Сонька золотая ручка как пишется

Эта женщина обладала особым криминальным талантом. Она разыгрывала настолько блестящие комбинации, что с легкостью уводила буквально из-под носа богатеев большие деньги и при этом ухитрялась не оставлять даже малейших следов. Не имея никакого образования, она отлично знала 5 языков. Ее несокрушимой силе духа и остроте ума мог бы позавидовать каждый мужчина.

Какой она была?

Шейндля-Сура Соломониак, а таково было настоявшее имя Софьи Ивановны Блювштейн, или Соньки — Золотой Ручки, родилась в 1846 году в городке Повонзки тогдашнего Варшавского уезда. Ее детские годы прошли в среде торговцев и скупщиков краденого — ростовщиков, барышников и контрабандистов.

Биография Соньки — Золотой Ручки, фото которой размещено в данной статье, была насыщена множеством событий криминального характера. Как считали современники, она была обворожительной женщиной, но при этом не блистала красотой. Она обладала необыкновенным внутренним обаянием, которому невозможно было противостоять.

Как известно, Софья Блювштейн в детстве не получила образования. Однако со временем жизнь, которую она вела, превратила ее чуть ли не в самую просвещенную женщину той эпохи. Аристократы не только Российской империи, но и многих стран Европы без малейшего колебания принимали ее за даму своего круга. Именно поэтому она могла свободно путешествовать за границей, где представлялась то виконтессой, то баронессой, а то и графиней. При этом ее принадлежность к высшему обществу ни у кого не вызывало ни малейших сомнений.

Криминальный талант

Кстати, сохранилось тюремное фото настоящей Соньки — Золотой Ручки, а также полицейские ориентировки, по которым разыскивали преступницу. В них описывалась женщина, имевшая рост 1м 53 см, с рябоватым лицом, бородавкой на правой щеке и умеренным носом с широкими ноздрями. Она была брюнеткой с вьющимися на лбу волосами, из-под которых смотрели подвижные глаза. Разговаривала же она обычно дерзко и заносчиво.

Сонька Золотая — Ручка, биография которой была все время связана с криминалом, с самого начала выделялась из многочисленной толпы мошенников, так как обладала своеобразным воровским талантом. Она была гордой, смелой и независимой авантюристкой, которая не боялась проворачивать даже самые рискованные операции. Сонька никогда не начинала новую аферу, не просчитав возможного развития ситуации наперед.

«Карьера» воровки

Надо сказать, что Шейндля-Сура довольно рано заявила о себе на уголовном поприще. Будущая королева преступного мира начала свою «деятельность» с мелких краж из вагонов третьего класса, когда ей было примерно 13-14 лет. Вместе с бурным строительством и развитием железнодорожного сообщения ее воровская карьера двигалась в гору. Со временем эта талантливая аферистка переместилась в купейные вагоны 1-го класса.

История Соньки — Золотой Ручки, биография которой пестрит различными аферами, писалась не только в поездах. Она также промышляла кражами в дорогих отелях и элитных ювелирных магазинах не только в России, но и в Европе. Эта всегда шикарно одетая женщина, имея при себе чужой паспорт, поселялась в лучших номерах гостиниц Варшавы, Петербурга, Москвы и Одессы и тщательным образом изучала все входы и выходы из здания, а также расположение всех коридоров и комнат.

Воровские уловки

Всегда умно, расчетливо и хитро действовала Сонька — Золотая Ручка. Биография Софьи насыщена различными, ею же и придуманными, воровскими «изобретениями». Например, метод под названием «гутен морген» или «с добрым утром». Данный способ гостиничных краж производился таким образом: ранним утром Сонька, надев мягкие войлочные туфли, незаметно пробиралась в один из номеров, и пока его хозяин крепко спал, забирала всю его наличность. Но если постоялец неожиданно просыпался, он обнаруживал у себя в покоях нарядно одетую даму в дорогих украшениях. Она, делая вид, что никого не замечает, начинала медленно раздеваться. При этом у хозяина создавалось впечатление, что женщина по ошибке приняла его апартаменты за свои. В конце концов, воровка мастерски изображала смущение и мило извинялась.

Что касается краж из ювелирных магазинов, то и тут смогла отличиться Сонька — Золотая Ручка. Биография воровки знает случаи хищения бриллиантов прямо из-под носа продавцов. Однажды она зашла в один из самых дорогих ювелирных магазинов. Попросив посмотреть крупный бриллиант, она якобы нечаянно обронила его на пол. Пока испуганный насмерть продавец ползал на коленках, ища камень,«покупательница» спокойно вышла из магазина. Дело в том, что в каблуках ее туфелек были сделаны отверстия, залитые смолой. Таким образом, наступив на бриллиант, который прилип к вязкому веществу, она провернула эту блестящую аферу.

Биография Соньки — Золотой Ручки (фото) знает и такие факты, когда она, прогуливаясь со своей дрессированной ручной обезьянкой, заходила в ювелирные лавки. Якобы выбирая драгоценные камни, она незаметно давала один из них зверьку. Обезьянка либо засовывала его за щеку, либо глотала. Придя домой, Сонька через время извлекала эту драгоценность прямо из горшка.

Справедливая воровка

Сонька — Золотая Ручка, биография которой наполовину состоит из различных афер, старалась никогда не обижать тех, кто и так небогат. Она считала, что не грех погреть руки за счет весьма состоятельных ювелиров, крупных банкиров или подгулявших торговцев.

Известен один из случаев, когда Сонька повела себя благородно по отношению к человеку, который пострадал от ее так называемой деятельности. Однажды она случайно узнала из газетной статьи, что обворованная ею женщина оказалась бедной вдовой мелкого служащего. Как выяснилось, пострадавшая после смерти супруга получила пособие в размере 5 тыс. рублей. Как только Софья узнала в ней свою жертву, она сразу же пошла на почту и отправила бедной женщине большую сумму, чем была украдена. Кроме того, она сопроводила свой перевод письмом, в котором очень извинялась за свой поступок, и советовала получше прятать деньги.

Семейная жизнь

Первый раз Шейндля-Сура вышла замуж, когда ей исполнилось 18 лет. Ее супругом стал торговец-бакалейщик Исаак Розенбанд. Кстати, в Варшаве до сих пор хранится акт об их бракосочетании. Но семейная жизнь быстро закончилась — не прошло и полутора лет, как она, забрав свою дочь, сбежала, прихватив с собой деньги мужа.

В 1868 году Сонька снова вышла замуж, на этот раз за Шелома Школьника — богатого старого еврея. Вскоре, обобрав беднягу, она бросила его ради какого-то карточного шулера. Но и он долго не задержался. Начиная с этого года и вплоть до 1874-го, очаровательная воровка несколько раз меняла мужей, пока не встретила вагонного вора и карточного шулера Михеля Блювштейна. Кстати, его фамилию она будет носить всю свою оставшуюся жизнь.

Дети Софьи Блювштейн

Можно сказать, что большую часть своей жизни провела в странствованиях Сонька — Золотая Ручка. Биография, дети в которую совершенно не вписывались, решительно не подходила для добропорядочной женщины и матери. Когда она родила дочь, а позже еще одну, Софья не бросила свое ремесло. После того как арестовали Михеля Блювштейна, осудили и отправили отбывать срок на каторгу, она впервые задумалась о своей «работе». Сонька, наконец, поняла, что дети для нее являются обузой.

Девочки требовали много любви и внимания к себе, а она не могла им дать ничего из этого. После ареста мужа она была вынуждена постоянно переезжать с места на место. Поэтому было принято решение: сдать детей в приют. Пока они были маленькими, она постоянно высылала им деньги.

Некоторые склонны считать, что у знаменитой воровки было четверо детей: сын и три дочери. Есть версия, что самым старшим был Мордох Блювштейн 1861 года рождения. Далее дочери — Рахиль-Мэри, Сура-Ривка Розенбанд и Таббу Блювштейн. Надо сказать, что дети Соньки — Золотой Ручки вообще очень редко упоминаются в публикациях о ней. Но все же чаще всего можно прочесть о последних двух дочерях. Именно о них говорила писателю Дорошевичу и сама Софья Блювштейн в 1897 году, будучи уже на каторге. Она призналась, что хотела бы повидать своих двух девочек, которые некогда, по ее признанию, были опереточными актрисами. Считается, что дочери Соньки — Золотой Ручки, биография которых остается до сих пор неизвестной, стыдились своей матери, а когда подросли, вовсе не захотели с ней видеться.

Большинство исследователей уверены, что у Софьи было всего две дочери, а Мордох и Рахиль-Мэри — просто самозванцы. Посудите сами, если бы она родила сына в 1861 году (кстати, ей тогда было всего 15 лет), то его фамилия точно была не Блювштейн, так как Сонька вышла за Михеля гораздо позже.

Разыскать детей Соньки, естественно, уже невозможно. Но могли остаться внуки и правнуки королевы преступного мира, которые, скорее всего, даже не догадываются о том, кем была их бабушка.

Любовная история Соньки — Золотой Ручки

Очень удачливая до сих пор воровка неожиданно влюбилась в молодого афериста по прозвищу Володя Кочубчик. На самом деле его звали Вольфом Бромбергом. Это был худощавый, симпатичный двадцатилетний карточный шулер с виртуозными руками и живыми глазами. Удивительно, но над Сонькой он имел какую-то необъяснимую власть. Он постоянно вымогал у нее крупные суммы денег, и что удивительно, получал их. Все средства, «заработанные» его любовницей, он спускал, проигрывая в карты.

Удача окончательно отвернулась от Золотой Ручки. Софья очень изменилась: стала раздражительной, алчной и даже опустилась до карманных краж. Она теперь часто шла на неоправданный риск, делая ошибку за ошибкой, и, наконец, попалась. Есть и другая версия — ее подставил и сдал полиции сам Володя Кочубчик.

Каторга

После нашумевшего процесса, проходившего в Москве, Софью Блювштейн осудили и сослали в Сибирь. Но вскоре воровке удалось сбежать, и о ней снова заговорила вся Россия. Она занялась прежним ремеслом — обирала богатых и беспечных граждан. После одного из ограблений Сонька снова попалась. Она была приговорена к каторге и этапирована на Сахалин. Трижды пыталась сбежать, но все попытки заканчивались неудачей. После второго побега она подверглась жестокому наказанию — пятнадцатью ударами плетью, а затем ее заковали в кандалы на долгие три года.

На Сахалине Сонька была настоящей знаменитостью. Ее время от времени посещали вездесущие журналисты, любопытные иностранцы и известные писатели. За определенную плату им разрешалось беседовать с ней. Надо сказать, что она не любила рассказывать о себе, много врала и часто путалась в своих воспоминаниях.

В моду даже вошло фотографироваться с легендарной воровкой в композиции: кузнец, надзиратель и каторжанка. Это называлось «Заключение в кандалы небезызвестной Соньки — Золотой Ручки». Один из подобных снимков прислал Чехову его сахалинский знакомый И. И. Павловский. Кстати, это фото настоящей Соньки — Золотой Ручки хранится до сих пор в архиве Государственного литературного музея.

Конец пути

После отсидки Софья Блювштейн должна была остаться на острове Сахалин как вольная поселенка. Поговаривали даже, что она какое-то время содержала кафешантан, где подторговывала спиртным и устраивала различные увеселительные мероприятия. Она сошлась с рецидивистом Николаем Богдановым, но жизнь с ним оказалась хуже, чем на каторге. Поэтому, будучи крайне истощенной и больной, Софья предприняла последнюю в своей жизни попытку побега. Естественно, далеко уйти она уже не смогла, и вскоре ее нашел конвой. Она еще прожила несколько дней, после чего скончалась.

Где похоронена Сонька — Золотая Ручка

Существует много легенд о смерти знаменитой воровки. Есть версия, что она не умерла на каторге, а благополучно дожила до глубокой старости в Одессе и скончалась только 1947 году. По другим предположениям смерть ее настигла в Москве, в 1920 году, и покоится она на Ваганьковском кладбище.

Последняя из версий маловероятна судя по тому, где отбывала наказание Сонька — Золотая Ручка. Биография (памятник, установленный якобы на ее могиле, принадлежит работе итальянских мастеров) заставляет усомниться в том, что она покоится именно здесь. Изначально памятник выглядел так: тонкая женская фигурка, высеченная из белого мрамора, стоит под высокими коваными пальмами. Сейчас из всей композиции уцелела только статуя, да и та с отбитой головой. Доподлинно неизвестно, кто похоронен в этой могиле, но она всегда украшена живыми цветами и усыпана монетами. Кроме того, весь пьедестал памятника буквально испещрен надписями криминального характера.

Софья Блювштейн прожила необычную жизнь. В ней как будто было все наоборот: мечтала стать актрисой и играть на сцене, а вместо этого устраивала «представления» в вагонах 1-го класса; была любовь, но она не возвышала, а затягивала в омут; постоянный страх за будущее своих дочерей, которых она любила, но не могла быть с ними рядом.

История жизни — Софья Блювштейн «Сонька Золотая Ручка»

Кем должна быть еврейка в России конца позапрошлого века, чтобы стать всеобщей любимицей, чтобы до всякого телевидения ее узнавали в лицо, чтобы о ее жизни сняли первый отечественный сериал аж из восьми немых серий, чтобы карточки с ее изображением раскупались влет, как и газеты, в которых статьи о ней порой занимали не одну полосу? Талантливой воровкой.

Человеческое воображение «Сонька — золотая ручка» потрясла в конце XIX века. В начале ХХ столетия ее воровская кличка (подобно фамилии английского трактирщика Хулигана, который грабил и убивал своих постояльцев) стала нарицательной и длительное время бытовала в русском разговорном языке.

Однако в памяти людей старшего поколения «Сонька — золотая ручка» была не вымогательницей и талантливой обманщицей, как Ольга фон Штейн, а русским вариантом профессора Мориарти, своего рода королевой преступного мира. По преданиям, находясь в заключении, она умела так искусно соединять кисти рук, что свободно снимала ручные кандалы.

Возникают и хронологические несоответствия. К примеру, подвиги Соньки пришлись на конец XIX века, а Ольга «работала» до 1912 года.
Образ «Сонька — золотой ручки» создала молва. Это была воровская кличка Софьи Ивановны Блювштейн, еврейки из Одессы, 1855 года рождения.

Интересные воспоминания об этой даме оставил А.П.Чехов, посетивший остров Сахалин летом 1890 года. Тогда самая известная в России и Европе воровка была заключена в одиночной камере в ручных кандалах. До того Золотая ручка сидела в тюрьме в Смоленске, откуда сумела сбежать вместе с охранявшим её надзирателем. Как и все сосланные на Сахалин женщины, она первое время жила вне тюрьмы на вольной квартире. Вскоре, переодевшись солдатом, она вместе со своим сожителем снова сбежала, но была поймана, закована в кандалы и помещена в одиночную камеру.

В то время, когда Сонька находилась на воле, в Александровском посту было совершено несколько дерзких преступлений — убийство лавочника Никитина и похищение у еврея — поселенца Юрковского 56000 рублей, огромной по тем временам суммы. Все знали, что за этими преступлениями скрывалась Сонька, но доказать сей факт следователи так и не смогли. И на свободе, и на Сахалине за Сонькой тянулся шлейф громкой славы. Говорили, что она умеет не только профессионально организовывать преступления, но также хорошо прятать их следы.

Более подробно писал о «Соньке — золотой ручке» Влас Михайлович Дорошевич, талантливый репортер своего времени. Он встречался с ней во время своей поездки на Сахалин в 1905 году, когда Софья Ивановна уже проживала на поселении со своим сожителем ссыльнопоселенцем Богдановым. По лагерной терминологии она считалась «крестьянкой из ссыльных».

Дорошевич с нетерпением ожидал встречи с «Мефистофелем», «Рокамболем в юбке», с могучей преступной натурой, которую не сломили не каторги, ни одиночные камеры, ни тяжелые ручные кандалы. Их она носила два года и восемь месяцев. В отличие от Ольги фон Штейн, которая оказалась очаровательной вымогательницей, Софья Блювштейн была организатором многих нераскрытых ограблений и убийств.

И вот, наконец, долгожданная встреча состоялась. Перед глазами знаменитого журналиста и репортера стояла небольшая, хрупкая старушка со следами ушедшей молодости, с нарумяненным, сморщенным, как печеное яблоко, лицом, в стареньком капоте. «Неужели, — подумал Дорошевич, — это была Она?» Все, что осталось от прежней Соньки, — мягкие, выразительные глаза, которые могли отлично лгать. По манере говорить она была простая одесская мещанка, лавочница, знавшая идиш и немецкий язык. Прекрасный знаток человеческих характеров, Дорошевич не мог понять, как ее (Соньки) жертвы могли принимать «Золотую ручку» за знаменитую артистку или вдовушку-аристократку
?

Всероссийская, почти европейская знаменитость Сонька и на Сахалине была в центре внимания. Там про нее ходили различные легенды. Упорно держалось мнение, что она вовсе не настоящая, а «сменщица», которая отбывает наказание за подлинную Соньку, продолжающую свою преступную «деятельность» в далекой России. Даже сахалинские чиновники, узнавшие, что Дорошевич видел и помнил фотографии «Золотой ручки», снятые еще до суда, расспрашивали его: «Ну, что, она? Та самая?» На что журналист, обладавший прекрасной профессиональной памятью отвечал: «Да, но только остатки той Соньки».

Ее преступная натура не сдалась, упорно боролась с каторжным режимом Сахалина. Ее секли, и по словам страшного сахалинского палача Комлева, самым жестоким образом. Местный фотограф организовал на Соньке доходный бизнес, продавая фотографии «Золотой ручки». Ее выводили на тюремный двор, ставили рядом наковальню, кузнеца с молотом, надзирателей и Софью Блювштейн в ручных кандалах. Такие фото охотно покупали матросы с кораблей, приходивших с материка, и тогдашние туристы. Сахалинская каторга с почтением относилась к «Золотой ручке». «Баба — голова», говорили о ней. На современном блатном жаргоне ее бы назвали «вор в законе».

Софья Блювштейн. Фото из книги Графа Амори. «Сонька — Золотая Ручка»

«Золотая Ручка» — старинное уличное прозвище карманника высшей квалификации.

Сожитель Софьи — Богданов — говорил о ней Дорошевичу: «Теперича Софья Ивановна больны и никакими делами не занимаются». Официально — она варила великолепный квас, построила карусель, организовала из поселенцев оркестр, отыскала фокусника, устраивала представления, танцы и гуляния. А неофициально — торговала водкой, что было строго запрещено на Сахалине. И хотя об этом было широко известно, никакие обыски не выявляли производителя «зеленого змия». Только пустые бутылки из-под кваса находили стражи порядка. Она держала «малину», продавала и покупала ворованные вещи, но засечь краденое полиции не удавалось.

Таким образом, она «боролась за жизнь», мечтая снова вернуться в Россию. Она закидала столичного репортера вопросами о городе ее детства — Одессе. Во время одной из встреч Сонька сказала Дорошевичу, что у нее в Одессе остались две дочки, которые выступали в оперетте в качестве пажей. Она умоляла сообщить ей об их судьбе, так как давно не получала от них никаких известий. Как писал Дорошевич об этой истории, «Рокамболя в юбке больше не было». Перед столичным репортером рыдала старушка — мать своих несчастных детей, о судьбе которых она давно ничего не знала.

Таково окончание истории подлинной «Соньки — золотой ручки» — Софьи Ивановны Блювштейн. Учитывая показания двух независимых высокоавторитетных информаторов — А.П. Чехова и В.М. Дорошевича, можно понять, как оказались объединены в одно лицо два разных человека — Ольга фон Штейн и Софья Ивановна Блювштейн. В конце XIX — начале ХХ века «Сонька — золотая ручка» стала символом суперзвезды уголовного мира. В то время, когда настоящая Софья отбывала ссылку на Сахалине, имя её витало по городам и весям России. Вполне естественно, что другая авантюристка — Ольга фон Штейн — по наследству получила знаменитую воровскую кличку.

Источники — «Секретные материалы ХХ века», 2001 г.
, http://tonnel.ru/?l=gzl&uid=450, http://www.gzt.ru/http://a-pesni.golosa.info/

P.S.


B середине девятисотых годов по Европе прокатился целый ряд загадочных ограблений. И главной подозреваемой была женщина. Почерк и описание преступницы напоминали нашу героиню. Преступница была не поймана. Опять все указывало на почерк Золотой Ручки. Но ведь она-то была на каторге.
Последние годы жизни, как гласит легенда, Золотая Ручка жила у дочерей в Москве. Хотя те всячески стыдились скандальной популярности своей мамаши. Преклонный возраст и подорванное каторгой здоровье не позволяли больше активно заниматься старой воровской профессией. Но московская милиция столкнулась со странными и загадочными ограблениями. В городе появилась маленькая обезьянка, которая в ювелирных магазинах прыгала на посетительницу, подбирающую себе колечко или бриллиант, глотала ценный предмет и убегала. Эту обезьянку Сонька привезла из Одессы.
Легенда гласит, что умерла Сонька Золотая Ручка в преклонном возрасте. Похоронена в Москве на Ваганьковском кладбище, участок № 1. После ее смерти, утверждает леген
да, на деньги одесских, неаполитанских и лондонских мошенников был заказан памятник у миланских зодчих и доставлен в Россию.

Чего стоило одно стихотворение одесского налетчика Володи Кочубчика, посвященное звездной подруге и прочитанное им с выражением на судебном заседании:

Рождена ты хоть цыганкой,
Смугла руками и лицом,
Но тебе пред ительянкой
Нет сравнения ни в чем.
Нет любви твоей милее,
Все бледнеют перед ней,
А лишь один я, всех подлее,
Над ней смеюсь как дуралей.

Сонька-Золотая Ручка (Софья Ивановна Блювштейн) — мадонна криминального мира, имя которой окружено самыми потрясающими легендами; настолько, что теперь вряд ли кто может знать наверняка, где правда, а где вымысел. Могила на Ваганьковском кладбище (1 уч.) в Москве, где, как гласит легенда, тайно похоронена великая авантюристка, является местом паломничества людей с криминальным настоящим. Памятник исписан восхищенными поклонниками её таланта.
Как жаль, что не сохранились фотографии, о которой можно было бы с полной уверенностью сказать, что на ней изображена сама Сонька. Но это её памятник, правда кто-то сумел его обезглавить…..

Истинное имя Соньки Золотой Ручки – Шейндля-Сура Лейбова Соломошак-Блювштейн. Изобретательная мошенница, авантюристка, способная оборачиваться в светскую женщину, монахиню либо элементарную прислужницу. Ее именовали «дьяволом в юбке», «демонической красоткой, ока которой пленят и гипнотизируют».

Знаменитый в конце 19 века корреспондент Влас Дорошевич именовал знаменитую аферистку «всероссийски, почти европейски знаменитой». А Чехов уделили ей интерес в книжке «Сахалин».

Прожила на воле не очень много – всего лишь лет 40. Только как начала еще будучи маленькой девочкой с небольшого воровства – так и не остановилась до конца своей жизни. В игре она достигла совершенства. А способности, привлекательность, хитроумие и безусловная безнравственность сделали эту молоденькую девушку великой мошенницей, знаменитой аферисткой.

Сонька промышляла в главном кражами в отелях, ювелирных магазинчиках, занималась этим делом в поездах, разъезжая по стране и Европе. Роскошно одетая, с посторонними документами, она возникала в наилучших гостиницах Столицы, Петербурга, Одессы, Варшавы, кропотливо исследовала размещение комнат, входов, выходов, коридоров. Золотая ручка придумала способ гостиничных краж под заглавием «гутен морген». Она надевала на собственную обувь войлочные туфли и, неслышно двигаясь по коридорам, раненько с утра проникала в посторонний номер.

Под сильный дорассветный сон владельца бесшумно «обчищала» его наличность. Если же владелец нежданно пробуждался – наряженная женщина в драгоценных украшениях, как бы не подмечая «стороннего», начинала разоблачаться, как бы по ошибке приняв номер за собственный… Заканчивалось все профессионально разыгранным смущением и обоюдными извинениями. Вот таковым манером оказалась в номере провинциальной гостиницы. Оглядевшись, она увидела дремлющего юношу, бледноватого как полотно, с измученным личиком. Ее поразило не столько представление последнего мучения, насколько необычное сходство молодого человека с Вольфом – остренькое лицо которого ни разу ничего близкого к настоящей высоконравственной пытке нарисовать не могло.

На столе покоился пистолет и веер посланий. Сонька Золотая Ручка прочитала заглавие – к матери. Отпрыск писал о краже служебных денег: утрата найдена, и суицид – единый путь избежать бесславия, – уведомлял матушку злополучный Вертер. положила сверху конвертов 500 руб., придавила их пистолетом и так же бесшумно вышла из горницы.

Широкой Сонькиной натуре никак не чужды были благие дела – ежели привередливая идея ее в данные минутки обращалась к тем, кого она обожала. Кто, как не собственные ее дальние дочки, встали пред очами, когда Сонька Золотая Ручка выяснила из печатных изданий, будто вчистую обворовала бедную вдову, маму 2-ух девченок. Данные 5000 похищенных руб. были одновременным пособием по смерти ее супруга, малого госслужащего. Золотая Ручка не долго думала: почтой выслала вдове 5 тыщ и маленькое письмо. «Милостивая государыня! Я прочитала в печатных изданиях о постигшем вас несчастье, которого я была причиной по своему невоздержному влечения к наличным средствами, шлю вам ваши 5000 руб. и рекомендую начиная с этой секунды глубже средства скрывать. Еще раз прошу у вас помилования, шлю поклон вашим бедным сироткам».

Однажды полиция нашла на одесской жилплощади Соньки Золотой Ручки ее неординарное платьице, сшитое умышленно для краж в магазинах. Оно, в сути, представляло собой мешок, куда можно было упрятать даже маленький рулон Дорогой ткани. Особенное мастерство Золотая Ручка показывала в ювелирных магазинах. В пребывании почти всех клиентов и с поддержкою собственных «агентов», которые проворно отвлекали внимание приказчиков, она незаметно скрывала ценные камешки под умышленно отращенные длинные ногти, сменяя кольца с бриллиантами липовыми, прятала украденное в стоящий на прилавке горшок с цветами, чтоб на следующий день придти и забрать похищенное.

Необыкновенную страничку в ее жизни занимают кражи в поездах – отдельных купе первого класса. Потерпевшими аферистки делались банкиры, заграничные дельцы, большие землевладельцы, в том числе и генералы – у Фролова, к примеру, на Нижегородской стальной дороге она выкрала 213 000 руб..

Роскошно одетая, Сонька Золотая Ручка размещалась в купе, играя роль маркизы, графини либо состоятельной вдовы. Расположив к себе попутчиков и делая вид, будто поддается их ухаживаниям, псевдо-маркиза немало разговаривала, смеялась и кокетничала, ждя, как скоро жертву начнет направлять ко сну. Но, увлеченные наружностью и сексапильными призывами безрассудной аристократки, состоятельные хозяева долго не засыпали. И тогда Сонька Золотая Ручка пускала в ход снотворное – одурманивающие духи с особенным препаратом, опиум в вине либо табаке, бутылочки с хлороформом и т. д. У 1-го сибирского торговца Сонька выкрала 300 тыщ руб. (большие средства по тем денькам).

Она обожала посещать известную Нижегородскую ярмарку, однако нередко выезжала и в Европу, Париж, Ниццу, любила немецкоязычные державы: Германию, Австро-Венгрию, снимала шикарные жилплощади в Вене, Будапеште, Лейпциге, Берлине.

Не отличалась привлекательностью. Была маленького роста, однако имела красивую фигуру, верные черты личика; глаза ее источали сексапильно-гипнотическое тяготение. Влас Дорошевич, разговаривавший-с аферисткой на Сахалине, увидел, что ее глаза были «дивные, нескончаемо красивые, мягенькие, бархатные… и разговаривали этак, будто имели возможность в том числе и непревзойденно врать».

Сонька — Золотая Ручка.

Сонька непрерывно пользовалась гримом, накладными бровями, париками, носила недешевые парижские шляпки, уникальные меховые накидки, мантильи, скрашивала себя драгоценностями, к коим питала слабость. Жила с размахом. Излюбленными местами ее отдыха были Крым, Пятигорск и иностранный курорт Мариенбад, в каком месте она выдавала себя за титулованную персону, благо у нее был комплект различных визитных карточек. Средств она не считала, не копила на темный день. Этак, приехав в Вену летом 1872 года, заложила в ломбард некие из украденных ею вещей и, получив под задаток 15 тыщ руб., истратила в один миг.

Постепенно ей надоедало действовать одной. Она сколотила банду из членов семьи, былых супругов. Также в банду входил Березин и шведско-норвежский подданный Мартин Якобсоню. Члены банды неоспоримо покорялись Соньке Золотой Ручке.

…Миша Осипович Динкевич, основатель рода, почетный государь, опосля 25 лет примерной службы начальником мужской гимназии в Саратове был выслан в отставку. Миша Осипович принял решение совместно с дочерью, зятем и 3-мя внуками переехать на отчизну, в Столицу. Динкевичи реализовали дом, прибавили накопления, набралось 125 тыщ на маленький дом в городе Москве.

Гуляя по Петербургу, отставной директор завернул в кондитерскую _ и в дверях чуть не сшиб наряженную милашку, от нежданности выронившую зонт. Динкевич непроизвольно отметил, что пред ним не элементарно петербургская красавица, а дама только добропорядочной породы, одетая с той простотой, какая достигается только совсем дорогими портными 1 ее шляпка стоила годового оклада учителя гимназии.

Спустя 10 мин. они пили за столиком кофе со сливками, милашка кушала бисквит, Динкевич расхрабрился на рюмку ликера. На вопрос о имени красивая незнакомка дала ответ:

«Графиня Тимрот, Софья Ивановна»

«О, какое имя! Вы ведь из столичных Тимротов, не так ли?»

«Именно так».

«Ах, Софья Ивановна, кабы вы знали, как в Столицу-то тащит»

И Миша Осипович, испытав внезапно прилив доверия, выложил графине свою нищету – и про пенсию, и про застенчивый основной капитал, и про грезу о столичном никак не самом роскошном, однако достойном неплохой семьи особнячке…

«А знаете что, любезный Михаил Осипович… – опосля кратного раздумья отважилась графиня, – мы ведь с супругом отыскиваем надежного клиента. Граф получил назначение в Париж, послом Его Величества…»

«Однако графиня! Да я и мезонина вашего никак не осилю! У вас ведь наличествует мезонин?»

«Наличествует, – усмехнулась Тимрот. – У нас немало что наличествует. Однако супруг мой – гофмейстер двора. Нам ли торговаться? Вы, я вижу, человек добропорядочный, интеллигентный, опытнейший. Иного владельца я бы и не хотела для бебутовского гнезда…»

«Этак батюшка ваш – генерал Бебутов, кавказский герой?!» – всполошился Динкевич.

«Василий Осипович – мой дедушка, – робко исправила Софья Ивановна и поднялась из-за стола. – Так как скоро же соблаговалите посмотреть на дом?»

Пришли к соглашению встретиться чрез 5 дней в поезде, куда Динкевич подсядет в Клину.

Сонька отлично помнила данный поселок, а точнее, маленькую станцию, так как из всего городка ей был знаком лишь полицейский участок. Родное 1-ое похождение Сонька упоминала постоянно с наслаждением. В ту пору ей не исполнилось и 20, при маленьком росте и изяществе смотрелась на шестнадцать. Это через 6 лет ее стали именовать Сонькой Золотой Ручкой, когда Шейндля Соломониак, дочь малого ростовщика из Варшавского уезда, прославилась как мозговой центр и денежный господь «малины» интернационального размаха. А тогда у нее была только способность, неотразимая притягательность и среднее учебное заведение «родового гнезда», коим она гордилась не меньше, нежели графиня Тимрот, Гнезда не генеральского, а блатного, в каком месте она подрастала посреди ростовщиков, скупщиков краденого, грабителей и контрабандистов. Была у них на побегушках, просто выучивая их языки: идиш, ляшский, российский, германский. Следила за ними. И как настоящая актерская природа, пропитывалась духом авантюры и бесжалостного риска.

Ну а тогда, в 1866-м, она была застенчивой воровкой «на доверии» на железной дороге. К данному времени уже успела, кстати, убежать от собственного первого супруга, купца Розенбада, захватив на дорожку не так уж много – 500 руб.. Где-то «у людей» подрастала ее малая дочка.

Наконец, подъезжая к Клину, в вагоне третьего класса, в каком месте она промышляла по мелочи, Сонька заприметила красавчика юнкера. Подсела, поклонилась, польстила ему «полковником» и этак бесхитростно во все глаза (мощь каких Уже знала отлично) рассматривала его кокарду, блещущие краги и чемоданчик около них, что юный военный немедля почувствовал порыв, характерный всем представителям сильного пола, встречавшимся на Сонькином пути: отстоять и патронировать эту девченку с личиком падшего ангела – по возможности до конца собственных дней.

На станции Клин ей уже ничто не стоило отправить покоренного юнкера – ну, предположим, за лимонадом.

Наверное был 1-ый и последний раз, когда Сонька попалась с поличным. Однако и тут смогла выцарапаться. В участке она разрыдалась, и все, включая облапошенного и отставшего от поезда Мишу Горожанского, уверовали, будто женщина забрала багаж попутчика по ошибке, спутав со собственным. Мало того, в протоколе осталось высказывание «Симы Рубинштейн» о пропаже у нее трехсот руб..

Спустя некоторое количество лет Сонька отправилась в Малый театр. И в великолепном Глумове узнала внезапно своего клинского «клиента». Миша Горожанский в полном соответствии с псевдонимом – Решимов – кинул армейскую карьеру из-за театра и стал ведущим артистом Малого театра. Сонька купила большой букет роз, вложила туда смышленую записку: «Большому артисту от его 1 учительницы» – и собралась послать премьеру. Однако по дороге не удержалась и добавила к подношению золотые часы из наиблежайшего кармашка. Все еще юный Миша Решимов так никогда и не сообразил, кто разыграл его и отчего на крышке драгоценного сувенира было выгравировано: «Генерал-аншефу N за особые заслуги пред отечеством в день семидесятилетия».

Однако возвратимся к «графине» Софье Тимрот. В Столице ее, как положено, встречал роскошный отъезд: кучер весь в белоснежном, блещущая лаковой шкурой и пышноватыми знаками двуколка и традиционная пара гнедых. Заехали за семейством Динкевича на Арбат – и вскоре клиенты, как бы не смея зайти, столпились у ворот чугунного литья, за коими высился дворец на каменном цоколе с обещанным мезонином.

Затаив дыхание, Динкевичи обозревали бронзовые светильники, павловские кресла, красное дерево, неоценимую библиотеку, ковры, дубовые панели, венецианские окошка… Дом продавался с обстановкой, садом, домашними сооружениями, прудом – и всего за 125 тыщ, включая зеркальных карпов! Дочь Динкевича была на грани обморока. Сам Миша Осипович готов был чмокать ручки не то что у графини, но и у монументального дворецкого в пудреном парике, как будто умышленно призванного завершить нравственный разгром провинциалов.

Служанка с поклоном вручила графине телеграмму на серебряном подносе, и та, близоруко сощурившись, попросила Динкевича прочитать ее вслух: «Ближайшие дни представление королю вручение верительных грамот тчк согласно протоколу совместно женой тчк безотлагательно продай дом выезжай тчк жду нетерпением среду Григорий».

«Графиня» и клиент направились в нотариальную фирму на Ленивке. Когда Динкевич вслед за Сонькой Золотой Ручкой шагнул в темноватую приемную, угодливый толстяк быстро вскочил им навстречу, открыв объятия.

Это был Ицка Розенбад, 1-ый супруг Соньки и отец ее дочки. Ныне он был скупщиком краденого и специализировался на камнях и часах. Радостный Ицка любил брегеты со звоном и при себе постоянно имел 2-ух обожаемых Буре: золотой, с гравированной сценой охоты на крышке, и платиновый, с портретом государя императора в эмалевом медальоне. На данных часах Ицка в свое время обставил неопытного кишиневского щипача чуть ли не на триста руб..

Аферы у Соньки были даже с недвижимостью

На радостях он оставил оба брегета себе и обожал раскрывать их одновременно, сравнивая время и прислушиваясь в ласковый разнобой звона. Розенбад злобу на Соньку не держал, 500 руб. простил ей давным-издавна, тем более что по ее наводкам получил уже раз в 100 более. Даме, коия растила его дочку, выплачивал великодушно и дочку посещал нередко, не в пример Соньке (Хотя позднее, имея уже 2-ух дочерей, Сонька стала самой ласковой мамой, не скупилась на их образование и воспитание – ни в России, ни позже во Франции. Но зрелые дочери отказались от нее.)

Встретившись года чрез 2 после побега юной супруги, былые жены стали «действовать» совместно. Ицка, с его радостным норовом и артистичным варшавским гламуром, нередко оказывал Соньке бесценное содействие.

Итак, нотариус, он же первый муж Соньки Золотой Ручки Ицка, теряя очки кинулся к Соньке. «Графиня! – вскричал он. – Какая честь! Такая звезда в моем ничтожном заведении!»

Чрез 5 мин. юный ассистент нотариуса оформил красивым почерком купчую. Господин директор в отставке вручил графине Тимрот, урожденной Бебутовой, все до копеечки скопления собственной порядочной жизни. 125 тыщ руб.. А чрез 2 недельки к ошалевшим от счастья Динкевичам пожаловали двое загорелых граждан. Это были братья Артемьевы, престижные архитекторы, сдавшие собственный дом внаем на время странствия по Италии. Динкевич повесился в недорогих номерах..

Основные ассистенты Соньки в данном деле чрез пару лет были пойманы. Ицка Розенбад и Михель Блювштейн (управляющий) направились в арестантские роты, Хуня Гольдштейн (кучер) – на 3 года в тюрьму, а потом – за рубеж «с воспрещением ворачиваться в пределы Русской страны». Сонька обожала действовать с родней и былыми супругами. Все 3 не были исключениями: не только варшавянин Ицка, однако и пара «румынскоподданных» состояли в свое время с Сонькой в законном браке.

Попадалась она не раз. Соньку судили в Варшаве, Петербурге, Киеве, Харькове, однако ей постоянно удавалось или проворно улизнуть из полицейской части, или добиться извинения. Вообщем, охотилась за ней полиция почти всех мегаполисов Западной Европы. К примеру, в Будапеште сообразно постановлению Королевской судебной палаты были задержаны все ее вещи; лейпцигская полиция в 1871 году передала Соньку Золотую Ручку под присмотр Русского посольства. Она улизнула и на данный раз, но скоро была задержана венской полицией, конфисковавшей у нее ящик с украденными вещами.

Этак стартовала полоска неудач. Ее имя нередко фигурировало в прессе, в полицейских участках были вывешены ее фото. Соньке становилось все сложнее рассосаться в массе, хранить свободу с помощью взяток

Она сверкала в счастливые эпохи собственной звездной карьеры в Европе, однако мегаполисом фортуны и любви была для нее Одесса…

Вольф Бромберг, двадцатилетний шулер и гопник, по прозвищу Владимир Кочубчик, имел над Сонькой необъяснимую власть. Он вымогал у нее большие суммы денег. Сонька почаще, нежели до этого, шла на неоправданный риск, стала жадной, раздражительной, спустилась в том числе и до карманных краж. Не очень прекрасный, из ряда «хорошеньких» парней с подбритыми в ниточку усиками, узенький в кости, с живыми глазами и мастерскими руками – он единый рискнул единожды подставить Соньку. В день ее рождения, 30 сентября, Вольф украсил шею собственной любовницы бархоткой с голубым бриллиантом, кой был взят под задаток у 1-го одесского ювелира.

Задатком считалась закладная на часть здания на Ланжероне. Цена здания на 4000 превосходила цену камня – и разность ювелир оплатил наличными. Через День Вольф нежданно вернул алмаз, заявив, что презент не пришелся по вкусу женщине. Через тридцать минут ювелир нашел подделку, а еще чрез час установил, что и здания никакого на Ланжероне нет и не было. Когда он вломился в горницы Бромберга на Молдаванке, Вольф «сознался», что копию камня Отдала ему Сонька Золотая Ручка и она же состряпала липовый заклад. К Соньке ювелир отправился никак не один, а с урядником.

Суд над ней шел с 10 по 19 декабря 1880 года в Московском окружном суде. Разыгрывая благородный гнев, Сонька сильно дралась с судейскими Госслужащими, никак не признавая ни нарекания, ни выставленные вещественные доказательства. Невзирая на то, что очевидцы опознали ее по фото, Сонька Золотая Ручка объявила, что Золотая Ручка – совершенно другая дама, а она жила на средства супруга, друзей, почитателей. В особенности возмутили Соньку подброшенные ей на жилплощадь полицией революционные прокламации. Одним словом, вела себя так, что потом присяжный поверенный А Шмаков, памятуя о данном процессе, именовал ее дамой, способной «затмить за пояс благую сотку парней».

И все же сообразно решению суда она возымела суровый вердикт: «Варшавскую мещанку Шейндлю-Суру Лейбову Розенбад, она же Рубинштейн, она же Школьник, Бреннер и Блювштейн, урожденную Соломониак, лишив всех прав состояния, выслать на поселение в отдаленнейшие места Сибири».

Местом ссылки стало глухое село Лужки Иркутской губернии, откуда летом 1885 года Сонька совершила побег, однако чрез 5 месяцев была поймана полицией. За побег из Сибири ее приговорили к 3 годам каторжных работ и 40 ударам плетьми. Но и в тюрьме никак не теряла времени даром она влюбила в себя рослого с пышноватыми усами тюремного надзирателя унтер-офицера Михайлова. Тот передал собственной пассии гражданское платьице и в ночь на 30 июня 1886 года вывел ее на волю. Однако лишь 4 месяца наслаждалась Сонька волей. После нового ареста она оказалась в Нижегородском тюремном замке. Ныне ей светило отбывать каторжный срок на Сахалине.

Без мужчины она не могла никак и еще на этапе сошлась с другом по каторжной доле, отважным, прожженным пожилым вором и убийцей Блохой.

На Сахалине Сонька, как и все дамы, сначала жила на правах вольного обитателя. Привыкшая к драгоценным «люксам» евро класса, к тонкому белью и охлажденному шампанскому, Сонька совала копеечку караульному бойцу, чтоб пустил ее в темные барачные сени, в каком месте она встречалась с Блохой. Во время данных коротких свиданий Сонька и ее сильный содержатель спроектировали план побега

Нужно заявить, что убежать с Сахалина было не такой уж трудной задачей. Блоха бегал уже не впервой и знал, что из тайги, в каком месте 3 десятка человек работают под присмотром 1-го бойца, пробраться посреди сопок к северу, к самому узенькому месту Татарского пролива меж мысами Погоби и Лазарева – ничто не стоит. А вслед за тем – безлюдье, можно сколотить плот и перебраться на материк. Однако Сонька, которая и тут не отделалась от собственного влечения к театрализованным аферам, а к тому же побаивалась многодневной голодухи, выдумала собственный вариант побега. Пойдут они дорожкой хоженой и обжитой, однако скрываться не станут, а поиграют в каторжную раскомандировку: Сонька в солдатском платьице станет «охранять» Блоху. Рецидивист прикончил караульного, в его одежду переоделась Сонька.

Первым словили Блоху. Сонька, продолжавшая путь одна, заплутала и вышла на кордон. Однако в данный раз ей повезло. Доктора Александровского лазарета настояли на снятии с Золотой Ручки телесного наказания: она оказалась беременной. Блоха же получил 40 плетей и был закован в ручные и ножные оковы. Когда его секли, он орал: «За дело меня, ваше высокоблагородие! За дело! Этак мне и нужно!»

Беременность Соньки Золотой Ручки закончилась выкидышем. Предстоящее ее сахалинское заключение напоминало бредовый сон. Соньку винили в афере, она привлекалась – как руководитель – по занятию о убийстве поселенца-торговца Никитина.

В конце концов, в 1891 году за повторный побег ее передали ужасному сахалинскому палачу Комлеву. Раздетой догола, окруженной сотнями узников, под их поощрительное улюлюканье палач сделал ей пятнадцать ударов плетью. Ни звука не проронила
. Доползла до собственной комнаты и упала на нары. 2 года и 8 месяцев Сонька носила ручные оковы и находилась в сырой одиночной камере с тусклым крошечным окошком, прикрытым частой решеткой.

Чехов этак обрисовал ее в книжке «Сахалин», «маленькая, худенькая, уже седеющая женщина с помятым старушечьим лицом… Она ходит по своей камере из угла в угол, и кажется, что она все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке, и выражение лица у нее мышиное..». К моменту обрисовываемых Чеховым событий, то есть в 1891 году, Софье Блювштейн было только 45 лет…

Соньку Золотую Ручку навещали писатели, корреспонденты, жители других стран. За плату разрешалось с ней поговорить. Разговаривать она не любила, немало лгала, путалась в воспоминаниях. Приверженцы экзотики фотографировались с ней в композиции: каторжанка, кузнец, надзиратель – это называлось «Заковка в ручные оковы известной Соньки Золотой Ручки». Один из таковых снимков, присланный Чехову Иннокентием Игнатьевичем Павловским, сахалинским фотографом, сберегается в Государственном литературном музее.

Отсидев срок, Сонька обязана была остаться на Сахалине в качестве вольной поселенки. Она стала хозяйкой местного «кафе-шантана», в каком месте готовила квас, осуществляла торговлю из-под полы водкой и организовывала развеселые вечера с плясками.

Тогда же сошлась с ожесточенным рецидивистом Николаем Богдановым, однако жизнь с ним была ужаснее каторги.

Эта женщина обладала особым криминальным талантом. Она разыгрывала настолько блестящие комбинации, что с легкостью уводила буквально из-под носа богатеев большие деньги и при этом ухитрялась не оставлять даже малейших следов. Не имея никакого образования, она отлично знала 5 языков. Ее несокрушимой силе духа и остроте ума мог бы позавидовать каждый мужчина.

Какой она была?

Шейндля-Сура Соломониак, а таково было настоявшее имя Софьи Ивановны Блювштейн, или Соньки — Золотой Ручки, родилась в 1846 году в городке Повонзки тогдашнего Варшавского уезда. Ее детские годы прошли в среде торговцев и скупщиков краденого — ростовщиков, барышников и контрабандистов.

Биография Соньки — Золотой Ручки, фото которой размещено в данной статье, была насыщена множеством событий криминального характера. Как считали современники, она была обворожительной женщиной, но при этом не блистала красотой. Она обладала необыкновенным внутренним обаянием, которому невозможно было противостоять.

Как известно, Софья Блювштейн в детстве не получила образования. Однако со временем жизнь, которую она вела, превратила ее чуть ли не в самую просвещенную женщину той эпохи. Аристократы не только Российской империи, но и многих стран Европы без малейшего колебания принимали ее за даму своего круга. Именно поэтому она могла свободно путешествовать за границей, где представлялась то виконтессой, то баронессой, а то и графиней. При этом ее принадлежность к высшему обществу ни у кого не вызывало ни малейших сомнений.

Криминальный талант

Кстати, сохранилось тюремное фото настоящей Соньки — Золотой Ручки, а также полицейские ориентировки, по которым разыскивали преступницу. В них описывалась женщина, имевшая рост 1м 53 см, с рябоватым лицом, бородавкой на правой щеке и умеренным носом с широкими ноздрями. Она была брюнеткой с вьющимися на лбу волосами, из-под которых смотрели подвижные глаза. Разговаривала же она обычно дерзко и заносчиво.

Сонька Золотая — Ручка, биография которой была все время связана с криминалом, с самого начала выделялась из многочисленной толпы мошенников, так как обладала своеобразным воровским талантом. Она была гордой, смелой и независимой авантюристкой, которая не боялась проворачивать даже самые рискованные операции. Сонька никогда не начинала новую аферу, не просчитав возможного развития ситуации наперед.

«Карьера» воровки

Надо сказать, что Шейндля-Сура довольно рано заявила о себе на уголовном поприще. Будущая королева преступного мира начала свою «деятельность» с мелких краж из вагонов третьего класса, когда ей было примерно 13-14 лет. Вместе с бурным строительством и развитием железнодорожного сообщения ее воровская карьера двигалась в гору. Со временем эта талантливая аферистка переместилась в купейные вагоны 1-го класса.

История Соньки — Золотой Ручки, биография которой пестрит различными аферами, писалась не только в поездах. Она также промышляла кражами в дорогих отелях и элитных ювелирных магазинах не только в России, но и в Европе. Эта всегда шикарно одетая женщина, имея при себе чужой паспорт, поселялась в лучших номерах гостиниц Варшавы, Петербурга, Москвы и Одессы и тщательным образом изучала все входы и выходы из здания, а также расположение всех коридоров и комнат.

Воровские уловки

Всегда умно, расчетливо и хитро действовала Сонька — Золотая Ручка. Биография Софьи насыщена различными, ею же и придуманными, воровскими «изобретениями». Например, метод под названием «гутен морген» или «с добрым утром». Данный способ гостиничных краж производился таким образом: ранним утром Сонька, надев мягкие войлочные туфли, незаметно пробиралась в один из номеров, и пока его хозяин крепко спал, забирала всю его наличность. Но если постоялец неожиданно просыпался, он обнаруживал у себя в покоях нарядно одетую даму в дорогих украшениях. Она, делая вид, что никого не замечает, начинала медленно раздеваться. При этом у хозяина создавалось впечатление, что женщина по ошибке приняла его апартаменты за свои. В конце концов, воровка мастерски изображала смущение и мило извинялась.

Что касается краж из ювелирных магазинов, то и тут смогла отличиться Сонька — Золотая Ручка. Биография воровки знает случаи хищения бриллиантов прямо из-под носа продавцов. Однажды она зашла в один из самых дорогих ювелирных магазинов. Попросив посмотреть крупный бриллиант, она якобы нечаянно обронила его на пол. Пока испуганный насмерть продавец ползал на коленках, ища камень,«покупательница» спокойно вышла из магазина. Дело в том, что в каблуках ее туфелек были сделаны отверстия, залитые смолой. Таким образом, наступив на бриллиант, который прилип к вязкому веществу, она провернула эту блестящую аферу.

Биография Соньки — Золотой Ручки (фото) знает и такие факты, когда она, прогуливаясь со своей дрессированной ручной обезьянкой, заходила в ювелирные лавки. Якобы выбирая драгоценные камни, она незаметно давала один из них зверьку. Обезьянка либо засовывала его за щеку, либо глотала. Придя домой, Сонька через время извлекала эту драгоценность прямо из горшка.

Справедливая воровка

Сонька — Золотая Ручка, биография которой наполовину состоит из различных афер, старалась никогда не обижать тех, кто и так небогат. Она считала, что не грех погреть руки за счет весьма состоятельных ювелиров, крупных банкиров или подгулявших торговцев.

Известен один из случаев, когда Сонька повела себя благородно по отношению к человеку, который пострадал от ее так называемой деятельности. Однажды она случайно узнала из газетной статьи, что обворованная ею женщина оказалась бедной вдовой мелкого служащего. Как выяснилось, пострадавшая после смерти супруга получила пособие в размере 5 тыс. рублей. Как только Софья узнала в ней свою жертву, она сразу же пошла на почту и отправила бедной женщине большую сумму, чем была украдена. Кроме того, она сопроводила свой перевод письмом, в котором очень извинялась за свой поступок, и советовала получше прятать деньги.

Семейная жизнь

Первый раз Шейндля-Сура вышла замуж, когда ей исполнилось 18 лет. Ее супругом стал торговец-бакалейщик Исаак Розенбанд. Кстати, в Варшаве до сих пор хранится акт об их бракосочетании. Но семейная жизнь быстро закончилась — не прошло и полутора лет, как она, забрав свою дочь, сбежала, прихватив с собой деньги мужа.

В 1868 году Сонька снова вышла замуж, на этот раз за Шелома Школьника — богатого старого еврея. Вскоре, обобрав беднягу, она бросила его ради какого-то карточного шулера. Но и он долго не задержался. Начиная с этого года и вплоть до 1874-го, очаровательная воровка несколько раз меняла мужей, пока не встретила вагонного вора и карточного шулера Михеля Блювштейна. Кстати, его фамилию она будет носить всю свою оставшуюся жизнь.

Дети Софьи Блювштейн

Можно сказать, что большую часть своей жизни провела в странствованиях Сонька — Золотая Ручка. Биография, дети в которую совершенно не вписывались, решительно не подходила для добропорядочной женщины и матери. Когда она родила дочь, а позже еще одну, Софья не бросила свое ремесло. После того как арестовали Михеля Блювштейна, осудили и отправили отбывать срок на каторгу, она впервые задумалась о своей «работе». Сонька, наконец, поняла, что дети для нее являются обузой.

Девочки требовали много любви и внимания к себе, а она не могла им дать ничего из этого. После ареста мужа она была вынуждена постоянно переезжать с места на место. Поэтому было принято решение: сдать детей в приют. Пока они были маленькими, она постоянно высылала им деньги.

Некоторые склонны считать, что у знаменитой воровки было четверо детей: сын и три дочери. Есть версия, что самым старшим был Мордох Блювштейн 1861 года рождения. Далее дочери — Рахиль-Мэри, Сура-Ривка Розенбанд и Таббу Блювштейн. Надо сказать, что дети Соньки — Золотой Ручки вообще очень редко упоминаются в публикациях о ней. Но все же чаще всего можно прочесть о последних двух дочерях. Именно о них говорила писателю Дорошевичу и сама Софья Блювштейн в 1897 году, будучи уже на каторге. Она призналась, что хотела бы повидать своих двух девочек, которые некогда, по ее признанию, были опереточными актрисами. Считается, что дочери Соньки — Золотой Ручки, биография которых остается до сих пор неизвестной, стыдились своей матери, а когда подросли, вовсе не захотели с ней видеться.

Большинство исследователей уверены, что у Софьи было всего две дочери, а Мордох и Рахиль-Мэри — просто самозванцы. Посудите сами, если бы она родила сына в 1861 году (кстати, ей тогда было всего 15 лет), то его фамилия точно была не Блювштейн, так как Сонька вышла за Михеля гораздо позже.

Разыскать детей Соньки, естественно, уже невозможно. Но могли остаться внуки и правнуки королевы преступного мира, которые, скорее всего, даже не догадываются о том, кем была их бабушка.

Любовная история Соньки — Золотой Ручки

Очень удачливая до сих пор воровка неожиданно влюбилась в молодого афериста по прозвищу Володя Кочубчик. На самом деле его звали Вольфом Бромбергом. Это был худощавый, симпатичный двадцатилетний карточный шулер с виртуозными руками и живыми глазами. Удивительно, но над Сонькой он имел какую-то необъяснимую власть. Он постоянно вымогал у нее крупные суммы денег, и что удивительно, получал их. Все средства, «заработанные» его любовницей, он спускал, проигрывая в карты.

Удача окончательно отвернулась от Золотой Ручки. Софья очень изменилась: стала раздражительной, алчной и даже опустилась до карманных краж. Она теперь часто шла на неоправданный риск, делая ошибку за ошибкой, и, наконец, попалась. Есть и другая версия — ее подставил и сдал полиции сам Володя Кочубчик.

Каторга

После нашумевшего процесса, проходившего в Москве, Софью Блювштейн осудили и сослали в Сибирь. Но вскоре воровке удалось сбежать, и о ней снова заговорила вся Россия. Она занялась прежним ремеслом — обирала богатых и беспечных граждан. После одного из ограблений Сонька снова попалась. Она была приговорена к каторге и этапирована на Сахалин. Трижды пыталась сбежать, но все попытки заканчивались неудачей. После второго побега она подверглась жестокому наказанию — пятнадцатью ударами плетью, а затем ее заковали в кандалы на долгие три года.

На Сахалине Сонька была настоящей знаменитостью. Ее время от времени посещали вездесущие журналисты, любопытные иностранцы и известные писатели. За определенную плату им разрешалось беседовать с ней. Надо сказать, что она не любила рассказывать о себе, много врала и часто путалась в своих воспоминаниях.

В моду даже вошло фотографироваться с легендарной воровкой в композиции: кузнец, надзиратель и каторжанка. Это называлось «Заключение в кандалы небезызвестной Соньки — Золотой Ручки». Один из подобных снимков прислал Чехову его сахалинский знакомый И. И. Павловский. Кстати, это фото настоящей Соньки — Золотой Ручки хранится до сих пор в архиве Государственного литературного музея.

Конец пути

После отсидки Софья Блювштейн должна была остаться на острове Сахалин как вольная поселенка. Поговаривали даже, что она какое-то время содержала кафешантан, где подторговывала спиртным и устраивала различные увеселительные мероприятия. Она сошлась с рецидивистом Николаем Богдановым, но жизнь с ним оказалась хуже, чем на каторге. Поэтому, будучи крайне истощенной и больной, Софья предприняла последнюю в своей жизни попытку побега. Естественно, далеко уйти она уже не смогла, и вскоре ее нашел конвой. Она еще прожила несколько дней, после чего скончалась.

Где похоронена Сонька — Золотая Ручка

Существует много легенд о смерти знаменитой воровки. Есть версия, что она не умерла на каторге, а благополучно дожила до глубокой старости в Одессе и скончалась только 1947 году. По другим предположениям смерть ее настигла в Москве, в 1920 году, и покоится она на Ваганьковском кладбище.

Последняя из версий маловероятна судя по тому, где отбывала наказание Сонька — Золотая Ручка. Биография (памятник, установленный якобы на ее могиле, принадлежит работе итальянских мастеров) заставляет усомниться в том, что она покоится именно здесь. Изначально памятник выглядел так: тонкая женская фигурка, высеченная из белого мрамора, стоит под высокими коваными пальмами. Сейчас из всей композиции уцелела только статуя, да и та с отбитой головой. Доподлинно неизвестно, кто похоронен в этой могиле, но она всегда украшена живыми цветами и усыпана монетами. Кроме того, весь пьедестал памятника буквально испещрен надписями криминального характера.

Софья Блювштейн прожила необычную жизнь. В ней как будто было все наоборот: мечтала стать актрисой и играть на сцене, а вместо этого устраивала «представления» в вагонах 1-го класса; была любовь, но она не возвышала, а затягивала в омут; постоянный страх за будущее своих дочерей, которых она любила, но не могла быть с ними рядом.

Вот что значит родиться в сомнительном местечке! Поскольку отцом Соньки был мелкий ростовщик, в его лавочке всегда крутились темные личности: сбытчики краденого, фальшивомонетчики, воры и грабители. Здесь, в варшавском предместье, говорили на всех известных в Европе диалектах. Известно, что сама Соня Блювштейн знала 17 языков.

Умная, хваткая малышка научилась всему. По части карманных краж быстро оставила позади всех своих учителей. Потом соблазнила веселого парня Щуку и стала зваться Шейндля-Сура Лейбова Соломониак-Блювштейн-Розенбад. А прославится она под именем «Сонька Золотая Ручка»…

Родив дочку и оставив ее мужу взамен пятисот рублей, прихваченных у него из кармана, Сонька устремилась на простор. Ее бешеная энергия, неуемное воображение и жажда шикарной жизни требовали немедленного воплощения.

Но «первая гастроль» едва не окончилась плачевно. Почти добравшись до Москвы, где-то возле Клина Сонька подсела в купе к красавцу юнкеру. В новенькой форме, только что выпущенный из училища Миша Горожанский был в восторге от попутчицы: как она слушала его, как любовалась щегольской кокардой! Но взгляд Соньки был на самом деле направлен на чемоданчик, стоявший рядом с милым хвастунишкой.

Когда молодые люди подъехали к следующей станции, юнкер был уже влюблен. Все для прекрасной дамы! — на остановке он бросился по ее просьбе за лимонадом. Сонька не рассчитала: Миша прыгнул в отходящий поезд как раз в тот момент, когда мадам Блювштейн намеревалась его покинуть — с юнкерским чемоданчиком в руках, конечно. В участке Сонька разыграла такую сцену, что сам Станиславский не посмел бы крикнуть свое знаменитое «Не верю!». Рыдая и божась, она повествовала, как по ошибке, по какому-то затмению схватилась за чужую совершенно ненужную ей вещь.

Видавший виды пристав обескуражено тер затылок. Красавец юнкер уже чувствовал нечто вроде угрызений совести: похоже было, что попутчица, поклявшись умереть от позора на этом самом месте, приведет приговор в исполнение. В результате Сонька не только была отпущена на все четыре стороны, но еще и оставила в участке заявление от Симы Рубинштейн о пропаже у нее трехсот рублей…

Почти тридцатилетние «гастроли» по России и Европе принесли бы Соньке настоящее богатство, не будь она несусветной мотовкой. Деньги у нее текли между пальцев: на бриллианты, кутеж, любовников, шикарные номера в отелях пышные свадьбы — она обожала «выходить замуж». Уворованное или добытое аферой золото интересовало ее прежде всего как свидетельство жизненного успеха и самоутверждения: мелкая воровка в кратчайшие сроки превратилась в гения аферы, изобретавшего один за другим все новые трюки.

В криминальных летописях прошлого остался коронный и неповторимый Сонькин номер под названием «Гуттен морген».

Безукоризненно одетая дама появлялась в лучших отелях. Для начала хорошенько изучала расположение комнат, входы и выходы, а под утро, надев поверх туфель мягкие войлочные тапочки, она, для которой ненадежные гостиничные замки были сущей ерундой, проникала в чужой номер и забирала все самое ценное. Фокус же был в том, что если случайно постоялец просыпался, то Сонька в роли подгулявшей красавицы, не замечая постороннего, начинала раздеваться, будто случайно спутала свою комнату. Дело, безопасное для Соньки, кончалось, разумеется, взаимным недоумением и расшаркиванием.

Мало-помалу слух о чрезвычайно изобретательной аферистке, потрошившей бумажники «богатеньких», прошел по всей Руси великой. И не только по ней. Европейский сыск хватился за голову, но преуспел немного. Однажды в Лейпциге Соньку выследили, и Германия гордо передала ее под крышу родного российского посольства, откуда она тут же благополучно исчезла. Международная полиция стонала от похождений «дьявола в юбке». Но обыватель, как это обычно бывает, если дело только не связано с убийством, с нескрываемым интересом читал пространные криминальные отчеты, где героиней фигурировала Сонька. Теперь трудно казать, были ли правдой или только легендой те благородные поступки, которые ей приписывала молва. Мол, однажды, в очередном «гутен моргене» Сонька увидела спящего молодого человека с измученным лицом, рядом с которым лежало недописанное письмо к матери. Несчастный извещал, что растратил казенные деньги и вынужден кровью смыть свой позор. И Сонька-де положила пятьсот рублей под лежавший рядом револьвер…

Однажды Сонька узнала из газет, что обворовала несчастную вдовицу, ненадежно спрятавшую в сумочку единовременное пособие, полученное по смерти кормильца, тут же описывалось отчаянное положение двух маленьких дочерей скончавшегося мелкого чиновника. На Соньку, впопыхах между аферами родившую еще одну дочку и оставившую ее где-то «в людях», накатили сентиментальные воспоминания. Она расчувствовалась и отправила на адрес редакции не только украденную сумму, но и извинения вкупе «с поклоном вашим бедным сироткам».

И все-таки Сонька мало походила на Робина Гуда. Жертвой «демонической красавицы, глаза которой очаровывают и гипнотизируют» — так писали о ней — стал человек вовсе не богатый, и нечаянная встреча с Сонькой стоила ему жизни.

Выйдя в отставку, учитель гимназии из Саратова господин Динкевич решил вернуться на жительство в родную Москву. За двадцатипятилетнюю службу он скопил сто двадцать пять тысяч рублей и мечтал в пределах этой суммы обзавестись в первопрестольной собственным жильем. Злая судьба столкнула его с Сонькой. Они оказались за одним столиком в кондитерской, куда экс-учитель зашел себя побаловать. Изящная дама, от которой веяло роскошью и изыском, оказалась милой собеседницей. Давно не видавший женщин такого высокого разбора, доверчивый провинциал взахлеб рассказывал ей о цели приезда в Москву. А дама, представившаяся графиней Тимрот, буквально сразила его:

Считайте, что вам исключительно повезло. Мы с мужем продаем дом. Я ищу надежного покупателя, приходится торопиться. Граф получил назначение в Париж послом Его Величества… Ваши капиталы, конечно, не велики, но деньги нас, сами понимаете, не очень интересуют. Так не хотите ли взглянуть?

Динкевич сел с «графиней» в элегантный экипаж, и вышколенный кучер с ветерком помчал его в сторону мечты. То, что он увидел, повергло буквально в шок: роскошный особняк с мебелью, картинами, бронзой да еще и с садом в придачу! А когда «графиня» предложила учителю детально осмотреть все это великолепие, дворецкий в пудреном парике подал ей на серебряном подносе телеграмму. «Ах, моя близорукость! Не сочтите за труд прочесть», — обратилась «графиня» к Динкевичу. В телеграмме граф-муж настоятельно просил супругу побыстрее разделаться с домом и прибыть к нему в Париж.

«Ну к чему такая спешка», — закатывала глаза «супруга посла». Сам же Динкевич не хотел медлить ни минуты. Он бросился в гостиницу за деньгами, вернулся в свой будущий замок, и вдвоем с «графиней» они поехали совершать купчую.

Хозяин нотариальной конторы встретил посетительницу с глубоким поклоном. «Чем могу служить, ваше превосходительство Софья Ивановна?» Оставив всю сумму до копейки и расцеловав ручки своей благодетельницы, Динкевич с надлежащими бумагами в кармане побежал перевозить в особняк ошалевшее от счастья семейство.

Итак, спектакль был сыгран на славу. Кроме главной героини, чье имя читателю уже известно, в нем участвовали Сонькины мужья, которых она сумела сколотить в очень профессиональный коллектив, помогавший ей во многих предприятиях. Роль нотариуса в мигом исчезнувшей конторе исполнял незабвенный Щука, давно простивший побег неверной жене — за ее прочие доблести.

А спустя две недели к Динкевичу нагрянули, открыв двери собственными ключами, два загорелых господина — архитекторы. Они вежливо отрекомендовались как хозяева особняка, сдавшие его некой очаровательной госпоже N. на время своего пребывания в Италии…

В тот же вечер Динкевич повесился в дешевой гостинице.

Лишь через два года полиции удалось арестовать «действующих лиц и исполнителей» этой истории. Кучер, «пудреный парик», хозяин «нотариальной конторы» — все получили, учитывая тяжелые последствия от «спектакля», по нескольку лет каторги. Все, кроме «очаровательной госпожи N». Сонька снова выкрутилась самым невероятным образом.

Стражам закона было отчего опустить руки: афериста ловили и судили неоднократно, а она всякий раз призывала на помощь деньги, давая взятки и приглашая самых дорогих адвокатов, или хладнокровно и дельно, зная лазейки в законах, защищала себя сама. Ей всегда удавалось навести тень на плетень, не признавая обвинения и уличая суд в нехватке вещественных доказательств и свидетельств. Один из судейских чиновников признался, что Сонька способна «заткнуть за пояс добрую сотню мужчин».

Но «масса» совершенного Сонькой приближалась к критической. Изображения «примадонны криминального мира» анфас и в профиль были знакомы не хуже фотографий звезд театра и кафешантанов. Круг сужался. Не спасало даже то, что Сонька была асом по части грима, имея в своих арсеналах брови «разного покроя» и седые букли, наловчившись менять свое лицо до полной неузнаваемости.

1880 г. стал роковым для поистине звездной карьеры аферистки. Ведь даже самые прожженные из них не могут не угодить в капкан под названием «страсть». В Одессе, воем любимом — что не требует разъяснений — городе тридцатилетняя Сонька влюбилась в шулера и налетчика по прозвищу Кочубчик. За «любезное» внимание двадцатилетнего парня ей приходилось ссужать его большими суммами. Сонька заметалась, шла на неоправданный риск, «следила». В результате очередной махинации Кочубчик все свалил на свою сожительницу. На этот раз Сонька не выкрутилась. Ее сослали «на поселение в отдаленнейшие места Сибири».

Но и в Сибири привыкшая к теплу и роскоши Сонька не верила, что счастливая звезда изменила ей. Она влюбляла в себя стражников, и те помогали ей вырваться на волю. Но теперь каждый побег в силу каких-то случайных обстоятельств, которые раньше всегда играли ей на руку, заканчивался неудачей. После каждого нового ареста Соньку отправляли все дальше и дальше. Так она оказалась на Сахалине, и с острова задумала бежать вполне «семейственно» — паре с новым обожателем, рецидивистом Блохой.

Дело, однако, оказалось не бескровное. Блоха убил конвойного, Сонька переоделась в его одежду. Она придумала, что будет якобы конвоировать осужденного. Этот спектакль не удался. Ей назначили наказание плетьми, но ввиду беременности отменили. Сонька родила мертвого ребенка и начала разрабатывать план нового побега. На сей раз ее, голую, секли под улюлюканье арестантов-мужчин. Два года она провела в одиночной камере с кандалами на руках. Сюда допускали паломников на Сахалин и за деньги разрешали фотографировать знаменитую Соньку Золотую Ручку.

Отсидев срок, Соньке надлежало остаться на Сахалине в качестве вольнонаемной. Она организовала нечто вроде кафешантана, устраивая вечера с танцами и, конечно, с выпивкой. Ее последний «кавалер» бил ее смертным боем. Пожалуй, это было хуже всякой каторги…

Как знать, куда бы повернула судьба явно незаурядной женщины, если бы, в тот первый и единственный раз попавшись с поличным, взяв чемоданчик молодого юнкера, Соньку настигла бы тяжелая оплеуха закона! Возможно, встряска помогла бы, и Сонька сумела бы использовать свои артистические наклонности на более благородном поприще.

Но судьба тасует человеческие судьбы, как колоду карт: на театральной сцене, бросив военную стезю, оказался как раз тот самый юнкер Михаил Горожанский! На одном из спектаклей Островского в Малом театре Сонька мгновенно узнала в роли Глумова своего «клиента». В антракте, сунув театральному служителю купюру, она послала его за букетом. Игра давнего знакомого, у которого теперь был псевдоним Решимов, очаровала Соньку настолько, что она сочла, что одного букета мало. А рядом некий генерал, вынув из кармана золотые часы, сетовал, почему так задержался антракт.

Третьякова Л. По прихоти судьбы. Новеллы о женских судьбах. — М.: Изограф, ЭКСМО-Пресс. 2001

Золотая ручка. Мифы и реалии