитан первого ранга»:

• «Железнов внешне держался спокойно, но во взгляде его черных глаз просвечивала тревога, как у человека, ожидающего решения своей судьбы. По-видимому, он терялся в догадках, а я старался держаться с ним вежливо и намеренно величал его «ваше превосходительство». Кое-как разговорились. Только теперь адмирал справился о моем имени и отчестве и стал называть меня Захар Петрович. … Адмирал повеселел, узнав, что я бывший моряк. Но сейчас же настроение его изменилось, когда я рассказал ему об одном случае: в этот же его приезд к нам на судно командирский вестовой невзначай хлопнул его дверьми по лбу и за это был наказан.
• – Это я тогда причинил вам такую неприятность.
• – Вот неожиданная встреча! – воскликнул он, пытаясь улыбнуться, но его извилистые и тонкие губы неестественно скривились. Может быть, в этот момент он понял меня так, что я привожу причины для расправы с ним.

• Пришлось его успокоить:
• – Я тогда думал, что вы засадите меня в тюрьму. Другой адмирал на вашем месте так бы и поступил. Но вы дали мне пустяковое наказание – пять суток карцера. Я вам за это до сих пор благодарен.
• Адмирал улыбнулся.
• – Да, ваше превосходительство, было время, когда моя судьба всецело находилась в ваших руках. Вы могли меня, как и каждого из матросов, посадить в тюрьму, сослать на каторгу. Больше того, – вы могли отдать меня под суд и расстрелять. Вы пользовались почти неограниченными правами. Но все же для того, чтобы стереть меня с лица земли, вам пришлось бы подвести какую-нибудь формальность и начать судебный процесс. А теперь коренным образом все изменилось.
• Я спохватился, что напрасно сказал это, но уже было поздно. Адмирал оказался человеком самолюбивым, с достоинством. Его черные брови упрямо надвинулись на глаза. Он встал и заявил:
• – Я вижу, что вы меня завели к себе на квартиру, чтобы сначала потешиться надо мною, а потом уничтожить меня. Если вам хочется иметь лишнюю жертву, то пожалуйста – моя жизнь в вашем распоряжении».

Эх, Алексей Силыч… Понимаю – вам бы не дали возможности написать по-другому. И может быть, вы-то сами и вели себя именно так. Но кое-что, боюсь, позабыли описать. Хотя бы в дневниках. Даже не для публикации. Вы ведь там были.

Может быть, поэтому «Капитан первого ранга» так и остался незакончен?

Новиков-Прибой

К. Федин,
Ф. Гладков и А.
Новико-Прибой в дни приезда Мартина Андерсена Нексе.
1944 г. Фото из архива
Андрея Борисовича Гладкова, внука Ф. Гладкова.

Новиков-Привой Алексей Силыч (1877/1944) — русский советский
писатель-прозаик. Учителем Новикова-Привоя в литературе был Максим Горький.
Первый рассказ, автобиографический, «По-темному» был опубликован в 1912 году в
журнале «Современник». Центральный труд писателя — историческая эпопея «Цусима»,
ставшая одним из лучших советских исторических романов.

Гурьева Т.Н. Новый литературный словарь / Т.Н. Гурьева. – Ростов н/Д,
Феникс, 2009, с. 192.

---

Новиков-Прибой (настоящая
фамилия — Новиков) Алексей Силыч (1877 — 1944), прозаик.

Родился
12 марта (24 н.с.) в селе Матвеевское Тамбовской
губернии в крестьянской семье. Отец был из
николаевских солдат, пробывших на военной службе
25 лет. Учился в церковноприходской

школе, с окончанием которой в одиннадцать лет
закончилось его образование, так как на его
продолжение не было средств.

В 22 года был призван в армию, служил на
Балтийском флоте матросом (1899 — 1906), полюбил море.
Начал заниматься самообразованием. В течение
двух лет посещал Кронштадтскую школу,
познакомился с «крамольной» литературой, за
что попал в тюрьму. После освобождения был
отправлен на войну с Японией, участвовал в
Цусимском сражении. Попал в плен и в течение
восьми месяцев имел возможность читать книги, о
которых раньше только слышал.

В 1906 вернулся в родное село, написал брошюры о
Цусимском бое («За чужие грехи», «Безумцы и
бесплодные жертвы», под псевдонимом А.Затертый
— бывший матрос). Эти брошюры были запрещены
правительством. Опасаясь преследований, бежал в
Англию.

В 1907 — 13 скитался за границей как политический
эмигрант: жил во Франции, Испании, Италии и в
Северной Африке. Плавал матросом торгового
флота.

В 1912 — 13 жил у Горького на Капри (ранее послал
Горькому несколько своих рассказов, которые тот
одобрил). Позже Новиков скажет: «Горький
поставил меня на ноги. После учебы у него я твердо
и самостоятельно вошел в литературу».

Первый сборник рассказов Новикова-Прибоя
«Морские рассказы» в 1914 был изъят в наборе;
вышел только после революции.

После революции произведения писателя
регулярно появлялись в печати: повести «Море
зовет (1919), «Подводники» (1923), «Ералашный
рейс» (1925), «Женщина в море» (1926) и др.

Самое значительное произведение
Новикова-Прибоя — историческая эпопея
«Цусима» (1932 — 35).

В годы Отечественной войны выступал со
статьями и очерками о моряках, работал над
большим романом «Капитан 1-го ранга» (не был
закончен).

А.Новиков-Прибой умер в Москве 29 апреля 1944.

Использованы материалы кн.: Русские писатели
и поэты. Краткий биографический словарь. Москва,
2000.

---

Новиков-Прибой (настоящая фамилия Новиков) Алексей Силыч
[12(24).3.1877, с. Матвеевское Тамбовской губ. (ныне Рязанская обл.) —
29.4.1944, Москва] — прозаик.

Сын крестьянина, детство и юность провел в глухом селе, окруженном стеной диких
лесов. С юных лет — тяжкий земледельческий труд, грамоте обучался у дьячка,
затем в церковноприходской школе. Мать готовила мальчика к пострижению в монахи,
всего 1 месяц оставался до того дня, когда Алексей Новиков должен был уйти в
монастырь. Но однажды после очередного посещения с матерью монастыря на обратном
пути домой повстречался им матрос с золотыми буквами на бескозырке — «Повелитель
бурь». Несколько часов, проведенных с ним, превратили мальчика в убежденного
«моряка». Когда в 1899 пришел срок призыва на военную службу, юноша вызвался в
военно-морской флот. Посещал кронштадтскую воскресную школу, служил матросом на
Балтийском флоте, вступил в подпольный социал-демократический кружок,
распространял нелегальную литературу.

В
1903 был арестован, а затем как «неблагонадежный» переведен на броненосец
«Орел», отправлявшийся в составе эскадры на Тихий океан, где шла война с
Японией. Так будущий писатель оказался в огне Цусимского сражения. Затем — 8
месяцев японского плена.

В 1901 в
«Кронштадтском вестнике» была опубликована статья Новикова-Прибоя, в 1906 газете
«Новое время» напечатала 2 его очерка (под псевдонимом).

В 1907 также под псевдонимом Новиков-Прибой выпустил книги «Безумцы и бесплодные
жертвы» и «За чужие грехи», почти тотчас по выходе они были конфискованы.

Весной 1906 поселился в родном с.Матвеевском, но уже осенью был вынужден
переехать в Петербург и перейти на нелегальное положение.

В конце 1907 бежал в Финляндию, затем в Англию. Побывал также во Франции,
Италии, Испании, Северной Африке, прошел за границей трудную школу иностранного
рабочего, в неприветливом Лондоне встретил дочь русского эмигранта, которая
стала ему верной спутницей на всю жизнь.

Царская цензура препятствовала публикациям, поэтому до революции печатался
сравнительно мало. Но М.Горький помог поместить рассказ «По-темному» (1912) в
журнале «Современник», затем целый год в 1912-13 Новиков-Прибой жил у М.Горького
на о. Капри, где написал несколько рассказов. Продолжая традиции своего учителя
в литературе К.Станюковича, Новиков-Прибой описывал в лице матросов простых
русских людей, мужественных и добрых, преданных родине и воинскому долгу. В 1914
подготовил к печати сборнику «Морские рассказы» (опубл. 1917). Кроме морских
рассказов, написал и произведения из крестьянской жизни — «Лишний» (1913),
«Порченый» (1917). После Октябрьской революции участвовал в работе по снабжению
Москвы продовольствием.

В 1919 издал
сборник рассказов «Две души», повесть «Море зовет».

В начале 1920-х выходит в свет целый ряд книг Новикова-Прибоя. Дважды
переиздаются «Морские рассказы» и «Две души». Выходят сб. рассказов «Победитель
бурь», «Порченый», «Бойня», «Во власти моря» и др. Не раз издается повесть
«Подводники» (1923), в которой отражены будни русской подводной лодки,
находящейся в дальнем, длительном и опасном плавании. О популярности
Новикова-Прибоя свидетельствует публикация его произведений: в 1926-27 выходит
5-томное собрание его сочинений в Харькове, в 1927-28 5-томное СС в Ленинграде.

В 1929 и 1929-31 читатели получают
6-томные СС писателя.

Еще в японском
плену Новиков-Прибой в ходе бесед с уцелевшими матросами собирал материалы о
Цусимском сражении. Отдельные очерки в 1906-16 публиковались в печати — «Гибель
эскадренного броненосца «Бородино» 14 мая 1905 г.», «О гибели эскадренного
броненосца «Ослябя» и его экипажа 14 мая 1905 г.», «Печальная годовщина» и др.
Но архив, дневники и записи свидетельств матросов почти со всех кораблей эскадры
были утрачены надолго, брат писателя в с.Матвеевском спрятал архив, скрывая его
на всякий случай от полиции, а потом не смог разыскать. Лишь через 15 лет сын
уже умершего брата случайно нашел бесценный архив в старом улье. Началась работа
над романом о Цусиме, создание которого автор считал делом своей жизни. 1-е
издание «Цусимы» вышло в 1932. Автор обратился через газеты ко всем участникам
Цусимского боя с призывом предоставить ему свои воспоминания. Более 300 цусимцев
прислали свои дневники, воспоминания, фотографии, рисунки. В 1940—41 были
написаны дополнительные главы.

В основе
сюжета романа «Цусима» лежит конкретное историческое событие: поражение русского
флота во время русско-японской войны. Но произведение перерастает свои сюжетные
рамки, развертывает общую картину России тех лет, вскрывает причины ее невзгод и
бед. Новиков-Прибой был не только писателем, но также политиком, военным
мыслителем, и он создал эпопею «Цусима» как патриотическое произведение,
раскрывающее жизненные силы народа. Повествование ведется в основном от лица
матроса Новикова; мы видим бездарность представителей командования и высших
сфер, «представительных ничтожеств». На этом фоне тем более впечатляет героизм
рядовых и лучших офицеров. Главные герои романа — моряки 2-й Тихоокеанской
эскадры, среди них машинист Цунаев, матрос Бабушкин, кочегар Бакланов, минер
Дрозд и многие другие, дружески нарисован образ командира крейсера Родионова.

«Цусима» — главная книга
Новикова-Прибоя, выдающийся вклад в русскую и мировую литературу. Только до
войны «Цусима» переиздавалась не менее 7 раз. От издания к изданию автор вносил
дополнения и поправки в тека, основной считается 4-я ред. (1940). В дальнейшем
«Цусима» была переведена на многие языки мира, отзывы на нее публиковались в
журналах всех 5 континентов.

Во время
Великой Отечественной войны писатель, уже далеко уйдя от своих молодых лет,
просил принять его в народное ополчение. В годы войны написал ряд очерков и
рассказов — «Перед лицом врага», «Русский матрос», «Морские орлы», «Моряки в
бою», «Боевые традиции русских моряков», «Сила ненависти», «Родина», «Мсти,
товарищ!» и др. Произведения Новикова-Прибоя шли на фронт, их печатали «Правда»,
«Литературная газета», «Красный флот», «Краснофлотец». Во время войны были
изданы книги Новикова-Прибоя «Морские рассказы», «Боевые традиции русских
моряков», «Во имя «долга».

1-я часть
нового романа Новикова-Прибоя «Капитан 1-го ранга» была опубликована в журнале
«Знамя» в 1942. В образе главного героя соединены дореволюционная и
послереволюционная эпохи русского флота. «Цусима» еще до войны вышла на сцену в
театрах Москвы и Ленинграда.

В 1958
была поставлена пьеса «Капитан 1-го ранга». Тогда же вышел на экраны страны
одноименный художественный кинофильм.

В
1962 были опубликованы неизданные рассказы Новикова-Прибоя «Две песни» и
«Свадьба»; в 1977 — очерк «Что и как читали матросы?».

Интерес к Новикова-Прибоя возрос в годы подготовки к празднованию 300-летия
русского военно-морского флота в 1996. В Москве и Челябинске в 1993-94 переиздан
роман «Цусима». Новикову-Прибою посвящены страницы в т.2 «Российской
маринистики» (М., 1996).

В.А.Шошин

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики,
поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 2. З — О. с. 661-663.

---

Далее читайте:

Русские писатели и поэты (биографический
справочник).

Сочинения:

СС:
в 5 т. М., 1963;

СС: в 5 т. М., 1950;

Море зовет: повести и рассказы. М.,
1977;

Капитан 1-го ранга: роман;
Женщина в море: повесть; Морские рассказы. М., 1979;

Рассказы. Очерки. Воронеж, 1979;

Капитан 1-го ранга: роман. М., 1987, и др. изд.;

В бухте «Отрада»: рассказы. Одесса, 1988;

Море зовет: рассказ / Окрыленные временем. М., 1990. С.424-432;

Цусима. Челябинск, 1994, и др. изд.; Цусима. М., 2001.

Литература:

Щербина В. А.С.Новиков-Прибой (1877-1944): Критико-биографический очерк. М.,
1951;

Васильев Л. Алексей Силыч
Новиков-Прибой. Саранск, 1960;

Красильников В. А.С.Новиков-Прибой: Жизнь и творчество. М., 1966;

Бать Л. Море бушует: повесть о писателе А.С.Новикове-Прибое. М., 1967;

Перегудов А. Повесть о писателе и друге. М., 1968;

Воспоминания об А.С.Новикове-Прибое. М., 1969;

Мусьяков П. Писатели на флоте в годы Великой Отечественной войны. М., 1977.
С.147-165;

Щедрин Г. Писатель с
броненосца «Орел» // Знамя. 1977. №3;

А.С.Новиков-Прибой в воспоминаниях современников. М., 1980;

Новиков И. Дом моряка на земле// Подъем. 1982. №4;

Бондарев С. Человеку, на книгах которого просвещались миллионы… // В мире
книг. 1982. №10;

Черкашин Н. Судьбы
героев «Цусимы» // В мире книг. 1987. №9-10;

Новиков И. Певец моря // Новиков-Прибой А.С. Повести и рассказы. М., 1987.
С.503-510;

Новиков И. Воспоминания об
отце // Морской сб. 1987. №4;

Шевцов И.
Морская судьба // Новиков-Прибой А.С. В бухте «Отрада»: рассказы. Одесса, 1988.
С.209-216;

Шестаковский А.Ф.
Староконюшенный переулок, 33. М., 1990;

Гронский И.М. Подвиг // Тройский И.М. Из прошлого…: Воспоминания. М., 1991.
С.306-316.

Все мы начиная с 24 февраля 2022 года оказались перед лицом наступающего варварства, насилия и лжи. В этой ситуации чрезвычайно важно сохранить хотя бы остатки культуры и поддержать ценности гуманизма — в том числе ради будущего России. Поэтому редакция «Горького» продолжит говорить о книгах, напоминая нашим читателям, что в мире остается место мысли и вымыслу.

«Цусима» как книга историческая

В центре произведения — разгром в мае 1905 года 2-й Тихоокеанской эскадры адмирала Рожественского в Корейском проливе, у японских островов Цусима (или острова — на этот счет нет единого мнения, поскольку полоска воды между двумя островами в отлив исчезает).

Цусимский бой — решающее морское сражение Русско-японской войны. Оглушительный разгром русского флота (Ленин так и назвал свою статью — «Разгром») — и не менее оглушительный успех Японии, которую до тех пор «взрослые» западные державы не принимали всерьез, считая, что азиаты не в состоянии биться с европейцами на равных. Еще вчера сверхзакрытая и отсталая, Япония, переняв у Запада принципы организации армии и флота, заявила о себе как о державе сильной и имеющей интересы на материке. (Всю первую половину ХХ века можно рассматривать как затяжную, с паузами, войну Японии и России за влияние на Дальнем Востоке: интервенция, Хасан, Халхин-Гол и так далее, вплоть до маньчжурского блицкрига маршала Василевского в августе 1945 года.)

Эскадра Рожественского, соединившаяся на переходе из Кронштадта с эскадрой Небогатова, должна была деблокировать осажденный Порт-Артур, пресечь японские коммуникации на море и способствовать разгрому врага на суше. Однако пока флот шел на край света, Порт-Артур сдали; тогда было решено прорываться во Владивосток.

В Корейском проливе русских подстерегали японцы, имевшие на море явное преимущество. Из 38 российских кораблей и судов были потоплены врагом или взорваны своими экипажами 21, включая 11 крейсеров и семь броненосцев (последним из броненосцев, «Адмиралом Ушаковым», командовал Владимир Миклуха — брат путешественника Миклухо-Маклая). Погибло свыше 5000 российских моряков. Сдались или были взяты в плен семь кораблей, интернированы в нейтральных портах до конца войны — шесть (включая «Аврору» — ей была предначертана иная историческая миссия, нежели гибель в цусимских волнах). Во Владивосток прорвались крейсер «Алмаз», миноносцы «Бравый» и «Грозный». Транспорт «Анадырь», уйдя на Мадагаскар, смог вернуться на Балтику.

Японцы потеряли в бою два миноносца. Еще один погиб из-за столкновения с другим японским кораблем.

Адмирал Рожественский, получивший тяжелое ранение, попал в плен, вскоре после возвращения в Россию подал в отставку с поста начальника Главного морского штаба. Подвергался критике прессы, настоял на привлечении себя к суду, где просил для себя смертной казни, но был оправдан. Жил затворником, умер от сердечного приступа в 1909 году.

«Цусима» как книга революционная

Рассказ о сражении — первый, но далеко не единственный план книги. Она скорее социальная, чем батальная. «Чтобы удержать революцию, нужна маленькая победоносная война», — говорил министр Плеве, а вышло ровно наоборот: большая и неудачная. «Цусима» — книга не столько о войне, сколько о российском обществе в пору революции 1905 года, брожении умов, революционных настроениях, которые во время следующей большой войны вылились сначала в Февраль, а потом в Октябрь.

Крах эскадры Рожественского у Новикова-Прибоя — предвестие скорого краха империи Романовых. Видимо, именно поэтому «Цусиму» в СССР хорошо приняли и часто переиздавали. Новиков-Прибой, который при царе попадал под арест за революционную пропаганду и вынужденно покидал Россию (одно время жил у Горького на Капри), наглядно показывал процессы, закономерно приведшие к крушению старого строя, и делал однозначный вывод: в разгроме флота виновата вся государственная система. Его творческие устремления совпали с социальным заказом (именно совпали — автор отнюдь не прогибался под линию партии; это доказывается тем, что задолго до революции он опубликовал очерки о Цусиме «Безумцы и бесплодные жертвы» и «За чужие грехи», по настрою совпадающие с его главной книгой и сразу же запрещенные цензурой).

«Цусима» впервые увидела свет в 1932 году. Именно тогда Япония, годом ранее оккупировавшая Маньчжурию, создала здесь, на северо-востоке Китая, государство Маньчжоу-го — плацдарм для экспансии в сторону сердцевинного Китая, Монголии, Советского Союза. Антияпонские настроения в СССР усилились, и книга оказалась очень кстати. В 1941 году Новиков-Прибой получил за нее Сталинскую премию. Победа в Маньчжурии новой, уже советской империи в 1945 году как бы дополнила текст, продемонстрировав прогрессивность советского строя по сравнению с царским режимом.

И «Цусима», и многочисленные рассказы, и неоконченный роман Новикова-Прибоя «Капитан первого ранга» — о маленьких людях, матросах, унтер-офицерах. Его произведения следует рассматривать в духе не столько романтически-морской, сколько социально-горьковской традиции. Море для Новикова-Прибоя — фон, знакомая автору фактура, его изображение не цель, а средство; флот выступает удобным оптическим прибором для осмысления социальной действительности.

«Цусима» как книга производственно-бытовая

А.С. Новиков-Прибой в период военно-морской службы

Примечательна «Цусима» и другим. Это единственная в своем роде морская книга, написанная не штурманом или офицером, как в случае со Станюковичем, Колбасьевым, Конецким, и не барином-пассажиром, как гончаровский «Фрегат «Паллада», а нижним чином.

Новиков-Прибой, тогда еще просто Новиков, служил на Балтийском флоте в 1899–1906 гг. На броненосце «Орел», участвовавшем в Цусимском сражении и сдавшемся в плен (к японцам на восемь с половиной месяцев угодил и Новиков), он был баталером. Это слово произошло не от баталии, как можно подумать, а от бутылки (по-нидерландски bottelier — виночерпий; а вот «бутлегер» — не от бутылки, как может показаться, а от голенища — bootleg). Баталер, нестроевой унтер-офицер, был кем-то вроде завхоза, ведавшего вещевым, денежным и пищевым довольствием личного состава. Среди обязанностей баталеров была выдача матросам водки. Новиков-Прибой пишет об этом со знанием дела и видимым удовольствием:

«— Свистать к вину и на обед!

Залились дудки капралов. Среди команды началось оживление. Одни из матросов, гремя железными укреплениями, спускали на палубах подвесные столы, другие, схватив медные баки, мчались к камбузу, третьи, те, что любили выпить, спешили к той или другой ендове, выстраиваясь в очередь. На каждого полагалось полчарки водки, а еще полчарки — вечером, перед ужином (в усеченном виде традиция жива доселе: красное вино выдают морякам-подводникам. — В. А.). Пили водку с наслаждением, покрякивали и отпускали шутки:

— Эх, покатилась, родная, в трюм моего живота!

— Хорошо обжигает.

— А за границей ром будут выдавать. Тот еще лучше».

(В «Капитане первого ранга» Новиков-Прибой снова поднимет алкогольную тему — в прямо-таки веничкианском духе: «По вечерам… Прохор Савельич любил хватить чайный стакан водки, настоянной на ржавых гвоздях. По его словам, такая настойка самая полезная — железо всасывается в кровь». Куда там «Слезе комсомолки»! Гвозди бы делать из этих людей — и настаивать.)

Описанием бытовых деталей повседневной флотской жизни («Суп с большим количеством капусты, картошки, свеклы, моркови, лука, приправленный подбелкой из пшеничной муки, красным стручковым перцем, был густ и наварист… Нельзя было зевать ни одной минуты, если только не хочешь остаться голодным… Около каждого бака проворно мелькали десять ложек».) «Цусима» может быть интересна даже тем, кого не увлекают морские баталии. Изображение корабельной рутины, нюансов морской службы позволяет считать «Цусиму» романом производственным.

Конечно, строго говоря, это не роман, а почти документальные записки, ценнейшее свидетельство очевидца. Наряду с личными впечатлениями автор широко использовал рассказы других моряков и архивные данные. Особенность книги — в сочетании личного взгляда с широтой охвата, исторической проработанностью.

«Цусима» как книга военно-морская

Книга Новикова-Прибоя — один из важных шпангоутов в корпусе русской маринистики. Россия, хоть и вышла столетия назад на океанские просторы (это наши китобойные флотилии работали у Антарктиды, открытой русскими же моряками, это наши подлодки-«стратеги» дежурят по Мировому океану, это у нас даже не лучший, а единственный в мире ледокольный флот), по инерции считает себя страной скорее сухопутной. Морская тема, несмотря на наличие ряда прекрасных книг, до сих пор недораскрыта: пишущие чаще всего не плавают, плавающие не пишут (ничего плохого в слове «плавают» нет, против него выступают только сухопутные салаги; у всех маринистов, от Станюковича до Конецкого, глагол «плавать» употребляется совершенно спокойно, да и термины вроде «капитан дальнего плавания» говорят сами за себя). С учетом этого каждый морской текст русской литературы приобретает особую весомость.

Морской прозе присущ характерный флотский юмор. Много военно-морского юмора и у Новикова-Прибоя:

«— Почему честь не отдаешь?

— Виноват, ваше высокоблагородие, задумался.

Лейтенант выругался матерно, постучал кулаком по моему лбу и сказал почти ласково:

— Не нужно задумываться на военной службе».

Но когда начинается бой (матросы по старому обычаю переодеваются в чистое, корабельный священник кропит орудия святой водой) — становится не до шуток. Повествование превращается из баталерского в батальное, и другой такой прозы у нас вообще нет, потому что русские больше сражались на суше, чем на море, и окопы описывали куда чаще пучин.

«Цусима» — очень полезное чтение для нас, мирных городских людей, знающих о морском бое только из игры, где расчерчиваешь клеточки 10 на 10. Не сказать, что Новиков-Прибой смакует кровавые детали — но он их живописует. Почти бесстрастно (а иначе такое описывать вообще нельзя — не выдержишь) и очень подробно.

Несколько примеров.

«Человек с раздробленным затылком бился в агонии.

— Причащается раб божий…

Отец Паисий, спохватившись, спросил:

— Как звать-то его?

Кто-то ответил:

— Фамилия — Костылев, а имя — неизвестно.

Один из санитаров посоветовал:

— Гальванер, батюшка, он. Так прямо и скажите, гальванер Костылев. На том свете разберутся.

Священник вытаращил глаза на того, кто подал такой совет, а потом машинально произнес:

— Причащается раб божий гальванер Костылев».

<…>

«Когда отхватили сухожилия, старший врач Макаров приказал мне:

— Новиков, убери!

Я взял с операционного стола сапог с торчащей из него кровавой костью… Рукава у старшего врача были засучены по самые локти. Засверкал хирургический нож в его правой руке. Словно в бреду, я видел, как отделяли кожу с жировым слоем и как резали мясо наискосок, обнажая обломанную кость… На кость загнули оставленный запас свежего мяса, натянули на нее кожу и начали штопать иглой с шелковой ниткой. Я продолжал держать сапог с куском отрезанной ноги. Меня прошибло холодной испариной и сильно тошнило».

<…>

«Человек, стоявший на подаче, свалился и закружился на четвереньках, спрашивая:

— Братцы, куда это мне попало?

На спине у него, между плеч, в лохмотьях разорванного платья расплывалось мокрое пятно. Лицо, добродушное и жалкое, быстро синело. Он опрокинулся навзничь и тут же скончался».

<…>

«Разорвался снаряд около боевой рубки. От находившегося здесь барабанщика остался безобразный обрубок без головы и без ног… Командир Бэр с бледным, обрызганным кровью лицом выскочил из рубки и, держа в руке дымящуюся папиросу, громко закричал:

— Позвать мне старшего офицера Похвиснева!

Кто-то из матросов побежал выполнять его поручение, а сам он, держа во рту папиросу, затянулся… и… скрылся в боевой рубке, чтобы управлять погибающим кораблем».

<…>

«— Наповал убит!

Мичман Щербачев… в этот момент очнулся и спросил:

— Кто убит?

— Вы, ваше благородие, — ответил один из матросов.

Щербачев испуганно откинул назад голову и метнул левым уцелевшим глазом по лицам матросов.

— Как, я убит? Братцы, скажите, я уже мертвый?»

<…>

«Рядом с ним ворочался… вестовой Назаров: у него из раздробленного затылка вывалились кусочки мозга. Раненый что-то мычал и, сжимая и разжимая пальцы, вытягивал то одну руку, то другую, словно лез по вантам. Железный карниз, обведенный ниже прорези вокруг рубки для задерживания осколков, завернуло внутрь ее. Этим карнизом перебило до позвоночника шею одному матросу. Он судорожно обхватил ноги Назарова и, хрипя, держался за них, как за спасательный круг».

Фото: Сергей Струнников / russiainphoto.ru

«Цусима» как книга востоковедческая

Наконец, «Цусима» — одна из первых русских книг о Японии, по Новикову-Прибою — «стране вечной зелени, цветущих хризантем, танцующих гейш», «настолько же улыбчивой, насколько и загадочной».

До середины XIX века Япония была застегнута на все пуговицы, да и сегодня в большой степени остается «вещью в себе». Если в XIX веке русский читатель мог узнать о Стране восходящего солнца (этот титул давно не отвечает действительности: Камчатка и Чукотка — куда восточнее Японии, даже Владивосток восточнее всего Кюсю и кусочка Хонсю, а уж для жителей Южно-Курильска Япония в прямом смысле слова — страна солнца заходящего: если смотреть с Кунашира, светило садится ровно за отросточек Хоккайдо) из книг капитана Головнина и писателя Гончарова, а в XXI — из «Коро-коро» Коваленина и «Записок гайдзина» Смоленского, то в ХХ веке источником дефицитной информации служили пильняковские «Корни японского солнца», прибоевская «Цусима» и овчинниковская «Ветка сакуры».

«Цусима» как повод задуматься о судьбах Родины

Между строк «Цусимы», как бы за кадром, кроется множество увлекательнейших сюжетов.

Взять хотя бы историю того самого броненосца «Орел», который, получив едва не сотню попаданий, не мог продолжать бой и сдался в плен (смертельно раненный командир, капитан первого ранга Николай Юнг, в это время находился в бессознательном состоянии, умер на следующий день и был похоронен в море; морской бой демократичнее сухопутного — адмирал подвергается ровно тому же риску, что и матрос, а гибнущее судно командир обязан покинуть последним). Японцы отремонтировали корабль и ввели его в строй под названием «Ивами». Именно он 12 января 1918 года первым пришел на рейд Владивостока — формально для защиты японских подданных, что знаменовало начало почти пятилетней интервенции на Дальнем Востоке (японцы уйдут лишь в конце 1922 года).

Показательны и судьбы офицеров «Орла», по которым можно изучать историю России первой половины ХХ века.

Капитан второго ранга Константин Шведе (в книге — старший офицер Сидоров) после революции служил помощником начальника штаба Рабоче-крестьянского Красного флота, умер в Ленинграде в 1933 году.

Минный офицер Всеволод Модзалевский в 1918 году был арестован по обвинению в фальшивомонетничестве, впоследствии работал в Совторгфлоте, в 1931 году снова попал под арест по обвинению в шпионаже, плавал в Арктике, умер в 1936 году в Ленинграде.

Артиллерийский офицер Федор Шамшев после революции эмигрировал в Данию, мичман Олег Щербачев — в Италию.

Владимир Саткевич служил в РККФ, преподавал в Военно-морском училище имени Фрунзе, дослужился до инженер-контр-адмирала, написал учебники по морскому делу, умер в 1976 году на сотом году жизни.

Лейтенант Леонид Ларионов служил на Балтике, работал в Центральном военно-морском музее. Писал труды по истории флота, помогал Новикову-Прибою в работе над «Цусимой». Умер от истощения в блокадном Ленинграде.

Лейтенант Константин Славинский, тяжело раненный при Цусиме, работал в Судотресте, в 1930 году был арестован по обвинению в шпионаже в пользу Эстонии, сидел на Соловках и в Белбалтлаге. В 1940 году был освобожден, сослан на три года в Сыктывкар, где и умер в 1944 году.

Илларион Бибиков был по болезни списан с «Орла» на Мадагаскаре, еще по пути к Цусиме. После революции эмигрировал во Францию. Во время Второй мировой войны поступил к немцам переводчиком. Погиб вместе с женой в 1944 году в Шербуре от взрыва авиабомбы при высадке англо-американских войск в Нормандии.

Александр Бубнов (в книге — Воробейчик) участвовал в Гражданской войне на стороне белых, был начальником штаба Черноморского флота. Эмигрировал. В Югославии стал основателем военно-морского флота и военно-морского образования, скончался в 1963 году.

Мичман Язон Туманов (Туманишвили) воевал у белых, эмигрировал. Автор записок «Как русский морской офицер помогал Парагваю воевать с Боливией».

Мичман Николай Сакеллари после революции преподавал, стал профессором, доктором военных наук, основателем советской школы штурманов, автором трудов «Навигация», «Беседы о кораблевождении», «Записки по девиации компаса» и т. д. Умер в Ленинграде в 1936 году. «Помню запах его трубочного дыма, оставшийся в сырости парадной после прохода штурмана в гавань квартиры по каменному фарватеру лестницы…» — писал Виктор Конецкий, в детстве живший в одном доме с Сакеллари.

Владимир Костенко фигурирует в «Цусиме» как «инженер Васильев». В 1908 году, будучи в командировке в Англии (наблюдал за постройкой крейсера «Рюрик»), свел руководителей Боевой организации эсеров Азефа и Савинкова с революционными матросами для организации покушения на царя, который должен был посетить корабль. В 1910 году был арестован за политику, впоследствии помилован. После революции занимал руководящие посты на судостроительных предприятиях в Николаеве и Ленинграде, участвовал в создании заводов того же профиля в Комсомольске-на-Амуре и Северодвинске. Автор трудов по вопросам судостроения. Помогал Новикову-Прибою в работе над романом. В 1928 году арестован, в 1931-м освобожден. В 1941 году снова арестован, год спустя освобожден. В 1945 году удостоен ордена Трудового Красного Знамени, в 1950-м — Сталинской премии. Входил в руководство института «Проектверфь». Умер в 1956 году, впоследствии реабилитирован.

Врач Алексей Авроров в конце 1905 года был арестован за участие в вооруженном восстании под руководством лейтенанта Шмидта и в состоянии психоза направлен на лечение. Продолжил службу, но в 1908 году был списан на берег в связи с психическим расстройством.

И так далее; и это — лишь один из почти четырех десятков русских кораблей, бившихся при Цусиме.

***

Писательские псевдонимы бывают разные. Голиков на той единственной Гражданской стал Гайдаром, Фадеев — Булыгой. Первый сделал боевое прозвище псевдонимом, второй вернулся к фамилии отца.

Гликберг стал Черным, Бугаев — Белым.

Климентов — Платоновым, Зубцов — Зазубриным…

Есть псевдонимы семантически окрашенные: Горький, Бедный, Веселый, Голодный, Приблудный. Они становятся частью художественного текста, в отличие от псевдонимов тусклых («Евгений Петров»), настраивают читателя, как камертон.

В этой же «говорящей» категории — Мамин-Сибиряк и Новиков-Прибой (у них обоих еще и редчайшие отчества: Наркисович и Силыч). Даже не снимая книги с полки, читатель примерно понимает, что там под переплетом.

Прибой может грохотать, может едва шелестеть. Но он никогда не стихает, не должен стихать. Наглухо замолкает он только в одном случае: перед цунами.